Маньяк среди нас часть 2
Она возвращается
Признания убийцы еще недостаточно для передачи дела в суд. Необходимо найти труп, провести следственный эксперимент, установить личность жертвы. Поиски тел жертв Кузьменко – это дюжина отдельных детективных историй.
Вечереет, музыка в кафе становится громче. Сушко кипятится:
– Кузьменко не мог вспомнить детали. Времена года у него были двух видов: холодно и тепло. Женщин вообще не может описать. У него три категории: молодая (где-то до 40 лет), просто женщина (от 40 до 60-ти) и пожилая (после 60-ти). Все! Больше никаких индивидуальных признаков. Мы тогда перелопатили кучу отказных материалов…
– Это как?
– Ну это когда милиция отказывалась уголовное дело возбуждать. А было и такое, что по одной жертве было открыто сразу два дела. Одно по факту пропажи, второе – когда нашли настолько почерневший труп, что установить личность невозможно. По-разному было. Помню, искали немую. Кузьменко ее изнасиловал и задушил в районе дачного кооператива возле Одесской трассы, а тело в кусты бросил. Женщина худенькая, маленькая, тело быстро скелетировалось. Кузя показывает: здесь должен быть труп. Я местных правоохранителей спрашиваю: где?
Сушко вздыхает, с некоторой тоской заглядывает в стакан с минералкой, подзывает официанта и заказывает бокал пива. Когда пиво приносят, делает большой глоток и продолжает:
– Вспоминают: был когда-то труп, был… Я: «Где?» – «Увезли в Фастов». – «Почему в Фастов?» – «В Василькове судмедэксперт был в отпуске». Едем в Фастов. В Фастове вспоминают: что-то было.
– А родственников не опрашивали?
– Родственников не было, одинокая женщина, глухонемая. Дачники ее видели. Была женщина, ходила с цветочками, потом исчезла. Вот и все. Никому не нужна. Так вот, в Фастове накрываю поляну, наливаю экспертам. Пока бухали, нашли какой-то журнал. Листали-листали… Говорят: исследовали! Номер такой-то. Побухали еще, нашли копию заключения. Хорошо. Осталось одно: труп где? Не знают, помнят, что долго лежал. Скелет он же не воняет. Короче, я при них достаю телефон, набираю, говорю в трубку: «Вася, привет!» Обвожу их взглядом: пятеро. Ну и продолжаю: «Вася, обзвони мне райотделы, пять камер выбери в разных районах!» Эксперты перепугались: «Что ты делаешь?!» – «Не бойтесь, – говорю, – пацаны». Наливаю: «Давайте, может, в последний раз бухаем». Один из них кричит: «Вспомнил, вспомнил! Коммунальщики забрали!»
Голос Сушко перекрывает песню Эми Уайнхаус: «Black, black, black…»
– На следующий день мы начали теребить коммунальщиков. Те: «Труп был, но мы его отдали в похоронное агентство «Петр Великий».
– Ну и название.
– Да. Хорошее агентство, в детском садике находится. Там нормальный такой выбор гробов и вообще. Петр Пантелеймонович его возглавлял. Во такой мужик, царствие ему небесное. Хорошее агентство, район им землю выделил под кладбище. Они что делают. Часть территории – частное кладбище, часть – место захоронения неопознанных лиц, бездомных… Петр Пантелеймонович для этой социальной категории устроил все как положено: с гробом, со священником, с отпеванием. Все по-людски. Единственно что, памятники не ставили, а ставили металлические таблички с номером.
Эми Уайнхаус не унимается: «I go back to…» («Я возвращаюсь…»). Музыка становится чуть громче, голос Сушко тоже. Две реальности накладываются друг на друга, кажется, что под эту песню где-то вдалеке, над васильковским кладбищем, по сереньким облакам идет маленькая немая женщина с желтым букетиком. По непонятной причине она хочет, чтоб ее нашли. Это важно. I go back to…
– Когда мы приехали делать эксгумацию – чисто поле.
– То есть?
– Табличек нет – на металлолом стибрили. Что делать? Прибегает директриса кладбища. Выпившая. Показывает единственную зацепку – там среди этого поля кому-то памятник поставили. Вы мультик «Остров сокровищ» смотрели? Ну вот. От этого памятника тридцать два шага в одну сторону, потом тридцать два шага в другую… Потом лопату тыць – и копайте. Работаем: менты «греются» (с собой привезли), гробокопатели роются… Все как положено. Но долго. Метр прокопали, два, три… А гроба нет. Э-э-э, говорю. Директриса опять шаги отсчитывает, показывает место в сторонке. Рылись-рылись, в какую-то крышку уперлись. Достают гроб, открывают, а там…
«Black, black, black, black…»
– … А там лежит какая-то баба. Рыжая. Без ноги. Воняет – недавнее захоронение, а нашему должно быть года три. Явно не та. Я сразу звоню по райотделам, прикидываю, сколько на этот раз мне камер понадобится. Все, думаю, всем капец. Директриса кричит: «Ой не надо, не надо». Спрашиваю: «Вы кого похоронили? Нога где?» Переполох, скандал. Прилетает Петр Пантелеймонович. Долго что-то меряет, лопату тыць – отуто…
– Нашли?
– Да!
Сушко делает несколько больших глотков, как человек, закончивший тяжелую работу. Песня Эми Уайнхаус заканчивается. В наступившей ненадолго тишине голос следователя становится четче:
– Это был еще легкий случай. Вы поймите, Кузьменко он же волчара. Он в лесу все ямки, все повороты, все кустики знает… Ведет-ведет-ведет по лесу. Блин. Мы уже заблудились. Приводит, говорит: «Тут, было тепло, была женщина, я ее задушил». А трупа нет, естественно.
– Естественно?
– А как же. Могли животные съесть, могли местные опера закопать. А на хрена им лишние проблемы? Они прятали-перепрятывали эти трупы. Потому что убийство нераскрытое это хуже некуда, это проблемы, это будут дрючить, а раскрывать никто не умеет. Ну и вот: «Было тепло, в каком году не помню». Офигенная привязка, правда?
– И все-таки искали?
– Конечно. Там был момент…
Сушко прихлебывает пиво, неохотно произносит:
– Перед уборщицей неудобно.
– Причем здесь уборщица?
– Ну мы собрали в лесу в одном месте все кости, которые смогли. Мешок костей. Приносим экспертам. Те в шоке: что это? «Труп». – «Нет, – говорят, – тут кости животных». В общем, целый день мы на полу складывали пазл: косточка к косточке. Часть костей были нечеловеческими. Но: почти весь человеческий скелет собрали. Очень устали. Решили продолжить на следующий день. А утром в кабинет пришла уборщица, увидела. Результат: сердечный приступ. М-да… И со статисткой странно было.
– Тоже сердечный?
– Нет. Ездили на следственный эксперимент, взяли девушку, кажется, студентку из академии МВД. Едем в лес с Кузьменко. Он показывает как все было. В одних случаях он показывал на кукле Маше. Если речь шла о каких-то случаях, не травмирующих психику, привлекали живого человека – статистку. И представьте ситуацию. Он смотрит на нее и говорит: «Раздевайся». И она начинает реально раздеваться. Еле остановить успел.
Пригубив пива, продолжает:
– И с адвокатом тоже тяжело работалось. Никто Кузьменко защищать не хотел. Через коллегию адвокатов пытались добиться защитника для Кузьменко. По знакомству договаривались. А как же. Не будет защитника – не будет суда. Пришла женщина. Потом уже я узнал, что она никогда до этого не работала по уголовным делам. А тогда, я в ее присутствии задаю ее подзащитному вопросы. Подзащитный отвечает: как именно насиловал, как именно убивал. А она раз – и в обморок. Потом уже знали что делать: приготовили нашатырь, коньячок. Все пригодилось. Несколько раз падала.
Какое-то особенно тяжелое воспоминание заставляет Сушко поморщиться.
– Постоянно сложности возникали. Прятать его приходилось. В Лукьяновское СИЗО отвезти его не могли: там у кого-то из начальства родственница в Васильковском районе пропала и у какого-то авторитета, который на тот момент там сидел, тоже. Возили его по лесам на следственные эксперименты в каске и бронежилете, в сопровождении не только конвойных, но и взвода «Беркута» или «Кобры». И вот однажды, выезжаем из лесного тупичка, а нам навстречу мужики – засаду устроили. Дорогу перегородили. Вооруженные кто чем. Сдать назад, развернуться, наш микроавтобус не может. А народ в Василькове непростой. Там же военная часть. «Отдавайте его нам, – кричат. – Приехали!»
Сушко замолкает.
– И?
– Там мог быть бой. Соотношение сил примерно равное. Я вышел к людям, начал разговаривать. Поймите, говорю, убьете вы его, и что? Вы понимаете, что кто-то сейчас сидит на крылечке и ждет без вести пропавшую дочь? Или мать? Вы понимаете, что нам надо ответить этим людям на вопросы?
Опять замолкает.
– И?
– Расступились, пропустили.
Суд
Между задержанием Юрия Кузьменко и судом над ним прошло два года. За это время было доказано 13 убийств, одно покушение на убийство (жертва выжила), десятки изнасилований, разбоев и грабежей. Судебное заседание проходило в закрытом режиме. 25 мая 2011 года Апелляционный суд Киевской области приговорил Юрия Кузьменко к пожизненному заключению.
Огромная разница между доказанным и предполагаемым числом убийств для криминалистики обычное дело. Например, американский сексуальный маньяк Тэд Банди, ставший прототипом для нескольких фильмов, в 1980 году был приговорен к электрическому стулу за несколько убийств. Приговор был приведен в исполнение спустя девять лет. За это время полиция установила причастность Банди еще к двум десяткам смертей. В итоге американским полицейским, среди которых был криминалист и психолог, автор термина «серийный убийца» Роберт Ресслер, удалось доказать 26 эпизодов. Предполагаемое же число жертв Тэда Банди – 100. А у Юрия Кузьменко, напомним, 206.
Суд над Кузьменко состоялся весной, а осенью того же года, 21 сентября, в Фастове был задержан еще один маньяк, Евгений Балан, совершивший в течение пяти лет девять изнасилований и убийств. Его задержал случайный прохожий – 26-ти летний боксер Максим Постнов гулял по вечернему городу и оказался свидетелем попытки изнасилования.
– Фастовско-васильковская аномалия – три маньяка в одном месте, – констатирует Сушко и добавляет: – Зреет четвертый.
– Шутите?
– Ну почему. Когда мы за Элвисом охотились, нашли в лесу капище какое-то: на кустах были развешаны женские трусики и лифчики разных размеров. Явно ношенные. И очень много. Это художество не имело отношения ни к одному из трех маньяков. Кто и зачем это сделал, а также кому принадлежало нижнее белье, установить не удалось.
Не юридический термин
Дело Кузьменко стало знаковым для украинской криминалистики. Во время расследования перезнакомились, сработались и сдружились следователи, эксперты-криминалисты, прикладные психологи и ученые. На основе собранного материала было написано несколько диссертаций. Начала зарождаться новая криминалистическая школа.
Метод психологического портретирования впоследствии был отработан и успешно использован в ходе расследования злодеяний других серийных убийц. Следователь Сушко, психолог Ирхин, эксперт-криминалист Коструб и профессор Одерий продолжали ловить упырей.
В разработке новой методологии принимали участие сексологи, медики и математики. К сожалению, всем им так и не удалось закончить эту работу и создать новый алгоритм поиска убийц на основе таблиц Видонова.
– Почему? – переспрашивает Сушко. – Как бы это правильнее выразиться… Есть такой не юридический термин… Новое руководство МВД дало понять, что вся наша работа – хуйня.
источник: https://zaborona.com/interactive/maniak-posered-nas-ru/
Криминал
2.4K пост9.4K подписчика
Правила сообщества
Есть правила поведения на Пикабу. Придумывать что то новое смысла администрация сообщества не видит, во всяком случае пока.
Сообщество нуждается в создателях контента, но с рядом требований:
-Соблюдение тематики
-Приемлимое , воспринимаемое и читаемое оформление контента
Ну и главное: все посты,тексты в сообществе не являются рекламой преступной жизни и прославлением "Блатной романтики",а носят сугубо информативный характер.
Ибо "Вор должен сидеть в тюрьме".