Сто один километр до Майами (часть 5 из 6)⁠⁠

Сто один километр до Майами (часть 1 из 6)

Сто один километр до Майами (часть 2 из 6)

Сто один километр до Майами (часть 3 из 6)

Сто один километр до Майами (часть 4 из 6)

Влетев на полной скорости через распахнутые ворота во двор, мотоцикл промчался мимо клеток с разом оживившимися собаками и остановился у крыльца.

– Зачем мы сюда?.. – опасливо поинтересовался Хабаров, озираясь по сторонам.

– Не ссы в трусы, – Ульяна ободряюще хлопнула его по плечу. – Пошли в дом. Что-то покажу.

Они быстро миновали развороченную гостиную, перебрались через змеиную тушу, горбившуюся неподвижной громадой у основания лестницы, и поднялись на второй этаж. Дверь в спальню старика была распахнута настежь.

– Он что, всё это время там прятался? – Хабаров непроизвольно понизил голос.

– Не совсем, но взглянуть есть на что.

Переступив порог, Жека с любопытством осмотрелся. Комната Некраса больше напоминала рабочий кабинет, чем спальню. О том, что старик здесь ночевал, намекал лишь сиротливо притулившийся в углу невысокий лежак. Постель была тщательно заправлена. Не похоже, что ночное происшествие застало деда врасплох.

Напротив окна во всю стену тянулся высокий картотечный шкаф. Жека потянул ближайший выдвижной ящик. Тот оказался плотно забит тонкими картонными папками. Он выдернул наугад одну, раскрыл. С первого листа таращилось фотография незнакомого хмурого мужика в бейсболке. Снизу аккуратным почерком выведены ничего не говорящие имя, фамилия, отчество и дата рождения. Жека пролистнул несколько страниц.

– Досье какое-то, что ли?

– Типа того, – кивнула Ульяна. – Вон там лучше посмотри.

Она махнула рукой в сторону массивного дубового секретера, стоящего у окна. Хабаров взял верхнюю папку из стопки, сложенной на краю выдвижной полки, откинул картонный лист обложки... С первой страницы загадочно улыбался Стасик. Фото профессиональное, видимо, скачанное с какого-то сайта.

– Полунин Станислав Андреевич, – вслух прочёл Жека и перевернул лист. – Финалист «Схватки ясновидцев». Белый маг. Потенциал раскрыт. Соответствие – 70%. Целесообразность – 8/10. Уязвимость – ихтиофобия. Что за?..

Хабаров озадаченно уставился на девушку.

– Другие посмотри.

Он послушно взял следующую папку. «Розенберг Доминика Ибрагимовна. Индивидуальный предприниматель. Соучредитель оккультного центра «Лики Вероники». Медиум. Потенциал раскрыт частично. Соответствие – 25%. Целесообразность – 3/10. Уязвимость – арахнофобия. Склонна к булимии. Внушаема. Социальный тип личности – ведомый».

Жека вернулся на предыдущую страницу, иронично закатил глаза, оценив бесстыдно отфотошопленное изображение Ники, и перешёл к следующей папке. «Минина Вера Павловна. Индивидуальный предприниматель. Соучредитель оккультного центра «Лики Вероники». Гадалка…»

– Так и думал, что эти двое ещё до приезда сюда знакомы были, – хмыкнул Хабаров. – Слишком быстро спелись.

Он открыл следующий документ и с интересом уставился на собственную размытую физиономию. Снимок был сделан издалека и впоследствии увеличен. Судя по куртке, которую он уже года три не надевал, фотографировали довольно давно. «Хабаров Евгений Сергеевич. Мастер участка по техническому обслуживанию и текущему ремонту железнодорожного подвижного состава. Участие в эзотерической деятельности не подтверждено. Потенциал не раскрыт. Соответствие на основе косвенных данных не установлено. Целесообразность не определена – требуется более глубокий анализ. Уязвимость – кинофобия. Склонен к стяжательству и скопидомству…»

– Чего-о-о? – протянул он возмущённо. – Это я типа жадный, что ли?

– Не. Просто деньги любишь.

– А, – немного успокоился Жека. – Это да. А кто их не любит?

– Всех посмотрел? – оборвала его Ульяна. – Ничего странного не заметил?

– Серьёзно? – выпучил на неё глаза Хабаров. – Тут вообще всё странно.

– И всё же. Все на месте?

– Вроде да. А нет, погоди…

Он ещё раз перебрал папки.

– Точно. Твоей нет и… Виталика.

– Моя в картотеке, Сергеич, – знакомый голос заставил их резко обернуться ко входной двери. – Где-то там.

Возникший на пороге учитель кивнул в сторону шкафа.

– Видите ли, я в этот раз без приглашения приехал. Не ждали меня в этом году.

За его спиной, пуская кровавые слюни, переминались с ноги на ногу Стасик и Борис.

– Назад, – девушка, выхватив из ножен шашку, замерла в боевой стойке.

– Виталь, ты чего? – шагнул Жека навстречу приятелю. – Крыша потекла?

– Отойди, родное сердце, – покачал головой тот и, многозначительно посмотрев вверх, зычно проорал. – Кстати, о крышах!.. Слышь, Живодёр? Спускайся! Я знаю, где ты прячешься, старый ублюдок!

Доски над головой скрипнули, из щелей посыпался мелкий мусор, в потолке открылся неприметный люк, по съехавшей вниз лестнице с кряхтением и вздохами неторопливо сполз хозяин усадьбы. Капюшон старика повернулся к Виталику.

– Мы раньше встречались? Не помню тебя.

– А так?

Учитель медленно расстегнул пуговицы и скинул на пол камуфляжную куртку. Всё его тело и руки выше локтей покрывали уродливые шрамы старых ожогов.

– Подарок от Артура, узнаёшь? Того, который утонул, хотя огня боялся. Иронично получилось.

– Ах, вон оно как, – проскрипел Некрас. – Старый стал. Память уже не та. Ведь сразу же ясно было, что кто-то лишний пожаловал. Думал, сам напутал. Оказывается, не ошибся. Ты сильно изменился.

– Ну так, считай, четверть века прошла. Я ж, когда отсюда вырвался, ещё совсем пацаном был.

– Мертвецы тебя, видимо, уже не пугают, да?

– Все чего-то боятся, но теперь я умею с этим справляться и даже использовать в своих интересах, как видишь.

– Зачем пожаловал? Погоди, не отвечай… Сам догадаюсь. Силы хочешь? Бессмертия?

Старик устало опустился на лежак, привалившись спиной к стене.

– Думаешь, справишься? Это тяжёлая ноша, не каждый сдюжит, и цена высока.

Он откинул капюшон. Жека, скривившись от отвращения, отвернулся. Всё лицо и лысая голова Некраса, словно губка для мытья посуды, были обильно усеяны близко прилегающими друг к другу отверстиями. В тёмной глубине аритмично сокращающихся провалов что-то шевелилось и пульсировало.

– Трипофобия, – закашлялся старик, пряча своё уродство под серой материей дождевика. – Знаешь, сколько столетий я не могу себя заставить в зеркало посмотреть? То-то. А что там со внутренностями творится, даже и думать не хочу. Представляешь, как может измениться твой организм, учитывая специфику страха?

– Я готов рискнуть, – голос Виталика звучал твёрдо и решительно.

– А приговаривать людей тоже готов?

– Жертвовать единицами ради спасения миллиардов? Какие тут могут быть сомнения? Гульден вон долго не раздумывал. Да, Кабан?

Борис преданно хрюкнул, втянув в ноздрю кровавую соплю.

– Вот поэтому ты и не годишься. Никогда не годился.

Некрас вполголоса прошептал что-то невнятное и вытянул дрожащую руку. Воздух в комнате поплыл, как марево над нагретым асфальтом в знойный полдень. Прозрачный поток потянулся к Виталику, однако в последний момент, словно наткнувшись на преграду, скользнул в сторону и окутал трупы за его спиной. Кадавры тут же покрылись мелкими пузырьками, которые, набухая и лопаясь, открывали алые язвы. Изъеденная червоточинами кожа начала отваливаться вместе с крупными кусками мяса, обнажая кости, принимающие на глазах губчатую структуру. Казалось, будто полчища невидимых насекомых прогрызают тысячи ходов прямо сквозь мёртвую плоть.

Хабаров остолбенело наблюдал за чередой жутких, завораживающих метаморфоз. Ульяна, замершая рядом, заметно побледнела, но не спешила опускать подрагивающий клинок.

Не прошло и минуты, как всё было кончено. Позади учителя, хлюпая, расползались по полу две бесформенные кучки, но сам Виталик остался цел и невредим.

– Видишь? – усмехнулся он. – Я тоже кое-чему научился. Попробуешь ещё или выдохся?

Рука Некраса бессильно упала на постель. Этот жест был красноречивее любых слов.

– Что происходит? – быстро шепнул Жека на ухо девушке. – Мы за кого вообще?

– Сами за себя, – прошипела Ульяна и, ударив наотмашь шашкой по стеклу, исчезла за окном в блестящем крошеве. Хабаров кинулся следом, соскочил на козырёк веранды, распоров ладонь о торчащий из рамы осколок, поскользнувшись скатился к краю. Внизу взревел мотор спортбайка.

– Прыгай! – махнула девушка рукой. – Скорее!

Однако Жека медлил. Он видел то, что Ульяна в спешке упустила. Все собачьи клетки были пусты, а из высокой травы, щедро покрывающей запущенный двор, доносилось глухое рычанье.

Оглашая пространство яростным лаем, как по команде, стая рванула из зарослей к заведённому мотоциклу. Глаза псов горели красным, с оскаленных пастей брызгала пенная слюна. Здоровенный кобель вырвался вперёд. Слишком поздно девушка почувствовала опасность – длинные клыки впились в икроножную мышцу чуть ниже колена. Ульяна, вскрикнув, дёрнула ногой, оставив в зубах пса приличный кусок мяса. Подошва кроссовка с силой впечаталась в морду животного, заставив того податься назад. Спортбайк сорвался с места, обдав подоспевших шавок выхлопными газами, и растворился в ночи. Часть собак бросилась следом, а оставшиеся принялись кружить по двору, плотоядно поглядывая на распластавшегося по козырьку Жеку. Хабаров проводил тоскливым взглядом мелькающий вдалеке свет фар мотоцикла Ульяны и полез через разбитое окно обратно.

Комната была пуста, однако из-за стены раздавались негромкие голоса. У подоконника валялась картонная папка, видимо, выпавшая у девушки во время бегства. Хабаров раскрыл обложку. На снимке, в обтягивающем стройное тело блестящем костюме, озарённая светом софитов, раскинув в стороны руки, стояла Ульяна. Он пробежался взглядом по строчкам досье.

«Серова Ульяна Сергеевна. Цирковой каскадёр-трюкач. Потенциал раскрыт частично. Соответствие – 80%. Целесообразность – 1/10. Уязвимость – апейрофобия. Склонна к агрессии. Свободолюбива. Социальный тип личности – лидер…»

Жека заметил, что кровь, текущая из рассечённой ладони, измазала страницы. Отложив папку в сторону, он вытянул из-под покрывала несвежую простыню, оторвал тонкую полоску ткани и, наскоро обмотав кровоточащую ладонь, осторожно выглянул в коридор. Никого. Некрас и Виталик о чём-то спорили в гостиной. Стараясь не вляпаться в растекшиеся останки кадавров, Хабаров прокрался к лестнице на первый этаж и затаился.

– Шевелись! – в голосе учителя сквозило раздражение. – Этак мы с тобой до рассвета проковыряемся, а я до следующего солнцестояния ждать не собираюсь.

Скрипнула и тут же захлопнулась входная дверь.

– Убери собак.

– Не могу, – прокашлял Некрас. – Это не мои страхи.

– Хорошо, – недовольно буркнул Виталик. – Сами разберёмся.

С улицы донеслись визг, рычание и звуки ожесточённой драки. Судя по всему, во дворе завязалась нешуточная потасовка.

– Вперёд! – нетерпеливо скомандовал учитель, когда, наконец, наступила тишина. – К машине, живо!

Створка стукнула о дверной косяк, и Хабаров остался в доме один. Выждав, когда уазик Виталика тронется с места, он с опаской выглянул наружу. По двору среди разодранных собачьих туш, покрытый с ног до головы кровью, прихрамывая, бесцельно бродил однорукий Илья. У крыльца из-под кучи изуродованных тел торчала татуированная нога Гульдена. Победа далась мертвецам нелегко.

Жека прикрыл створку и осмотрелся. Взгляд его остановился на кладовой. Под самогонным аппаратом тускло поблескивала стеклянная батарея ядрёного некрасовского пойла. «Может сработать», – подумал Жека и, схватив в каждую руку по паре бутылок, поспешил наверх. Выбравшись из разбитого окна спальни на козырёк, он расставил магарычи у ног. Поразмыслив, вернулся за валяющейся у лежанки разодранной простынёю. Оживший дальнобойщик всё так же слонялся по двору, спотыкаясь о собачьи трупы.

– Эй! – Жека подпрыгнул и замахал руками. – Выпить хочешь? Иди сюда, я угощу!

Кадавр задрал голову и торопливо поковылял на звук. Дождавшись, когда мертвец подойдёт достаточно близко, Хабаров метнул бутылку. Стеклянный снаряд угодил Илье в плечо и, глухо звякнув, упал под ноги, не причинив какого-либо существенного вреда.

– Ладно, – пробормотал Жека. – Давай по-другому.

Вторую поллитровку он, размахнувшись, швырнул уже непосредственно перед рычащим кадавром. Стекло разлетелось мелкими осколками, забрызгав содержимым обувь и низ штанов дальнобойщика. Илья, вытянув руку вверх, хватал воздух скрюченными пальцами, кружа под козырьком. Третью бутылку Хабаров прицельно вылил сверху, прямо на бородатую голову и измазанные кровью плечи. Оставшимся самогоном Жека тщательно смочил простыню, выдохнув, опрокинул плещущуюся на дне жидкость в глотку и скривился закашлявшись. Пойло и впрямь было не для слабаков.

Утерев губы, он вытащил из кармана мятую пачку. Сунул в рот сигарету. Щёлкнув зажигалкой, глубоко с наслаждением затянулся и, не гася пламя, поднёс его к пахнущей спиртом влажной тряпке. Простыня вспыхнула моментально. Жека едва успел отбросить от себя пылающий комок. Ночь озарила яркая вспышка.

Илья взревел особенно громко. Живым факелом он принялся хаотично метаться по двору, оглашая окрестности яростными воплями, пока, наткнувшись на деревянный борт, не свалился в обледеневшие недра колодезного провала. Стараясь игнорировать плеск и бульканье, доносящиеся из глубин деревянного сруба, Хабаров повис на руках и спрыгнул вниз. Старый перелом отозвался резкой болью в ноге. Ругнувшись, он порысил к калитке, оскальзываясь на обильно раскиданных в траве собачьих внутренностях.

Чёткого плана действий, естественно, не было, однако дожидаться развязки в неведении казалось плохой затеей. Жека не сомневался, что Виталик с Некрасом направились к пруду. Объяснить свою уверенность он не мог, видимо, сработала пресловутая чуйка. За неимением других идей, решение проследить за происходящим издалека выглядело вполне логичным. Машину Хабаров решил не брать, чтобы не привлекать лишнего внимания. Благо, дорога до водоёма не должна занять много времени. Можно было прихватить какое-нибудь оружие, но возвращаться в дом почему-то совсем не хотелось. Определив примерное направление, Жека нырнул в высокие заросли.

На протяжении всего пути он напряжённо прислушивался к малейшим шорохам и любым посторонним звукам, способным таить потенциальную опасность, однако, к счастью, обошлось без неприятных сюрпризов. Как он и предполагал, оба паршивца оказались на той самой полянке у пруда, которая привиделась Жеке в ночном кошмаре. Притаившись в кустах, Хабаров старался не дышать, чтобы ненароком не выдать своего присутствия.

Некрас стоял на коленях перед расхаживающим у большого костра Виталиком. Учитель монотонно читал что-то с раскрытой толстой книги в потрёпанном переплёте. Жека буквально кожей чувствовал нарастающее в воздухе напряжение. Атмосфера стремительно сгущалась, словно в преддверии грозы.

– Ещё не поздно остановиться, – прохрипел старик. – Восемь жертв будет достаточно, чтобы Безымянная насытилась и снова заснула. Тебе даже не придётся никого искать – собственные страхи прикончат их ещё до рассвета. Уезжай, а я продолжу своё служение дальше…

– Заткнись, – захлопнув фолиант, рявкнул на него Виталик. – Думаешь, я не знаю, что ты ищешь себе замену? Ты стар и слаб. Твоё время на исходе, даже магия уже не способна поддерживать жизнь в этом разваливающемся теле. Почему отказываешься просто передать свой дар мне?

– Дар?

Некрас зашёлся неприятным каркающим смехом, переходящим в надрывный кашель.

– Дурак, – продолжил он, с трудом справившись с приступом. – Ты так и не понял, что это не дар, а проклятие?

– Всё зависит от восприятия и точки зрения, старик. За долгие столетия ты так и не смог обуздать мощь, оказавшуюся в твоих руках. Вместо того чтобы реализовать весь потенциал, трусливо спрятался в глуши, пользуясь лишь крохами невероятного могущества. Ты просто недостоин, и Безымянная тоже это чувствует. Может, поэтому она и призвала меня сюда? Как тебе такой вариант?

– Мы не можем рассуждать о её мотивах и желаниях. Просто поверь, нельзя допускать, чтобы она проголодалась и пробудилась от дрёмы. Иначе всему нашему миру придёт конец. Если страхи каждого человека на Земле в одно мгновение станут реальностью, никто не спасётся. Неужели ты не понимаешь?

– А если кому-нибудь удастся подчинить себе это создание? Кто сможет противостоять такому человеку?

– Абсурд! Безымянной невозможно управлять!

– Не говори, что ты сам об этом не думал. Я видел записи. Как долго ты ищешь её слабое место? Сколько лет тебе не хватает, чтобы завершить исследования? Сто? Двести? Не переживай, я закончу то, что ты начал.

Позади Жеки хрустнула ветка, он испуганно обернулся. Узкая ладонь зажала ему рот, глуша рвущийся наружу вскрик. Ульяна выразительно пучила глаза, прижимая палец к губам.

– Тихо ты, – шикнула девушка. – Давно слушаешь? Понял, что тут творится?

– Не очень, – прошептал Хабаров, – но, похоже, «наших» здесь нет.

– Значит, обоих валить надо, – хищно оскалилась Ульяна, потянув шашку из ножен. – Ты деда кончай, а я уж, так и быть, очкариком займусь.

– Погоди, – придержал её за плечо не готовый к столь радикальным мерам Жека. – Ты чего такая кровожадная? Пускай между собой сперва разберутся, а мы потом оставшегося обезвредим.

Кончать ему совершенно никого не хотелось. Может, получится обойтись без кровопролития? Это ведь тебе не дохлого кадавра поджаривать. Какие-никакие, а всё-таки живые люди.

– Стратег, – одобрительно хлопнула его по плечу Ульяна. – Не ожидала. Молодец.

Хабаров облегчённо выдохнул. Девушка, конечно, по-своему истолковала его заминку, но это не важно. Главное, результат достигнут. Резня откладывалась.

– Слушай, – он с любопытством взглянул на Ульяну, – а что такое айперофобия?

– Апейро… фобия, – поправила его байкерша, досадливо поморщившись. – Папку мою нашёл?

Ответить Жека не успел…

– Это боязнь бесконечности, родное сердце. Интересный страх. Значит, вот из-за кого мы отсюда уехать не можем.

Виталик стоял в паре метров от кустов, в которых притаились беглецы. Ульяна рванулась вперёд, но крупный собачий череп, валяющийся под её ногами, тут же вцепился в кроссовку, прервав стремительную атаку.

– А-ка, – Виталик помахал в воздухе указательным пальцем. – Не так быстро.

Трава зашевелилась. Кости, разбросанные по земле, пришли в движение. Постукивая друг о друга, они медленно поползли к центру поляны, собираясь там в большую грязную кучу. Жека, поняв, что ничем хорошим это точно не закончится, схватил Ульяну за руку:

– Бежим!

Однако путь к отступлению оказался перекрыт лезущими прямо из-под земли костяными сталагмитами. Каким чудовищным животным принадлежали эти останки, было даже страшно подумать. Тем временем подрагивающая куча росла и обретала форму. Десятки черепов клацали обломками зубов, тараща пустые глазницы, рёбра и позвонки срастались, принимая фантасмагоричные формы, уродливые подобия ног скребли землю, силясь сдвинуть жуткую конструкцию с места.

Сто один километр до Майами (часть последняя)