Durgulel

В Северной Осетии неторопливо шли восьмидесятые годы.

В моём родном Лескене было всё тихо и спокойно, что меня сильно утомляло: душа требовала перемен, встряски, драйва по деревенски.

Чтобы не умереть от скуки, я начал играть в футбол, так как с командой можно было иногда выезжать на соревнования подальше от скучной жизни (для понимания, каким я был футболистом - я до сих пор не знаю что такое вне игры).

Мои два старших брата были всегда лучшими учениками в школе, спортсменами, активистами и просто воспитанными детьми.

В случае со мной, ситуация складывалась немного другая: охоты к учёбе не было, но меня всегда тянули за уши, и я был эдаким "плюшевым отличником".

В очередной прекрасный день меня вызвал завуч и предложил, очень неожиданно, стать комсоргом всея школы.

Прикинув, что у меня может быть отдельный кабинет, и не надо будет ходить курить за школу, я согласился.

Мне передали ключи, печать, штамп "уплачено ВЛКСМ", после чего я приступил к своим обязанностям.

Я немедленно собрал совет из своих корешей, и мы каждый день стали заседать и думать, как бы улучшить жизнь рядового комсомольца.

Короче говоря, курили мы прямо в кабинете и пробовали пить араку.

Для информации надо отметить, что наш отец был председателем сельсовета и каким то ещё депутатом, отсюда и хорошее отношения ко мне со стороны руководства школы.

Жизнь была прекрасна ровно до той минуты, пока меня однажды не вызвал директор школы.

Это был человек двухметрового роста и необычайной физической силы.

Посмотрев на меня сквозь веки, не поднимая головы, он сказал:

- Тебя приглашает первый секретарь райкома на районное собрание компартии. Будешь выступать там с речью! Ясно тебе?! И да, через неделю у тебя приём в комсомол. Подготовься!

Единственная мысль, которая у меня возникла в тот момент - "мне пиздец"...

Выйдя из кабинета директора, я повзрослел сразу лет на десять.

В моей голове, голове пятнадцатилетнего мальчика готовилась речь для именитых коммунистов Ирафского района.

Кое-как речь, всё-таки, была сформулирована, и меня привезли в Райком.

Я сидел на самом заднем кресле и тихо потел.

Через какое-то время меня пригласили на трибуну.

Я встал и уверенным шагом пошёл вперёд.

За своей спиной я слышал:

- Это же сын председателя лескенского сельсовета! Каков молодец!

От этих слов мне становилось ещё хуже.

Потом мне пожал руку какой-то крендель с пышными будёновскими усами и я начал...

Что я говорил точно не помню, но это было от души и с огоньком.

Я размахивал руками, говорил о молодёжи, и о том, как мы искренне стремимся стать коммунистами, делая при этом театральные паузы, пытливо вглядываясь в глаза старших товарищей в зале.

Когда я пришёл в себя и остановился, все начали аплодировать и чему-то радоваться.

Мне вручили грамоту как лучшему комсоргу района, а Первый секретарь пожал мне руку и сказал, что на таких как я у него вся надежда.

Выйдя на улицу, я выкурил две сигареты и побрёл на остановку.

Рядом с остановкой торчала пивнушка.

Выпив кружку пива, я поглядел на свою грамоту и стал ждать автобус до Лескена...

Я больше недели находился в состоянии полной эйфории от общения с партийными бонзами.

В голове постоянно крутилась одна и та же мысль:

- Какой же я всё-таки пиздец чё за тип! Я - приёмный ребёнок у уважаемой фамилии в селе, и вдруг такое всенародное и партийное признание!

Ааа, я забыл рассказать про подкидного ребёнка.

Мой старший брат, будучи очень уравновешенным и чопорным человеком, шутил всегда так же сухо и без особого юмора.

Однажды, будучи в плохом настроении, он мне заявил:

- Мы тебя все очень любим, но ты должен знать...нам тебя подкинули, поэтому ты такой тупой и на нас совсем не похож.

- Йоп твою мать! - крикнул я тогда про себя, - ну вот нахуя семье, где и так уже два сына, усыновлять третьего?!

Утешала лишь одна мысль: меня усыновили только лишь потому, что у них не получились двое предыдущих.

Тогда я решил - буду похож на отца, который отдал целине в Казахстане три года, становился чемпионом СССР по вольной борьбе, разрешал какие-то там кризисы в Египте, короче говоря, грандиозным типОм!

Незаметно настал день приёма в комсомол.

Это был последний день приёма в комсомол в СОАССР, потому что я проебал все возможные организационные сроки, и все ждали только меня.

Приём проходил на втором этаже нашей школы.

Когда я открыл свой кабинет, в коридоре меня ждали более сорока учеников.

Они жались по углам, нервно учили устав ВЛКСМ и с надеждой поглядывали в мою сторону.

Я грозно всех оглядел и со словами:

- Скоро начнём! - быстро зашёл в свой кабинет.

Моя братва подтянулась чуть позже.

Надо сказать, что они не разделяли коммунистических убеждений и относились к этому действу довольно скептически.

Мы вызвали первого кандидата и задали ему вопрос:

- Сколько стоит устав ВЛКСМ?

На что тот ответил, мол, устав для комсомольца бесценен, и он должен его хранить как девка целку и всякую такую хуйню.

Будучи неплохим для села актёром, я нарисовал на своём лице крайнее недовольство, посмотрел на несчастного и зловеще проговорил:

- Госцена устава 3 копейки! И если ты не способен оценить труд советского человека, то тебе не место в наших рядах! Выйди вон!

Он убежал, хлопнув дверью и рассказал другим о наших каверзных вопросах.

Я громко крикнул:

- Следующий!

А перед этим,пока никого не было, мы с пацанами дёрнули по граненому стакану араки.

Зашла одна из самых порядочных девочек нашей школы.

В руках у неё был устав.

Я приказным тоном потребовал сдать его заместителю приёмной комиссии, чтобы она не смогла подглядывать.

Вопрос был тот же:

- Сколько стоит устав ВЛКСМ?

Наученная опытом предыдущего претендента, она ответила:

- Государство потратило на изготовление этой брошюры три копейки...

В этот момент, видимо под воздействием араки, я почувствовал, что в меня вселился сам товарищ Сталин с Берией, и меня понесло:

- Так по твоему комсомольцы, которые кровью писали этот устав оценили свои жизни в три копейки?! Как ты могла даже подумать такое?! Устав для комсомольца бесценен, и должен быть дороже жизни! Воооон из кабинета!

В слезах она выбежала в коридор, а мы продолжили бухать.

После каждого претендента мы непременно принимали очередной стакан араки, пока в конце концов не начали, что называется, слетать с катушек.

Завучу пожаловались на нас после вопроса:

- Правда ли, что Крупская заразила Ленина сифилисом, от чего тот сошёл с ума и совершил Октябрьскую революцию?

Даже не хочу описывать, что было потом.

Но я всё же принял всех в комсомол, вручил им в торжественной обстановке билеты, дал напутствие молодым комсомольцам, но за устроенный беспредел у меня отобрали кабинет и выперли из комсоргов.

А через месяц и вовсе не стало Союза, поэтому я навечно остался последним комсоргом лескенской средней школы, давшим молодёжи села надежду на счастливое светлое коммунистическое будущее...

Артур Елканти ©

Когда мой дядя учился в пятом классе Сурх-Дигоринской средней школы, то особым прилежанием не отличался, но был хулиганом, уже пытался выпивать араку и покуривал со старшеклассниками за спортзалом.

При этом имел склонность к точным наукам и делал успехи в области математики.

С русским языком дела обстояли хуже.

Во время диктантов дядя делал чудовищные ошибки, за что его часто наказывал учитель русского языка и литературы Казбек Мисостович, который и сам не дружил с мягким знаком, безжалостно избавляя от него свою речь.

Во время очередного урока учитель диктовал текст про медведей.

Надо сказать, что дядя с самого раннего детства очень трепетно относился к этим сильным животным, поэтому, из уважения, он написал слово медведь никак иначе, как «медьведь».

Проходивший мимо учитель сделал ему замечание:

- С одним мягким знаком нужно писат слово медвед, ты бестолоч! - и большим пальцем правой руки, свёрнутой в конфигурацию «дислайк», три раза вбил эту информацию в голову своему ученику.

Помимо правил русского языка дядя страшно не любил насилия над собой, поэтому он нарочно усугубил ситуацию, смело написав в тетради «крассивый медьведь вышель из-за ёльки».

Причём, сделал он это прямо под пристальным взглядом Казбека Мисостовича, который стоял рядом с ним.

Старый учитель понял, что ему обьявили войну, поэтому он своим «дислайком» в такт со словами: «Сколко. Раз. Я. Тебе. Говорил. Медвед. Пишется. С одним. Мягким знаком. Бестолоч.» - вбил в очередной раз правописание в мятежную голову, после чего потребовал, чтобы дядя исписал три страницы словом медведь с одним мягким знаком.

Дяде было, что называется, больно и обидно, но отступать в бескомпромиссной борьбе с сатрапом он даже и не думал.

В ответ на жирно зачёркнутое учителем слово «медьведь», он ещё жирнее исписал пять страниц словом «медьвед», формально даже перевыполнив задание.

А в самом конце, уже лично от себя, добавил предложение:

- Медьведь очень крассивый зверь! Я люблю медьведьей! - и сам себе поставил огромную пятёрку.

За невиданный в те далекие советские времена дерзкий демарш дядя был последовательно выпорот отцом, матерью и тремя старшими сёстрами.

Но даже жестокие меры физического воздействия не сломили дядин дух.

Когда во время следующего урока учитель встал со своего стула и вышел к доске, то весь класс увидел, что на задней части чёрных брюк Казбека Мисостовича отпечаталось, написанное мелом в зеркальном отражении, слово «МЕДЬВЕДЬ».

Ученики до самого звонка так и не смогли успокоиться от хохота, а урок был сорван.

Дядька чувствовал себя отомщённым, поэтому даже непременное будущее наказание казалось ему тогда не таким уж и страшным...

#аланскиехроники

Дорогущий плейстейшен я купил тогда исключительно для мелкого, чтобы он развивал свой мозг и мелкую моторику.

Игры я приобретал специальные, развивающие и без сцен насилия.

Но через несколько дней родной дядя мелкого, ни с кем не посоветовавшись, несанкционированно подарил любимому племяннику кровавую игру «Assassin’s creed».

Игра оказалась столь увлекательной, что мы всей семьей рубились в неё, пока не прошли до самого конца.

А мелкий был в таком восторге от игры, что буквально стал бредить ассасинами.

Он рисовал их, пытался вырезать из бумаги и стал мечтать о настоящем костюме ассасина.

По вечерам он подсаживался ко мне и писклявым голосом сокрушался:

- Эх, папа, если бы ты подарил мне костюм ассасина, то я бы был тогда самым счастливым!

Детей я баловал всегда, несмотря на протесты их матери, но в те времена костюм ассасина найти было практически невозможно.

В один вечер, после очередного писклявого разговора, я углубился в интернет и набрёл на сшайский сайт, где за 250 долларов продавался детский костюм ассасина.

Выглядел он великолепно и, судя по описанию, являлся точной копией костюма из игры.

250 долларов были для меня тогда приличной суммой, но детская мечта, конечно же, стоила гораздо дороже.

Где-то через месяц я забрал посылку и на всех парах помчался домой, предвосхищая радость мелкого.

Я не ошибся.

Мой мальчик был на вершине счастья.

Он обнял меня своими ручонками и благодарно пропищал:

- Папа, ты просто всемогущий!

Идиллия продлилась недолго.

Через минуту из комнаты вышел маленький заплаканный ассасин в великолепном костюме с надетым на голову капюшоном и двумя кинжалами в руках.

- Папа, они пластиковые. Кинжалы пластиковые. И они даже не выпрыгивают. Какой же я ассасин?! - плакал он.

Честно признаться, я думал, что для него важен сам костюм, а не аксессуары, но я ошибался - мелкий хотел полного перевоплощения.

Мы с матерью кое-как успокоили его, а я даже пообещал изготовить металлический выпрыгивающий из рукава кинжал.

- Папа, жаль, что ты не всемогущий…- закончил тогда мелкий и понуро ушёл к себе в спальню.

Прошло больше десяти лет.

Мелкий, который стал уже довольно крупным, прилетев на каникулы домой, решил разобрать чулан и обнаружил там тот самый костюм ассасина.

Я как раз пил в это время очередной бокальчик … чая, когда услышал мелкого:

- Ахахахах! Па! Папа! Смотри, что я нашёл!

На громкие возгласы пришла мать мелкого. Она взяла куртку с капюшоном и покачала головой:

- Да, сынок, помню, ты тогда отца сильно расстроил, - сказала она.

- Да помню я всё, мама, но без выпрыгивающего металлического ножика костюм мне тогда нафиг не нужен был!

Воспоминания, под воздействием третьего бокальчика …чая, усилились, и мои глаза слегка увлажнились.

Мелкий заметил блеск в глазах отца, надел на голову, ставший ему не впору капюшон и, приобняв меня мускулистой рукой, признался:

- Пап, не, ну честно, я тогда реально думал, что ты всемогущий. Но ты оказался не всемогущим, а просто мощнецким! - после чего громко рассмеялся.

Я подозвал его указательным пальцем и отпустил ему лёгкий подзатыльник.

Допивая свой бокал … чая, я порадовался тому, что после демонстрации волшебства с реанимацией оторванного большого пальца, мне удалось очень даже долгое время продержаться в глазах мелкого всемогущим магом.

- Добрый день, Алан Батькович! - сказала девушка с незнакомого номера.

- Здравствуйте.

- Вас беспокоит следователь Следственного комитета Российской Федерации Елена Николаевна Лопухина. Алан Батькович, теряли ли вы свой паспорт?

- Нет.

- Дело в том, что на ваше имя была попытка получить кредит в банке на операцию неким гражданином Гришиным. Вы знакомы с Гришиным?

- Нет.

- Мы по этому факту возбудили уголовное дело. Скажите, а вы открывали счёт в банке?

- Эээ, в каком банке?

- Эээ, в (очень аккуратно) Сбере.

- Было дело. Каюсь.

Следователь заметно повеселела:

- Так вот, этот злоумышленник пришёл в московское 981 отделение Сбера с пакетом документов и доверенностью от вашего имени, чтобы оформить кредит на 250 тысяч (я подумал, что она скажет евро) рублей (эээх…), но бдительный операционист банка заметил подозрительные данные и вызвал сотрудника службы безопасности, а Гришин сбежал.

- Как же вы так? - грустно поинтересовался я, - упустить такого крупного мошенника!

- Мы его обязательно поймаем, а пока я вас переключу на сотрудника Центробанка.

Я даже привстал с дивана, на котором мирно лежал до звонка и пил чашечку … чая.

В трубке заиграла музыка, затем что-то щёлкнуло (наверное тумблер) и бодрая девушка поздоровалась:

- Алан Батькович, здравствуйте! Меня зовут Гончарова (- Лопухина, Гончарова - сплошь княжны! - подумалось мне) Ирина Сергеевна. Я сотрудник центробанка. Вам объяснили суть проблемы?

- Здравствуйте. Скажите, а вы прямо вместе с Набиуллиной сидите? - наивно спросил я.

- Да, конечно. Мы находимся в здании Центробанка по улице Вавилова дом 19.

- Как же так?! - удивился я, - на Вавилова Сбер, а здание ЦБ рядом с знаменитыми «Сандунами» на одноименной улице. Я там был…

- Это сейчас не важно. Алан Батькович, вам нужно срочно скачать из … а у вас какой телефон: айфон или андроид? - продолжила сотрудница Набиуллиной. - Не важно тоже. Срочно скачайте из плеймаркета или эпплстора приложение такое-то и ждите дальнейших инструкций.

- Эээ, но у меня «Нокиа». Фонарик который.

На той стороне были слышны голоса других княгинь, а моя благородная дама замолчала.

Я почему-то вспомнил незабвенного Аркадия Райкина, отхлебнул большой глоток … чая и осуждающе сказал:

- Девушка, девушка… сукин ты сын!

- Ссссук… - успел я услышать, и звонок прервался.

Чтобы гипнотизировать людей нужен особый дар.

А чтобы дар работал, необходимо владеть специальными техниками.

Знаете, сколько есть вариантов загипнотизировать человека?

Восемнадцать.

Это мне стало известно из собранного в виде книжки научного труда про гипноз в руках молодой женщины, которая летела в самолете рядом со мной.

Она всю дорогу от Москвы до Владикавказа перечитывала страницы, закрывала глаза, бормотала про себя прочитанный текст, сверялась и снова читала.

Периодически её отвлекал сын с кучерявыми волосами лет семи-восьми, которому было скучно ничего не делать.

Тогда женщина поворачивалась в его сторону, делала большие глаза и проговаривала ему какие-то слова, после которых ребёнок замолкал и начинал пялиться в иллюминатор.

Через час полёта заскучал и я, поэтому стал тайком подсматривать в научную книжку соседки.

В каждом из восемнадцати методов гипноза главным было уверенным волевым взглядом и голосом всецело завладеть вниманием гипнотизируемого, после чего, при помощи определенных предметов, ввести его в состояние контролируемого сна.

- Я хочу писать, мама, - тихо сказал загипнотизированный мальчик.

Мать снова сделала большие глаза, но опомнилась и, не убрав глаза, повернулась ко мне.

- Будьте добры, пропустите нас, - сказала она таким волевым голосом, что я чуть было немедленно не уснул.

Но я взял себя в руки и пропустил их.

Открытая научная брошюра осталась лежать на кресле рядом.

Я напряг зрение и прочитал:

- Для внушения необходимо говорить четко, ясно, без второстепенных слов, засоряющих воздействие на мозг гипнотика. Т.е. предмет вопроса должен быть понятен как профессору, так и грузчику. Причем особенно грузчику, так как если будет понятен грузчику — то наверняка поймет и профессор...

Почему-то я вспомнил своего директора лескенской средней школы, который точно владел техниками гипноза, потому что когда он своим тихим низким голосом, как у питона Каа говорил:

- По коридорам не бегать. Громко не разговаривать. Жвачку не жевать. - мы всем классом становились смирно, закрывали рты и проглатывали жвачки.

Умел человек без второстепенных слов по науке вводить людей в нужное состояние.

А когда он ловил пробегавшего мимо школьника, то непременно крутил ему ухо и говорил:

- Нельзя по коридорам бегать. Это опасно. Не бегай.

При этом школьник, находясь под гипнотическим воздействием, даже не пытался вырваться.

Думаю, что двухметровый рост директора и его руки, размером с лопату, оказывали серьёзное гипнотическое влияние.

Я ознакомился ещё с парой методов, но особых отличий в них не увидел, поэтому читать научный труд перестал.

Когда мои соседи по самолету вернулись и сели на свои места, мальчик через несколько секунд скривил лицо, привлёк внимание мамы и грустно сказал:

- Мама, мне скучно.

Мама снова сделала большие глаза, повернулась к сыну, смотрела на него несколько секунд, затем тягуче проговорила:

- Тебе не скучно. Тебе хорошо. Ты хочешь смотреть...

Сын не дослушал:

- Мама, твой гипноз тоже скучный! Не буду я больше в иллюминатор смотреть! Плейстейшен хочу!

Женщина убрала с лица большие глаза, грустно вздохнула, ещё раз полистала книжку про гипноз и, раздражённо захлопнув её, прошипела:

- Не работает. Ни черта не работает…

А я снова вспомнил нашего директора лескенской средней школы и подумал, что без рук, размером с лопату, гипноз - это голимая профанация.

#аланскиехроники

В советское время Лескен считался весьма зажиточным и самодостаточным селением.

В Лескене было две школы, два продуктовых магазина, хозмаг, клуб, библиотека, спортзал и любимое место мужчин - столовая.

В любом лескенском доме всегда имелась осетинская арака и закуска, но мужчины, когда им позволяли финансы, любили собирать друзей и идти в столовую выпивать русскую водку с международными шницелями и прочими общепитовскими антрекотами.

Как правило, делалось это по очереди.

Зулейхан и её муж Дзана жили весьма скромно.

Дети уже повзрослели и покинули отчий дом, поэтому пожилым только и оставалось делать, что вести небольшое хозяйство да ругаться по любому удобному поводу.

Дзана, что греха таить, любил выпить.

Он никогда не напивался до беспамятства, не устраивал пьяные дебоши, не валялся в грязи: выпивал, как все.

Но этот его небольшой порок сильно раздражал Зулейхан.

А когда Дзана просил на поход в столовую денег, то скандал стариков было слышно даже до набережной речки.

В тот день Дзана выглядел сильно озабоченным.

Была суббота, и он знал, что настала его очередь вести друзей в столовую.

Денег в кармане у него уже давно не было, а просить их у своей скандальной жены он боялся.

Тем более, что на его благородный порыв угостить друзей она бы всё равно ответила отказом.

Он присел на лавочку возле дома. Проходившая мимо почтальонша поздоровалась и передала ему газету.

С первой страницы газеты на Дзана грустными глазами смотрело бровастое лицо Л. И. Брежнева.

- На 76 году жизни скончался генеральный секретарь коммунистической партии советского союза Леонид Ильич Брежнев, - прочитал Дзана.

Прочитав, он хитро прищурил глаза, почесал бороду, улыбнулся и быстрым шагом забежал с газетой в руке домой.

- Жена, слышала? Брежнев умер, - сказал он с таким скорбным лицом, как будто потерял родного дядю.

Зулейхан прикрыла передником рот и стала причитать.

- Что делать, ума не приложу. Все мужчины Лескена собирают по 25 рублей на похороны, но я даже не знаю, сможем ли мы осилить такую сумму, - качая головой проговорил Дзана.

- Пойду скажу, что наш дом сдавать не будет. Стыдно, конечно, перед всем селом опозорюсь, но делать нечего.

Зулейхан хотя и была женщиной не сильно социально вовлеченной, но терять лицо из-за 25 рублей она не собиралась.

- Вот тебе 50 рублей, и пусть все знают, что наш дом не хуже других. Мы осетинские традиции не нарушаем никогда. Немедленно иди в сельсовет и сдай и за себя, и за меня! Так и скажи - Зулейхан хоть и женщина, но она советская женщина!

Дзана чуть не взвизгнул, когда в его руки перешли две фиолетовые купюры с головой Ленина, но сдержался, скорбно покачал головой и медленно вышел из дома.

Пятьдесят рублей в начале 80-х были солидной суммой, особенно в селе.

Мужчины два дня гуляли в столовой: пили, закусывали, а в перерывах пели песни. И только на третий день Зулейхан узнала о коварном обмане мужа.

Она затаила на него обиду и не разговаривала с ним целую неделю.

А Дзана только это и надо было.

Прошло какое-то время.

Снова наступила очередь Дзана накрывать столы в столовой.

Целыми днями он думал о том, где взять денег. Даже подумывал продать своего любимого ослика, но и этого он не смог бы сделать без одобрения сварливой жены.

Как-то в обед он стоял с мужчинами в центре села, курил и слушал нехитрые рассказы односельчан.

В это время откуда-то из-за горизонта стал появляться вертолёт и пролетел прямо над их головами, слегка оглушив своим рокотом.

- Эх, вот бы мне вертолёт! - мечтательно сказал один из мужчин, - я бы на нём в Чиколу летал и в Дигору, а может быть даже и в Орджоникидзе!

- А я бы на рыбалку в Аргуданский на нем летал, а то идти далеко, а форель там клюёт отлично, - проговорил другой.

- Да ну его! От него столько дыма. И солярку он жрёт, как танк! - возмутился третий.

Дзана хитро прищурил глаза, почесал бороду и медленно побрёл домой.

- Жена, я только что с собрания вернулся. С лучшими мужчинами села говорил. Отстали мы с тобой, старуха, отстали. Все в Лескене уже купили вертолёты, одни мы с тобой остались без вертолёта. Так стыдно было. Но что делать, у нас лишних двадцати рублей нет. Конечно, лучше бы взять вертолёт подороже, за 25 рублей, ну, да ладно… - трагично сообщил старик и задумчиво стал ковырять пальцем стол.

- Это что же за ветралёт такой? Что за животное такое? - осторожно поинтересовалась Зулейхан.

Старик махнул на неё рукой.

Зулейхан с минуту молчала, нервно теребя косынку, быстро зашла в комнату, вынесла оттуда 25 рублей и решительно сказала:

- Вот. Иди и купи самый лучший ветралёт! Мы порядочная семья. У нас всё будет, как у людей. Мы не хуже других! Но имей ввиду, в моём дворе этот ветралёт гадить не будет. Держи его от меня подальше!

Дзана с трудом сдержал радостный возглас, забрал деньги и ушёл за покупкой.

На самом деле он, конечно же, позвал друзей и отлично с ними посидел за богато накрытыми столами в столовой.

Зулейхан через какое-то время узнала про обман мужа, сильно на него обиделась и не разговаривала с ним больше недели.

Но Дзана только это и надо было.

А в Лескене до сих пор на вопрос - А на чём мы поедем? - отвечают, - На чём, на чём?! На вертолёте Дзана!

Однажды утром Дзана проснулся со странным чувством. Это было чувство вины.

Ему было стыдно за то, что он постоянно подтрунивал над женой. Он решил как-то загладить свою вину и сделал очень серьёзное заявление:

- Жена! Я часто обижал тебя в жизни. Прости меня за это. Хочу повиниться перед тобой, и в знак примирения бросаю пить прямо с этой минуты!

Зулейхан от неожиданности уронила фарфоровую чашку и та со звоном разлетелась на множество кусочков.

- Старик, уж не помирать ли ты собрался? - с тревогой в голосе спросила она и запричитали.

Дзана кое-как успокоил её и тем вечером действительно лёг спать абсолютно трезвым.

Прошла неделя.

На всех мероприятиях, которые проходили в Лескене Дзана решительно отказывался от алкоголя.

Подруги и просто соседки наперебой докладывали Зулейхан, что называется, сводки с полей:

- Твой муж не выпил там!

- Твой муж отказался пить на свадьбе!

- Твой муж даже не сел за стол у тех-то!

От такой информации с одной стороны сердце радовалось, но с другой стороны становилось тревожно на душе у Зулейхан:

- А вдруг у моего старика какой-то смертельный недуг, из-за которого он и бросил пить?

А Дзана уже не на шутку устал быть трезвенником. Его буквально колотило от трезвой жизни. И как назло всю неделю в Лескене проходили то свадьбы, то именины, то проводины, а ему приходилось их посещать и на потеху односельчан отказываться выпивать.

Рано утром соседка попросила Дзана нацедить из бочки трёхлитровый баллон араки для традиционного подношения на свадьбу.

Дзана взял из кладовки старый резиновый шланг и спустился в соседский подвал.

Он вытащил затычку из бочки, засунул шланг, сделал несколько энергичных втягиваний, и арака, весело журча, полилась в стеклянную тару.

Пока тара наполнялась, Дзана хитро прищурился, почесал бороду и улыбнулся.

Всю следующую неделю муж Зулейхан ходил по Лескену в отличном настроении.

Он посещал все мероприятия, продолжал отказываться от выпивки, но был весел, словоохотлив и улыбчив.

Его супруга уже перестала волноваться из-за неожиданно ставшего трезвенником мужа, но при случае пожаловалась соседкам во время вечерних посиделок, что Дзана почему-то сильно увлёкся охотой на мышей и крыс в подвале:

- Он на день может по несколько раз проверять в подвале свои капканы от мышей и крыс! И не ленится старик!

Соседки посмеялись над ней и объяснили, зачем её муж так часто ныряет в подвал:

- У него в кармане шланг. Он его в бочку с аракой засовывает и втихаря выпивает.

Очень обиделась на коварного мужа Зулейхан.

Устроила скандал, который был слышен даже на другом берегу речки.

Она отняла у Дзана шланг и не разговаривала с ним неделю.

А что же Дзана?

А Дзана лишь улыбался и почёсывал бороду, потому что ему только это и надо было.

#аланскиехроники

Организация, в которой числились Жанна Сергеевна и Алла Ивановна была государственной и занималась очень серьезными вопросами.

Жанна Сергеевна уже много лет возглавляла отдел хозяйственного обеспечения, а Алла Ивановна работала заместителем начальника юридического отдела.

Надо сказать, что женщины не любили друг друга.

Поговаривали, что Жанна когда-то водила шашни с мужем Аллы.

После нескольких открытых конфликтов, из-за которых они объяснялись в кабинете руководителя организации, война приняла тайный характер.

Анонимка, в которой осуждался моральный облик Жанны, несовместимый с государственной службой пришла, судя по штемпелю на конверте, из Ростова.

Начальник отдела кадров ознакомил обвиняемую с содержанием письма и сообщил руководителю, но тот запретил рассматривать анонимки, поэтому её просто порвали и выбросили в мусорную корзину.

Жанна сразу вычислила анонима.

Неделю назад Алла отправляла свою старшую дочь в Ростов на учёбу.

А двумя неделями ранее Жанна при всех унизила Аллу, обозвав её свиньёй из-за грязи и слоя пыли на рабочем столе.

- Больше некому! - решила она.

Жанна понимала, что месть - это блюдо, которое подают холодным, поэтому выждала почти месяц, после чего выпросила у подруги из кожно-венерологического диспансера фирменный бланок и написала на нём письмо.

В письме сухим официальным языком было написано, что Алла Ивановна болеет сифилисом в крайне заразной форме, и что нужно немедленно предпринимать меры по её изоляции в стенах специализированной больницы.

Начальник юридического отдела Валерий Николаевич уже три раза перечитал письмо.

Неожиданные венерические проблемы заместителя ввергали его в ужас.

Он вспомнил, что на свадьбе сына главбуха танцевал с ней, поэтому тут же нервно стал рассматривать свои руки. Ему казалось что руки необычного цвета и непривычно чешутся.

- Господи! Боже мой! Не хватало ещё на старости лет подцепить сифилис. Никто же мне не поверит, что у нас ничего с ней не было. Мы просто потанцевали. Один раз! Проклятая водка! Зачем я пил?! Был бы трезвый, ни за что бы не стал танцевать. Да я и танцевать-то не умею! Оооох... - сокрушался Валерий Николаевич, периодически почёсываясь.

Делать нечего.

Нужно было предпринимать срочные действия в отношении зараженной сотрудницы, а так же организовывать мероприятия по массовой проверке контактировавших с ней коллег.

- Что я жене скажу? - всплакнул юрист напоследок, взял себя в руки, вытер слезу и вызвал заместителя к себе в кабинет.

Алла Ивановна была в прекрасном настроении.

Наградив своего начальника лучезарнейшей улыбкой, она присела и приготовилась записывать.

Валерий Николаевич инстинктивно отодвинулся назад.

- Алла Ивановна, даже не знаю с чего начать, - пробормотал он, - знаете ли, письмо мы получили.

- Какое письмо? - всё ещё весело спросила она.

- Нехорошее...

Начальник отдела решил дальше не юлить, собрал волю в кулак, выпалил:

- У вас сифилис! Вот! - после чего ткнул указательным пальцем в край конверта с письмом, и письмо плавно доскользило до адресата.

Улыбка немедленно сошла с лица женщины. Она судорожно схватила конверт, дрожащими руками вытащила из него свёрнутый лист бумаги, расправила и быстро пробежалась испуганными глазами по напечатанному тексту.

У Аллы Ивановны всё внутри похолодело, глаза увлажнились, кончики пальцев стали неметь, а в голове путались мысли:

- Когда? Где же это я? Может в поликлинике, когда сдавала кровь? А может быть в кафе? Может муж? Точно! Мне девочки говорили, что у него кто-то есть. Убью! Убью гада!

- Вас придётся изолировать в больнице. Немедленно, - отрезал Валерий Николаевич.

Алла Ивановна заплакала.

Слёзы градом лились из глаз и падали на блокнот с заметками, отчего буквы на бумаге стали расплываться.

Неожиданно она перестала плакать, схватила письмо и, вытирая ладонью слёзы с глаз, уставилась на текст.

А ещё через несколько секунд захохотала, как безумная.

Валерий Николаевич открыл рот от удивления. Он был уверен, что его заместитель на фоне душевных страданий тронулась рассудком.

- Вы не расстраивайтесь так. Теперь всё лечится. Мы что-нибудь придумаем, - попытался успокоить сотрудника начальник.

Алла Ивановна окончательно пришла в себя, и уже с улыбкой объяснилась.

- Это Жанна подделала письмо. Больше некому! Вы подумайте, откуда у кожвена мои анализы?! Я же там никогда не была! Никогда!

Так как Валерий Николаевич когда-то служил в правоохранительных органах, то взял ещё раз письмо и набрал указанный там номер телефона исполнителя, убедился, что письмо поддельное и только тогда успокоился.

Гора упала с его плеч, но о происшествии он всё-таки доложил руководителю организации.

Руководитель сильно расстроился и даже хотел уволить Жанну Сергеевну, но, так как прямых доказательств против неё не было, ограничился общим собранием, на котором строго предупредил всех, что не допустит интриг и прочей разлагающей дисциплину дряни.

Алла Ивановна не спала много ночей.

Ей не давали покоя мысли о мести.

Что только она не придумала за это время: от банальной физической расправы до новой, более злобной анонимки, но уже в Москву в вышестоящую организацию.

Через три недели бессонных ночей она всё-таки приняла решение.

- Жанна Сергеевна, тут письмо, - сообщила в трубку сотрудница, - оно на ваше имя. Я могу занести?

Жанна разрешила его занести, выждала , пока сотрудница вышла и вскрыла конверт.

Внутри была фотография, на которой обнажённая фигура женщины с головой Жанны возлежала с обнажённым неизвестным мужчиной.

Подделка была очень грубой, поэтому Жанна даже не разозлилась, а просто порвала на мелкие кусочки и конверт, и фотографию.

Но такое же письмо получил руководитель организации и устроил страшный скандал, вызвав «развратницу» на ковёр.

«Развратница» объявила себя невиноватой и обвинила в дешёвом подлоге Аллу Ивановну, которая, впрочем, сделав невинные глаза, отрицала все поползновения в свой адрес.

Руководитель в очередной раз потребовал прекратить и угрожал уволить обеих.

Когда они выходили из кабинета руководителя, Жанна зло шепнула Алле:

- Ты, сучка, пожалеешь, что связалась со мной!

На что та ответила:

- Это мы ещё посмотрим! Сдохни, тварь!

Весь коллектив знал, что Алла Ивановна не пила алкоголь.

Дело в том, что раньше она сильно злоупотребляла, что называется, бухала по чёрному, устраивая на фоне алкогольного опьянения жуткие скандалы, но её вылечили.

И теперь она числилась ярой трезвенницей, а вместо алкоголя стала в большом количестве употреблять лимонад и прочие шипучие фруктовые напитки.

Именно в эту болевую точку и решила нанести удар Жанна Сергеевна.

Она задержалась на работе, пробралась в кабинет к юристам, аккуратно вскрыла две бутылки лимонада, стоявшие в холодильнике, отпила из них, добавила туда по пятьдесят граммов спирта и аккуратно обратно закрыла.

С утра в государственном учреждении всё было как всегда.

Все пили утренний кофе, чесали языками и пытались начинать работать.

Жанна Сергеевна знала это, поэтому спокойно выжидала.

Первые крики раздались ближе к концу обеденного перерыва.

- Где эта тварь?! Где эта Шмара Сергеевна?! Убью! - кричала Алла Ивановна.

Она ворвалась в кабинет Жанны Сергеевны, раскидала стулья во все стороны, добралась до неё и вцепилась в волосы.

Женские крики усилились.

Их пытались разнять, но безрезультатно.

Вырвав друг у друга по внушительному клоку волос, женщины стали бросаться подручными предметами.

Выбили стёкла в окнах и в шкафах.

Разбили графин со стаканами дыроколом.

В конце концов прибежала охрана и развела бойцов по углам.

Информацию о пьяном дебоше довели до руководителя.

В этот раз он не стал больше предупреждать и уволил обеих, чтобы они не разлагали коллектив, потому что, как он сказал: дисциплина на работе важнее даже самой работы.

#аланскиехроники