Любимцы богов (Финал+Эпилог)⁠⁠

Любимцы богов (часть 1)

Любимцы богов (часть 2)

Любимцы богов (часть 3)

Любимцы богов (часть 4)

Любимцы богов (часть 5)

Любимцы богов (часть 6)

Любимцы богов (часть 7)

Любимцы богов (часть 8)

Пандус по-прежнему ходил под ногами ходуном. Мрачный Городище двоился и троился перед глазами, с неба валился сплошной камнепад, но Коля больше не чувствовал страха. Может, сумеет дойти и найти какую-то лазейку, а может, и нет. Но, если нет, хотя бы умрет спокойным.

Да, вот такой он вырос никчемный и непутевый. Но этому были свои причины. Да, он не подошёл к матери в её смертный час. Да, пил с приятелем на кухне, радуясь, что зовёт она не его, а Шурку. Но звала она Шурку отнюдь не потому, что рассчитывала на неё больше, чем на сына, а потому... что даже собаку она любила больше, чем его...

Ради этого осознания и упокоения стоило пережить всё, что он пережил, и если ему суждено здесь остаться, он примет это. В любом случае, собаку он у неё отобрал.

Он сошел с пандуса и единственный побрел против «течения». Поначалу, боясь с кем-нибудь, столкнуться, он тщательно лавировал меж покойников и уворачивался, но вскоре понял, что это ни к чему. Саваны сами старались держаться от него подальше и расступались, давая дорогу.

Когда до верхушки холма оставалось несколько десятков метров, темный небосвод оглушительно заскрежетал и начал рушиться.

«Да что он там творит?!», - воскликнул мысленно Коля и поглядел наверх, словно ожидая, что увидит проделки приятеля сквозь толщу потустороннего камня, но внутри уже не было  места ни для паники, ни для ужаса. Только легкое раздражение и любопытство.

Камнепад усиливался, и Коля, упорно бредущий к вершине холма, мог только удивляться, почему его до сих пор не размазало. Приметил неподалеку свежую чёрную глыбу и, решив, что дальше идти смысла нет, пристроился подле, прикрывая своим телом перепуганную собачонку.

- Ну, Петру-уха, - протянул он, вжимаясь спиной в холодный камень, - Неужели и Царство мёртвых не устоит перед бывшим наркоманом! Грош тогда цена этому царству... Да ведь, Шурка?

Собачка, выглядывающая из-за Колиной пазухи, приподняла косматые брови и коротко согласно тявкнула, дескать, да, можешь не сомневаться, не устоит...

А следом свод гигантской пещеры обрушился на них.

...

Что-то выдернуло Колю из забытья, и он приоткрыл глаза.

«Мёртв и лежу в склепе, конечно», - меланхолично подумалось ему. Кромешная темень вокруг подтверждала его правоту, - «Значит, устояло Царство, и теперь я без конца буду пересматривать свою никчёмную жизнь, искать ошибки и грехи... А если не найду?»

Издалека вдруг послышался Шуркин лай, и он понял, что потревожило его вечный «покой». Где она? Куда вообще попадают собаки после смерти? В радугу как-то не верилось...

Ради интереса он попробовал пошевелиться, и руки-ноги тут же наполнились противными мурашками. Разве так бывает у мертвецов? Или это просто иллюзия, воспоминания об ощущениях живого тела?..

Не слишком доверяясь им, он привстал, но тут же больно ударился о низкий потолок и лег обратно, потирая ушибленный лоб. Тоже иллюзия или?...

Послышалось приближающееся клацанье когтей по камню, потом его коснулось тёплое и мохнатое.

- Шурка... мать твою... напугала..., - пробормотал он, нащупывая впотьмах её голову, - Ты откуда?

Собачонка зафыркала, заскулила, а потом клацанье отдалилось и снова приблизилось.

Зовет за собой...

Мимолётное меланхоличное смирение растаяло, в миг сменившись почти болезненной надеждой. Он не в склепе, а всего лишь под завалом! Воздух откуда-то поступает, значит, есть шанс...

«А что, если всё это не просто стечение обстоятельств?», - лихорадочно думал он, собираясь с силами для нового рывка, - «Что, если кто-то... Бог или Боги специально подстроили это безумное приключение, чтобы я познал... Что, если они сами решили дать шанс, которого я был лишен по материнской воле?! Конечно, методы у Них странные, но кто я такой, чтобы давать им оценку?»

Он нащупал собаку, потом поводок и, ухватившись за него, легонько дёрнул, словно понукая лошадь. Шурка поняла и потянула.

Где на четвереньках, а где и вовсе по-пластунски Коля двинулся за ней, без конца обдирая голову и плечи об острые скальные выступы и молясь всем богам, чтобы каверна оставалась достаточно широкой, чтобы он мог протиснуться.

Некоторое время спустя стало гораздо просторнее, и он мог продвигаться уже на полусогнутых, лишь изредка стукаясь головой о потолок.

- Я тебя... вижу, - прошептал он и остановился, не веря своим глазам. Темнота не пропала, но явно поредела, потому что он мог улавливать маячивший, подобно путеводной звезде, хвостик калачиком.

Неужели?! По щекам, смешиваясь с кровью, потекли слезы облегчения, но он быстро осадил себя. Вполне вероятно, что он выберется из-под завала, но что делать дальше? Как забраться по отвесной скале в тот тоннель? Как плыть против бурного течения?!

Каверна снова сузилась настолько, что он мог пробираться только на животе, отталкиваясь ногами и подтягиваясь руками, и молиться, чтобы нора оставалась достаточно широкой, чтобы прошли плечи.

Изогнувшись, как червяк, он кое-как преодолел крутой поворот и громко вскрикнул, когда по глазам ударил свет. Такой яркий, что он торопливо заработал руками и отполз немного обратно.

Откуда свет? Неужели он выбрался на Остров? Но как?!

Шурка, недовольная остановкой, скулила и пыталась тянуть его. Он выпустил поводок и уткнулся лицом в мягкую землю. Сил совершенно не осталось. Шутка ли... третья пещера за день, и, вполне вероятно, не последняя...

Но мысли снова вернулись к шансу. Он должен, обязан бороться, чтобы воспользоваться им! Боги его не поймут, если он сдастся, когда впереди уже виден конец чертового тоннеля...

Он напряг израненные трясущиеся руки и подтянулся.

Рывок... Еще рывок..

Вскоре он приблизился к выходу из пещеры и с облегчением различил верхушки Извечных кипарисов, позолоченных солнечными лучами.

Солнечными? Он высунул наружу голову.

На нестерпимо синем небе светило настоящее солнце. Скалы пропали, пропала и пристань, а в пышной рощице хоть и росли кипарисы, но не они одни. Множество самых разных деревьев, среди которых Коля смог неуверенно признать разве что какие-то пальмы. С веток в превеликом множестве на него глядели пёстрые птички, а за деревьями, на холме угадывались очертания белоснежного строения, похожего то ли на храм, то ли на часовню...

- Шурка... мы что, в Раю? – неуверенно прошептал он, пытаясь выбраться из узкой расщелины на мягкую, изумрудную травку. Чумазая собачка, так напоминающая сейчас прежнюю Шурку-Обтирщицу, оглянулась на него, приоткрыла пасть, словно собиралась ответить, но тут же настороженно приподняла ушки и угрожающе запыхтела.

- Жив, - послышался из-за кустов голос, - Эй, как тебя... Пётр! Твой-то, кажется, еще живой!

Сквозь завесу из спутанных грязных волос он различил перед собой ноги в стоптанных кедах, а потом его потянули за шиворот и выволокли наружу.

Не в силах даже сесть, он с трудом перевернулся на спину. Над ним навис ещё молодой, но одутловатый, со свежим фингалом, растëкшимся под оба глаза, индивид. А через секунду рядом появилась радостно-ошарашенная Петрухина физиономия.

- Ну, у тебя и видок! - воскликнул он, оглядывая грязного, оборванного и окровавленного напарника. В глазах его плескался истеричный восторг, - Живой?!

- Живой, - просипел в ответ Коля, - Пожалуйста... скажи, что это настоящая земля...

- Похоже на то! И у меня даже есть предположение, где она находится! – хрустнув суставами, он сел на корточки и потрепал Шурку по голове, - С ума сойти... ты её всë-таки нашëл...!

Собачонка оголила зубы, демонстрируя не столько агрессию, сколько  презрительное недовольство панибратским отношением, и отошла.

- Там... внизу... всё рушилось, - забормотал Коля и в блаженном покое прикрыл глаза, - Я был уверен, что нам конец... Свод обвалился ...

- Мы здесь также думали..., - Петр выпрямился, - Когда я выбил дверь, Остров тут же стал расползаться по швам. Мы с Никитой попытались всё отыграть назад. Я отцепился от троса, а Никита кое-как пристроил назад дверь, но... кажется, мы уже прошли точку невозврата... Тогда я и решил, что надо хотя бы попытаться собрать, сколько возможно, а Никиту отравил на пристань, чтобы сообразил что-то вроде плота из лодочных обломков.

- Носились по острову, как в жопу ужаленные! – подхватил рассказ Никита, - А остров разваливался на глазах, скалы почти целиком падали в Море! Пристань затопило, и...

- И тогда я понял, что и тебе крышка..., - перебил его Пётр, - И наши песенки спеты. Особенно когда со стороны Моря раздался взрыв.

- Грохот такой, что все деревья поломало, а потом - цунами! – выкрикнул Никита и затрясся, - Я никогда такого не видел! Стена воды с двадцатиэтажный дом!

- Никита бросился в комнату персонала. Я тоже хотел, но чертов карабин заклинило! Пока я стащил с себя пояс, нас... накрыло. И вдруг...

- Мы оказались здесь! Остров, но... совсем другой! Я даже решил, что умер и попал в Рай!

- Я тоже, - прошептал Коля и улыбнулся разбитыми губами.

- Короче, работёнка – так себе, - Никита нервно хихикнул, потом вдруг расстроенно потëр фиолетовую переносицу, - У меня в той комнате журналы остались! Винтажные, с девочками! Мне их вернут?

Повисла тишина.

- Постойте..., - Никита уже не на шутку разволновался, - А зарплату я за этот день получу?!

Эпилог

Никита бегал по берегу, размахивая над головой рваной мастеркой, в попытках привлечь внимание чинно плывущего мимо острова круизного лайнера. Коля же с Петром сидели в отдалении, погрузив голые ступни в ласковый, бирюзовый прибой. Коля, казалось, мог бы так сидеть вечность, наблюдая, как Солнце садится в океан. Но очень хотелось жрать и пить, и это больше, чем наличие лайнера, убеждало его в том, что они всë-таки вернулись.

- Ты сказал, что знаешь, где мы находимся, - произнёс он, наблюдая за чумазой Шуркой, с довольным видом бродящей по мелководью и кусающей воду.

- Я говорил, что, кажется, знаю, - поправил его Пётр знакомым менторским тоном.

Коля благодушно отмахнулся.

- Искусствоведы утверждали, что прототипом для Острова мёртвых у Бёклина являлся греческий островок Понтикониси. И, кажется, частично они были правы.

- Частично?

- Мне кажется, это не просто прототип, а некая точка соприкосновения – живого и мёртвого миров... В каком-то смысле, мы по-прежнему находимся на Острове, только вытряхнуло нас на его живую изнанку. Можно сказать, мы находимся на том самом недооцененном «Острове жизни»...

- Следовательно, Остров мёртвых разрушен?

Петр снисходительно покосился на приятеля.

- Боюсь, даже общечеловеческих усилий не хватит, чтобы разрушить то, что было создано богом или богами... Разрушился лишь оккупированный человеком тоненький пласт. Все равно, что с луковицы сняли шелуху... Но, сдаётся мне, - Большаков подмигнул, - Буржуям от этого не легче.

Лайнер подал гудок, давая понять, что Никитины сигналы понял и принял, и начал замедляться.

- В каком смысле?

- Я более, чем уверен, что наш Остров, может, лишь чуточку изменённый, стоит там же, где всегда стоял. А тот факт, что мы оказались в нормальном мире, и предшествующий тому взрыв, говорят о том, что... своими импровизациями мы разрушили кое-что более существенное – Дыру!

Он расхохотался, увидев Колино изумление.

- Да-да! – подтвердил он, прикрывая щербатый рот ладонью, - Теперь одному богу известно, сколько у них веков уйдёт, чтобы отследить новую. Это если ещё не принимать во внимание возможность, что Дыра была всего одна – этакий случайный глюк мироздания.

- Одним словом, им снова придётся мириться с тем, что только Господь будет назначать себе «любимчиков»...

- Ну... не совсем так, - протянул неопределенно Пётр и, лукаво ухмыляясь, достал из-за пазухи несколько знакомых пакетиков с зиплоками, в которых угадывалась серая, неаппетитная масса,  - Уцелело немного, но... думаю, на наш с тобой век хватит...

Коля, заметив, что на воду спустился небольшой катерок и двинулся к берегу, устало похлопал себя по бедру. Когда Шурка подошла, он взял её на руки и зарылся носом во влажный загривок.

- Оставь  себе, - произнёс он и поднялся, прижимая к себе собачонку, - То, что нам с Шуркой, не смотря ни на что, удалось дожить до наших лет, говорит о том, что мы так и этак были рождены... любимцами богов.