Лесные проводники.⁠⁠

В десять утра обычно скрипела входная дверь, в прихожую пытался заглянуть колючий мороз. В доме же было натоплено, пахло яблочным пирогом, даже когда его не пекли, а если постараться, то можно уловить и нотку табака.

- Ух, вот это да, вот это да,- приговаривал дядюшка Куница, потирая озябшие руки. Варежки не особенно спасали, когда всю ночь находишься в карауле. Тощий рыжеватый мужичок с круглыми очками на тонком носу. По этому бормотанию можно было понять, что все хорошо. Под его лисьей шапкой пряталась обширная проплешина, которую время от времени он поглаживал ладонью, будто проверяя на месте ли она. Зато проплешину с лихвой компенсировали пышные усы. В коридор стрелой неслась белая собака, ростом едва достающая ему до колена. Собака едва услышала как кто-то ковыряется ключом в замке, как тут же соскочила с продавленного диванчика и побежала вниз по лестнице на первый этаж. Дядюшка ласково называл собачку Снежкой, а она виляла хвостом и прямо-таки улыбалась, откидывая голову назад, чтобы хозяин мог почесать ей грудку.

Я по обыкновению своему сидел на кухне, листая пожелтевшие от времени книги, коих в запасах дядюшки Куницы было предостаточно.

- Ну, чего тут, как?- спрашивал он, разувшись и раздевшись, пройдясь по коридору и заглянув в каждую комнату, шурша теплыми тапочками, шумно втягивая носом воздух. Снежка вертелась у него под ногами, не давая и шагу ступить без своего участия. Когда они заходили на кухню, то оба тут же рассаживались на свои места. Дядюшка Куница устраивался на мягкой кушетке, придвинутой к выщербленному столу, Снежка забиралась на табуреточку, всем своим важным видом демонстрируя, что она тут не просто так, а вместе с нами завтракать собралась. Сначала мы решали чего именно нам хочется, затем я, как дежурный по завтраку, откладывал книгу и доставал из холодильника нужные ингредиенты, если до прихода дядюшки меня не навещала идея поиграть в искусного кулинара. Обычно мы обходились омлетом, крепким сладким чаем, долгими разговорами до самого обеда, пока на улице валит снег. После обеда дядюшка уходил в свою комнатушку, в которой он и спал, и вел свои записи. Такие дни - хорошие, полные веселой болтовни, синего сигаретного дыма, иногда даже неполной рюмки коньяка. Жили мы дружно, как старые друзья, собравшиеся под одной крышей: добродушный дядька, молчаливый сирота и своенравная дама в пушистой шубке. Мои родители сгорели при пожаре вместе с нашим домом, вот соседский дядюшка и приютил, выделил даже отдельную комнату, обращался как с родным, в жизни не подумал попрекнуть куском хлеба. Когда школа закрылась, потому что детей попросту стало мало, то дядюшка принялся учить меня сам, по своим книгам.

А бывали и плохие дни. Тогда дядюшка возвращался чернее тучи и Снежка, словно чувствуя это, не торопилась бежать ему навстречу, притворялась спящей, не поднимала головы даже тогда, когда дядюшка хлопал дверью так, что уши закладывало. Он не завтракал, просто запирался в комнатке, выходил только к вечеру, просил посидеть с ним, пока курит, наспех ужинал и снова отправлялся в ночь. Я знал, что произошло нечто нехорошее, но у меня не хватало смелости спросить о том, что именно стряслось.

Хорошо, что плохие дни бывали редко, почти никогда. Однако бывали еще и ужасные. Они случались реже плохих, но не забывались. За ними тянулись страшные ночи, студеные, как вьюга, которая металась в них. В такие дни и ночи непременно случались жертвы, потому дядюшка строго-настрого запрещал мне высовываться из дома, про открывать кому-то дверь вообще речи не шло.

Дядюшка Куница занимался тем, что вместе с другими добровольцами обеспечивали безопасность немногочисленных жителей деревушки. Вокруг леса да поля, зверей диких немерено, а когда сильно голодно, то они и к людским обиталищам не боятся подбираться. В затяжные зимы так вообще нужно держать ухо востро, правда, слушая по ночам завывания свирепого ветра, я думал, что не только волков нужно в наших краях опасаться. Скажем так, это самая меньшая из напастей.

В один из дней, которые начинались всегда как хорошие, дядюшка притащил домой двух зверьков. Совсем малышей, еще неокрепших и слепых. Сначала мне показалось, что у него за пазухой сидят две небольших кошки. Снежка, почуяв конкурентов, негромко зарычала, но дядюшка погрозил ей пальцем и собачка успокоилась, правда, по ее недовольному виду было заметно, что она вне себя. Я усмехнулся, нагнулся к ней и потрепал за ухом. Снежка пренебрежительно фыркнула, но удаляться не стала, решила понаблюдать за теми, кого принес дядюшка. Мне тоже стало любопытно.

- Помоги-ка,- дядюшка достал из-за пазухи зверьков, протянул их мне, чтобы снять сапоги.

- Дядь, я думал, ты кошек приволок,- изумленно сказал я, разглядывая зверьков. Длиннохвостые, с золотыми копытцами на задних лапках, передние действительно были похожи на крохотные детские ручки. Шерстка мягкая, по цвету похожая на темную карамель. Мордочки похожи на мордочки косуль. Меж ушей наметились золотые рожки, больше напоминавшие две гладких заклепки. Я погладил зверят, красивые такие, что аж дыхание захватывает. Беда только в том, что тепла от них почти не было.

- Понесли их на кухню,- дядюшка взял у меня зверят, первым направился по коридору на кухню. Я семенил следом за ним. Дядюшка попросил расстелить прямо на столе теплую шаль, я помчался за ней на второй этаж, Снежка поцокала коготками за мной. Шаль обнаружилась на ее излюбленном местечке. Собачка, увидев, что я собираюсь забрать ее любимую вещицу, запрыгнула на диван, легла всем телом на шаль, принялась негромко рычать.

- Ты чего?- удивился я, потянув на себя шаль,- а ну, отдай, негодяйка!

Снежка зарычала пуще прежнего.

- Малыши ж замерзнут!

Собачка сердито прижала уши к голове, продолжая рычать.

- Я с тобой больше не буду делиться печеньем!- выпалил я. Снежка сразу как-то подскочила, на ее мордочке застыло выражение чистого возмущения, мол, как это так, печеньем не будешь делиться?

- Вот так вот,- продолжая тянуть шаль, сказал я и Снежка сдалась. Дядюшка, конечно, не одобрял того, что я периодически угощаю его любимицу печеньем, но особо не ругался.

Когда я вернулся с видом победителя и шалью в руках, дядюшка уже успел затопить небольшую печку, зверята лежали на столе, под них он положил кухонное полотенце. Зверята не шевелились и мне показалось, что они даже не дышали. Я взял их на руки, постелил шаль, уложил малышей обратно, закутал в шаль как следует.

- Где ты нашел их, дядь?- спросил я, с сожалением думая, что будет невероятно печально если они погибнут.

- В поле,- отозвался дядюшка, разыскивая по кухонным шкафчикам початую банку меда,- давненько таких не видал, думал, что сгинули давным-давно. А тут черт меня дернул до поля прогуляться, ну и пошел через лес. На небе зеленый костер пляшет, снег под ногами хрустит.

Дядюшка смотрел в припорошенное окошко, полузанавешенное пестрыми шторами.

- Вышел к полю, пару шагов сделал, а там мать их лежит, издалека похожая на груду веток, взрослые особи огромны. Мертвая, уж несколько дней, наверное. Но я сначала не решался ближе подойти, боялся, что еще жива. К таким не то что подходить нельзя, показываться просто опасно, одним ударом голову снести могут, еще копыта.

Дядюшка налил из ведра воды в чайник. Мед нашелся в самом верхнем ящике.

- Когда подошел, увидел, что вся морда у нее разворочена, как и брюхо. И услышал писк. Этих ребят нашел, мать их верхними лапами прикрыла. Ну я их за пазуху и понес домой. Всю дорогу слышалось, что за мной будто кто-то тащится, ветки у деревьев ломает. Я только припустил, все обернуться боялся.

- Вдруг отец решил своих детей забрать?- испуганно пролепетал я, поглядывая то на дядюшку, то на зверят. Дядюшка покачал головой.

- Сдается мне, что гнался за мной тот, который их мать пришиб.

Мне стало не по себе. Воцарившуюся тишину на кухне прерывал только шум нагревающегося чайника.

- А кто они, дядь?

Дядюшка подошел к зверятам, поправил шаль, подложил им под головы свернутое полотенце, наподобие подушки.

- Названия их рода я не знаю. Бабушка рассказывала, что они помогают старым божествам найти дорогу в место, где этих самых божеств никто не найдет.

Я почесал затылок.

- Так вроде боги давно сгинули, откуда ж они взялись?

Я кивнул на зверят.

- Глядишь, и не все боги погибли, раз снова эти звери появились.

- Зачем мать у них убили, как думаешь?- я присел возле стола, принялся поглаживать зверят по носам и пространств между рожками. Бедняги.

- Вот этого уж я не знаю,- дядюшка невесело рассмеялся. Так умел смеяться только он. Вроде бы и смеется, но от смеха этого становится так тоскливо на душе, что хоть волком вой. Говорят, что есть люди, которые смеются заразительно, тебе тоже хочется расхохотаться, глядя на них. С дядюшкой было все то же самое, только хотелось плакать. От радости он смеялся всего лишь раз на моей памяти - когда на летней рыбалке наш сосед поскользнулся и упал в воду вместе с ведром рыбы, которую наловил до этого.

Когда закипела вода в чайнике, дядюшка налил ее в чашку, разбавил холодной водой, добавил золотистого меда, размешал и протянул мне, а сам собрался сходить к соседке за молоком.

- Она ругаться будет, дядь,- обеспокоенно сказал я, вспоминая как красная от злости соседка пыталась отлупить меня мокрой тряпкой. Кричала, что зимой корова и так мало молока дает, тут я еще притащился. Дала только тогда, когда я рассказал, что дядюшка Куница заболел, и то с неохотой, проворчав что-то вроде “в таких случаях быстрее подыхать надо, а не соседей донимать своей хворью”.

- Еще как будет,- дядюшка достал из укромного места припрятанные сигареты - все боялся, что я начну курить,- да недолго, долго люди ругаться не умеют, поорут и отпускает.

Дядюшка натянул сапоги, свое пальто и ушел, оставив меня со зверенышами, собачка все хотела с ним напроситься, но дядюшка наказал сидеть дома и охранять меня с малышами. Снежка заползла под стол, на котором они отдыхали, примостила голову на вытянутых лапах, все лежала и прислушивалась к ветру, беснующемуся снаружи. Я пытался напоить зверят водой с медом, но безуспешно. Однако спустя какое-то время послышался писк и возня. Я, успевший задремать прямо сидя на стуле, подскочил, как ужаленный. Зверята пришли в себя, пытались выбраться из шали. Дядюшка все еще не вернулся. Мне было невдомек который час, но за окном полыхал морозный закат. Как вдруг возле окна выросла чья-то длинная тень, припала к стеклу. В этой тени я рассмотрел лицо дядюшки, но какой-то частью себя я знал, что это не он. Не передать словами как мне стало страшно.

- Открой дверь, хороший мой,- ласково запросил голос, а дядюшкины руки, с неестественно длинными синюшными пальцами, прижались к узорам на окне. Меня же будто пригвоздило к полу, я пошевелиться-то не мог, не то что броситься дверь отпирать.

- У тебя ключ есть,- язык прямо-таки прилип к нему, однако с усилием я смог им пошевелить.

- Потерял, пока обратно шел,- сказал голос, подняв руку, в которой он держал кружку, через ее края выплеснулась какая-то темная жидкость.

- Иди и ищи,- ответил я, с ужасом заметив, как ощерилась Снежка, смирно лежавшая до этого. Чтобы Снежа да так на дядюшку реагировала? Никогда не бывало такого.

- Как плохо,- тот, кто притворялся дядей, погрозил мне пальцем,- отправлять немолодого человека на поиски ключа в такой мороз!

Вся происходившее напоминало мне дурной сон, только проснуться у меня никак не получалось. Зверята продолжали пищать. Я бросился к ним, взял на руки, почему-то опасаясь, что нечто, стоявшее за окном, может им как-то навредить. Увидев зверенышей, глаза дядюшки вспыхнули лихорадочным огнем.

- Живые, значит,- проскрипел голос и тут я похолодел, поняв что не так. Нас разделяет стена, стекло, а голос пришедшего слышно так же отчетливо, будто он стоит в комнате. Тут я услышал, как меня из прихожей зовет настоящий дядюшка. Тот, что у окна, плотоядно ухмылялся, не сводя глаз со зверят. Я побежал в прихожую, Снежка же осталась под столом, время от времени глухо гавкая.

К моему удивлению, дядюшка вернулся не один, а с той соседкой, к которой отправлялся за молоком. Увидев моё бледное лицо и то, как я прижимаю к себе пищащих малышей, соседка моментально выскочила из тулупа и сапогов.

- Ты ж их раздавишь!- воскликнула она, отбирая зверенышей. Без теплого свертка, мои руки тряслись так, будто я искупался в ледяной воде. Дядюшка хмуро смотрел на меня.

- Что случилось?- спросил он, вешая пальто на крючок. Я, заикаясь и постоянно понижая голос до шепота, рассказал о произошедшем. Мы все вместе отправились на кухню, где храбрая собачка продолжала держать оборону, правда, за окном уже никого не было.

- Наверное, это тот, что мать сгубил,- дядюшка сурово смотрел на отпечатки ладоней на стекле,- оборотень значит.

- Зачем он к нам притащился, дядь?- слабо спросил я, глядя как соседка баюкает зверенышей, заодно посматривая на нас. Дядюшка не ответил, да и сам понял зачем он приходил.

Когда зверята были накормлены молоком и уже сонно зевали, мы решили переместиться в большую комнату, где был камин, пара диванов. Зверята удобно устроились на вязаной кофте соседки на ее груди, Снежка сидела рядом, недоверчиво поглядывая на спящих. Я пил чай с медом, дядюшка же притащил из своих закромов какую-то книгу. Надпись на вытертой обложке гласила о том, что это сборник сказок и легенд, начал быстро-быстро ее пролистывать. Потом остановился, ткнул крючковатым пальцем в нужную запись.

- Нашел,- негромко сказал он, обращаясь к нам с соседкой. Таких зверей раньше называли лесными проводниками, потому что только они могли найти дорогу к последнему пристанищу умирающих богов, заплутавших в мире людей. На лесных проводников нередко нападали другие существа, чтобы добраться до богов и забрать еще теплющуюся в них силу. Проводники вели богов сквозь земли и уделы, потому как сами боги даже не знали куда им направляться.

Потом дядюшка повернул книгу к нам, чтобы показать как именно выглядит взрослая особь и у меня пропал дар речи. На рисунке было изображено невероятно прекрасное и сильное создание. Рога, которые у малышей еще не выросли, походили на переплетение тонких древесных веток, покрытых золотом. На их рогах росли алмазные цветы. Глаза существ пылали огнем, на концах длинных и гибких хвостов - кисточки. Как такое чудо вообще поднялась рука убить? Да и откуда у дядюшки такие книжки?

- Не понимаю,- я потер лоб,- если это существо хотело добраться до богов, то зачем убило взрослую особь?

- Отказалась, наверное, вести,- вздохнула соседка,- еще и попыталась по голове этой гадине настучать.

Я, разглядывавший картинку, перевел взгляд на пожилую женщину. Зачем тогда оборотень приходил? Оно-то понятно, что зверят забрать, но почему он не забрал их, пока они находились у тела матери?

Наверное, наблюдал издалека, проверял жива ли она. Может быть, он сам ранен?

Поленья в камине уютно потрескивали и меня разморило, слушая как говорит дядюшка и соседка, как сопят зверята, как возится Снежка. Я запрокинул голову назад, упершись ею в спинку дивана. Мне снилось, что перед огнем пляшут тени, держась друг за друга тонкими ручонками. Кривые, неясные, с заостренными рожицами.

В самом темном углу комнаты кто-то стоял. Высокий, со страшным оскалом. Он смотрел, как танцуют тени, подначивал их. Затем опустился на четвереньки и подошел ко мне, мотая своей вихрастой головой, хохоча. Ни мужчина, ни женщина, и то, и другое вместе. Я вздрогнул и проснулся.

Дядюшка Куница куда-то ушел, как и соседка. Не было и зверенышей, возле меня спала Снежка. Она ворочалась, издавала тихий скулеж. Я вытер пот со лба. Рубашка промокла насквозь.

Дядюшку я нашел на кухне, он поил зверят молоком с медом.

- Проснулся,- увидев меня, дядюшка заулыбался,- мы вот ужинаем. Посмотри, какие они молодцы.

Зверята цеплялись маленькими лапками за чайную ложку, которой дядюшка их кормил и недовольно пищали, если он пытался ложку убрать.

- Уже пытаются управлять процессом.

Я усмехнулся, вытирая от пота заднюю часть шеи.

Зверята росли не по дням, а по часам, потому недели через две у нас по дому уже бегали двое зверят-подростков, у которых уже начали расти рога. Дядюшка говорил, что как только рога вырастут полностью, то нам лучше отпустить их. Снежка бегала с ними наперегонки, совершенно забыв о том, что раньше ревновала к ним хозяина. Они уже хорошо держали равновесие, ходили прямо как люди. То существо, что просилось в дом, теперь приходило ко мне только во снах и каждый раз я просыпался с мокрой насквозь пижамой. Создание то выглядело как дядюшка, то показывалось мне огромным пауком, плетущим серую паутину. Иногда оно походило на волка с разверстой пастью, в которой покоилась голова одного из зверей. Время от времени, глядя в окно, мне виделся темный силуэт, ждущий под окном. Я знал, что без приглашения ему не войти.

Зверята очень уж интересовались общением со мной, наверное, считали, что по возрасту я к ним ближе, чем дядюшка и соседка, ставшая частым гостем в нашем доме. Она теперь не жалела молока, только радовалась тому, что все идет на пользу.

Когда ослабли морозы и дело пошло к весне, мы стали иногда выводить растущих зверей к лесу, чтобы они освоились. К тому же, держать зверей взаперти становилось все труднее. Еще немного и они станут упираться рогами в потолок. Говорить полноценно они, к сожалению, не умели. Изредка можно было услышать обрывки знакомых слов, но все общение строилось на жестах, кивках и выразительных взглядах. Ох, какие у них были глаза! Обрамленные пушистыми ресницами, желтые алмазы, в которых горел огонь. В темноте они светились мягким спокойным светом, какой бывает от теплого пламени камина.

Мне нравилось бегать с ними наперегонки, до самого колодца, где мы обычно набирали воду. Дядюшка же мечтательно глядел вдаль, сидя на крыльце и пуская дымные колечки. Он очень привязался к зверям, рассказывал, что они заставляют вспоминать только хорошее. Наверное, дядюшка говорил о своей семье, которая погибла в аварии, когда дядюшка еще жил в городе. После аварии он все продал и подался в такую глушь, чтобы воспоминания никогда его не нашли. Я никогда не спрашивал о том, как он дядюшка жил до аварии, а он и не горел желанием рассказывать.

В день, когда необыкновенно теплая весна расцепила ледяную хватку госпожи Зимы, на рогах зверей распустились алмазные цветы и войти в дом, не задевая притолоку, стало для них проблемой. Тогда дядюшка сказал мне, что настала пора прощаться. Так он сказал и зверям, отчего их мордочки погрустнели. Общаться с помощью слов они, может, и не научились, зато все-все понимали.

- А вы ведь знаете, как найти последнее обиталище богов?- спрашивал у них я и они кивали, цветы на их рогах звенели колокольчиками.

- Никому не говорите только, как туда добраться,- почему-то добавлял я. Звери снова кивали, растягивая черногубые рты в улыбках.

В один из прощальных вечеров, соседка привела сгорбленную старуху, одетую в грязные лохмотья. Глаза блеснули лихорадочным огнем.

- Говорит, что к вам ей нужно,- соседка недоуменно смотрела то на меня, то на дядюшку, который вышел открывать дверь не выпуская из рук чашки с чаем. Старуха убрала с лица капюшон и жалостливо посмотрела на всех нас.

- Проводник мне нужен, а по всему лесу молва идет, что здесь последние притаились, больше нет их нигде на всем белом свете.

Соседка вопросительно глядела на нас, поддерживая старуху сильными руками.

Дядюшка так и охнул, сев на табуреточку, на которой он сидя зашнуровывал ботинки летом, зимой и осенью. Я тоже понял, что имеет в виду гостья, но не торопился звать ей на помощь зверей.

- А куда путь держите, бабуля?- спросил я, хоть дядюшка покачал головой, мол, молчи.

- К умиралищу, мой хороший,- отозвалась старуха,- да только ноги не идут.

- Так оборотней туда не пускают, бабуля,- сказал я тихим голосом, однако старуха меня услышала. Расхохоталась, отбросила от себя соседку.

- Узнал, гаденыш-ш-ш!

Лохмотья опали на пол и вместо старухи перед нами стоял уже кто-то, одновременно похожий и на мужчину, и на женщину. Вытянутый, неуклюжий, с длинными руками и ногами, как паучьи лапы. Дядюшка от неожиданности выронил чашку и напиток выплеснулся на пол. Соседка завизжала, бросилась прочь из дома.

Оборотень понесся в комнату с камином, я побежал за ним, соображая на ходу чем я вообще могу его убить, если могу. Ружье!

Надо как-то обогнать оборотня и добраться до дядюшкиной спальни, пока я жив. Вслед оборотню полетела табуретка. Создание зашипело, повернулось к дядюшке, который сурово смотрел на негодяя.

- Как не стыдно!- дядюшка упер руки в бока. Пока оборотень соображал, я прошмыгнул мимо него вверх по лестнице, забежал в спальню. Схватив ружья, я достал из комода патроны. Навряд ли такие берут созданий вроде него, однако попробовать стоит. Зарядил ружье, вышел из спальни с карманами, полными патронов. Дверь, за которой пряталась лестница на чердак, где находились звери (там очень высокий потолок), была теперь прямо за моей спиной. Дверная ручка уперлась мне в бок. Я ждал.

- Уйди, пока ноги не потерял,- просипел оборотень, поднявшись по лестнице. На его щеках была кровь. У меня сердце ушло в пятки, но только сильнее вцепился в ружье.

- Я тебе башку снесу!- пообещал я, глядя в красноватые глаза существа. Оно лишь улыбнулось и спустя мгновение я смотрел в мамино лицо. Желудок сделал сальто, к горлу подступил комок.

- Отойди, милый,- нежно произнесла мама.

- Ты мертва,- прохрипел я, ткнул дулом в ее румяную щеку,- ты мертва!

- Никто не мертв,- теперь мне улыбался отец. Я зажмурился и выстрелил. Оборотня швырнуло назад так, что, наверное, он очутился у подножия лестницы.

- Вы мертвы,- меня всего трясло, а перед глазами стояла картина нашего горящего дома, в котором я не оказался только потому, что до ночи проторчал на речке. Комок у горла отдавал омерзительной тошнотой. Присел на колени, опираясь на ружье. Еще чуть-чуть и вырвет. Услышал звук открывающейся двери. На плечо легло мягкое прикосновение. Я вздрогнул и обернулся. Две пары сияющих глаз смотрели на меня с такой любовью и радостью, что почему-то сразу стало легче.

- Убегайте скорее,- сказал им я, но они покачали головами. Когда оборотень вновь вскарабкался по лестнице, кое-как двигаясь из-за отсутствующей половины головы, он застонал, увидев прекрасных зверей.

- Уж вы-то меня отведете к этим зазнавшимся ублюдкам!- ликующе воскликнул он, придерживая рукой раненую голову. Во рту, полном крови, виднелись заостренные зубы. Звери выволокли его на улицу. Бросив ружье, я понесся на первый этаж, проверить в порядке ли дядюшка Куница.

Он лежал с разбитой головой, раскинув руки в стороны. Опасаясь самого страшного, я сел рядом и коснулся его морщинистой щеки. С улицы донесся громкий вопль, будто оборотня рвали на части. Возможно, так и было.

Дядюшка Куница приоткрыл глаза, попытался сесть, но я не позволил.

- Нужно сходить за помощью,- сказал я,- а ты не вздумай подниматься, понял?

Он ухватил меня за рукав рубашки, слабо улыбнулся, едва заметно мотнул головой, мол, ни к чему помощь, просто посиди со мной.

К горлу снова подобрался комок.

- Ты же не оставишь меня, правда?- спросил я, полушепотом. Дядюшка слабо улыбнулся.

- Ты никогда надолго не бросал меня одного,- я вцепился в его ладонь, с трудом сдерживая слезы, от которых уже щипало глаза. В дом вернулись звери. Их шерсть была перепачкана черной жидкостью. Они аккуратно приподняли дядюшку с пола, и тоже вынесли дядюшку на улицу.

Я выскочил за ними.

- Куда потащили?

Звери несли его по направлению к лесу. У самых деревьев получилось их догнать, они как раз ставили дядюшку на ноги.

- Не обещаю, что увидимся,- дядюшка обнял меня из последних сил, улыбнувшись так, как умел только он - одними глазами и левым уголком рта,- но вот они, возможно, с тобой не прощаются.

Я ошарашенно смотрел на то, как дядюшка треплет зверей по загривкам, а они щурятся от удовольствия. Глядя на них, я расплакался.

- Как же я? Что мне делать?- спросил я, вытирая рукавом щеки. Дядюшка похлопал меня по плечу.

- Займешь моё место, будешь людям помогать. Снежка поможет, не переживай. Будет тебе плакать, не маленький уже.

Мне хотелось броситься к зверям, дотронуться до них в последний раз. Я не верил дядюшкиным словам, будто с ними я еще увижусь.

Когда они скрылись за деревьями, у меня был порыв броситься вдогонку. Но я лишь сначала оторопело смотрел на них, а потом повернул обратно к дому, где перепуганная Снежка металась по комнатам.

Время шло, я помогал жителям деревушки поддерживать порядок и безопасность. Летом, в особо ясные ночи, я наливал себе чаю в термос, брал Снежку и мы шли обходить деревушку, а потом, ближе к утру брели к озеру, в глади которого отражались мерцающие звезды и дымчатые облака. Снежка каталась на траве, гоняла грызунов, я же пил чай, смотрел на деревья. Мне все не давало покоя обитель богов, уход дядюшки и звери, проводившие его. Лезли мысли, что мой дядюшка, приютивший в свое время соседского мальчишку, отправился как раз туда, куда и остальные божества. Может быть, он как раз был заблудившимся богом, пришедшим в эту глушь, чтобы помогать жителям этих мест. Может быть, именно поэтому звери так хорошо прижились у него да и откуда у обычного человека необычные книги? До сих пор перечитываю и диву даюсь.

Не скрываю, что в такие славные ночи, я не теряю надежды рассмотреть среди деревьев корону из ветвистых рогов,украшенную алмазными цветами, глаза, горящие теплым светом.

Ночи долгие, глядишь и повезет мне.

***

Я обитаю здесь - https://vk.com/lostsummoner (моя личная страница, не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются.