Значимость исторической личности берется по модулю. Мне как человеку, немного знающему историю, вообще видится странной возможность любви по отношению к английскому политику.
Последний английский истинно британский поитик( англо - саксонского происхожднния был Бэкет. Люди путают норманнов, поработивших в 1066 году ( помесь германского племени франков и кельтской народности галлов + потомки датского ерла Ролло, захватившего в 900г нэ нормандию с англо - саксами, германскими племенами, вторгшихсями в 5 веке на территорию северной римской империи, с консульствомом в Лондоне. ( Londra , lat ) Черчиль, герцог Мальбро, норманн, а не англо саксофон. Он потомок французов.
Честно говоря, вообще довольно странно смотрятся в одном предложении слова "английский" и "истинно британский" =)
Истинно британского политика сейчас, наверное, даже в Уэльсе не найти. Но речь не об этом, я же говорю о политиках имперской эпохи.
А насчет Бекета - откуда у него могли взяться англосаксонские корни, если его батя - рыцарь и чистейший норманн? Если, конечно, мы говорим об одном и том же Бекете.
ДЕД Томаса Бекета был рыцарем англо саксонского племени, состоял при дворе ( до 1066 ), бабка из местных. Норманны экспроприировали их ленные владения, определив хозяином лорда из французского окружения короля Вильгельма. Бекет родился в пригороде Лондона уже в семье КУПЦА. Видимо часть средств удалась спасти. И мать его, Матильда вообще простолюдинка. Так что Бекет- чистокровный сакс.
Книжки про Робин Гуда читали? Или так, как всегда у нас. Чисто опровергнуть надо
А что за модуль, по которому рассчитывается значимость исторической личности? И чем не любо вам уважение к английскому политику? Понимаю, что трудно ответить кратко, так что с пониманием отнесусь к ответу/ неответу:))
А что за модуль, по которому рассчитывается значимость исторической личности?
В мире полно исторических фигур, в т.ч. первой величины, вроде Тамерлана или пресловутого Гитлера, к которым сложно испытывать симпатию и считать хорошими людьми. Но это не отменяет их значимости для истории.
И чем не любо вам уважение к английскому политику?
Если кратко - историей английской политики, их отношения к континентальным государствам (а про неевропейские даже говорить не стоит), войн и вмешательства в наши внутренние дела.
Касательно отдельно Черчилля - он и по молодости неплохо дел наворотил, и некоторые его высказывания довольно спорны и не способствуют симпатии. И срать я хотел на его энергию и жизнерадостность. Гитлер вон вообще собачек любил.
Если кратко - историей английской политики, их отношения к континентальным государствам (а про неевропейские даже говорить не стоит), войн и вмешательства в наши внутренние дела.
бла-бла-бла, оценочные суждения в истории. Как это мило... Хотя нет, фу блять, на самом деле это зашквар.
Объективность в истории, которая хрен знает сколько раз переписывалась? Далеко не все источники перекрываются. Скажи еще, политическая неангажированность.
ЛОЛ. Из фоменкоидов что ли? История - это наука, наука занимается поиском объективного знания. У тебя по определению не может получится чего-то другого. И да, если ты политически ангажирован - ты не историк.
Далеко не все источники перекрываются.
Ваще не понял как неполнота информации о явлении связана с объективностью и оценочными суждениями.
Ваще не понял как неполнота информации о явлении связана с объективностью и оценочными суждениями.
Немалая часть летописей политически ангажирована. Историку гораздо сложнее быть объективным, чем, к примеру, представителю естественных наук.
А касательно оценочных суждений - я не историк, могу себе позволить. Более того, таким суждениям находится место даже в физике, когда исследователь оказывается в информационном вакууме. Все мы - люди, и субъективность присуща каждому.
Летопись - исторический источник. Исторический источник не равен историческому знанию, иначе и профессии соответствующей не было
А касательно оценочных суждений - я не историк, могу себе позволить.
Ты вроде претендовал на некую объективность, когда заявлял, что не понимаешь, почему никто не разделяет твоих специфических воззрений на фигуру Черчилля.
Более того, таким суждениям находится место даже в физике, когда исследователь оказывается в информационном вакууме.
Это какая-то дичь. Я физик и понятия не имею, о чём ты говоришь. Необходимость строить суждения в условиях недостатка информации ведёт к использованию вероятностных методов, а не к субъективизму. В лучшем случае можно натянуть субъективность на философские интерпретации физики, но это не сама физика и не субъективность в твоём понимании.
Обвинения Черчилля в «англо-саксонском» расизме стали общим местом в советской пропаганде второй половины 1940-х — начала 1950-х.
Российский исследователь Н.В. Злобин отмечает «прозорливость и политический инстинкт Черчилля», выразившиеся в этой речи. По его мнению, «его [Черчилля] предвидение на следующие 40 лет структуры и характера международных отношений в целом и советско-американских в частности подтвердилось полностью»
«Тень упала на сцену, ещё недавно освещенную победой Альянса. Никто не знает, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы их экспансии. Я очень уважаю и восхищаюсь доблестными русскими людьми и моим военным товарищем маршалом Сталиным… Мы понимаем, что России нужно обезопасить свои западные границы и ликвидировать все возможности германской агрессии. Мы приглашаем Россию с полным правом занять место среди ведущих наций мира. Более того, мы приветствуем или приветствовали бы постоянные, частые, растущие контакты между русскими людьми и нашими людьми на обеих сторонах Атлантики. Тем не менее моя обязанность, и я уверен, что и вы этого хотите, изложить факты так, как я их вижу сам.»
Основные тезисы Фултонской речи Черчилля (кстати, «железный занавес» Черчилль не опускал, это его очередная метафоричная фраза, также, как и «холодная война»):
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен «железный занавес». За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София, все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой, и все они, в той или иной форме, объекты не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, были выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всем тоталитарного контроля.
Опасность коммунизма, заявил Черчилль, растёт везде, «за исключением Британского содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм ещё в младенчестве». Он сказал, что «в большом числе стран, далёких от границ России, во всём мире созданы коммунистические «пятые колонны», которые работают в полном единстве и абсолютном послушании в выполнении директив, получаемых из коммунистического центра».
Вспоминая конец первой мировой войны, Черчилль напомнил, что в те дни были уверенность и большие надежды, что время войн навсегда прошло. Но сейчас он не чувствует такой уверенности и таких надежд. Однако, сказал Черчилль, «я отвергаю идею, что новая война неотвратима… Я не верю, что Советская Россия жаждет войны. Она жаждет плодов войны и неограниченного расширения своей власти и идеологии». И далее: «Из того, что я видел во время войны в наших русских друзьях и соратниках, я заключаю, что ничем они не восхищаются больше, чем силой, и ничего они не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость. Поэтому старая доктрина баланса сил ныне неосновательна».
Черчилль подчеркнул:
Никогда не было в истории войны, которую было бы легче предотвратить своевременным действием, чем ту, которая только что опустошила огромную область на планете. Такой ошибки повторить нельзя. А для этого нужно под эгидой Объединённых Наций и на основе военной силы англоязычного содружества найти взаимопонимание с Россией. Тогда главная дорога в будущее будет ясной не только для нас, но для всех, не только в наше время, но и в следующем столетии.
Я понимаю, что ты прочитал интересную книжку о Черчилле и теперь будешь какое-то время яростно на него наяривать, как я в свое время на Макиавелли, но не пиши мне эти простыни, пожалуйста.
Он ПРИДУМАЛ этот термин, а не развязал войну) А почему бы не вспомнить здесь всемирно известный знак "V" (Victory) - тоже его (правда подсмотренное) изобретение, которым пользуются по сей день) - Думаю, даже Вы иногда используете его,. вскидывая пальцы в поддержку)
V - ЗНАМЕНИТАЯ "ВИКТОРИЯ" ЧЕРЧИЛЛЯ (фрагмент книги «Законы лидерства. Уинстон Черчилль»)
На самом деле, похоже что история жеста «V – символ победы» началась вообще не с Черчилля, а с жившего в Лондоне бельгийского эмигранта. 4 июня 1941 года адвокат Виктор де Лавлей, работавший ведущим на BBC, в своей передаче для соотечественников оккупированной нацистами Бельгии предложил идею новой формы сопротивления. «Предлагаю вам использовать в качестве символа сплоченности букву V, потому что это первая буква французского слова «victoire» и фламандского «vrijheid»: они сочетаются между собой так же, как идущие ныне рука об руку валлоны и фламандцы, они вытекают друг из друга, поскольку именно победа (victoire) вернет нам свободу (vrijheid), победа наших дорогих английских друзей. Их слово Victory, обозначающее победу, также начинается с буквы V».
СИМВОЛИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
Хорошие символы - эффективное средство и для тех, кто их использует, и для тех, против кого они направлены. V-знак был предназначен не только для воодушевления британцев и их союзников, включая участников движения Сопротивления, но и для устрашения и деморализации врага.
Черчилль был одним из первых участников кампании Би-Би-Си «V – значит победа» и быстро превратил ее в свою собственную. При любом появлении на публике, всякий раз, оказавшись перед объективом камеры, он делал пальцами V-знак. Сперва он не обращал внимания на положение ладони, но его личный секретарь Джон Колвилл осторожно заметил, что с ладонью, обращенной внутрь, жест превращается в оскорбительный и даже непристойный. В своей дневниковой записи от сентября 1941 года Колвилл деликатно указывает: «ПМ продолжает делать V-знак из двух пальцев, несмотря на наши неоднократные пояснения, что такой жест означает нечто совершенно другое». Колвилл имел ввиду так называемую «двупалую честь» - жест, который широко использовался представителями английского рабочего класса в точно таком же значении, какое сейчас имеет показ среднего пальца у американцев (да и не только у них).
Считается, что аристократ Черчилль просто не знал об этом. Он стал поворачивать ладонь вовне только после того, как ему подробно разъяснили, что именно вариант жеста ладонью к себе означает для «низших классов». Возможно, и так.
Но на самом деле Черчилль, командовавший и служивший вместе с «простыми» солдатами в Индии, Южной Африке и во время Первой мировой войны, вряд ли был так уж и незнаком с «двупалой честью». Намного вероятнее, что он сознательно хотел придать V-знаку двусмысленность, подчеркивающую непокорность и оскорбление для Гитлера и его приспешников.
В ходе войны он поменял свое мнение, сменив жест с вульгарно-вызывающего на более благородный, говорящий о непоколебимой воле. Например, отплывая из Неаполя, который он посещал в 1944 году, Черчилль показал V группе итальянцев, собравшихся поприветствовать его на пирсе. Он обратился к англичанину на борту своего судна: «Думаете, им это понравилось?». «Да, - ответил собеседник. - Хотя мне кажется, что в Средиземноморье у этого жеста есть и неприличное значение». «Я это знаю, - ответил Черчилль. -Но я его упразднил. Теперь V – значит победа». К этому времени Черчилль был уверен в том, что он хозяин символического жеста «V- значит победа» и щедро делился им с миром.
Возможно, самым лучшим подтверждением успеха Черчилля в создании символа неукротимости, своего рода знака благословения окружающим на проявление такой же непоколебимой воли, как у него, стало противодействие этому со стороны нацистов. Они попытались запустить собственный проект «V –значит Viktoria (то есть победа по-немецки)», окончившийся полной неудачей.
КНИГА «Законы лидерства. Уинстон Черчилль» в серии «Великие лидеры» Алана Аксельрода
Я, конечно, извиняюсь за свое недоумение, но Вы просто поинтересуйтесь его личностью и всё станет ясно. Каждому бы хоть толику его энергии, таланта или харизмы)
Примечательный, достопримечательный, видный, заметный, любопытный; знаменательный, знаменитый, пресловутый, славный; выдающийся (из ряда вон), единственный в роде.
