Февраль. Повесть. (ч. 21)⁠⁠

Москвич подъезжал к заброшенному административному двухэтажному зданию бывшего завода. Всю дорогу до этого места Паша отключался — он вдруг неожиданно обнаруживал себя за рулем машины и не мог вспомнить, как здесь оказался. Все это сопровождалось сильной головной болью. Теперь она стала постоянной — пульсирующей, и время от времени вспышки, как от разрядов тока, пронзали насквозь.

Машина по темной, неосвещенной дороге все время виляла из стороны в сторону от того, что Паша терял контроль. Пару раз, неожиданно теряя сознание, он слышал где-то далекий голос Софии: “Отпусти меня, отпусти меня — что ты делаешь?”. Приходя в себя, он понимал, что стоит на обочине с заведенным двигателем. Затем он включал передачу и начинал движение дальше.

Наконец, Паша подъехал к месту встречи. Возле здания никого не было. Он заглушил автомобиль, взял чемодан и вышел из машины. Вокруг стояла мертвая зловещая тишина. Небо было черным, и с него на землю сыпался мелкий колючий дождь. Старое заброшенное здание с черными окнами выглядело мрачно и уныло.

Паша достал пистолет, поднялся по широкому крыльцу и вошел в распахнутые двери с выбитыми стеклами внутрь здания, и оказался в широком фойе. На полу битые стекла, обломки кирпичей и остовы какого-то разобранного оборудования. Первый этаж полностью просматривался из-за стеклянных перегородок, на половине из которых не было стекол.

Прямо напротив входа широкая лестница вела на второй этаж. Паша стал подниматься по лестнице наверх. Вдруг острая резкая боль пронзила его голову, Паша остановился и ухватился за перила, стараясь сохранить равновесие. Он зажмурил глаза, пытаясь таким образом унять боль и вдруг услышал плачущий голос Софии: “Паша”. Он открыл глаза — картина перед ним вращалась и куда-то уплывала. Он собрался с силами и начал подниматься дальше, сжимая в руке кейс и во второй руке пистолет.

Поднявшись на второй этаж, он осмотрелся. Весь этаж просматривался, как и на первом этаже: столбы опор, на полу стекла, обломки кирпичей и сломанная мебель. Вдруг в самом конце этажа, возле высоких до пола окон, он увидел, как что-то шевельнулось. Он направился в ту сторону. Подойдя ближе, он увидел Софию. Она была привязана к столбу скотчем, рот тоже был залеплен. Паша оглянулся по сторонам — Глеба нигде не было видно. Он поставил кейс на пол, убрал пистолет в карман и подошел к Софии. Она смотрела на него глазами, полными страха.

— Сейчас, сейчас, милая, я тебя освобожу, — Паша осторожно начал отрывать скотч от её лица. Наконец оторвав его, он спросил:

— София, как ты?

Но она молчала и продолжала смотреть на него удивленными и одновременно полными ужаса глазами. Он вдруг вспомнил точно такой же взгляд у Ромки, когда он нашел его в наркопритоне.

— София, что ты молчишь, как ты?

— Паша, — вдруг произнесла она, — Паша, успокойся, пожалуйста.

— Я не понимаю, София, — Паша начал разматывать её, но остановился в удивлении, — О чем ты? И где Глеб?

Он осмотрелся по сторонам, но его нигде не было. Это было странно.

— Паша, — София смотрела на него с заплаканным лицом, на котором все еще читался испуг, — нет никакого Глеба.

Паша посмотрел на нее в недоумении, и его вновь пронзила молния, он схватился за голову и чуть не потерял сознание. Вдруг он почувствовал у себя в руке кейс и посмотрел на Софию. Он как-то оказался в нескольких метрах от неё, а рядом с ней Глеб, с пистолетом в руке, который держал её на мушке. Он никак не мог вспомнить, как здесь оказался.

Паша помотал головой, приходя в себя, затем посмотрел на Глеба и произнёс:

— Я понял, что это ты убил Роберта, Птаху и Рому?

— Да, и как ты это понял? — спросил, ухмыляясь, Глеб. София смотрела на него такими же полными страха глазами.

— Когда я вылезал из ямы, и ты мне подал руку — на ней были следы от удавки, — ответил Паша.

— И что же ты ничего не сделал? — спросил так же, с наглой ухмылкой, Глеб.

— Я хотел понять, на кого ты работаешь — но ты все это время работал на себя. И сегодня я это понял.

— Ну что же, хорошо — ты поумнел.

— В тот день, после того как я отдал кейс Роберту и уехал, — продолжил Паша, — ты зашел и застрелил всех четверых. Но тебя увидел Ромка, который опоздал на встречу по собственному разгильдяйству. Он бросился бежать, а ты бросился бежать за ним, но не догнал. А когда вернулся за кейсом — его уже там не было.

— Да, все верно, Паша, — с самого начала мне нужны были только эти деньги. Никакой оперативной разработки не было, никаких документов — то, что тебе приготовил капитан Пташкин — просто липа. И я направил тебя по этому следу, только для того, чтобы ты мне нашел эти деньги.

Паша посмотрел на кейс и бросил его к ногам Глеба.

— Забери их, — обреченно произнес он, — если бы ты знал, сколько людей полегло из-за них.

Вдруг София, глядя на Глеба, произнесла:

— Паша, успокойся, пожалуйста, умоляю тебя.

Паша нахмурился и смотрел на неё, не понимая, что происходит. Вдруг снова сильная боль пронзила голову, и в глазах помутнело. В следующее мгновение он вдруг опять оказался возле Софии, и в его руке был пистолет Глеба, который он направлял на неё. Он резко опустил пистолет вниз и взглянул на Софию.

— Что происходит? — пробормотал он и оглянулся по сторонам, — где он?

— Кто он, Паша? — София плакала, — здесь никого нет, отпусти меня, пожалуйста.

— Да, конечно, — Паша убрал пистолет и начал разматывать скотч, которым она была обмотана вокруг столба.

— Не трогай её, — вдруг услышал он голос Глеба. Подняв голову, он увидел его на том месте, где стоял сам минуту назад. В его руке был пистолет. Паша потрогал карман — пистолета там не было.

— Всё кончено, Паша, — проговорил Глеб. Только сейчас Паша увидел в его руке кейс с деньгами, — ты так и не понял, в чем была твоя роль — ты ведь только пешка в большой игре.

— Паша, — вдруг он вновь услышал голос Софии и посмотрел на неё, — Паша, пожалуйста, посмотри на меня. Здесь нет никого, кроме нас, ты все придумал — этот человек только в твоем воображении.

Паша растерянно осмотрелся — действительно, Глеба нигде не было. В руке у него пистолет. Он вновь посмотрел на Софию.

— Я ничего не понимаю. Кто же тогда тебя похитил и привез сюда?

София смотрела на него — из её глаз текли слёзы.

— Паша, это ты меня сюда привез, — произнесла она, рыдая.

— Нет, нет — не может быть, — Паша неуверенно покачал головой.

— Посмотри у себя в кармане, Паша.

Паша засунул руку в карман и достал оттуда моток скотча. Вдруг перед его глазами, как молния, промелькнуло видение: как он связывает Софию у нее дома, как она сопротивляется, а он склеивает ей рот скотчем, как сажает в машину и как она лежит на заднем сиденье Москвича, как тащит наверх по лестнице и привязывает к столбу.

— Нет, — вскрикнул Паша и, как будто пытаясь отвязаться от этих видений, бросает скотч на пол, — не может быть.

И вдруг снова приступ сильной боли — у него кружится голова, и он хватается за голову, и его тело складывается пополам.

— Хватит этой драмы, Паша, — он слышит голос Глеба и поднимает голову. Глеб вновь стоит возле колонны и приставляет пистолет к её голове. София смотрит на Глеба и плачет.

— Ваша любовь была сильной, страстной, многообещающей, но короткой, — продолжал Глеб, — вы могли взять кейс с деньгами и через пару месяцев наслаждаться жизнью где-нибудь на пляже, на берегу океана.

Он поднял пистолет и прижал дуло к голове Софии.

— Но так бывает только в сопливых криминальных мелодрамах, — лицо его вдруг превратилось в гримасу злости, — я дам тебе возможность увидеть её смерть. Это будет мой тебе прощальный подарок.

— Нет! — крикнул Паша.

— Нет! — прокричала вся в слезах София, глядя на Глеба, и опять Паша почувствовал, как у него все закружилось перед глазами, и удар тока прошил голову.

Он открыл глаза и увидел, как держит в руке пистолет и приставляет его к голове Софии. Паша резко опустил пистолет, бросил его на пол и посмотрел на него обезумевшим взглядом. Он в шоке от того, что только что сам сделал — он чуть не убил Софию.

— София, что происходит? — он поднимает взгляд на неё и смотрит так, словно ищет в ней спасения от этого кошмара.

— Паша, тебе нужно успокоиться, — София смотрит на него решительно — она кажется готова взять ситуацию в руки, — нет никакого Глеба, ты сам его придумал.

— Тогда кто же убил Ромку? — Паша смотрит на Софию, он хочет услышать, что это сделал не он, что он не мог этого сделать, но её глаза говорят ему об обратном.

— Нет, нет, не может быть, — бормочет он, и в его глазах проскакивают события прошедшей недели. Он видит, как прикручивает глушитель к пистолету, как стреляет в Роберта и его телохранителей, как делает каждому контрольный выстрел в голову, он видит их тела, лежащие в мусоре на полу барака, видит, как Ромка забегает в комнату и, увидев, как он стоит над телами, начинает бежать от него, как он бежит за ним, но тот скрывается в бараке, он возвращается, но кейс пропал, затем он видит, как садится в машину к Птахе и как тот здоровается с ним и протягивает ему бумаги, затем он достает нож и резким движением перерезает ему горло, затем пред его глазами всплывает, как он заходит в барак и видит пред собой Ромку, тот говорит ему, что видел, как он убил тех людей и что он больше не может так жить и пойдет в милицию и все расскажет, и Ромка поворачивается к нему спиной, и он набрасывает на него петлю, и вместе с ним падает на пол, и Ромка повисает над ямой и отчаянно, как в припадке, болтает ногами и хрипит, и он чувствует, как трос перерезает его руки от веса тела, но он терпит, и вот Ромка перестает трепыхаться, и он отпускает его, и тот падает на дно погреба…

Паша в ужасе поднимает руки и видит на своих ладонях следы от удавки, и он чувствует, как волосы встают дыбом, и мертвый холод пробегает по всему телу.

Он отвязывает Софию от столба, и она отскакивает от него, подбирает пистолет с пола и направляет на него. Паша только сейчас понимает, что он натворил. Он подходит к огромному окну и смотрит сначала на улицу, на дождь за окном, а потом поднимает глаза на Софию. В его взгляде мольба:

— Что я наделал? Я чуть не убил тебя.

— Паша, все будет хорошо, — София держит его на мушке, и в её глазах стоят слезы. — Тебе нужно обратиться к врачу, тебе помогут.

Вдруг вновь резкая боль, и снова все заволокло туманом. Паша схватил руками голову и закричал от боли, а когда открыл глаза, увидел, как София целится в Глеба, который стоит возле окна.

— Отпусти пистолет, детка, — говорит Глеб с ухмылкой на лице. — Ты этого не сделаешь.

— Паша, очнись, прошу тебя, — говорит София, держа его на мушке.

— София, убей его, выстрели в него, — кричит Паша.

— Она этого не сделает, — говорит Глеб и медленно засовывает руку в карман куртки и вытаскивает револьвер.

— Паша, не надо, прошу тебя, — со слезами на глазах кричит София.

— Убей его, София, — кричит Паша, — убей его.

— Паша, умоляю тебя, очнись, — кричит София.

Паша чувствует, как очередная молния пронзает его голову. Он стонет от боли и зажмуривает глаза. Открыв их снова, он видит в своей руке пистолет, и прямо на него направлено дуло пистолета, который держит в руке София.

Паша вспоминает все: как он убил Ромку, как похитил Софию и привез ее сюда, то, как сейчас стоял перед ней и доставал револьвер из куртки. Он вновь посмотрел на пистолет в руке.

— София, он убьет тебя, — говорит он потерянным голосом и смотрит на нее. — Ты должна выстрелить в меня.

— Нет, Паша, нет, пожалуйста, приди в себя, — плачет София и держит его на мушке.

— София, ведь он убьет тебя, — пробормотал Паша, осознавая, что другого выхода нет.

— Паша, пожалуйста, ну пожалуйста, приди в себя, — София громко рыдает.

— Нет, все кончено, — произносит Паша, — убей меня.

София продолжает рыдать. Паша понимает, что времени нет: в любой момент появится Он и убьет ее. Он начинает медленно поднимать пистолет, глядя на нее.

— Паша, не надо, пожалуйста.

— София, стреляй, — произносит Паша.

Она качает головой. Он направил пистолет на нее.

— София, убей меня, — произносит он уже громко. София качает головой:

— Нет, нет, пожалуйста…

— Стреляй! — кричит Паша и видит, как София нажимает курок, и раздается выстрел. Он чувствует, как будто оса ужалила его в грудь, затем еще одна, еще одна. София продолжает стрелять: он видит огоньки, выскакивающие из черного дула, и чувствует, как неожиданно земля уходит из-под ног. И вдруг София начинает удаляться от него — все дальше и дальше, она что-то кричит, но он не слышит. Вокруг осколки стекол, и он проваливается куда-то и перестает чувствовать боль от укусов — боль превратилась в приятное тепло, и ему вдруг стало как-то даже комфортно, но только на долю секунды, потому что что-то большое ударяет его по спине и затылку. Ему снова больно, и только сейчас он понимает, что лежит на бетонном тротуаре, на него льется холодный дождь, а где-то высоко в окне София, но ему хочется спать — он закрывает глаза и проваливается в сон.

Окончание следует...