Рози

Звездочка

Тишина в библиотеке Школы Дружбы была звенящей, но на этот раз ее нарушал не шепот перелистываемых свитков, а тревожное, почти неслышное гудение, исходившее от амулетов шестерых подруг. Они загорались и гасли вразнобой, словно их сердца бились в разном ритме. Это началось утром и не прекращалось уже несколько часов.

— Это сводит меня с ума! — взорвалась Дейли, в нетерпении взлетев к потолку и сделав резкий разворот. — Как я могу летать, когда у меня на шее будто сверчок трещит?!
—Моя тоже, — нахмурилась Энни, пытаясь тщательно вытереть яблоко, но ее копыта отзывались легкой дрожью. — И я не могу сосредоточиться. Чувствую себя так, будто забыла закрыть огородную калитку, а понять, какая именно, не могу.

Рози неожиданно для всех сидела тихо, прижав уши. Ее обычно безудержная энергия куда-то испарилась, смененная странной апатией. Лина смотрела на свой амулет с худощавым беспокойством — его неровное свечение нарушало эстетическую гармонию, которую она так ценила. Белли же, казалось, вот-вот расплачется от всеобщего напряжения, которое она ощущала острее всех.

Звездочка закрыла глаза, пытаясь отсечь внешние раздражители. Она чувствовала то же самое — смутную, но настойчивую тревогу, ползущую из глубины сознания. Это был не зов, не крик о помощи, каким он был с Кристальными Руинами. Это было похоже на... разлад. На фальшивую ноту в великой симфонии Эквестрии.

— Это не с нами что-то не так, — тихо сказала она, открыв глаза. — Это что-то вокруг нас. Наши амулеты... они не функционируют. Они предупреждают нас.

Внезапно дверь в библиотеку распахнулась, и на пороге появилась СтарМун. Ее лицо было серьезным, а в глазах читалась та же озабоченность.
—Вы тоже это чувствуете, — это было не вопрос, а констатация факта. — Магический фон Эквестрии колеблется. Не сильно, почти незаметно для большинства, но... это как дрожь в земле перед землетрясением. Источник — Далекие, Забытые Равнины, на самой границе наших карт.

Никто не сомневался, что делать дальше. Собрав нехитрые запасы от Энни и поблагодарив Рози, которая, преодолевая свою странную вялость, наскоро испекла им на дорогу кексы «для поднятия духа», они двинулись в путь.

Путешествие было странным и утомительным. Напряжение не отпускало. Дейли то и дело сбивалась с ритма полета, натыкаясь на невидимые воздушные ямы. Энни спотыкалась на ровном месте. Лина не могла сосредоточиться, чтобы магией починить порвавшуюся сбрую. Рози молчала, а Белли вздрагивала от каждого шороха. Их связь, обычно такая прочная, сейчас напоминала растянутую, готовую порваться струну.

Когда они достигли Забытых Равнин, пейзаж ошеломил их. Это не было место скорби, как Забытый Лес, или величия, как Кристальные Руины. Это было место абсурда. Трава переливалась ядовито-кислотными цветами, сменяя их через несколько секунд на уныло-серый цвет. Камни подпрыгивали на месте, словно зерна попкорна на сковороде. Дождь из лепестков роз шел вверх, от земли к небу. Воздух звенел от дисгармоничного нагромождения звуков — мычания коров, смеха жеребят и скрежета металла.

И в центре этого хаоса, на небольшом холме, сидел тот, кто его создавал.

Это был жеребенок-единорог, совсем юный. Его грива была растрепана, а знак отличия — калейдоскоп бесформенных пятен — постоянно менял очертания. Он смотрел перед собой пустым, испуганным взглядом, а его рог пылал неконтролируемым, диким сиянием. Вокруг него, как в калейдоскопе, мелькали обрывки образов — то появлялся замок из песка, то стая бабочек с крыльями из газеты, то чайник, свистящий оперной арией.

— Он... он не делает это специально, — прошептала Белли, первая поняв суть происходящего. — Он просто... боится. И его магия вышла из-под контроля.

Жеребенок, увидев их, в ужасе поднялся на ноги.
—Отстаньте! — его голос сорвался на визг. Рог вспыхнул ярче, и земля под копытами подруг внезапно превратилась в зыбучие опилки. — Всегда так! Я только все порчу! Ничего не получается как надо!

Дейли попыталась было ринуться к нему, но ее крылья вдруг стали тяжелыми, как из свинца. Энни крикнула, что нужно успокоиться, но ее голос прозвучал настолько громко и грозно, что жеребенок еще сильнее испугался. Лина попыталась создать красивый, успокаивающий образ, но из ее магии получилось лишь уродливое пятно. Рози попробовала рассмешить его, но ее шутка прозвучала плоской и фальшивой.

Их собственная разобщенность, их внутренний разлад лишь подпитывали хаос. Магия жеребенка, питаемая его страхом и их неуверенностью, бушевала с новой силой.

И тут Звездочка поняла. Они не могут победить этот хаос. Они не могут его успокоить силой или стандартными заклинаниями. Единственный способ — принять его. Понять. И оседлать эту бурю.

— Стойте! — крикнула она, но не приказным тоном, а с newfound решимостью. — Мы делаем не так! Он не монстр, которого нужно усмирить! Он... как мы! Его магия живая и непредсказуемая, потому что он не знает, куда ее деть!

Она обернулась к своим подругам, ее глаза горели.
—Мы не можем быть идеальными прямо сейчас. Мы напуганы, мы расстроены, мы сбиты с толку. И это нормально! Давайте не будем бороться с этим. Давайте... просто будем собой. Настоящими. Со всеми нашими тревогами и страхами. Вместе.

Она первая сделала шаг в сторону бушующего магического поля. Ее амулет замигал в такт ее учащенному сердцебиению. Она не пыталась его контролировать. Она просто чувствовала.

Дейли, с трудом взмахнув тяжелыми крыльями, присоединилась к ней.
—Да, я напугана! — выкрикнула она в хаос. — Мне страшно от того, что я теряю контроль над полетом!

Энни, копытом утопая в зыбком грунте, кивнула.
—А я... я злюсь! Злюсь, что не могу все исправить силой своей воли!

Лина, глядя на свое неудачное творение, вздохнула.
—И я расстроена... что не могу создать ничего прекрасного в этом уродстве.

Рози, сжавшись, прошептала:
—А мне... просто грустно. И нет сил шутить.

Белли, дрожа, добавила:
—А я... я чувствую всю вашу боль... и его боль... и мне от этого очень тяжело...

Они не пели слаженную песнь. Они не создавали гармонию. Они просто... поделились своим разладом. Своим несовершенством. И произошло невероятное. Их амулеты, мигавшие вразнобой, вдруг начали пульсировать в одном, пусть и тревожном, ритме. Их магия, вместо того чтобы пытаться подавить хаос, мягко обняла его.

Они не гасили бушующее сияние рога жеребенка. Они окружили его своим собственным, неровным, но искренним светом. И хаос начал меняться. Он не исчез, но в нем проступила структура. Прыгающие камни выстроились в причудливую, но устойчивую арку. Трава, меняя цвета, стала создавать узоры, похожие на витраж. Дисгармоничные звуки сложились в странную, авангардную, но уже не пугающую музыку.

Жеребенок смотрел на них с изумлением. Его рог перестал пылать яростным огнем, его свет стал мягким и ровным. Страх в его глазах сменился изумлением, а затем — первой проблеском надежды.
—Вы... вы не идеальные, — прошептал он.
—Никто не идеален, — улыбнулась ему Звездочка, и в ее улыбке была усталость, но и огромное облегчение. — И в этом вся суть. Твоя магия... она особенная. Она не должна быть как у всех. Она должна быть твоей.

Они не нашли врага. Они нашли еще одного одинокого сердца, запутавшегося в собственной силе. И они не принесли ему готовый ответ. Они просто показали, что можно быть разными, можно бояться, можно ошибаться, и при этом быть вместе. И что иногда именно из хаоса, принятого и понятого, рождается самая удивительная и прочная гармония.