motilyok

Облокотившись на стену, я сел прямо на пол и решил перевести дух и успокоиться. Напряжение было таким сильным, что картинка в глазах немного «поплыла». Постепенно дыхание выровнялось, сердцебиение замедлилось, и я начал осматриваться. Всё выглядело привычно: тот же тусклый свет, те же глухо гудящие лифты, которые, как и раньше, игнорировали мой этаж, тот же ковролин с незамысловатым узором. Ничего сверхъестественного — просто ещё один коридор в бесконечной череде одинаковых. Я поднялся на ноги и пошёл вдоль восточного крыла, стуча в двери и дергая за ручки. Может, кто-то ещё здесь? Может, какой-нибудь турист, как и я, заблудился в этой ловушке и ждёт помощи? Но ни одна дверь не открылась, ни один голос не ответил. Только глухой стук костяшками пальцев по дереву и скрип металлических ручек.

Дойдя до конца крыла, я вдруг осознал, что всё это время не смотрел наружу. Странно: в отеле с панорамными окнами в коридорах я ни разу не подумал заглянуть за пределы здания, а стоило бы. Подошёл к огромному окну, приоткрыл створку — и тут же в лицо ударил лёгкий, солоноватый ветерок. Внизу, как ни в чём не бывало, кипела жизнь: пешеходы мельтешили по тротуарам, машины и байки сигналили друг другу в пробке, мерцали огни набережной, а за горизонтом последние лучи заката тонули в тёмно-зелёных вершинах гор. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая, что где-то на 18-м этаже один человек был заперт в этом удушающем пространстве. Вид "живого" города на мгновение вернул меня в реальность. МОЮ реальность, где не нужно было бегать по лабиринтам этажей, преследуемый музыкой и цифрами, которые перестали что-либо значить.

Но это чувство длилось недолго.

Через несколько секунд из дальнего конца коридора донёсся звук неравномерного шелеста, а за ним чёткий щелчок закрывающейся двери. Сердце в груди прыгнуло. «Господи, ну наконец-то я тут не один!» — мелькнуло в голове, и я бросился бежать в сторону поворота, ведущего в восточное крыло. Не успев дойти до угла, я убедился, что действительно был не один: из-за стены выступала ладонь. Вернее, четыре пальца — плотно прижатые к углу, будто кто-то цеплялся за него, чтобы не упасть. «Видимо, человеку плохо. Надо помочь». Я уже сделал шаг вперёд, готовый окликнуть, предложить поддержку…

Но в следующее мгновение к этим четырём добавился пятый палец. Потом шестой. Седьмой. Они не вырастали — они _раскрывались_, как веер, один за другим, скользя вдоль стены, обвивая угол всё выше и выше. Они появлялись на стене с преднамеренной осторожностью — десятки, сотни, будто рука не одного существа, а целой толпы, слитой воедино. Я замер на месте, не в силах пошевелиться. Животный страх, холодный и острый, прошёл по позвоночнику и сковал мышцы, превратив меня в статую. Пальцы ,тем временем, не думали останавливаться и ползли вверх, покрывая стену почти до самого потолка. Каждый из них был ужасающе _человеческим_: на одном — облупившийся лак, на другом — потускневшее кольцо, на третьем — оторванный ноготь с запёкшейся кровью, на четвёртом — сухая, потрескавшаяся кожа. Создавалось впечатление, будто происхождение каждого пальца было от разных людей...

Когда вереница достигла верха, я узрел то, что их соединяло — ладонь, или то, что можно было назвать похожим на увеличенную в размерах и длине человеческую ладонь. Вся её поверхность была обсыпана жуткими глазами. Зрачки метались хаотично, не фокусируясь ни на чём, будто каждому принадлежал свой собственный ужас.

Инстинкты внутри меня кричали и требовали бежать, но поглотивший страх не позволял даже легонько пошевелиться и привлекать на себя внимание. Я стоял с затаившимся дыханием и наблюдал за тем, как это невообразимое существо медленно тянется вдоль стены, изучая пространство. Его "глазки" бегали в разные стороны, а движения были крайне осторожные и я сделал вывод, что оно плохо ориентируется в пространстве. Если быть неподвижным, то оно просто проигнорирует меня и поползёт дальше. Возможно, так оно бы и произошло, не зазвони мой будильник на телефоне.

Звук вибрации смартфона отчётливо отразился от стен в тихом коридора и распространился на многие метры. Существо резко остановилось, а её глаза перестали хаотично бегать - теперь они плавно и медленно стали поворачиваться в мою сторону пока мы не "встретились взглядами". На внешней части "ладони" были глаза, но отсутствовали другие привычные для человека части лица: брови, нос, рот. Из за этого невозможно было даже примерно оценить его мимику или настрой, но неизвестным для меня чувством, я чётко ощущал жажду крови в этих глазах.

Какое то время мы не шевелились оба, пока будильник не перестал излучать свой сигнал. С последним гудком я рванул с места к дальней двери пожарной лестницы - "ладонь" с еще большим рвением помчалась за мной. Добравшись первым до двери, я ввалился внутрь лестничной площадки и попытался хоть как то заблокировать дверь за собой. Но никаких механизмов, даже отдалённо намекающих на блокировку двери не было. "Сука! Когда не нужно, ты не открываешься, а когда понадобилось - хрен закроешь!" - не выдержав, выпалил я на металлическую дверь.

Не желая близкой встречи с тем существом я помчался вниз по лестнице, не разбирая ступеней и хватаясь за перила, чтобы не упасть. Я давно перестал считать этажи и не обращал внимания на номера - теперь это было совершенно бессмысленно. Дёргая ручку на очередном этажа, услышал как наверху мягко сработал щелчок закрытия — тварь идёт за мной, надо торопиться. В какой то момент ручка поддалась и я ворвался внутрь не раздумывая. Коридор был пуст, как всегда, но я не останавливался — бросился вдоль западного крыла к повороту, где, по логике планировки, должна была быть вторая лестничная клетка. Бежал, не оглядываясь, не дыша, чувствуя лишь холодный пот на спине и дрожь в ногах. Добежав до двери, влетел внутрь и снова понёсся вниз. Иногда я перескакивал через несколько этажей, иногда сворачивал в коридоры, лишь бы сбить преследователя со следа, и тут же возвращался на лестницу через противоположное крыло. Интересно, что не смотря на всю панику и звон в ушах, мне удалось заметить новую отличительную деталь - теперь на лестнице перестала играть музыка, которая успела так надоесть. Связано ли это с появлением твари или с вечерним временем, было не ясно.

Спускаясь и петляя я не заметил, сколько прошло времени — минуты или часы. Я уже не чувствовал усталости, только отчаянное стремление вниз, к земле, к свету, к чему-то настоящему. Наконец, на очередной площадке я толкнул дверь — и замер на пороге.

Этот коридор отличался от всех предыдущих и это не могло не радовать. Высокий потолок, светлые стены, на полу светлая плитка, выполненная под мрамор, а в воздухе витал слабый аромат кофе и свежей выпечки. Я сразу же узнал это место: сюда мы с Ниной каждое утро приходили завтракать. А это всё значит, что я был на втором этаже. «Земля близко!» — пронеслось в голове, и впервые за всё это время в груди мелькнула надежда, тёплая и почти осязаемая.

***
Продолжение следует
***

Раздражение медленно, но верно перерастало в тревогу. Прошло уже больше двадцати минут, а я все так же стоял в этом душном, безоконном коридоре, наблюдая за издевательской пляской цифр на табло. Лифты упорно игнорировали 37-й этаж, будто его стерли из их памяти. Мысль о том, чтобы ждать дальше, стала казаться абсурдной. «Ладно, может на другом этаже попробовать?», — отрезал я сам себе, отталкиваясь от стены.

Дверь в лестничную клетку была тяжелой, с тугим доводчиком. Пришлось приложить усилие, и та самая знакомая тяжесть почему-то успокоила. Здесь всё было по-старому, предсказуемо. Лестничная клетка встретила меня привычной прохладой и доносящейся сверху тихой, ненавязчивой музыкой. Одна из особенностей этого отеля была в том, что на администрация зачем-то включала музыку на пожарной лестнице. Вероятно, пешее передвижение по этажам пользовалось спросом и управляющие позаботились о такой мелочи. Мы с Ниной как-то поднимались пешком в ресторан на 40-м этаже, и она тогда смеялась, что даже побег от пожара здесь будет сопровождаться "Щелкунчиком".

Сделав первый шаг вниз, я услышал щелчок — над головой загорелась лампа, реагируя на движение. На следующем этаже повторилось то же самое: шаг, щелчок, свет. Четкий, понятный механизм.

Спустившись на два пролета, я уперся взглядом в металлическую дверь с номером «36». Рука сама потянулась к ручке — привычное движение, чтобы толкнуть дверь и выйти в коридор. Но ручка не поддалась. Я нажал сильнее, толкнул плечом — безуспешно. Дверь была заперта наглухо, будто ее намеренно закрыли. Любопытно. В дорогих отелях так не делают, правила пожарной безопасности всё таки... Впрочем, вероятно и на это были свои причины.

«Ну, невелика потеря, у меня еще есть минимум 30 попыток...», — пробормотал я и пошел дальше вниз.

Этажом ниже дверь с цифрой «35» открылась без труда, и я с облегчением шагнул в коридор. Он был точной копией моего: те же стены, тот же ковер, те же двери в номера. Я сразу повернул к лифтам и нажал все кнопки. Ожидание показалось вечностью. Одна из кабин, седьмая, как раз была недалеко, на 32-м. Я следил за табло: 31... 32... Сердце екнуло от надежды. 34... Кабина плавно проехала мимо, не сбавляя хода. Я снова стал нажимать кнопку, сначала раз, потом еще, уже отчаяннее, пока палец не заболел. Бесполезно.

Я вернулся в лестничную клетку. Тихая классическая музыка теперь казалась мне уже не такой успокаивающей как раньше. Нет, мелодия и ритм были всё те же, ничего не поменялось, кроме моего восприятия. Просто теперь этот звук как будто создавал эффект человеческого присутствия, тогда как кроме меня тут никого не было. И только сейчас до меня дошла мысль, что совершенно понятно, откуда доносится эта музыка. Когда мы в первый раз пошли в ресторан и поднялись с 37-го до самого последнего этажа, я пытался определить расположение динамиков, но ничего не нашёл и списал всё на то, что колонки расположены этажами ниже. Но теперь я спустился вниз на несколько пролётов и до сих пор не заметил ни единого намёка на источник звучания.

"Окей, добавим и это в копилочку странностей."

Спустя ещё несколько пролётов я окончательно убедил себя, что разумнее всего — просто идти вниз до самого низа. 37 этажей — да, это долго, но не невозможно, особенно если делать короткие передышки. Спуск вниз со временем неосознанно превратился в чёткий ритм: шаг, щелчок, вспышка света, пауза, шаг. Музыка, всё такая же тихая и мерная, словно дышала вместе со мной, и я невольно подстроился под её темп. В голове крутилась простая мысль: доберусь до ресепшена, там возьму стационарный телефон и позвоню Нине. Она, наверное, уже вернулась в номер и злится, что я так долго. Или, наоборот, волнуется. В любом случае, всё разрешится, как только я окажусь внизу.

Я почти перестал смотреть на номера этажей на стене — они мелькали, как кадры в старом фильме, и я лишь изредка ловил их взглядом, чтобы понять насколько продвинулся "прогресс" спуска. 28 — запомнил мельком, потому что цифра была чуть стёрта, будто её кто-то пытался стереть пальцем. Через пару пролётов — 36. Я даже не сразу понял, что это не опечатка зрения: остановился, обернулся, посмотрел ещё раз — да 36. Я потянулся к двери, но она ожидаемо не поддалась, как и та, что находилась на "оригинальном" 36-м этаже ранее.

Еще одна странность, череда которых перестала меня удивлять, а скорее уже начала раздражать. Для своего спокойствия я теперь начал придумывать оправдания для каждой такой "странности": конкретно у этой оправдание заключалось в невнимательности рабочих, рисовавших по трафарету цифры на всех этажах.

Следующий же этаж — 27 — выглядел нормально, дверь открылась с лёгким скрипом, и я даже заглянул внутрь: коридор, как всегда, пуст, лампы горят, лифты тихо гудят. Я выдохнул и пошёл дальше. Но дальше всё пошло наперекосяк.

Следующий этаж — 41. Потом 15. Потом снова 39. Но номера на дверях больше не соответствовали ни логике, ни моему счёту. Я пытался вернуться наверх, проверить — может, я просто сбился? Но на «37-м» теперь висела табличка с цифрой «8», а на том, что должен был быть «36-м» — «52». Да откуда он вообще мог взяться в 40-этажном здании? Двери, к слову, больше не открывались вообще. Я толкал их плечом, дёргал за ручки, даже пытался найти хоть какую-то щель, за которую можно уцепиться, — всё без толку. Металл был холодным, глухим, будто за ним не было ни коридора, ни номеров, ни мира, к которому я привык.

Паника подкралась незаметно, как та музыка: сначала просто фон, потом — давление в висках. Я начал дышать чаще, сердце стучало не в груди, а где-то в горле, и каждый новый пролёт вызывал всё больший ужас. Я уже не просто спускался — я бежал, спотыкаясь, хватаясь за перила, оглядываясь на каждую площадку, надеясь увидеть хоть что-то знакомое. Но всё было чужим, неправильным, как будто лестница сама решала, какой этаж показать мне сейчас. Я крикнул — просто так, от отчаяния, — но звук растворился в музыке, будто его и не было.

И тогда, на 18-м — или том, что значилось как 18-й, — дверь подалась. Причём сразу, почти беззвучно, как самая обычная дверь. Я ввалился внутрь, едва не упав на колени, и захлопнул её за собой, будто за ней гналась сама тьма. Коридор был тускло освещён, как обычно, ковёр поглотил звук шагов, и тишина здесь казалась почти священной после бесконечного марева лестницы. Облокотившись на стену, я сел прямо на пол и решил перевести дух и успокоиться. Напряжение было таким сильным, что картинка в глазах немного "поплыла" и я не сразу обратил внимание на то, что ждало меня в том коридоре...

***
Продолжение следует
***

— Пустишь меня первого в душ? — спросил я у Нины.

— Да, без проблем. Только сильно не задерживайся, я хочу успеть до солнцепёка добежать в Йотте-март!

— Мы же вчера там уже всё купили...

— Нет. Не всё. Иди давай уже.

Что ж, препираться с ней было бессмысленно, поэтому я взял чистое полотенце и направился в душ.

Номер, который мы арендовали, мог похвастаться просторной, но далеко не самой уютной ванной: отделка была выдержана в тёмных тонах; освещение — яркое, но лишь от одной лампы над раковиной; сантехника явно давно не обслуживалась, из-за чего слив воды сопровождался странными, пугающими звуками. Легкий ремонт наверняка придал бы этому месту более приятный вид. Включив слабый напор горячей воды — другого здесь и не предполагалось, — я ушёл в свои мысли, совсем позабыв о необходимости поторапливаться. Но продолжалось это недолго: в реальность меня вернул звонок в дверь.

Я прикрутил воду и прислушался. В чужой стране гостей мы не ждали, уборка номеров на сегодня не планировалась — значит, скорее всего, это был кто-то из администрации. Сквозь шум воды донесся ещё один звонок, затем — звук открывающейся двери и голос Нины. Разобрать слова было невозможно. Я не стал торопиться: наше проживание в отеле было беспроблемным, да и Нина, с её отличным английским, могла уладить любые вопросы и без моего участия.

Дальнейший диалог расслышать не удалось, в дверь ко мне никто не постучал, а значит, я мог спокойно завершить «водные процедуры». Повесив полотенце на сушилку и одевшись, я вышел из ванной.

— Расскажешь, кто это был и что им было нужно?

На вопрос никто не ответил. Осмотрев номер и прихожую, я никого не нашёл. «Может, на балконе?» — мелькнула мысль. Жена, несмотря на страх высоты, полюбила вид с балкона и частенько проводила там время по вечерам, уговаривая меня ужинать именно там. Но и там никого не было.

Меня на секунду кольнуло лёгкое волнение: не случилось ли чего? Отогнав дурные мысли, я заставил себя поверить, что Нина просто спустилась на ресепшн, чтобы уладить те самые «вопросы», которые невозможно было решить в номере. Вполне вероятно, что сотрудник совсем не понимал по-английски, и им пришлось искать более «разговорчивого» коллегу. Тем более чего переживать, если по всей территории отеля ловила хорошая связь и всегда можно было позвонить.

Пошарив по карманам рюкзака, я достал смартфон, разблокировал его и первым делом начал набирать сообщение в мессенджере: «Ты где? Всё в порядке?» — отправил.

Напротив сообщения закрутился индикатор отправки и через несколько секунд сменился красным восклицательным знаком: «Не удалось отправить сообщение. Проверьте соединение». Зайдя в настройки, я убедился, что Wi-Fi отключён, а других сетей поблизости нет. Более того, пропала и мобильная сеть — сигнал полностью отсутствовал. Это было уже странно.

«Ладно, если гора не идёт к Магомету...» Нужно было просто спуститься вниз, найти Нину и наконец отправиться в этот Йотте-март. Я переоделся и перед выходом проверил сумку, с которой всегда ходил в город: вода, кошелёк, ключ-карта, смартфон, сигареты с зажигалкой. Всё на месте. Можно выдвигаться.

Отель был небоскрёбом в сорок этажей, и каждый повторял одну и ту же планировку: два длинных крыла с номерами, соединённые узким, безоконным коридором, в центре которого ютились лифты. Убедившись, что дверь за мной плотно закрылась, я направился к лифтам.

Кнопки вызова светились тусклым белым светом. Мы были на тридцать седьмом этаже, так что ждать пришлось бы дольше обычного. Я нажал все кнопки разом, надеясь хоть на один шанс поскорее спуститься.

Ожидание затягивалось. Уставившись на табло над дверьми, я пытался по меняющимся цифрам угадать, какая кабина окажется расторопнее. Две застыли внизу, на первом и третьем этажах, несколько медленно двигались вниз, а седьмая, похоже, ехала в нужном мне направлении. Мой взгляд зацепился за неё: 30... 31... 32... Она плавно набирала этажи, и каждое новое число подталкивало меня вперёд, к выходу из этой душной ловушки. 35... 36... Я инстинктивно сделал шаг навстречу, готовый ворваться внутрь, едва двери раздвинутся. 37...

Но тихого звонка, возвещающего о прибытии, не последовало. Вместо этого число 37 сменилось на 38, и кабина ушла выше. «Какого хрена?» — пронеслось в голове, и я мысленно представил лицо инженера, проектировавшего эту криво работающую систему.

С раздражённым вздохом я снова прошёлся по всем кнопкам и уставился на табло. Вот лифт номер два приближался к тридцать седьмому... Я уже направился к нему, но цифра застыла на 35, а через мгновение поползла вниз. Так продолжалось и с остальными. Время шло, а ни одна дверь на моём этаже так и не открылась — кабины либо не доезжали, либо проносились мимо, будто игнорируя меня. Мысль о том, что я уже двадцать минут не могу спуститься, заставила сердце биться чаще...

***
Продолжение следует
***