Альберт "Палач" Анастазия
ПРИЕЗД В АМЕРИКУ
Альберт Анастазия, главный палач «Корпорации Убийств», понял, что своей необузданной жестокостью он может добиться лидерства в одном из крупнейших мафиозных кланов в стране. Но, интересуясь, прежде всего убийствами, он не стал компетентным крестным отцом, о чем говорит эффективная и прибыльная деятельность клана под началом заместителя и преемника Анастасии, Карло Гамбино.
Анастазия, родившийся в Италии, один из девяти сыновей в семье, приплыл в США между 1917 и 1920 гг. Он стал работать в Бруклинских доках и достиг авторитетного положения в союзе портовых грузчиков. Именно здесь проявилась склонность Анастазии убивать по малейшему поводу — в начале 20-х годов он убил своего товарища-грузчика. На его дальнейшее поведение не повлияло и 18-месячное пребывание в каменном мешке тюрьмы Синг-Синг. Его освободили, когда на новом разбирательстве дела выяснилось, что четверо важнейших свидетелей пропали без вести — эта ситуация впоследствии часто повторялась.
«КОРПОРАЦИЯ»
Анастазия всегда оставлял после себя мертвых свидетелей. В середине 1950-х годов Анастазия был обвинен в уклонении от подоходного налога. После первого слушания дела мнения присяжных разделились. Второе было назначено на 1955 г. Главным свидетелем должен был выступить Чарльз Ферри, подрядчик по сантехнике из Форт Ли, Нью-Джерси, получивший в общей сложности 8 700 долларов за работу, выполненную в доме Анастазии. В апреле, примерно за месяц до повторного разбирательства, Ферри с женой исчезли; в их доме в пригороде Майами, штат Флорида, остались только следы крови. За некоторое время до этого в багажнике автомобиля в Бронксе был найден труп застреленного Винсента Макри, партнера Анастазии. Через несколько дней после этого пропал брат Винсента, Бенедикто; вероятно, его труп был сброшен в реку Пассаик. Уничтожение братьев Ферри и семьи Макри отвечало замыслу убрать всех возможных свидетелей против Анастазии. Во время нового слушания дела криминальный босс внезапно признал себя виновным и был приговорен к одному году заключения в федеральной тюрьме. Вряд ли суд пошел бы на такую сделку, если бы располагал полным арсеналом свидетелей против него.
Учитывая, что Анастазия всю жизнь считал человекоубийство решением любой проблемы, не удивительно, что он и Луис «Лепке» Бухгалтер были назначены исполнительными руководителями карательного органа национального криминального синдиката — «Корпорации Убийств». По некоторым оценкам, за десятилетний период деятельности «Корпорация Убийств» насчитывает 400-500 жертв. В отличие от Лепке и многих других членов «Корпорации Убийств», Анастазия не преследовался по суду ни за одно из своих преступлений. Против него возбуждалось «верное дело», но главный свидетель обвинения почему-то исчезал.
ДРУЖБА С ЛУЧИАНО
Анастазия всегда был верным последователем других боссов, в первую очередь «Лаки» Лучиано и Фрэнка Костелло. Его преданность Лучано не знала границ. Когда в 1930 г. Лучиано окончательно обдумал планы прибрать к рукам все преступные операции в Америке, убрав две старые мафиозные группировки, возглавлявшиеся Джо «Боссом» Массерией и Сальваторе Маранцано, он изложил свой план Анастасии. Он знал, что Сумасшедший Шляпник — под этим прозвищем стал известен Анастазия — с радостью возьмется убивать за него. Анастазия был одним из четырех киллеров, расстрелявших Массерию в ресторане на Кони-Айленде в 1931 г.
Во время Второй мировой войны Анастазия, по-видимому, выступил одним из инициаторов плана освобождения Лучано из тюрьмы, добившись для него помилования за «помощь в военных действиях». Для этого Анастазия создал проблемы на Нью-Йоркской береговой линии, чтобы военно-морской флот согласился на что угодно, лишь бы прекратить саботаж. Французский высококлассный лайнер, судно «Нормандия», который перестраивался в военный корабль, был подожжен и затонул в Нью-Йоркской гавани. Затем была достигнута договоренность об улучшении условий содержания Лучано и тюрьме, и Анастазии передали приказ прекратить безобразие на береговой линии. Много лет спустя Лански рассказывал своим израильским биографам: «Я велел ему смириться с тем, что он не должен больше поджигать суда. Он очень сожалел — сожалел не о том, что сжег корабль «Нормандия», а о том, что ему не суждено было снова добраться до флота. По-видимому, в армии он проникся неприязнью к флоту. "Надутые ублюдки" — так он звал моряков».
БОСС
Необузданную жажду насилия Анастазии удавалось сдерживать, пока им управляли Лучано и Костелло. В 1951 г., вероятно, но инициативе Костелло, Анастазия поднялся до поста Босса криминального клана Мангано, в котором он фактически был одним из подручных. Много лет босс Виченсо Мангано возмущался дружбой Анастазии с Лучано, Костелло, Адонисом и другими, а также тем, что они пользовались его услугами, не спрашивая разрешения Мангано. Часто Мангано и Анастазия чуть не начинали драться, споря о делах клана, и убийство одного из них считалось лишь делом времени, В 1951 г. брат Виченсо, Фил Мангано, был убит, и сам Винс вошел в легион пропавших без вести жертв Анастазии. Тогда, при активной поддержке Костелло, Анастазия заявил свои претензии на власть в семье. На собрании всех Боссов нью-йоркских мафиозных семей, Коетелло поддержал заявление Анастазии, что Мангано собирался убить Анастазию, и он имел право на самозащиту. Другие боссы были поставлены перед фактом; им оставалось только принять возвышение Анастазии.
По-видимому, у Костелло были другие причины предоставить Анастазии власть в криминальной семье. В то время Костелло вступил с Вито Дженовезе в непримиримую борьбу за власть в клане Лучиано, когда сам Лучиано оказался в изгнании. Вплоть до 1951 г. Костелло полагался на вооруженную поддержку Вилли Моретти, босса криминальной семьи Нью-Джерси, но теперь Моретти стал терять рассудок, и его должны были «пристрелить из жалости» остальные члены банды. Это означало, что Костелло требовалась новая поддержка, а Анастасия с семьей вооруженных гангстеров был вполне в состоянии противостоять Дженовезе.
К несчастью, в новом качестве босса Анастазия стал еще более кровожадным, чем обычно. В 1952 г. он даже приказал убрать молодого бруклинского продавца по имени Арнольд Шустер после того, как услышал, что тот хвастался по телевидению тем, что был главным свидетелем при аресте грабителя банков Вилли Саттона. «Ненавижу доносчиков! — раздраженно воскликнул Анастазия и велел своим людям.— Уберите этого типа!»
Убив Шустера, Анастазия нарушил принципиально важное правило синдиката, которое Сигел однажды лаконично сформулировал так: «Мы убиваем только друг друга». Чужих — прокуроров, репортеров и прочих частных лиц — убивать не полагалось. Простых людей можно было убирать, только если они представляли угрозу для существования организации или крупнейших ее главарей. Это, конечно же, не относилось к Арнольду Шустеру, убийство которого сильно накалило атмосферу в среде мафии. Даже Лучано, находившийся в Италии, и Костелло пришли в ужас, как и другие члены синдиката, но не могли отречься от Анастазии, потому что нуждались в нем, чтобы противостоять растущим амбициям и власти Дженовезе. Дженовезе хитроумно использовал поведение Анастазии против него самого, переманив некоторых его сторонников после этого инцидента. За несколько лет Дженовезе тайно заручился поддержкой заместителя Анастазии, Карло Гамбино. Гамбино, в свою очередь, настроил криминального босса Джо Профачи на борьбу с Анастазией.
Однако Дженовезе не смел что-либо предпринимать против Анастазии и Костелло, хотя и был не прочь с ними разделаться. Причина была в Мейере Лански, самом высокопоставленном и могущественном члене национального преступного синдиката. Лански не стал бы поддерживать Дженовезе ни при каких обстоятельствах, так как они терпеть не могли друг друга еще с 1920-х годов. Но в последние годы Лански был на коне — он стал королем кубинского игорного бизнеса и урезал доли, причитающиеся другим боссам синдиката. Когда Анастазия обратился к нему за деятельной поддержкой, Лански отказал ему. Тогда Анастазия начал разрабатывать планы организовать собственную сеть игорных домов на Кубе. С этим Лански не мог смириться. Любой, кто пытался влезть в его игорную империю, был не жилец. Это относилось и к другу Лански Сигелу и, естественно, к Анастазии.
«ПАРИКМАХЕРСКАЯ»
До сих пор Лански был склонен позволить Анастазии и Дженовезе перерезать друг другу горло, но теперь дал разрешение на убийство Анастазии.
Операция по ликвидации Анастазии была проведена столь эффектно, что это оценил бы бывший верховный палач «Корпорации Убийств». Утром 25 октября 1957 г. Анастазия вошел в парикмахерскую отеля Парк Шератон в Нью-Йорке, собираясь быстро подстричься и побриться. Телохранитель Анастазии припарковал машину в подземном гараже и затем весьма кстати решил немного прогуляться. Анастазия откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вдруг вошли двое с лицами, закрытыми шарфами. Один из них сказал хозяину парикмахерской, Артуру Грассо, который стоял у кассы: «Не вздумай открывать рот, если не хочешь получить пулю в лоб».
Оба подошли к креслу Анастазии, оттолкнув обслуживавшего его парикмахера. Анастазия так и не открыл глаза. Оба разрядили пистолеты в Анастазию — после первого залпа он вскочил на ноги. Анастазия набросился, как ему показалось, на киллеров, пытаясь справиться с ними голыми руками. На самом деле он атаковал их отражение в зеркале. Потребовалось еще несколько выстрелов, чтобы его успокоить; и в конце концов он упал на пол мертвым.
Но со смертью Анастазии лицемерие не прекратилось. Гамбино тайно отошел от Дженовезе и объединился с Лански, Лучано и Костелло. Они сговорились подстроить осуждение Дженовезе за торговлю наркотиками и засадить его в тюрьму на весь остаток жизни. В этом смысле Анастасия был отмщен, но не с той жестокой определенностью, которую бы предпочел этот кровожадный палач.