Доказательство смерти (2007) | 8/10⁠⁠

Тарантино снимает стильное кино. В этот раз он снял кино про стиль.

Когда ты включаешь такого Тарантино, ты попадаешь в кинотеатр, которого больше нет. Шершавый экран, потертые цвета, обрезанные кадры, будто кто-то монтировал на коленке во время курсов по панк-режиссуре. И где-то на заднем ряду сам Квентин. Пьёт пиво, пялится на женские ноги и хихикает от собственной наглости.

«Доказательство смерти» — это не совсем кино в тарантиновском стиле. Это и есть его стиль. Чистый и кристаллизированный. Тарантино здесь как счастливый ребёнок, который дорвался до монтажки. Он выкидывает сцены, дублирует трюки как Джеки Чан, разрушает четвёртую стену и делает кино, которое тебе не должно быть удобно смотреть. Но, если честно, удобно просто скучно.  Ведь перед тобой киноприкол. Постирония уровня «я знаю, что вы знаете, что я делаю это специально». И если ты в этот вайб попал, то получишь удовольствие с первых минут. Если нет, сорян, быстро заскучаешь.

Но! Есть важное но. За этим флёром балагана, стилизации и голых пяток кроется кое-что другое. Структура и искренний посыл. Фильм буквально делится на две половины. Первая, как плохой сон. Девушки из нулевых в объективе 70-х, которых ты не знаешь, но которых жалко. Маньяк, который сначала кажется забавным, а потом страшным. Всё кончается трагедией не в пользу первых.

Вторая часть — пробуждение и деконструкция. Там снова девушки, но другие. Они не жертвы. У них есть юмор, характер и (что важно) оружие и умение делать ментовский разворот. И когда эти женщины за рулём, становится ясно: да, теперь кино не про него и не про страх. Это кино про разрушение шаблона. Фундаментального шаблона «мужское зло против красоток».

Это фильм о том, как меняется оптика. О том, как стиль может быть оружием. О том, как один и тот же сюжет разворачивается иначе, если у женских персонажей не просто блестят губы, но и сжаты челюсти. Ведь все мужчины здесь либо хотят женщин, либо хотят убить их, либо настолько ленивы и глупы, что помочь не могут.

И вот ты смотришь финальную сцену. Две машины, каскадёрша на капоте, боевой танец победы. И думаешь: «А ведь он сделал это кино не только для себя». Он сделал его для нас. Для тех, кто любит, когда режиссёр балуется, но говорит о важном: женственном и сильном. Кто понимает, что за каждым кадром не только стиль, но и душа. И если душа Тарантино правда выглядит вот так — изношенной, полной сильных женщин и машин без тормозов, то, будем честны, это чертовски трогательно.

8 из 10.

За идеально неидельное кино, в которое кто-то по-настоящему влюблён. И в данном случае этим влюблённым оказался Квентин Тарантино.