Миллениум⁠⁠

Мама работала на заводе КОММАШ, я был семилетней соплёй – и накануне Нового 2000 года меня было не с кем оставить дома. И я сидел у мамы на работе. Вообще-то, мне это страшно нравилось. В маминых кабинетах, где бы она потом ни работала, всегда пахло кофе – и был калькулятор с кучей непонятных символов для детских экспериментов (многие символы на калькуляторе я не понимаю до сих пор, привет гуманитариям!).

И была у мамы коллега, тётя Оля: «Ты только подумай, а! Миллениум! Вы как встречать будете?». И мне тогда это слово «миллениум» почему-то очень понравилось. Красивое!

«Интересно, – продолжала тётя Оля – изменится чего в миллениум?».

Я насторожился – и стал ждать утра первого января. Но утром ничего не изменилось: ёлка стояла на прежнем месте, в холодильник перебрались вчерашние «шуба» и заливное, а коробки со сладкими подарками были полны конфет. Страх перемен меня оставил.

Недавно я почувствовал ажиотаж про 2020 – мол, ого, 2020, давайте вспоминать наши нулевые, наши десятые, видеоподборки клипов далёких нулевых, а помните, как мы танцевали тектоник, а помните, как потом хардбас, а помните первых ютуб-блогеров и всякое такое. В общем, особенность: если мы провожаем какой-нибудь некруглый год, то подводим его итоги. А, раз круглый, то не грех и всё десятилетие проводить. Или даже все двадцать вспомнить разом!

И я поддался, конечно.

Повспоминал и клипы, и первый компьютер, который тайком включал по ночам, чтобы поиграть в DOOM, и хомяка по кличке Пузырь, которого прятал в трёхлитровой банке от родителей, и как участвовал в концертах у подъезда и читал стихи. И первую любовь, и первую сигарету, и первый какой-то тошнотный алкогольный коктейль – воспоминаний на плохую книгу наберётся.

Но понял одну штуку важную: в декабре, когда положено ждать перемен (а тем более, накануне 2020) – я их не жду. Я, наоборот, всеми силами стараюсь «заякорить» всё, что помню. 31 декабря я сажусь в машину времени, переключаю 2х2 на федеральный канал, чтобы проснуться с Женей Лукашиным на Третьей улице строителей, попутешествовать к Ивану Васильевичу, который меняет профессию, и даже посмотреть на притянуто-весёлые лица участников Голубого огонька. Мне ужасно дороги вот эти все майонезные салаты оливье и крабовый, ёлка со стеклянными старыми игрушками, мишура на люстре, запах варёных овощей в квартире и запотевшие окна. Вырезанные из бумаги снежинки, звонки в 0:01 от бабули, которая всегда, из года в год, желает мне «Счастья, здоровья и благополучия», родители за столом – и батя, показывающий, что в этом году вот на ёлке две гирлянды и так гораздо круче. Я с лёгкостью танцую со всей семьёй в маленькой квартирке 39 квадратов, гости скидывают, как и прежде, куртки на мою кровать, а Лера обязательно дарит мне сладкий подарок. Конфеты Цитрон из него я, конечно же, есть не стану.

И во всей моей жизни, где перемены на переменах, где позавчера ты играешь в вышибалы в дурацких шортах, вчера гоняешь по двору с пацанами на ржавой копейке под песни Сектора Газа, а сегодня – ставишь будильник на 7:00, 7:10, 7:20, 7:30, 7:40 и 7:50, чтобы не проспать на работу, Новый год – островок неперемен и стабильности.

И однажды придёт Новый, 2021, 2022, 2023, 2024 год, как будто кто-то переставляет рабочий будильник на годик попозже.

И пусть в этом Новом, 2021, 2022, 2023, 2024 году буду я, будет «шуба», будет заливное, будет Женя Лукашин, коробка со сладким подарком с ненавистным «Цитроном», танцы в квартире 39 метров и куртки на кровати. И за столом – люди, которых я люблю.

А что для тебя Новый год, мой читатель?