Дауншифтинг во Вьетнаме. Часть 14.
Назвать это пробуждением мог бы только человек, у которого полностью отсутствовало бы сострадание. А так же болевые рецепторы. Вову корежило и трясло, даже сквозь плотно закрытые глаза, солнце немилосердно вонзало свои раскаленные лучи ему прямо в мозг. Все тело горело огнем, ныло и чесалось. Вове было очень, очень больно. Настолько, что бедный разум несчастного покорителя этого мира, повелителя женских сердец и просто успешного бизнесмена в тропическом раю, просто не мог решить отчего ему больнее.
Вова со стоном разодрал слипшиеся и опухшие глаза – на залитом солнцем пляже вокруг лежали люди и занимались своими делами. Попытка сменить позу вызвала очередной приступ боли, тело Вовы затекло и всеми доступными методами сигнализировало своему хозяину, что дело совсем плохо. Да и попить бы не мешало, дикий сушняк и песок попавшие в рот вместе с опухшим языком создавали чудовищное ощущение.
Не то чтобы Вова был новичком в похмелье. После стольких месяцев, которые он занимался дауншифтингом под пальмами Вьетнама, он смело мог называть себя этим словом, делая ударение на последнюю букву е. Это звучало вполне аристократично, служило источником шуток, но, только истинный поклонник Бахуса и Вакха, мог бы оценить титанический труд и море боли, которые обладатель этого титула вынес на пути к славе. Вова многое повидал. Он просыпался на затерянных среди рисовых полей бензоколонках по дороге из ниоткуда в никуда. Один раз какая-то компания забыла его на туманной горе, в домике Ерзина, среди тумана и обезьян, он как-то пришел в себя с мешком картошки на коленях, в машине, которая пыталась заехать на местный крытый рынок и на крыше которой танцевал какой-то полуголый прокурорский работник-турист. Он однажды проснулся в спящем вьетнамском автобусе, в полной темноте и шесть часов пытался выяснить куда мчится среди темноты это жуткое транспортное средство. А спящие вьетнамские автобусы это, несомненно, транспортное средство, которое вьетнамцам подарили демоны из самого главного транспортного отдела Ада.
Обычный турист приходил в дикий восторг, когда гиды начинали рассказывать ему о том, что во Вьетнаме за какие то 5-10 баксов можно спокойно чуть ли не пол страны проехать на автобусе, в котором в два яруса стоят кровати. Звучит это, согласен, достаточно привлекательно. Заплати себе копеечку, ложись в кроватку, закрывай глазки, делай бай-бай, а потом тебя разбудят где-нибудь в Коврово. Или Брянске. Да вот только во Вьетнаме все только звучало симпатично.
Начать нужно с того, что проектировалось все это под низкорослых вьетнамцев. Обычный человек туда просто тупо не влезал. Вернее, влезал, но колени приходилось подгибать. Во-вторых, ноги спящего сзади находились под спиной спящего спереди. То есть вы не лежали горизонтально, а находились под углом – место, куда упирались ноги, сходилось на угол и возможности держать ноги как-то кроме как под углом просто не было. Если вы находились на втором ярусе, то имели все шансы во время очередного поворота просто перепорхнуть к чертям куда-нибудь по салону и лично узнать расценки в местном аналоге травмпункта. Поэтому надо было пристегиваться, но в этом случае к концу поездки вас этим ремнем просто могло перетереть пополам. Еще в салоне работал промышленный кондиционер. Таких же кондиционеры устанавливают на рыболовецкие траулеры для мгновенной заморозки рыбы. Вова как-то посмеялся над глупыми вьетнамцами, которые первым делом в таком автобусе достали обычный скотч и залепили все воздуховоды вокруг себя. Спустя пару часов Вова в своих шортах и футболке сам себе напоминал белого ходока из Игры Престолов. В качестве защиты от леденящей стужи в салоне пассажиру предлагалось крохотное одеяло, сделанное по примеру тех одеял, которые американцы дарили индейцам.
Но самое главное заключалось в том, что эти здоровенные автобусы мчались с совершенно невообразимой скоростью, практически нигде не останавливаясь. Для того, чтобы движение не прерывалось ни на секунду водителей у них было два, а то и три. Иногда казалось, что это делается специально – когда один из вьетнамских водителей умирал от усталости, его тело на полном ходу выкидывалось в окно, а на его место немедленно садился новый камикадзе. Вся эта дичь летела в темноте, в салоне тоже было темно, автобус опасно кренился на поворотах, вылетал на встречку и уворачивался от огромных грузовиков и таких же автобусов.
Но главное было в том, что наши воодушевленные соотечественники не забывали на дорожку выпить пивка, а в агентствах им всегда говорили, что в автобусе есть туалет. Туалет был. Чаще всего он был закрыт, сломан или в нем спали левые пассажиры, которых где-то подхватывал водила на трассе. Добраться до него внутри мчащегося со скоростью 120 км в час автобуса было задаче совершенно нетривиальной и достойной гимнастов из цирка Дю Солей, ведь в проходах между прокрустовыми лежанками тоже спали вповалку люди. Чаще всего глупый турист с гудящим мочевым пузырем макакой добирался орангутаном с лежанки до лежанки до туалета только для того, чтобы подергать закрытую дверь. А потом так же, гимнастом скакал обратно. И так можно было скакать туда-сюда пока не обоссышься. Можно было умолять водилу, чтобы он остановился. Иногда они останавливались. И тогда ты стоял в темноте, черт знает где, на обочине, писал или еще чего и судорожно надеялся, что эта падла сейчас не возьмет и не уедет. Но даже если ты и попадал в туалет в автобусе, то воспользоваться им на полном ходу могли только очень одаренные физически люди – человека внутри мотало и телепало , как калошу на ноге у алкоголика. Реально там можно было, как в анекдоте, наделать себе на голову. В этих же автобусах процветало воровство – в темноте подсаживались вьетнамцы и обирали глупых туристов, которые умудрились задремать в этой адовой колеснице и так же незаметно ссаживались водилами посреди неведомого ничего. Но уже вместе с вашими вещами.
В одном таком автобусе Вова и очнулся как-то. В диком похмелье, с гудящим мочевым пузырем и расстроеным где-то желудком Вова в темноте салона просуществовал жуткие 5 часов. В итоге Вова оказался в Ти Хоа без копейки денег и без понятия, как он оказался на этом автобусе.
Другими словами, Вова знал толк в похмелье. Но это похмелье можно было назвать вишенкой на огромном торте Вовиных страданий.
Вова осознал себя на пляже Нячанга. Так же он осознал, что солнце уже высоко и он здорово обгорел – любое движение натягивало горелый пергамент кожи и доставляло боль. На Вове были шорты, рядом лежали шлепки. Более ничего рядом не было. Вова инстинктивно пошарил по карманам – там было пусто! Пусто! Пусто! А вчера эти самые карманы были полны денег!
А теперь там не было вообще ничего. Блядь! Блядь! Как так-то?!
Самое страшное было в том, что Вова совершенно не помнил ничего. Воспоминания закончились на зеленых лосинах и женщине с глазами, в которых плескался туман и какое-то безумие, которое, как Вова отчетливо помнил, пугало его до чертиков. Вова не помнил всю женщину целиком, но эти глаза и стоящую за ними страшную тишину он запомнил.
Видимо, что-то пошло не так. Он, наверное, пошел гулять с этой женщиной за водкой и в итоге уснул на пляже. Так уже как-то было. Вова пытался делать секс с туристкой и в итоге они оба уснули на песке. Но где тогда эти лосины с глазами? Где, в конце-концов, Костя? Вопросы истязали разум Вовы, а тело в унисон вопросам терзало болью. Но самое главное – на Вову накатился ледянящий ужас просранных денег. Нищета снова села у его изголовья и погладила его по голове.
Сраные вьетнамцы! Вова вдруг решил, что это именно они обобрали его на пляже. Такое случалось сплошь и рядом. Пьяненькие туристы дремали на пляже, а утром обнаруживали себя без личных вещей, достоинства и телефонов с деньгами. На вьетнамцев грешили все. Правда суровая правда была и в том, что местные понаехавшие в поисках лучшей жизни русские с хохлами не отставали от вьетов и так же с удовольствием обирали любителей прибухнуть на луну. Пару таких местных дауншифтеров как-то поймали сами вьетнамцы и дабы не создавать ненужную конкуренцию коренному населению, задали этим дуралеям нешуточную трепку.
Вова с кряхтением сел. Осмотрел свое измученное тело. Сгорел он капитально. Сидевшая рядом дебелая мамаша с ребенком осуждающе цыкала на Вову зубом. В другой раз он бы ей сказал чего-нибудь едкого. Но сейчас было так плохо, что Вове не хотелось совершенно ругаться.
Подобрав шлепки, Вова побрел с пляжа искать Костю. По дороге он остановился у какого-то отеля и с наслаждением присосался к крану из которого туристы смывали песок с ног после пляжа.
Сначала Вова двинулся домой. Кости там не было. Потом зашел в пару забегаловок и заглянул к знакомым в туристические офисы. Нигде Кости не было. Не было его и в излюбленных местах, вроде магазина с народными традиционными лекарствами или магазина с жемчугом. На часах было уже 2 часа дня. Даже, если Костя остался со своей огромной Олей в отеле, он всяко уже должен был выползти на поиски своего друга Вовы. Но Кости не было нигде.
Вова слонялся по улицам. Ему было плохо. Хотелось кушать. Желудок ныл. Бульону бы. Хотелось горячего фо. Этот замечательный супчик превосходно оттягивал похмелье. Всем туристам объясняли, что супчик варится на жиденьком бульоне из говядины или курицы. Добавленные травки и тонкие ошметки мяса,вместе с рисовой лапшичкой, безумно радовали по утру всех туристов. Многие на всю жизнь сохраняли восхитительно теплое отношение к этой традиционной пище. Не раз Вова слышал заявления от туристов, что хорошая экология и натуральные продукты позволяют считать этот суп одним из самых полезных для русского человека. Страшная правда была в том, что этот невероятно натуральный суп вьетнамцы тупо варили на бульонных кубиках. Просто кубики эти были не очень похожи на наши магги с кнорром, вот и считалось, что в основе настоящего вьетнамского супа лежит натуральный бульончик. Хрена там. Бульонные кубики и тонна глютамата, который местными считался самой главной после соли приправой.
Но оттягивал этот супец знатно и стоил копейки. Которых у Вовы не было.