Прослужив с полгода на “Суффиксе”, я стал ходить дежурным по связи (Официально-ДП НУС, дежурный помощник начальника Узла связи. Это, я вам доложу, была хорошая, правильная служба. Отдежурил сутки, уехал на мотовозе в обед на 10-ку, и ещё два с половиной дня-свободен, как ветер! А потом быстренько сгонял, отдежурил ещё сутки-и снова свободен!
И сами дежурства-то были не так чтобы напряжными. Работа как работа, поспать ночью часов 5-6 обычно удавалось, а если дежурство выпадало на выходные-так и вообще лафа.
Но всё менялось в те сутки, в которые был намечен пуск. На эти дежурства при мне обычно ставили Деда- старшего прапорщика Плаксина. Ему было в тот момент под полтинник, как мне сейчас, и тогда он действительно казался мне, 24-летнему пацану, настоящим дедом. Он пришел служить на Суффикс в начале 70-х, сначала на срочку, потом остался на сверхсрочку, потом окончил школу прапорщиков и вернулся на Суффикс же. То есть, к моменту моего появления на Суффиксе он там служил уже третий десяток лет, и обучил профессии не один, я думаю, десяток таких сопливых летёх, каким был я в тот момент. Да и для того, чтобы подсказать кроссисту на линии, что вот там в колодце лежит никому не нужный кабель 7х4, на который и можно переключить вышедший из строя кабель, ему не нужно было лезть в схему организации связи на площадке. Он просто знал её, в том числе и про кабели, которых в схеме организации связи просто не было, а по факту-были..
Так вот, работа дежурного по связи в пусковые сутки примерно так же соотносится с работой в обычные, как лавина соотносится с запущенным в тебя снежком. Представьте- перед тобой десяток разных телефонов- от ЗАС до прямой связи с дежурным по связи космодрома. Плюс- парочка аппаратов громкой связи и пульт связи с подразделениями самого узла. И всё это поочередно и одновременно звенит, и нужно ответить, и не просто ответить, а принять информацию и принять по ней меры, дать команды на устранение неисправностей кроссистам и ЛАЗистам, взбодрить ЗАС-телеграф и выдать волшебный пендель смене на коммутаторе, а также вовремя довести, доложить и т.д.
И я, если честно, с восхищением и уважением наблюдал за работой Деда в эти дни(да, сам я не дежурил, но в боевом расчете на пуск обычно состоял- работа всегда находилась). Представьте, что гениальный пианист играет у вас на глазах сложнейшее произведение, и не фальшивит, а руки так и мелькают над клавиатурой, и темп произведения все нарастает и нарастает, и ты, видя всё это, понимаешь, что вот сейчас уже он собъётся, ведь невозможно уже не сбиться при таком напряжении, такой скорости и сложности произведения, но но не сбивается! И доводит это произведение до мощного финального аккорда, и мелодия резко обрывается в момент окончания обратного отсчета, и вот уже все те телефоны, которые звонили непрерывно, вдруг замолкают, а там, за окном, сначала медленно и величаво, а потом всё быстрее и быстрее уходит в небо плод и наших трудов! А Дед обессиленно замирает на своем стуле, и минут пять просто сидит, медленно приходя в себя….Он сделал свою работу, сделал её хорошо, и всё у всех получилось. Ещё 10 минут, и вот уже весь боевой расчет, все, кто больше здесь не нужны, быстро-быстро жмут ему руку, запрыгивают в транспорт, и едут на 10-ку, тоже быстро-быстро, потому что тот “выхлоп”, что остается от стартовавшей ракеты- он совсем не полезный, и если уж ты не обязан тут оставаться и дышать им- то лучше побыстрее сделать ноги...А дежурному ещё дежурить до утра.
Как-то раз я выразил Деду своё восхищение, и сказал, что прямо удивительно легко он со всем этим управляется. А он усмехнулся: - “Не так уж и легко. За пусковой день я теряю до 5-ти килограмм веса иногда.” В тот момент меня эта цифра поразила. “Охренеть!”- подумал я-”Вот я бы точно не справился с такой нагрузкой и такими задачами, ни за что и никогда!”
Однако, как говорят у них в ихней поганой Америке, “Невер Сей Невер”. Накаркали, гады!
Тучи надо мной начали сгущаться летом, ближе к августу, когда Дед умотал в отпуск. Близился пуск, и командир мягко намекал Деду, что неплохо бы отпуск-то слегка перенести, и отдежурить на пуск, на что Дед резонно ответил, что пусков у нас как у сучки блох(а пускали мы действительно много, по ящику дай Бог про один из трех-четырех пусков объявляли), а отпуск у него один, причем длинный. И ну никак так не получится, чтобы за время его отпуска хотя бы одного пуска не произошло. И вообще, ну нельзя же на него одного в этом вопросе надеяться, надо и мОлодежь понемногу воспитывать. Вона, пиджаки наши не дураки совсем, справятся. Да вон хушь тот вона, тёмненький! (Спасибо тебе, Дед! Без шуток, спасибо!). И умотал себе.
А меня вызвал командир и торжественно объявил, что, мол, на предстоящем пуске дежурным по связи будешь ты, Викторыч.
Викторыч совсем не слегка охренел, и возопил, что ещё молод и недостаточно пожил, что всё закончится жуткой катастрофой, если его на пуск поставить дежурным по связи, и что его же потом за это и расстреляют, вместе с командиром. Командир, надо сказать, стоически сию полу-истерику выдержал, похлопал по плечу и сказал: “Ничего, справишься!”, и выставил из кабинета.
Тучи продолжали сгущаться. зам. командира, Костя Иванов, подходил к практическим вопросам с ещё бОльшей лёгкостью, чем командир. И поэтому, когда за два дня до пуска у него затребовали отправить на какие-то курсы двух кроссистов и двух ЛАЗистов, он отправил туда четверых самых подготовленных солдат. А на мои вопли на тему “ё-моё, а на пуск-то мы с кем останемся?”- услышал уже до боли знакомое “Ничего, справимся!”, махнул рукой и уныло побрёл к горизонту…
И вот он, пусковой день! Меня всю дорогу в мотовозе бил мандраж, но я хорохорился, успокаивая себя мысленной фразой, уже навязшей в зубах и ушах- “Ничего, справлюсь!”. Пуск был назначен на 8 с копейками часов вечера. Я принял дежурство, и мы продолжили выдавать каналы потребителям- ИП-ам, пускачам, промыслам и т.д. Один за другим проходили доклады, что выдано и проверено то-то и то-то, к 11-ти часам утра я понял, что бОльшая часть схемы связи УЖЕ выдана и проверена, и, пожалуй, через пару часов всё будет настроено и устаканено. И вот эта мысль явно была лишней….
В это время где-то в Астане… Не знаю, как звали того чувака в высокой должности в Минэнерго Казахстана, который в этот день явно болел с глубокого похмелья, и был в крайне плохом расположении духа… Но в 11 с копейками ему пришла в голову мысль: “А что это у нас Россия за электроэнергию для Байконура такую большую задолженность имеет? Непорядок же!”- и, злобно ухмыльнувшись, тут же дёрнул рубильник вниз...и ВСЁ погасло...Помните рекламу батарейки Дюраселл, в которой уборщица опрокинула ведро на электростанции, и всё погасло? Так вот, выглядело это примерно так же..
На пару секунд я застыл, после чего вскочил, выплюнул в пространство сакрментальное “...ять!!!” и вместе с дежурной сменой выскочил во двор запускать стоящий рядом со входом дизель.
И мы его таки запустили, причём реально быстро- за 4 минуты..И узел связи снова ожил..Только вот между нами и 10-кой(то бишь, городом Ленинск, со всеми его ВЦ и другими разными штабами, куда тянулись через нас каналы голоса, телеметрии, телеграфа, и ещё всякого-разного) был ещё один транзитный узел связи-”Проточка”. И дежурили на нём в этот день только женщины, а солдат и вообще мужиков не было… И вот они-то свой дизель запустить не смогли, и всё, что шло на 10-ку, оставалось мёртвым. Да и всё, что было выдано и проверено до отключения, попАдало, и каналы нужно было снова выдавать и проверять по одному. А у меня в ЛАЗе и ЗАСе не то чтобы совсем новички, но самые опытные в этот момент грызут гранит науки где-то далеко...Ох, помянул я добрым крепким словом Костю.. А тем временем все вокруг тоже запустили свои дизелюхи, и на меня со всех сторон посыпались звонки капитанов, майоров и подполковников, требующих НЕМЕДЛЕННО!! / БЫСТРО!!! / /ВОТПРЯМЩАС!! выдать их САМЫЙВАЖНЫЙКАНАЛ!!! который не работает!!
Это был филиал ада на земле… И в ближайшие пару-тройку часов я несколько раз вспомнил добрым словом америкосов, правивших тогда бал на Байконуре (как бы не половина пусков тогда была в их интересах и за их деньги, на которые выживал весь Байконур) За что возблагодарил? А всё просто, они тогда развернули на космодроме сеть транкинговой связи, а транковыми радиостанциями обеспечили не только своих сотрудников, но и всех значимых командиров частей на площадках и на десятке. Как бы в качестве шефской помощи. Блин, вот только сейчас подумал-наверняка же писали все их разговоры по этим радиостанциям.. Ну да пёс с ними. ЗАТО эти вот значимые командиры, когда всё упало, поматерились, да и перешли на транковую связь, и меня не донимали, меня и без них пинали все, кому не лень было поднять трубку..
На пару минут появился Костя, поймал мой злобный взгляд и сказал, что пошел усиливать собой ЛАЗ. Ну хоть так.. все работали как прОклятые, и мало-помалу, по резервным схемам, через другие узлы, и поднимая упавшие каналы, мы стали приводить схему связи в рабочее состояние. Нет, звонков с требованиями ВОТПРЯМЩАС меньше не становилось, но работа реально шла.. К четырем часам я был выжат как лимон, все остальные тоже, но график мы почти наверстали…
В это время где-то в Астане… Уважаемый человек из Минэнерго Казахстана, видимо, за это время опохмелился, пришел в себя и в хорошее расположение духа, да и подумал: “Да ладно.. ну не платят, так трудности у них.. да и пуск у них сегодня… Чо мы, звери, что ли…”- и, вальяжно подойдя к рубильнику, и по-доброму ухмыльнувшись, перевел его в положение “Включено”...
Вводы на всём космодроме сказали “бздынь” и переключились с резервного на основной… Каналы сказали “...уяк!” и снова упали…
На этот раз, несмотря на глубокое истощение, простым “...лять!!” я не ограничился. А поскольку моя мама была учителем русского языка, а жили мы в деревне, мой словарный запас был весьма богатым. И выложил я его весь, несколько раз, в самых различных комбинациях. До пуска было ЧЕТЫРЕ, мать их часа, каналов не было, а количество звонков на всех аппаратах, пультах и по громкой связи учетверилось за 5 минут!! Помните, я писал, что вот тогда это был ад? Неа, теперь я понял, что это было так...чистилище. А настоящий ад-вот он!!
К тому же, у наших, как мы их называли, Богов, к тому моменту аккумуляторы транковых радиостанций разрядились, и они тоже начали названивать. Несколько раз в разговоре с подполковниками и полковниками я взорвался, и довольно резко заявил, что если им нужны эти, мать их, каналы, то пусть они оставят меня в покое и дадут мне работать, потому что каналы сами себя не проключат! Как ни странно, это было воспринято с пониманием практически всеми, и звонки от верхов приутихли, а отвечать остальным я посадил помощника, дав ему, как это сейчас называется, “скрипт ответа на входящий звонок”. Это помогло, работа пошла бодрее.
Где-то в 6 вечера зазвонила ЗАС-ка, я взял трубку и представился. Оттуда, после небольшой паузы, зазвучал спокойный, уверенный в себе и неторопливый голос.
- Добрый вечер, лейтенант, это Шумилин (прим.: Начальник космодрома). - Я сморщился:
- Здравия желаю, т-щ генерал-лейтенант!
-Говорят, у тебя есть есть связь с десяткой?
- Так точно, т-щ генерал-лейтенант! (У меня работала стационарная радиостанция, и
голосовая связь была)
- Хм.. (помолчал)..Странно..у ТЕБЯ есть связь с десяткой, а у МЕНЯ нету...Почему так?
- Эээмм.. т-щ генерал-лейтенант, так она же или у меня, или у Вас, а мне сейчас нужнее (ну да, так и сказал, хз, как мне в голову пришло..видимо, от усталости уже не очень хорошо соображал) Ну не демонтировать же. чтобы к Вам отвезти, тогда пару часов ни у меня, ни у Вас связи не будет. Вы приезжайте на узел, от меня сможете поговорить!
- Хех!- усмехнулся Шумилин в трубку-ну ладно, жди, скоро приеду- и положил трубку.
“Ёлы палы”- подумал я- “только его щас тут не хватало для полного счастья…”
Минут через 10 на узел зашел нач. штаба дивизии, полковник Лопатин. Я схватил со стола фуражку, нахлобучил её на голову и выскочил из дежурки с докладом. Он прервал меня, поправил криво нахлобученную фуражку и усмехнулся:
- Сразу видно, что ты не строевой офицер, лейтенант! Как тут у тебя?
-Да полный пииии.., т-щ полковник! А тут ещё сейчас Шумилин приедет, ёлы-палы!
-Не приедет, успокойся, нашли ему живую транковую.. Ладно, занимайся, не буду мешать- и поднялся в кабинет командира, которому помощник уже доложил о визите.
Оставшиеся два часа до пуска я помню плохо.. Всё слилось в одну нескончаемую какофонию звонков, докладов, распоряжений и сообщений. Напряжение нарастало, нарастало и нарастало, хотя вроде бы уже было некуда, было впечатление, что кто-то всё натягивает и натягивает струну наших общих нервов, одновременно дёргая её медиатором, звук всё тоньше и тоньше, и вдруг до предела натянутая струна обрывается резким и коротким словом по громкой трансляции-ПОДЪЁМ!”
...И да, я сидел на своем стуле, не в силах подняться, и тупо уставившись в одну точку. Послышался топот ног по лестнице. Это спускались ФАПСИ-шники. Они приезжали каждый пуск, открывали дверь в свои помещения, доступ в которые был только у них, и чем-то там занимались до пуска, а потом быстро-быстро сваливали. Идущий впереди серьёзный мужик, явно главный у них (Все они всегда были одеты по гражданке, и знаков различия на них не было), несущий под мышкой большущую дыню-торпеду, зашел в дежурку, пожал мне руку, и серьезно сказал- “Молодец, лейтенант!”, после чего положил дыню на стол и добавил ” Это тебе. У нас осталась одна, мы домой,а тебе ещё дежурить, пригодится.”- и вышел вслед за всеми. А я стоял в полу-прострации, мир перед глазами покачивался, и был каким-то мутным, как сквозь грязное стекло.
Спускавшийся в этот момент по лестнице Костя, посмотрев вслед серьезному ФАПСИ-шнику, повернулся ко мне и спросил:
-Знаешь, кто это был?
-Да откуда?
-Генерал-майор, из Москвы
-Ну по нему ж не видно…
-Давай-ка минут через 5-10 поднимись в кабинет командира
Я кивнул, сходил умылся и поднялся в кабинет. На столе стояло три кружки, в каждой плескалась прозрачная жидкость..Командир пододвинул кружки ко мне и Косте, и взял в руки свою: “Давай! За твой первый пуск! Ты справился, молодец!”
Я с сомнением посмотрел на кружку.
-Андрей Борисыч, мне же ещё до утра дежурить, а я с этой дозы сейчас просто улечу
-Ну и нормально, Костя остается на узле в ночь, присмотрит. Пей, тебе сейчас надо!
Я выпил, в дело пошла дыня, оставленная московским генералом, и меня начало отпускать напряжение этого дня...Никто не требовал никаких каналов, все уехали (И командир, плеснув мне ещё в кружечку, тоже умчался, его ждала машина). А на меня почти сразу, как только отпустило напряжение, сразу же навалилась совершенно дикая усталость, я еле-еле добрел до ЗИПа в конце коридора, и завалился спать.
Ну а потом вернулся из отпуска Дед, и этот пуск остался единственным, на котором я был дежурным по связи. Да и слава Богу! Но помнить я его буду всегда..
