За гранью разлома. Глава 4.1 - Моррин⁠⁠

Моррин стоял посреди бескрайней пустыни Метектума, чувствуя, как холодный ветер с привкусом пепла обжигает лицо. Он поднял ладонь, пытаясь поймать частицы, и увидел, что это не песок, а серый пепел. Запах гарью бил в нос, словно где-то что-то тлело, хотя огня нигде не было видно. Он закашлялся, чувствуя этот удушливый дым, который навевал гнилостный, приторно-сладкий запах. Ему вдруг стало не по себе.

Инженер оглянулся — и оторопел. Перед ним лежали развалины Ангмара. Могучие, вечно двигающиеся опоры города были отброшены в стороны, обломками зарыты в барханы пустыни. Великое механическое творение лежало на боку, будто убитый зверь, его массивные металлические шестерни и стальные балки беспомощно торчали в стороны, и от него исходила странная, пугающая тишина.

«Как такое могло случиться?» — ужаснулся Моррин, но ответа не нашлось.

В этот момент за его спиной раздался голос. Глубокий, всеохватывающий и пустой, он казался то ли эхом, идущим из разрушенных стен Ангмара, то ли шепотом, источающимся из самой темноты. Голос был гулким и от него по спине пробежал холод. Драгг оглянулся, и его взгляд упал на маленький чёрный камень, паривший в воздухе перед ним. Осколок медленно разрастался, словно глотая свет и тянулся к нему, как живое существо.

— Грядёт буря, — разнёсся голос, казалось, отовсюду. — И никто не спасётся.

Глаза Моррина расширились. Камень тянулся к нему, и его поверхность отливала глубоким, пугающим блеском, как чёрный обсидиан, но в его темноте мерцали зелёные проблески, словно всполохи далёких звёзд. Незнакомые слова заполнили разум Моррина, звуча словно заклинание:

— Шег Шар’ра баан’шиим. Энме’е киаг’ген. Дингир мах ангал’лаба уг.

Мастер над големами невольно попятился, не в силах оторвать взгляда от этой чёрной бездны, которая продолжала расти, превращаясь в обелиск. Теперь это был огромный конструкт, от которого исходили волны неестественного света. По его гладким, как стекло, граням скользили зелёные молнии, как змеящиеся щупальца, и камень будто звал его, вбирая в себя каждый его страх, каждую каплю его бессилия.

Моррин попытался побежать прочь, но ноги не слушались. Он посмотрел вниз и с ужасом обнаружил только обнажённые, побелевшие кости, которые медленно исчезали, растворяясь в густой черноте. Пытаясь закричать, он ощутил, как эта тьма завладевает им изнутри, проникая в каждую клетку, лишая его дыхания. Мир вокруг гремел раскатами грома, и чёрная масса, превращаясь в непроходимую стену, заполняла его сознание.

— Грядёт буря, — повторил голос, будто сливающийся с его мыслями, пока тьма не поглотила его полностью.

Моррин резко вскочил с кровати. Его сердце бешено стучало, а вся постель была влажной от пота. В углу, рядом с ним, стоял мехопаук, держа таз с водой и чистое полотенце. Плеснув воду на лицо, драгг немного успокоился, но кошмар всё ещё мерцал в сознании, заставляя его взгляд туманиться.

Инженер встал и подошел к окну. Ему хотелось вдохнуть побольше свежего воздуха и навсегда распрощаться с ночным кошмаром. Он опустил рычажок управления жалюзи, и в глаза ему ударил яркий свет. Стало сразу заметно теплее.

- О, Брогом! Уже день! Сколько я проспал? – он закрыл жалюзи и вернул прохладную тьму в свои покои.

В комнате было темно и прохладно, несмотря на жаркую парилку на улице – жалюзи на окнах блокировали не только солнечный свет, но и отражали большую часть тепла, которую пропускал эльфийский щит.

Мастер над големами сбросил ночную одежду и обтерся полотенцем. На долгие сборы не было времени. Его давно заждались в цехе - он приглашен сегодня на Большой совет драггов.

Моррин тяжело вздохнул, глядя на свое отражение в потускневшем зеркале. Сегодня предстояло нечто совсем чуждое для него, что пугало его куда больше, чем самые дерзкие эксперименты в цехе, — церемония награждения. Он, всегда предпочитавший оставаться в тени, среди механизмов и скрипящих шестерён, знал, что сегодня к нему будет приковано слишком много любопытных, а возможно, и завистливых взглядов.

Прорыв, которого он достиг, действительно был значительным: впервые за всю историю Ангмара удалось создать прототип големов, приводимых в движение электричеством вместо пара. Новая технология открывала для этих механизмов совершенно иные возможности, превращая их из громоздких и неуклюжих шахтных работяг в универсальные машины, которые могли выполнять любые задачи. Теперь эти конструкты можно было использовать не только на рудниках, но и на улицах города, в роли стражников, или на строительных площадках, требующих точности. Всё это внушало гордость за собственные достижения, но радости от предстоящего мероприятия Моррин не испытывал.

На церемонию ожидалось множество влиятельных драггов: главы кланов и старейшины гильдий, от инженеров до ремесленников. Он знал, что для многих из них он оставался чужаком. Тридцать лет назад Моррин принял трудное решение покинуть свой родной клан Гарт-Куран и отправился в новый мир, и с тех пор сородичи считали его предателем. Для драггов покидать родной клан было немыслимым — у них не было понятия одиночества; они привыкли перемещаться кланами, и такое поведение считалось основой сплочённости. Одиночки вроде Моррина воспринимались как лишённые корней, и это презрение ощущалось в каждом косом взгляде представителей старейших родов в Ангмаре.

Нынешняя его должность — мастер над големами — давала достаточно привилегий, и его быстрая карьера, начавшаяся с помощника инженера и приведшая его к высокой должности, также вызывала раздражение у старейшин. Его поддерживала гильдия инженеров, но немало влиятельных драггов относились к нему со скрытым презрением. Идея того, что Моррин может получить титул Великого Мастера, даже казалась им нарушением традиций. Он уже не раз отказывался от этой должности: не потому, что не был готов к её обязанностям, связанным развитием смежных областей, но он предвидел, что с таким титулом могут возникнуть не только почести, но и интриги со стороны старейшин.

Моррин и без титула Великого Мастера уже добился многого, занимаясь внедрением электрических двигателей и других нововведений. Будучи мастером над големами, он уже успел организовать множество совместных проектов с гильдиями, и это позволяло ему добиваться отличных результатов. Например, он недавно завершил проект с мехопауками — маленькими, ловкими конструкциями, которые использовались для бытовых нужд. Конструкты могли переносить небольшие грузы, чистить механизмы и помогать в цехах, что значительно облегчало жизнь драггов, таайров и людей в Ангмаре. Эти автоматические помощники, созданные для гильдии ремесленников, стали первой успешной разработкой, в которой он смог продемонстрировать потенциал электрических приводов. Этот проект уже обеспечил Моррину определённое уважение и в гильдии торговцев и позволил наладить связи с другими цехами.

Но временный наместник Ангмара, Эр Гром, был настроен решительнее своего почившего предшественника. Без лишних обсуждений он назначил церемонию и прислал Моррину приглашение по почте. Это выглядело не столько как дань уважения, сколько как попытка создать хороший повод лично встретиться и обсудить условия сотрудничества. О новом главе города он слышал как о крепком хозяйственнике, бывшем торговом советнике, и предполагал, что его просьбы будут направлены на то, чтобы закрыть доступ к новой технологии для других городов, сделав Ангмар единственным её обладателем.

Тем не менее, Моррину стало любопытно, чего именно добивается Эр Гром. Возможно, стоило услышать его предложение, прежде чем делать окончательные выводы.

Он медленно натянул льняную рубаху и штаны, и с неким смущением посмотрел на шкаф: ему предполагалось пойти на совет в церемониальной броне. Прежде он никогда не надевал доспехи, не говоря уже о праздничных, увенчанных рунами. Взглянув на доспехи, которые мирно покоились в шкафу, Моррин почувствовал, как по спине пробежал холодок: на первый взгляд, нагрудник был слишком узким для его крепкой фигуры.

- Барг! – позвал он. – Помоги мне разобраться с этой чертовщиной!

- Да, мастер! – раздалось снизу.

Барг, молодой драгг с быстрыми руками и всегда сосредоточенным взглядом, вошел в комнату. Этот парень знал всё о доспехах, несмотря на то связал свою жизнь с искусством инженеров. Барг без лишних вопросов подошел к Моррину, взглянул на доспех и с легкой улыбкой начал:

— Не волнуйтесь, мастер, вам нужно просто стоять на месте, остальное сделаю я.

Вчера все выглядело гораздо более понятно, чем сегодня. Он, естественно, не запомнил ни слова разъяснений о том, что как одевается.

— Видите, это несложно. Просто не мешайте мне, пока я побуду вашим оруженосцем, — шутливо заметил Барг, натягивая морщинистую кольчугу на плечи Моррина. — Так, теперь оденем сапоги и бутырлык с наколенником…

- Чего? – протянул Моррин.

Барг происходил из клана Дол Гул, традиционно специализировавшегося на военном деле. Долгое время сородичи готовили его как будущего воина, однако быстро поняли, что у их брата душа лежит к другому и решили дать ему попробовать себя в гильдии инженеров, к которой и приписан Моррин. Тогда-то он и увидел в парне талант, и решил взять его к себе в послушники. И не прогадал. Это был один из его самых талантливых учеников. Ему никогда не требовалось долго объяснять что-либо. Молодой столетний ученик схватывал на лету. Но сейчас ему он нужен был для другого.

— Давай попроще, Барг. Я с доспехами знаком не больше, чем с таайрийскими артефактами.

— Понял. Что-то вы сегодня бледны, — ответил ученик. — С вами все хорошо?

— Просто не выспался и немого волнуюсь, — буркнул он в ответ.

Барг умело управлялся с доспехом, Моррину оставалось лишь правильно ставить руки и ноги для наручей и бутырлыка. С чешуйчатым нагрудником, который послушник горделиво назвал бехтерцем пришлось повозиться: мастер над големами не слишком следил за фигурой, а нагрудник был явно рассчитан на кого-то постройнее. Ритуал одевания венчал водружение на голову драгга шишака, увенчанного рунами.

Моррин посмотрел на себя в зеркало и понял, почему драгги считаются самой грозной силой – перед ним стоял не много ни мало, а боевой ветеран, прошедший не одно сражение за шахты.

Зал Совета Ангмара был внушительным и мрачноватым местом, где приглушенные тени играли на тёмных, отполированных до блеска деревянных панелях. Драгоценные канделябры освещали зал мягким, едва мерцающим светом. Массивные механические часы у дальней стены отсчитывали время торжественными ударами, подчёркивая значимость происходящего. Казалось, весь зал, от тяжёлых каменных колонн до вырезанных вручную сидений для старейшин, пропитан силой и тяжестью власти, и каждая деталь здесь говорила о выверенной эстетике драггов, где каждый элемент конструкции и декора был связан с их промышленной и механической культурой.

Стены были украшены искусной резьбой, на которой сцены древних сражений драггов становились живыми легендами, ярко напоминавшими о славе их народа и об их высоком предназначении. Моррин, охваченный напряжённым ожиданием, поймал себя на том, что не может отвести взгляда от двух самых монументальных фресок в зале. На одной из них был изображён Брогом в момент решающей битвы при Ар Дер Руме: могучий воин с тяжёлым молотом стоял на передовой, сражаясь против полчищ чудовищ, рвущихся из разлома. Его глаза горели яростью, а его оружие, смертоносное и неутомимое, опускалось на врагов, разбрасывая их в стороны — словно ни одна другая раса не была бы способна на подобное мужество. Вторая фреска, расположенная напротив, изображала более спокойную, но не менее значимую сцену: Брогом устанавливал первые врата над крупным разломом, впечатывая символ надежды и технологического величия драггов в землю. Эти врата, первые из грандиозных достижений, ознаменовали начало эры, когда низкорослые инженеры и пернатые таайры стали укрощать угрозу бездны, превращая хаос в порядок, а тьму — в систему и свет.

Для родившихся в глубоких горах представителей расы рудокопов эти сцены были не просто воспоминанием — это были доказательства, что именно они создали этот мир таким, каким он стал, привнеся в него прогресс, дисциплину и силу. Драгги с гордостью называли себя опорой цивилизации, и ни люди, ни таайры не могли, по их мнению, сравниться с этим наследием. Глядя на эти фрески, Моррин ощущал укол благоговения и скрытой тревоги перед той зловещей, но укрощённой силой, которой владел лишь их изощренный ум.

Он стоял на возвышении в центре зала, чувствуя на себе взгляды со всех сторон. По одну сторону зала располагались великие рода, когда-то отозвавшиеся на зов Брогома переселиться в новый мир. В центре сидели кланы Нор-Драгур и Шат-Грим, знаменитые своей жесткой дисциплиной и безупречной добычей редчайших металлов. Представители этих кланов, одетые в тёмные, массивные одежды, сидели с выражением надменного спокойствия. Их неподвижные лица казались высеченными из камня, как и их легендарные предки. Однако, несмотря на видимое спокойствие, Моррин уловил что-то в их взглядах, нехарактерное для торжественной обстановки. Это была скрытая враждебность и лёгкое презрение — будто его присутствие нарушало устоявшийся порядок, как ненужная деталь в идеально отлаженном механизме.

Рядом с ними находились старейшины клана Уль-Дахар, некогда славившиеся торговлей, а ныне сосредоточившиеся на промышленности и поставках руды. Их глаза, холодные и колючие, оставляли ощущение недоверия и негласного укора. Для этих кланов он был чем-то чужеродным, изобретателем, но и предателем своего рода.

На противоположной стороне зала разместились представители гильдий — сильные фигуры, каждый из которых олицетворял отрасли ремесленного и научного мастерства Ангмара. Впереди всех сидели мастера из Рудников, облачённые в рабочие мантии, но к заседанию Совета очищенные от пятнен смазки и пыли. Следом располагались Железоплавильщики. Обычно с закопчёнными лицами и грубыми руками непривычно было их видеть в парадной форме. Рядом с Торговцами и Ремесленниками сидели члены его Гильдии Инженеров. Они же смотрели на Моррина с интересом и легкой завистью, понимая, что его успех с электрическими големами значил для них всех.

Во главе зала находился престарелый Эр Гром, временный наместник и фактическим правитель Ангмара. Он был тяжеловат и суров, с глубокими морщинами, пересекающими лицо. Рядом с ним, угрюмо скрестив руки, стоял военный советник Дро Далар. Его взгляд прожигал Моррина насквозь, изучая молодого драгга с неумолимой серьёзностью. Моррин чувствовал, что эти старики видят в нём не только талантливого инженера, но и что-то еще.

В центре зала, немного ниже наместника и советника, находился глава Совета Ангмара — Лор Драгнал, пожилой драгг, одетый в парадные доспехи, украшенные резными узорами. Его голос звучал как тяжёлый гул далёкого молота, перекрывая даже тикание больших часов на стене. Он начал церемонию, обращаясь к присутствующим и прославляя заслуги Моррина. В его словах звучала официальная похвала, но сам он произносил её, как будто заучивал строчки, и взгляд его был холодным и выжидательным.

— Сегодня мы собрались, чтобы отметить значительный прорыв в нашей науке, — произнёс глава Совета, обводя взглядом зал, задерживая его на каждом представителе клана и гильдии, словно оценивая их готовность к решению. — Мастер Моррин из Дро Агбара заслужил наш почёт, расширив границы знаний о големах. Его исследования и внедрение электрических двигателей позволят нам заменить старые паровые установки и использовать големов на новых рубежах — от стражей на улицах Ангмара до …

Моррин, слушая перечисление своих заслуг, вдруг поймал себя на том, что взгляд его невольно блуждает по залу, и то, что он увидел, заставило его почувствовать неприятное напряжение. На него обращались десятки взглядов — холодных, насмешливых, полных недоверия. Никто из присутствующих не поднимал голос, но казалось, что тишина накалялась с каждым мгновением, будто драгги не обсуждали заслуги Моррина, а выискивали в них что-то неуместное, постороннее, даже угрожающее.

— Но прежде, чем мы можем наградить его почётным титулом Великого Мастера, требуется одобрение Совета, — продолжил Драгнал, делая паузу, чтобы его слова усвоились. — Пусть голос каждого клана и каждой гильдии решит: согласны ли вы принять Моррина и его заслуги, как заслуги для всех драггов, вне зависимости от происхождения и прежних принадлежностей.

Моррин ощутил, как после объявления по залу пронёсся гул, смешанный с удивлением, раздражением и даже недовольством. Мастер над големами чувствовал, как нарастает напряжение. Едва Драгнал произнес слова о голосовании, в зале послышались шепотки, шипение, а затем и откровенные возгласы недовольства. Кое-кто, не скрывая презрения, громко прошипел:

— Чужак из Дро Агбара? Нашли Великого Мастера!

Моррин слышал каждый обидный намёк, ощущал ледяные взгляды на себе. Он был словно в центре безмолвной бури, которая грозила вот-вот выплеснуться наружу. Высокопоставленные драгги, вечно сдержанные и важные, сейчас быстро теряли своё лицо, переходя на явные оскорбления:

— Да кому он нужен, этот гордец! Думает, что, покинув родной Гарт-Куран, станет выше всех нас? — насмешливо произнёс один из представителей клана рудников, его голос разнёсся по залу, и Моррин ощутил горькое жжение унижения.

— Ему только и место — в шахте, а не среди тех, кто чтит старые традиции! — подхватил другой, и слышались злорадные смешки.

Вдруг краем глаза Моррин заметил, как один из старейшин клана, Драгр Дулхар, с презрительным выражением на лице достал их кармана обломок руды и, не колеблясь, швырнул его в сторону инженера. Камень прокатился по полу, тяжело стукнувшись у ног Моррина, словно сама руда отказывалась признавать его.

— Вот, где твое место – среди руд, безродный! — крикнул тот вдогонку камню.

Это стало последней каплей: гильдия инженеров, к которой принадлежал Моррин, вскочила со своих мест, бросаясь в яростный спор с обидчиками своего коллеги. Завязалась потасовка, крики и ругань оглушали зал, и место, ещё минуту назад выглядевшее знатным собранием, превратилось в бурлящий котёл ярости. Грубые слова смешались с выкриками, а яростные драгги сцепились, забыв о всяких приличиях.

Моррин стоял в центре нарастающей ярости, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. Его руки инстинктивно сжались в кулаки, как будто он готовился к столкновению, но стоял неподвижно. Это не была обычная рабочая ссора, к которой он давно привык, — здесь, на церемонии, которой он и не жаждал, его работа, его честь оказались погребены под слоем презрения и вражды. Перед ним возвышалась грозная стена гнева, и каждый взгляд, каждый выкрик говорили, что он — никто, чужак, претендующий на то, чего никогда не заслуживал.

Чувство унижения навалилось на него, как тяжесть неукротимой волны. Ему было не просто стыдно, но и горько от того, что его достижения обернулись насмешкой. Он не ждал признания, но открытое презрение резко прошлось по его самооценке. Когда звучали слова главы Совета, он видел в этом зале великие кланы драггов, мощное братство ремесленников и инженеров, но теперь всё это разрушилось перед его глазами, как сломанные шестерни в механизме. Перед ним возвышалась толпа ожесточённых лиц, искажённых ненавистью. В каждом взгляде было не просто равнодушие, но и вызов его праву быть здесь, как будто сам факт его присутствия был оскорблением для их чести.

Драгг заметил, как толпа дерущихся, охваченная яростью, с гулом нарастала, приближаясь к нему. Кто-то швырнул в него кусок угля, удар пришёлся по доспеху, но Моррин невольно подался назад, глухо ощутив удар. Он замер, стараясь держаться прямо, но видел, как кто-то, протиснувшись сквозь толпу, целенаправленно тянулся к его руке, словно готов был сорвать его доспех, и гнев, витавший в воздухе, казался готовым выплеснуться на него целиком. Зал наполнился гулом и беспорядочной, озлобленной давкой, и его охватило желание просто сбежать, исчезнуть с этой насмешливой церемонии.

Внезапно он ощутил крепкую руку на своём локте. Рядом возник стражник, который, не говоря ни слова, ловко вывел его из гущи потасовки. Моррин оглянулся, успев заметить, как его нападавшие с разочарованным гневом остались за спиной. Уходя, он слышал доносящиеся из зала крики, полные презрения и недовольства.

Стражник, не отпуская его, быстро провёл инженера по коридору и, минуя длинные каменные залы, привёл к массивной двери, обитой чёрной сталью. Он открыл её, жестом предложив Моррину войти, и тот шагнул внутрь. В просторном, сурово обставленном кабинете, украшенном гербами Ангмара и клановыми знаками, он увидел ждущих его Эр Грома и Дро Далара.