Ловец Снов (часть 1)⁠⁠

= Часть 1 =
= Часть 2 =
= Часть 3 =

= Часть 1 =

Глава I: Хорошее Начало

Ингвар Нинсон, по прозвищу Великан, смертельно устал.

Он мучительно переживал эту ночь, последнюю, когда ещё можно собрать в охапку девчонку и дорожную сумку, сжечь переписку, рвануть в порт, отчалить на первом же попавшемся корабле и забыть об острове Кноссе, как о страшном сне.

Ингвар подумал, не посоветоваться ли ещё раз с призраком легендарного колдуна Таро Тайрэна, тот был умён и хладнокровен. А ещё сварлив, логичен, рационален, и, кажется, недолюбливал Ингвара.

Голова Нинсона наполнилась скрипучим голосом колдуна:

«Да уймись, ты! Я тебя не недолюбливаю... Просто меня раздражает эта неуверенность. Боишься — не делай, делаешь — не бойся, а сделал — не сожалей! От чистого сердца тебя прошу: пожалуйста, давай пропустим эту набившую оскомину часть с “отказом от зова” и сразу уже перейдём к “дороге приключений”. Уверяю тебя, что от этого все только выиграют!»

Ингвар ответил в духе их привычной пикировки:

— От чистого сердца… У тебя нет сердца!

«Плоско! Я не в буквальном смысле про сердце».

— Так я тоже не в буквальном! Оскомину… Люди так не говорят в реальной жизни.

«Во-первых, я не человек. Во-вторых, мы не в реальной жизни, так что вполне даже уместно…»

Голос Таро Тайрэна был внутренним голосом Великана, только Грязнулька могла изредка слышать его. Подумав о девочке, Ингвар встрепенулся, ощутив, что в соседней комнате никого нет, а постель нетронута. Но тут же осадил себя, вспомнив, что хорошо заплатил банщице, чтобы его маленькую спутницу натёрли до блеска и скрипа, а заодно и хорошенько выпороли вениками.

Мысли Ингвара вернулись к собственной персоне. С виду он не был героем: двухметровый толстяк с высоким лбом мудреца, добрыми глазами сказочника и нежными руками писаря.

Таро Тайрэн скептически хмыкнул:

«Жалко, что всё брехня, по каждому пункту.

Во-первых, я бы так не гордился яйцеголовостью книжника!

Во-вторых, ты же крупный мужик, два метра роста, сто двадцать килограммов живого веса, прозвище «Великан»… короче, не надо отдельно каждый раз расписывать, какие у тебя длинные конечности, или волосы, или янь… Всё равно самая огромная твоя часть – это брюхо, о котором ты, кстати, почему-то умолчал.

В-третьих, ты когда в зеркало последний раз смотрелся? “Добрые глаза сказочника”! Какая чушь! Ты уже давно пялишься на людей словно змей. Будто прикидываешь, куда и какую руну всадить… Нет, ты не подумай, я не осуждаю! В конце концов, именно так колдуны обычно и смотрят на пустышек. Нас не любят, в том числе и за эту особенность. Так что не надо тут заливать про “добрый взгляд сказочника”, ладно?»

Ингвар, уничтоженный аргументами легендарного колдуна, бросил неловкие попытки самоописания и спросил напрямик:

— Что скажешь по поводу предстоящего дела?

Таро Тайрэн не разделял опасений Великана, он совершенно спокойно сказал:

«Не понимаю, чего ты так дёргаешься. Зашли и вышли, коротенькое приключение на двадцать часов!»

Глава II: Морские Легенды

Ингвар уже почти уснул, когда дверь в соседнюю комнату отворилась. Крохотный огонёк масляной аладдинки встрепенулся на сквозняке, лампа стояла на дорожном поставце с таким расчётом, чтобы давать лишь чуть-чуть света.

Грязнулька, осторожно кралась в полутьме, шлёпая босыми пятками и кутаясь в пуховую перину. После бани девочка благоухала тёплым молоком и миндальным мылом, распаренной кожей и мокрыми волосами. Короткостриженые пряди взъерошились и торчали во все стороны, ни то шипами опасного растения, ни то маленькими рожками потустороннего гигера.

Вопреки их договорённости, заключённой, когда они брали смежные комнаты, Грязнулька скользнула под одеяло, проворно взобралась в изножье, завозилась там, словно огромная кошка, ищущая как бы удобнее устроиться. Места было предостаточно – Великан ложился по диагонали двуспальной кровати, чтобы хоть как-то умещаться между спинками. Наконец, девочка свернулась клубком, прижав обжигающий живот к холодным ступням Ингвара.

Он спросил:

— Никак не можешь уснуть?

— Ага, никак. Уж и так вертелась, и так вертелась…

По всклокоченным мокрым волосам и дышащей влажным жаром коже было понятно, что Грязнулька нигде не вертелась, а сразу же полезла к Великану под одеяло, едва её выпустила банщица, успевшая только наскоро обтереть девочку.

Ингвар лежал на кровати совершенно неподвижно, плавно погружаясь в обволакивающий нежный сон. Так что пришлось соврать:

— Тоже что-то никак себе места не нахожу.

— Я тут подумала… Надо б нам повторить всё ещё разок.

— Ты просто хочешь ещё раз послушать эту похабную легенду.

Грязнулька без тени смущения созналась:

— Ага! Особенно про то, как бычара при всех отпахтал принцессу.

Таро Тайрэн сюсюкающе умилился:

«Надо же… Уже совсем большая девочка выросла».

— Нда, — хмыкнул Ингвар, понимая, что в скором времени проблем из-за этого только прибавится. — Ионийский атолл состоит из огромного количества островов, где процветают независимые города-королевства. Иногда огромные, где одновременно живут и сто и двести тысяч человек, а иногда крохотные, на две или три тысячи. Ты, спросишь, что это за королевство такое на три тысячи человек?

Грязнулька сонно пробормотала:

— Ага, вот как раз именно это и хотела спросить, с языка снял…

Таро Тайрэн подсказал:

«Кажется, лучше обойтись какой-то сокращённой версией…»

Ингвар внял:

— Короче, сто лет назад они все решили между собой повоевать, заключали союзы и перемирия, подсылали друг к другу шпионов и убийц…

Грязнулька пробормотала:

— Подожди-подожди. Разве Лоа не запрещают воевать? Особенно по-крупному. Какая-то междоусобная стычка двух баронов или поножовщина среди кланов за удобное пастбище – это одно дело. Но целое королевство? Даже двенадцать королевств?

— Совершенно права – Лоа запрещают воевать. Но тут почему-то разрешили. Насколько я понимаю, были какие-то опросы, голосования, исследования… Короче выяснилось, что почти всё население хотело воевать. Каждый думал, что уж их-то город точно во всём прав, и от войны только выиграет…

— И кто в итоге победил?

— Радамант Чаосс с острова Кносс, прадед нынешнего короля. Своё влияние, деньги и удачу он превратил в корабли. И кораблями выиграл войну... Естественно, что в честь той победы устроили роскошные празднества и закатили пир горой. Больше всех, конечно, превозносили двух Лоа: Первого Лоа, Рогатого Хорна, покровительствующего правителям, и Седьмого Лоа, Удачливого Ноя, покровительствующего морякам.

— Звучит хорошо…

— Радамант Чаосс торжественно поклялся отдать Храму Хорна своего лучшего бычка-производителя. Правителю доставили великолепных быков, каждый из которых стоил целое состояние, стыл бы украшением любого праздника, истинно королевской жертвой. Но во время одной из прогулок у моря, Радамант Чаосс вдруг нашёл ещё одного быка – самого совершенного зверя, какого только можно было вообразить. А уж если кто и мог вообразить самого совершенного быка, то только Радамант Чаосс.

Грязнулька уже раз десять слышала эту легенду, и в этом месте всегда заворожено переспрашивала:

— Самого-самого?

— Самого-самого, — подтвердил Ингвар. — Насколько племенной бык с его лучшей фермы превосходил силой и статью обыкновенного деревенского бычка, настолько же этот невероятный бык превосходил силой и статью племенных быков Радаманта Чаосса. Бык был не просто огромен, он был ужасающе громаден, живая гора мышц, воплощение животной мощи. А цвет?! Шкура его была белоснежной, без единого пятнышка. И вот этот великолепный кипенно-белый бык вышел из пены, и сам дался в руки Радаманту Чаоссу.

— Везучий этот Радамант Чаосс, чего и говорить. А откуда бык взялся?

— Никто не знает. Учитывая, что его нашли на берегу, поговаривают, что это сам Ной решил сделать такой подгон своему коллеге, Хорну. Так сказать, от одного Лоа другому Лоа, а Радаманта Чаосса приобщили, чтобы продемонстрировать простым смертным, каких высот можно достичь…

— Наверное, он сам всё испортил, да? В сказках всегда так!

— Точно! Когда пришло время приносить жертву, Радамант Чаосс оставил белого бычка себе. А в жертву принёс какого-то другого бычка. Тоже классного, но даже и близко не такого крутого, как белый бычок…

Грязнулька аж засияла:

— Пф-ф-ф… нахлобучил сразу двух Лоа, получается!

— Да… И что тут началось… Вокруг Радаманта Чаосса всё рушилось… Старший сын утонул, причём утонул в отхожем месте – бесславная смерть по любым меркам, а уж для королевского отпрыска... Ну и такая смерть была как бы «приветом» сразу от двух Лоа, которых он, как ты выразилась «нахлобучил». Средний сын рехнулся, стал думать, что он бык, гадил прямо у папашиного трона и непрестанно жевал траву. Младшего, ещё маленького мальчика, тоже ждала страшная участь – его убили собственные сёстры. Причём убили совершенно ужасным способом. Во время обряда в лесу они с подружками-менадами обдолбались кикеоном, впали в дикую ярость и разорвали малыша на куски. Я имею в виду буквально: голыми руками разодрали на части.

Грязнулька чуть не подавилась и уверенно заявила:

— Да быть не может! Что это за обряд такой?!

Однако, Ингвар говорил правду:

— Толпа женщин, упивается до бессознательного состояния, бегает по округе и убивает всех, кого увидит. Именно таким способом! Чтобы понять, на что они способны, я тебе скажу, что в итоге так ритуально убивают быка. Быка, Грязнулька! Видела, какие прочные куртки получаются из бычьей кожи? Представляешь, в каком состоянии надо быть, чтобы замочить животное с такой шкурой? Так что люди уж точно обречены.

Грязнулька робко спросила:

— А ты случаем не преувеличиваешь?

— На других островах ведь есть «дикая охота» или «ночь резни». Что это? Жуткая развлекуха или способ выпустить пар? Один день в году побыть чудовищем, чтобы потом легче было оставаться человеком? Спарагмос подробно описывает все тонкости своём эссе «Ты — то, что ты ешь». Надо будет найти, показать тебе, там отличные иллюстрации. Красное тряпьё в руках у женщин, это на самом деле никакое не тряпьё… Это лоскуты плоти… Они её потом…

Грязнулька затаив дыхание спросила:

— Неужели едят? Прям так? Сырое мясо?

Таро Тайрэн с тревогой и негодованием спросил:

«Мы же потом как-то отредактируем эту версию, да?»

Ингвар оставался сказочником до мозга костей, он оседлал своего любимого конька:

— Королева тоже была хороша! Пасифая Чаосс несколько рехнувшаяся на фоне всего происходящего, воспылала страстью к тому самому белому быку. Настоящей похотливой страстью. Королеве стало казаться, что это её миссия, её служба, её способ принести извинения Хорну и Ною за своего непутёвого мужа. Да вот незадача – королева была совершенно непривлекательна для быка.

Таро Тайрэн нервно сглотнул:

«Настоятельно рекомендую это отредактировать!»

А вот в глазах Грязнульки разгорелся живой интерес:

— И? Чего там дальше-то было? Бык стал пахтать Пасифаю?

— Нет. Бык вёл себя как крутой мужик: целый день где-то шлялся, жевал жвачку небритой челюстью, периодически бычил на других самцов, открыто и прямолинейно подкатывал ко всяким тёлкам прямо на глазах у королевы, оставался совершенно спокоен, не тратил лишних слов, занимался своими делами. Сама понимаешь — чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей!

Грязнулька в предвкушении потёрла руки:

— Но она ведь всё равно завалила белого бычка, да?

— Да. Пасифая Чаосс не сдалась. Она пошла к мастеру-делателю по имени Доделал. Это его так звали. Он в своё время много всякого изобрёл и каждый раз так бурно праздновал окончание работы, что споил гильдию алхимиков. Каждый раз, когда они поднимали кубки, то провозглашали: «Он доделал!», «Он доделал!», «Он доделал!». Со временем этот тост и стал прозвищем мастера-делателя и теперь уже никто и не знает его настоящего имени, все помнят только эти выкрики пьяных алхимиков: «Доделал!», «Доделал!», «Доделал!».

— Доделал придумал, как убедить быка присунуть королеве?

— Да… Доделал построил медную корову в натуральную величину, сверху эту фальшивую корову обшили коровьими шкурами и всячески натёрли коровьим запахом. А внутри Доделал предусмотрел упоры для ног, куда Пасифая могла бы поставить коленки, и упоры для рук, так как королеве ведь предстояло довольно долго стоять кверху задом. И если бы просто стоять! С помощью Доделала, королева кое-как забралась внутрь, устроилась там поудобнее во всех этих растопырках, надела на плечи ремешки специальной упряжи…

Грязнулька не поняла:

— Погоди-погоди, какой ещё упряжи?!

— Доделал убил огромное количество женщин во время испытаний этой конструкции, пока не нашёл нужных пропорций. Если коробку внутри медной коровы делали слишком просторной, то человек просто улетал вперёд после первого же толчка бычьего яня, никакой любви не получалось. А если коробку делали слишком тесной, то человек не мог никуда улетать, получалось ещё хуже – впавший в любовную лихорадку бык просто размазывал женщину. Пробитые головы, сломанные ключицы, вырванные коленные чашечки, и это я тебе даже не говорю про внутренние органы, ведь бык в порыве страсти практически взбивал женщину заживо…

Грязнулька обомлела:

— Что делал? Взбивал?

Ингвар бесстрастно пояснил:

— Ну да, как венчиком сливки взбивают.

Таро Тайрэн уже не знал, что предпринять, кричал:

«Настаиваю, чтобы мы подвергли это тщательно редактуре!»

Но Ингвара было не остановить:

— Страшно подумать, сколько женщин погибло при испытаниях этого устройства.

Грязнулька сглотнула, глаза блестели от восторга:

— И страшно представить, как именно они погибли.

— Вот-вот. Однако, Доделал разработал целую систему подвесов, как бы такую специальную люльку внутри коровы, чтобы бык не размазал Пасифаю, чтобы она могла там кое-как умаститься и двигаться взад-вперёд вместе с толчками быка. Как бы елозить туда-сюда в специальных салазках или качельках, не знаю, как назвать эту конструкцию.

Грязнулька спросила дрожащим от ужаса и возбуждения голосом:

— Ты так об этом говоришь… ты, что же это всё своими глазами видел?

Девочка не сомневалась, что её Фирболг знал и мог всё на свете, был способен и на такое. Но всё же он так часто любил притворяться самым обычным человеком, что подобные вещи каждый раз неизменно вызывали у неё удивление и благоговение.

— Нет, сам я этого не видел, только читал. «Сказка про белого бычка» за авторством Джалликатту и «Прыжки на быке» за авторством Тавратомахи. По названию сразу ошибочно полагают, что книга посвящена скачкам или родео… Но на самом деле «Прыжки на быке» это про совсем другие прыжки.

Грязнулька нетерпеливо подгоняла:

— А дальше? Что было дальше?!

— Что-что?! Пасифая, наконец, пристроила свою иньку поплотнее к специальной дырочке между ног медной коровы и стала ждать быка. Его привели, он сначала не понимал в чём дело и не хотел взбираться на фальшивую корову. Потом его как-то раззадорили, он потыкался-потыкался своим огромным янем в отверстие под коровьим хвостом и... Ну и всё заверте…

Грязнулька икнула:

— Как?! Чисто технически?! Ты ж представь бычью колыбаху разрушения.

— Может, это всё только сказка.

Грязнулька заметно приуныла:

— Пф-ф-ф… Просто сказка… А я-то думала…

— Оттуда и пошла поговорка: что позволено королю, то не позволено быку, но иногда быку позволено такое, что не позволено даже королю.

— Так Пасифая всё же выжила?

— И не просто выжила… она от этого быка ещё и родила! Но, это уже совсем другая история. Нам важно вот что: скоро исполняется ровно сто лет со дня той памятной победы. И на празднествах, приуроченных к столетнему юбилею, намерены убить принцессу Ксенодайс. Её засунут в медную корову, приведут быка и запахтают женщину до смерти на глазах у толпы. Мы должны её спасти!

— Ничего себе они извращенцы…

— Да нет, это не личные предпочтения, а политика! Формально убийца – бык. Формально никто не виноват. Формально это будет несчастный случай на празднике. Формально там будет пышный религиозный обряд и вышедшее из-под контроля животное. Формально Ксенодайс сама выйдет к народу и подтвердит, что мечтает оказаться кверху мехом на глазах у всего города. Это формально… Но на самом деле её опоили чёрным лотосом, а мы сделаем так, чтобы она очнулась.

— А как мы подойдём к принцессе? Её же охраняют.

— В эту ночь – почти нет. Ведь прибудет дань с ионийского атолла.

Глава III: Голодные Игры

Ингвар сказал голосом ментора:

— Радамант Чаосс победил и обложил города-королевства суровой данью, которую Лоа, пристально следившие за развитием событий и утвердили в качестве гейсов этих городов. Каждый год они должны были присылать в жертву по одному человеку из числа благородных жителей. Получается, что каждый год на Кносс привозили двенадцать юношей и юноток.

— Юноток? Что это вообще такое?

Ингвар даже растерялся от такого невежества:

— Ну… юные мальчики – это юноши. А юные девочки – это юнокти.

— А почему не сказать просто, что это были молодые люди?

Вместо обыкновенных объяснений Ингвар сказал:

— По кочану! — к его удивлению оказалось, что и такой ответ тоже вполне удовлетворяет девочку. — Так на чём я остановился? Значит, каждый год привозят двенадцать молодых людей, и уже тут на Кноссе с ними творят всякие непотребства.

Грязнулька заинтересовалась этой темой:

— Например? Какие непотребства?

— Например, выставляют человека с голыми руками сражаться с быком. Естественно, бык побеждает, а народ ликует! Бык – символ Кносса – втаптывает в грязь и надевает на рога уроженцев других городов. Очень доступный символизм, не находишь? Толпа радуется и скандирует: «Кровь и ярость во славу Чаосса! Кровь и ярость во славу Чаосса!»

Грязнулька поморщилась:

— Действительно, весьма наглядно.

— У них есть и другой медный бык. Внутрь сажают человека, под ним разводят огонь. Бык нагревается, плоть прикипает к раскалённой меди, человек живьём зажаривается, бьётся и мечется, сходя с ума от боли и ужаса. И кричит! А во рту у быка специальная трубка, поэтому крики жертвы похожи на мычание. И чем истошнее вопит умирающий, тем заливистее выходит рёв быка.

— Они прямо повёрнутые какие-то… У них тут всё про быков?

— Не обязательно. Пленников могут заставить сражаться друг с другом, с профессиональными гладиаторами, запустить в полный ловушек лабиринт.

Грязнульку, кажется, заинтересовало другое:

— Погоди-погоди. То есть было двенадцать взбунтовавшихся городов, самый главный город их победил. И теперь эти двенадцать проигравших раз в год присылают в главный город живую дань, как бы в память о своём восстании. То есть всё — точь-в-точь как в «Голодных играх», что ли?

Ингвар вспомнил, что они недавно смотрели эту нашумевшее представление про лучницу, умеющую призывать огненную птицу.

— Да, похоже…

— Да точно тебе говорю! Только там эти города-королевства назывались «дистриктами». А так-то всё то же самое: и союз, и бунт, и ежегодная жертва – там называлась «жатва», и арена с разными ловушками, и животные опасные, и зрители жестокие, короче прямо та же самая история. Тут, наверное, тоже кому-то можно помочь какому-нибудь красавчику, прикупив для него оружие, да?

— Не уверен, но, пожалуй, можно, да…

Глава IV: История Квенты

Ингвар всё повторял и повторял с невыносимой дотошностью:

— Постарайся запомнить главное: я постоянно тушу на кухне, чего-то готовлю для лорда, иногда пробую его еду. Ты можешь даже не понимать, зачем я это делаю: то ли «просто пожрать», то ли «снимаю пробу», то ли «проверяю яд». Ты обычный, озабоченный паренёк – для тебя я повар, умеющий готовить вообще всё на свете. А кухонных специализаций ты не знаешь, тебе безразлично, кто я там: шеф ли, су-шеф ли, соусник ли…

— Хих! Соусник! – хихикнула Грязнулька.

— Ну, должность так называется. Притом самая козырная, знаешь ли! Значит, я соусник, а ты мой помощник, поварёнок по имени…

— Почему я опять мальчик?

— Потому что с мальчиком проще! – честно сказал Ингвар.

— Ну и что же… что проще. Я-то не проще… В смысле, я-то не мальчик.

– И нам ещё везёт, что ты так выглядишь… ну, что волосики у тебя короткие, что голос у тебя не писклявый.

Грязнулька печально продолжила список:

— Что сисек нет…

Ингвар вынужден был согласиться:

— Нам везёт, что тебя пока можно выдать за мальчика.

Грязнулька только недовольно буркнула:

— Ага, прямо иньдец, как свезло.

Ингвар продолжил:

— Так вот, мы завтра поутру идём во дворец и устраиваемся на кухню.

— То есть нам надо не к еде, а на кухню?

— Именно! Из кухни есть прямой ход в тронный зал – чтобы приносить кушанья на пиры. Конечно, если там застолье, то кухонных работников туда не пускают, еду выносят стольники. Но если пира не будет, а ночью его не будет, мы сможем попасть в тронный зал и добраться до принцессы Ксенодайс.

Ингвар указал на лежащий на краю стола конверт с красным сургучом:

— Вон там рекомендательное письмо, написанное Фелицией и запечатанное графом одного из островов ионийского атолла.

— Что за Фелиция? И почему ты так уверен, что нас возьмут?

— Фелиция – это женщина, которую Харитон когда-то очень подвёл. Харитон – это сенешаль дворца. Сенешаль – это типа, как управляющий дворца, но в первую очередь сенешаль это стольник. Стольник – это…

Грязнулька не выдержала:

— Харэ, а?

Ингвар поцокал языком в патриархально назидательной манере:

— Нц-нц-ц… А если это прилично сказать?

— Может довольно на сегодня образования, ладно?

— Ладно. Фелиция не просто бывшая любовница Харитона, она и сама сенешаль в другом дворце Радаманта, далеко отсюда. Она очень грамотно сформулировала письмо, из него ясно, что мы с тобой хорошие и высокооплачиваемые специалисты. Поэтому Харитон будет вынужден взять нас хотя бы на испытательный срок, уж потом выгнать по-тихому.

— Я не понимаю. Чего Харитон сразу нас не прогонит?

— Смотри, какое дело. Если он сразу же откажется по причине нашей бездарности, то можно будет подумать, что это он дурачок и не разглядел таланта, который разглядела Фелиция. А если он сразу же откажется из-за несуразной цены, которую мы просим за наши услуги, то можно будет подумать, что он — скупердяй, экономящий на безопасности и удовольствиях своего лорда.

— Так никто же не узнает…

— Оу… Поверь… Харитон прекрасно понимает, что раз письмо от Фелиции, то она пронюхает, если он облажается. А потом позаботиться, чтобы и все остальные узнали. Бедняга Харитон станет мемом, типа Джона Голта или Таро Тайрэна. А кто такой Джон Голт? А где прячется Таро Тайрэн? А что такого натворил Харитон? Единственная награда, которую Фелиция попросила за своё участие в этом деле, это низложения для сенешаля.

— Низ-ложь-жжение. У тебя закончились понятные слова что ли?

— Брошенная женщина помогает нам из мести, что тут непонятного?

— Низ-ложь-жжение.

— Нам не нужна работа, нужно только попасть на кухню на один день.

Таро Тайрэн подтвердил:

«Зашли и вышли, коротенькое приключение на двадцать часов!»

= Часть 2 =