Серия «Сто один километр до Майами»

Учитель слегка качнул головой и негромко скомандовал:

– Фас.

Гремя костями, чудовищный скелет проворно пополз к загнанным в угол жертвам.

– В стороны! – крикнула Ульяна, толкая Жеку плечом.

Он послушно рванул направо, сама девушка метнулась в противоположную сторону. Неспособный принять решение, монстр завертелся на месте.

– Девку! – распорядился Виталик.

Беззвёздное небо прорезал росчерк молнии, земля содрогнулась, гладь пруда вздыбилась огромным горбом, являя нечто внушающее всепоглощающий первобытный ужас. Оторопевшие люди завороженно уставились на переплетение змеиных шей, взметнувшихся в тёмную высь. Чудовищные отростки, увенчанные огромными собачьими мордами, извивались в воздухе мокрым клубком. По поляне разнёсся оглушающий рёв. Раззявленная алая пасть пронеслась над головой, упавшей ниц Ульяны. Оживший скелет разлетелся от удара, осыпав землю дождём из костей.

Виталик прыгнул к костру, подхватил брошенный фолиант и принялся судорожно листать пожелтевшие от времени страницы. Его торжествующий крик сменился затухающим воплем ужаса, когда рухнувший с ночного неба зев поглотил учителя вместе с приличным куском почвы.

Чешуйчатый колосс удовлетворённо рыкнул всеми своими многочисленными глотками и практически без единого всплеска скользнул на дно под ошалелыми взглядами уцелевших.

– Кто это? – голос Жеки заметно дрожал.

– Не уверен, что у неё есть имя, – кряхтя, поднялся с колен Некрас, – поэтому для меня она просто Безымянная. Может, богиня, может, демон, а может, ни то и не другое. Мой предшественник упоминал Сциллу из «Одиссеи». С учётом того, что чудовище, описанное Гомером, согласно легенде, состояло в кровном родстве с Фобосом и Деймосом, а те, в свою очередь, являлись воплощением страха и ужаса, доля истины в этом может быть. К тому же, если верить «очевидцам», то некоторое внешнее сходство, несомненно, присутствует. Возможно, когда-то её называли Сциллой или кого-то очень на неё похожую. Эти древние боги были большими затейниками и потомство плодили от всего, что движется. Кто знает, скольких ещё таких отпрысков скрывают неизведанные уголки нашего мира? А может, это всего лишь фантазии выжившего из ума старика.

Он с досадой посмотрел на беспокойную рябь на воде.

– Вот зараза. Книгу-то зачем сожрала? Я её столько лет писал. Хорошо, дубликат догадался сделать. Целое состояние на ксерокопии извёл. Как чувствовал, что пригодится. Но оригинал всё же жалко. Эх, ты…

Старик обиженно махнул рукой и тяжело вздохнул.

– Э, дед, – Ульяна многозначительно провела пальцем по лезвию шашки. – У меня тут пара вопросов по ходу событий возникло…

– Понимаю, – Некрас кивнул и посмотрел на небо. – Время до рассвета ещё есть, спрашивай.

– Ты кто вообще такой и какого, собственно, хрена тут творится?

– Я-то? Да никто, по большому счёту… Смотритель, страж, наблюдатель – зови как хочешь.

– Не юли, дед. Давай к сути.

Некрас окинул взглядом потрёпанную парочку.

– Нда-а-а, – протянул он уныло. – Не думал я, что именно вы уцелеете. Были же и более подходящие кандидаты. Кто ж знал, что Стас с перепугу глаза себе выдавит? Хотя, надо признаться, изобретательный малый. Хех, додумался же… Смелое решение, жаль, бессмысленное. Страх – это порождение разума, тут надо мозги выковыривать, чтобы помогло. Ладно, вдруг оно и к лучшему. Поглядим, что из этого получится.

– Может, в доме поговорим? – Хабаров опасливо покосился в сторону пруда.

– Нет необходимости. Безымянная редко лично убивает. Люди и сами неплохо справляются. Нужно очень сильно её разозлить, чтобы она показалась.

– Типа как Виталик?

– Ага. Деликатес, который в последний момент выхватили изо рта. Он был прав, когда решил, что она его позвала, только не понял зачем. Мне, к слову, тоже дорого пришлось заплатить после того побега. Насилу успокоил.

Старик затрясся в надсадном кашле, прикрыв рот кулаком, затем глубоко, с присвистом втянул прохладный ночной воздух и вытер руку о грязный дождевик, оставив на сером материале алый след.

– Она не заснёт, если голодна, и это будет конец всего. Жуткий финал существования человечества.

– И ты её кормишь, – презрительно сплюнула Ульяна, – людьми.

Это был даже не вопрос, а утверждение.

– Точно, – Некрас и не пытался отрицать очевидное. – В день летнего солнцестояния Безымянной нужно несколько душ. Только вот обычные смертные не смогут утолить её голод надолго, поэтому приходится искать вас – людей с магическим потенциалом. Восьми человек за один раз достаточно, в остальное время хватает обычных собак. Я не живодёр, это просто необходимость. Не слишком большая жертва ради спасения миллиардов, согласны? Вот Евгений у нас железнодорожник, пусть решит задачку по специальности…

Жека напрягся – задачки он не любил ещё со школы.

– Представь, – продолжил старик, – что к обрушенному мосту на полной скорости мчится пассажирский состав. Локомотив неуправляем, и сотни людей неизбежно погибнут, если вовремя не перевести стрелку. Ты можешь это сделать, но на соседних путях лежит связанный человек. Что выберешь? Возьмёшь на себя смерть одного или дашь погибнуть сотням?

– Только в нашем случае при неверном решении связанный тоже погибает, – пробормотала задумчиво Ульяна.

– Верно, – оживился Некрас. – Дилеммы на самом деле не существует. Выбор очевиден, хоть и не прост. Но то, что сомневаетесь, это хорошо. Значит, есть надежда. Может, и хорошо, что именно вы в живых остались.

– Давно уже этим занимаешься?

Жека оглядывался, гадая, сколько трупов прикопано в округе.

– Прилично, – кашлянул старик.

– Как тебя только за жопу до сих пор не взяли?

– Так-то я и сам чародейству обучен. Кое-что могу. Правда, сейчас сложнее стало. Камеры, сотовые и прочие игрушки. Всё на виду. Во времена инквизиции проще было. Тогда ведьм да колдунов пачками в расход пускали. Люди вопросов лишних особо не задавали. У нас хоть и не Европа, но еретикам тоже досталось. Да-а-а, было время…

– Тебе лет-то сколько?

– Много. Давно живу. С Торквемадой лично знаком был. Жаль, по миру толком поездить не успел. Нельзя пруд без присмотра оставлять. В Испании вот в пятнадцатом веке довелось побывать, да у немцев в девятнадцатом. Лучше бы не ездил, право слово. Вернулся, а тут уже хозяева на землю нашлись. Пришлось егерем при помещичьем дворе устраиваться, благо хоть к псарне свободный доступ имелся – кутят утопленных никто особо не считал. А как последнего хозяина усадьбы в семнадцатом году раскулачили, так совсем туго пришлось. Ну, это уже в прошлом.

– И что, никого кошмары не мучили за столько-то лет? – язвительно скривилась Ульяна.

– Так, а я на что? Регулировал по возможности. Следил. Тут же как? Чем ближе к источнику, тем сильнее способности проявляются. Страх, правда, тоже растёт, но это уж дело привычки.

Позади подозрительно зашуршало.

– О, твои объявились, – хмыкнул Некрас.

Жека резко обернулся. Из травы показались остатки так и не догнавших Ульяну собак. Девушка потянула клинок из ножен.

– Не утруждайся. На этих у меня сил ещё хватит.

Старик щёлкнул пальцами, и псы тут же рассыпались кусками изъеденной червоточинами плоти.

– Ох, и непросто тебе придётся с твоим-то страхом, – посетовал Некрас, повернув капюшон в сторону Хабарова. – Ну ничего, привыкнешь.

– В смысле «привыкнешь»? – почуяв неладное, воззрился на него Жека.

– Старый я уже. Сил нет совсем. Ещё год, может, два протяну. Сменщик нужен… или сменщица. Это уж вы сами меж собой решайте. Я ведь и правда давно ищу слабое место Безымянной. Убить её вряд ли возможно, а вот усыпить навеки может получиться. Только не успею уже. После того побега-то сильно моё здоровье пошатнулось. Все копии наработок на чердаке найдёте… Надо закончить мой труд. Нужен кто-то, понимающий, что убивать невинных людей, пусть даже и в благих целях, – это не выход. Хотя…

Он на секунду задумался.

– Появилась тут у меня одна идейка, – старик внимательно посмотрел на Ульяну. – И как я раньше об этом не подумал? Ведь может сработать.

– Понял, как грохнуть эту суку?

– Не совсем. Скорее, как обезвредить. Не факт, что получится, но попытаться стоит.

– Поделишься?

– Не думаю, что в этом есть необходимость. Если всё пойдёт как надо, то вам и делать ничего не придётся.

– Завалить тварь всё же было бы надёжнее, – девушка с ненавистью посмотрела на тёмную гладь пруда. – Уверена, должен быть способ.

– Не суди её слишком строго. Думаю, что она сама не понимает, насколько опасна. Истоки наших страхов кроются в нас, Безымянная лишь делает их осязаемыми. Для того, кто вечность балансирует на рубеже яви и сна, границ реальности не существует. Она ни плохая и ни хорошая. Просто иная. Втискивать это создание в привычные нам моральные и поведенческие рамки бессмысленно. Безымянная не стремится уничтожить мир, ей хочется только есть и спать.

– А то, что она питается человеческими жизнями, это нормально?

– Её такой создали, – пожал плечами Некрас. – Нельзя винить тигра за то, что он не вегетарианец. Такова его природа.

– Пффф… Демагогия.

– Отказываешься?

– Естественно. Это же потенциальное бессмертие, а у меня с бесконечностью сложные отношения. Сам в досье написал, что целесообразность низкая.

– Целесообразность определяется целью, – загадочно хмыкнул дед, – а цель может меняться в зависимости от обстоятельств. Бесконечность, она же тоже по-разному воспринимается. Цветущая девушка видит её совсем не так, как умирающий старик. Будь у меня шанс обрести настоящее бессмертие, воспользовался бы им, не раздумывая…

Он осёкся, словно едва не сболтнул лишнего, и замолчал.

– Я путешествовать так-то люблю, – словно оправдываясь, развела руками Ульяна, – а тут… Ну, ты понимаешь.

– Понимаю, – вздохнул старик. – Сам просидел безвылазно кучу времени. Разве что кандидатов найти да газетки с объявлением в нужных местах разложить, отлучался.

– А если кто-то другой эти газеты увидит? – встрял Хабаров.

– Не увидит. Индивидуальный наговор. Это азы. Быстро научишься. Там ничего сложного, в книге всё подробно расписано.

– Я так-то не соглашался ещё, – Жека набычился. – У меня своих дел хватает.

– Ты не очень сообразительный, да? Не будет никаких дел, если она проснётся. Ни дома, ни работы, ни…

Хабаров кожей ощутил пристальный взгляд Некраса из-под тёмного провала капюшона.

– …Майами, – закончил старик.

– Ты чё, мысли читаешь? – удивлённо вскинулся Жека. – Завязывай давай с этим.

– А как ещё ваши страхи узнавать? Приходится. Поверь, копаться в чужой голове – занятие не самое приятное. Ещё поймёшь, какой мерзостью людские мозги забиты.

– Как же ты Виталика не вычислил, а?

– Подготовился подлец. Научился скрывать, о чём думает.

Некрас поднял лицо к небу.

– Светает. Заболтались мы. Пора. Подойди ближе.

Хабаров нехотя подчинился.

– Руку дай. Да не эту. Порезанную давай, только повязку сними.

Старик схватил Жеку за кисть и сунул её под капюшон. Тот скривился от отвращения, когда раскрытая ладонь ткнулась в мягкую губчатую плоть. Казалось, он чувствует каждое отверстие в дряблой липкой коже. Порез начал нагреваться и пульсировать. Жека ощутил острую внезапную боль. Рану будто одновременно обожгло и пронзило холодом. Вскрикнув, он отдёрнул руку.

– Всё-всё, – успокаивающе выдохнул Некрас. – Пользуйся с умом.

Каких-то радикальных изменений в организме Хабаров не ощутил и вопросительно уставился на деда.

– И?.. Не чувствую ничего.

– Дай время, – согнулся старик в очередном приступе кашля. – Вы это… приберитесь тут. Трупы можно в пруд скинуть, он только с виду маленький, там под землёй аж до самой усадьбы карман, а глубина может и побольше Марианской впадины будет. Машины туда же, если вдруг кого-то искать приедут. Дарственная на квартиру московскую в столе, тут всё без обмана. Документы на участок тоже там.

– Постой, а ты куда? – Ульяна окинула старика недоумённым взглядом. – Сбегаешь?

– Можно и так сказать. Пора мне отдохнуть. Сегодня Безымянная получила только семь жертв. Одной не хватает. Прощайте.

Некрас, прихрамывая, направился к воде. Жека дёрнулся за ним, но девушка остановила его.

– Пускай идёт. Он принял решение.

В повисшей над поляной тишине они провожали взглядом скрывающуюся под водой сгорбленную фигуру, пока верхушка серого капюшона не исчезла из вида. Лучи восходящего солнца коснулись тёмной поверхности пруда. Откуда-то Жеке было известно, что день будет жарким, возможно, это начинала пробуждаться переданная стариком сила.

– Как думаешь, она уснула? – пихнула его локтем Ульяна.

– Не знаю, но я бы и сам поспать не отказался.

– Сильно-то не расслабляйся, Смотритель. Делов как дров…

– Уезжаешь? – Хабаров похлопал по карманам в поисках сигарет. – Может, поможешь?

– На днях навещу. Приберёмся тут чутка.

Она дружески хлопнула Жеку по спине.

– Не раскисай. Одного не брошу. На постоянку не смогу, конечно, но заезжать буду время от времени. Надо же кому-то за тобой присматривать.

Девушка ободряюще подмигнула ему перед тем, как скрыться в траве.

Жека вымученно улыбнулся и побрёл к усадьбе. Перегруженный событиями мозг требовал отдыха. После выброса адреналина навалилась невероятная усталость. Он вышел на дорогу и прислушался. Где-то недалеко заурчал мотор спортбайка. Спустя минуту мимо него, просигналив на прощание, промелькнула Ульяна. Хабаров с завистью проводил взглядом растворяющийся в клубах пыли на фоне солнечного диска силуэт и поспешил к дому. Жека хотел спать, и он точно знал, что увидит сегодня во сне.

Остаток пути его донимала какая-то тревога, словно упущено нечто важное, но измотанный организм сопротивлялся любым попыткам напрячь извилины. Перед тем, как Хабаров закрыл глаза, мысль, не дающая ему покоя, всё же всплыла тёмной кляксой в затухающем сознании, однако тут же была развеяна ворвавшимся в его сон солёным бризом далёкого пляжа Майами.

Поглядывая на мелькающие, по краям дороги, заросли, Ульяна вновь и вновь прокручивала в голове жуткие ночные события. Девушка гнала от себя тревожные мысли, и всё же…

Нет. Ведь она уже пересекла черту, где, по словам Ильи, была пропасть, а значит, у них получилось. Все их страхи растворились с восходом солнца, забившись в глубокие подвалы подсознания. Только вот что-то не сходилось. Она раз за разом вспоминала всё, что говорил старик… Где-то была ошибка, но где?

Понимание пришло внезапно: Некрас отдал свою силу, а значит, стал обычным человеком. Безымянную такая жертва не устроит. Девушка крутнула ручку газа, ускоряясь. Она боролась с желанием обернуться, боясь увидеть настигающую её бесконечность.

Жека вздрогнул и открыл глаза. Заслонясь рукой от немилосердно палящего солнца, он оглядел столпившихся на поляне конкурентов.

Вдалеке раздался низкий рык мотоцикла. На горизонте, едва различимый в клубах пыли, возник красный спортбайк.

– О, а я думал, мы с Сергеичем последние прибыли, – протянул помрачневший Виталик. – Ещё один желающий.

Ульяна остановилась перед чёрным «Гелендвагеном». Стянув шлем, мотнула головой, убирая волосы за спину, и ловко спрыгнув на траву, неспешно направилась ко входу.

– Мадам, постойте! Я очарован вашей красотой!

Окрик из-за спины заставил девушку обернуться. За ней увязался лысый азиат с синим от татуировок торсом. Уголовник. По роже видно, что гниль. Ульяна таких терпеть не могла. Общение с подобными людьми нужно пресекать в зародыше.

– Сдристни, убогий, – хамовато обронила она.

– Ты чё, курица, – заверещал тот, – ваще рамсы попутала?

За оградой раздался громкий собачий лай.

Калитка со скрипом отворилась. В проёме возникла долговязая фигура в сером дождевике.

– Добро пожаловать.

Приглашающе махнув рукой, Смотритель скрылся в глубине двора.

В тёмной бездне под усадьбой медленно пробуждалась от дрёмы пойманное в ловушку бесконечности древнее существо.

– Он что, всё это время там прятался? – Хабаров непроизвольно понизил голос.

– Не совсем, но взглянуть есть на что.

Переступив порог, Жека с любопытством осмотрелся. Комната Некраса больше напоминала рабочий кабинет, чем спальню. О том, что старик здесь ночевал, намекал лишь сиротливо притулившийся в углу невысокий лежак. Постель была тщательно заправлена. Не похоже, что ночное происшествие застало деда врасплох.

Напротив окна во всю стену тянулся высокий картотечный шкаф. Жека потянул ближайший выдвижной ящик. Тот оказался плотно забит тонкими картонными папками. Он выдернул наугад одну, раскрыл. С первого листа таращилось фотография незнакомого хмурого мужика в бейсболке. Снизу аккуратным почерком выведены ничего не говорящие имя, фамилия, отчество и дата рождения. Жека пролистнул несколько страниц.

– Досье какое-то, что ли?

– Типа того, – кивнула Ульяна. – Вон там лучше посмотри.

Она махнула рукой в сторону массивного дубового секретера, стоящего у окна. Хабаров взял верхнюю папку из стопки, сложенной на краю выдвижной полки, откинул картонный лист обложки... С первой страницы загадочно улыбался Стасик. Фото профессиональное, видимо, скачанное с какого-то сайта.

– Полунин Станислав Андреевич, – вслух прочёл Жека и перевернул лист. – Финалист «Схватки ясновидцев». Белый маг. Потенциал раскрыт. Соответствие – 70%. Целесообразность – 8/10. Уязвимость – ихтиофобия. Что за?..

Хабаров озадаченно уставился на девушку.

– Другие посмотри.

Он послушно взял следующую папку. «Розенберг Доминика Ибрагимовна. Индивидуальный предприниматель. Соучредитель оккультного центра «Лики Вероники». Медиум. Потенциал раскрыт частично. Соответствие – 25%. Целесообразность – 3/10. Уязвимость – арахнофобия. Склонна к булимии. Внушаема. Социальный тип личности – ведомый».

Жека вернулся на предыдущую страницу, иронично закатил глаза, оценив бесстыдно отфотошопленное изображение Ники, и перешёл к следующей папке. «Минина Вера Павловна. Индивидуальный предприниматель. Соучредитель оккультного центра «Лики Вероники». Гадалка…»

– Так и думал, что эти двое ещё до приезда сюда знакомы были, – хмыкнул Хабаров. – Слишком быстро спелись.

Он открыл следующий документ и с интересом уставился на собственную размытую физиономию. Снимок был сделан издалека и впоследствии увеличен. Судя по куртке, которую он уже года три не надевал, фотографировали довольно давно. «Хабаров Евгений Сергеевич. Мастер участка по техническому обслуживанию и текущему ремонту железнодорожного подвижного состава. Участие в эзотерической деятельности не подтверждено. Потенциал не раскрыт. Соответствие на основе косвенных данных не установлено. Целесообразность не определена – требуется более глубокий анализ. Уязвимость – кинофобия. Склонен к стяжательству и скопидомству…»

– Чего-о-о? – протянул он возмущённо. – Это я типа жадный, что ли?

– Не. Просто деньги любишь.

– А, – немного успокоился Жека. – Это да. А кто их не любит?

– Всех посмотрел? – оборвала его Ульяна. – Ничего странного не заметил?

– Серьёзно? – выпучил на неё глаза Хабаров. – Тут вообще всё странно.

– И всё же. Все на месте?

– Вроде да. А нет, погоди…

Он ещё раз перебрал папки.

– Точно. Твоей нет и… Виталика.

– Моя в картотеке, Сергеич, – знакомый голос заставил их резко обернуться ко входной двери. – Где-то там.

Возникший на пороге учитель кивнул в сторону шкафа.

– Видите ли, я в этот раз без приглашения приехал. Не ждали меня в этом году.

За его спиной, пуская кровавые слюни, переминались с ноги на ногу Стасик и Борис.

– Назад, – девушка, выхватив из ножен шашку, замерла в боевой стойке.

– Виталь, ты чего? – шагнул Жека навстречу приятелю. – Крыша потекла?

– Отойди, родное сердце, – покачал головой тот и, многозначительно посмотрев вверх, зычно проорал. – Кстати, о крышах!.. Слышь, Живодёр? Спускайся! Я знаю, где ты прячешься, старый ублюдок!

Доски над головой скрипнули, из щелей посыпался мелкий мусор, в потолке открылся неприметный люк, по съехавшей вниз лестнице с кряхтением и вздохами неторопливо сполз хозяин усадьбы. Капюшон старика повернулся к Виталику.

– Мы раньше встречались? Не помню тебя.

– А так?

Учитель медленно расстегнул пуговицы и скинул на пол камуфляжную куртку. Всё его тело и руки выше локтей покрывали уродливые шрамы старых ожогов.

– Подарок от Артура, узнаёшь? Того, который утонул, хотя огня боялся. Иронично получилось.

– Ах, вон оно как, – проскрипел Некрас. – Старый стал. Память уже не та. Ведь сразу же ясно было, что кто-то лишний пожаловал. Думал, сам напутал. Оказывается, не ошибся. Ты сильно изменился.

– Ну так, считай, четверть века прошла. Я ж, когда отсюда вырвался, ещё совсем пацаном был.

– Мертвецы тебя, видимо, уже не пугают, да?

– Все чего-то боятся, но теперь я умею с этим справляться и даже использовать в своих интересах, как видишь.

– Зачем пожаловал? Погоди, не отвечай… Сам догадаюсь. Силы хочешь? Бессмертия?

Старик устало опустился на лежак, привалившись спиной к стене.

– Думаешь, справишься? Это тяжёлая ноша, не каждый сдюжит, и цена высока.

Он откинул капюшон. Жека, скривившись от отвращения, отвернулся. Всё лицо и лысая голова Некраса, словно губка для мытья посуды, были обильно усеяны близко прилегающими друг к другу отверстиями. В тёмной глубине аритмично сокращающихся провалов что-то шевелилось и пульсировало.

– Трипофобия, – закашлялся старик, пряча своё уродство под серой материей дождевика. – Знаешь, сколько столетий я не могу себя заставить в зеркало посмотреть? То-то. А что там со внутренностями творится, даже и думать не хочу. Представляешь, как может измениться твой организм, учитывая специфику страха?

– Я готов рискнуть, – голос Виталика звучал твёрдо и решительно.

– А приговаривать людей тоже готов?

– Жертвовать единицами ради спасения миллиардов? Какие тут могут быть сомнения? Гульден вон долго не раздумывал. Да, Кабан?

Борис преданно хрюкнул, втянув в ноздрю кровавую соплю.

– Вот поэтому ты и не годишься. Никогда не годился.

Некрас вполголоса прошептал что-то невнятное и вытянул дрожащую руку. Воздух в комнате поплыл, как марево над нагретым асфальтом в знойный полдень. Прозрачный поток потянулся к Виталику, однако в последний момент, словно наткнувшись на преграду, скользнул в сторону и окутал трупы за его спиной. Кадавры тут же покрылись мелкими пузырьками, которые, набухая и лопаясь, открывали алые язвы. Изъеденная червоточинами кожа начала отваливаться вместе с крупными кусками мяса, обнажая кости, принимающие на глазах губчатую структуру. Казалось, будто полчища невидимых насекомых прогрызают тысячи ходов прямо сквозь мёртвую плоть.

Хабаров остолбенело наблюдал за чередой жутких, завораживающих метаморфоз. Ульяна, замершая рядом, заметно побледнела, но не спешила опускать подрагивающий клинок.

Не прошло и минуты, как всё было кончено. Позади учителя, хлюпая, расползались по полу две бесформенные кучки, но сам Виталик остался цел и невредим.

– Видишь? – усмехнулся он. – Я тоже кое-чему научился. Попробуешь ещё или выдохся?

Рука Некраса бессильно упала на постель. Этот жест был красноречивее любых слов.

– Что происходит? – быстро шепнул Жека на ухо девушке. – Мы за кого вообще?

– Сами за себя, – прошипела Ульяна и, ударив наотмашь шашкой по стеклу, исчезла за окном в блестящем крошеве. Хабаров кинулся следом, соскочил на козырёк веранды, распоров ладонь о торчащий из рамы осколок, поскользнувшись скатился к краю. Внизу взревел мотор спортбайка.

– Прыгай! – махнула девушка рукой. – Скорее!

Однако Жека медлил. Он видел то, что Ульяна в спешке упустила. Все собачьи клетки были пусты, а из высокой травы, щедро покрывающей запущенный двор, доносилось глухое рычанье.

Оглашая пространство яростным лаем, как по команде, стая рванула из зарослей к заведённому мотоциклу. Глаза псов горели красным, с оскаленных пастей брызгала пенная слюна. Здоровенный кобель вырвался вперёд. Слишком поздно девушка почувствовала опасность – длинные клыки впились в икроножную мышцу чуть ниже колена. Ульяна, вскрикнув, дёрнула ногой, оставив в зубах пса приличный кусок мяса. Подошва кроссовка с силой впечаталась в морду животного, заставив того податься назад. Спортбайк сорвался с места, обдав подоспевших шавок выхлопными газами, и растворился в ночи. Часть собак бросилась следом, а оставшиеся принялись кружить по двору, плотоядно поглядывая на распластавшегося по козырьку Жеку. Хабаров проводил тоскливым взглядом мелькающий вдалеке свет фар мотоцикла Ульяны и полез через разбитое окно обратно.

Комната была пуста, однако из-за стены раздавались негромкие голоса. У подоконника валялась картонная папка, видимо, выпавшая у девушки во время бегства. Хабаров раскрыл обложку. На снимке, в обтягивающем стройное тело блестящем костюме, озарённая светом софитов, раскинув в стороны руки, стояла Ульяна. Он пробежался взглядом по строчкам досье.

«Серова Ульяна Сергеевна. Цирковой каскадёр-трюкач. Потенциал раскрыт частично. Соответствие – 80%. Целесообразность – 1/10. Уязвимость – апейрофобия. Склонна к агрессии. Свободолюбива. Социальный тип личности – лидер…»

Жека заметил, что кровь, текущая из рассечённой ладони, измазала страницы. Отложив папку в сторону, он вытянул из-под покрывала несвежую простыню, оторвал тонкую полоску ткани и, наскоро обмотав кровоточащую ладонь, осторожно выглянул в коридор. Никого. Некрас и Виталик о чём-то спорили в гостиной. Стараясь не вляпаться в растекшиеся останки кадавров, Хабаров прокрался к лестнице на первый этаж и затаился.

– Шевелись! – в голосе учителя сквозило раздражение. – Этак мы с тобой до рассвета проковыряемся, а я до следующего солнцестояния ждать не собираюсь.

Скрипнула и тут же захлопнулась входная дверь.

– Убери собак.

– Не могу, – прокашлял Некрас. – Это не мои страхи.

– Хорошо, – недовольно буркнул Виталик. – Сами разберёмся.

С улицы донеслись визг, рычание и звуки ожесточённой драки. Судя по всему, во дворе завязалась нешуточная потасовка.

– Вперёд! – нетерпеливо скомандовал учитель, когда, наконец, наступила тишина. – К машине, живо!

Створка стукнула о дверной косяк, и Хабаров остался в доме один. Выждав, когда уазик Виталика тронется с места, он с опаской выглянул наружу. По двору среди разодранных собачьих туш, покрытый с ног до головы кровью, прихрамывая, бесцельно бродил однорукий Илья. У крыльца из-под кучи изуродованных тел торчала татуированная нога Гульдена. Победа далась мертвецам нелегко.

Жека прикрыл створку и осмотрелся. Взгляд его остановился на кладовой. Под самогонным аппаратом тускло поблескивала стеклянная батарея ядрёного некрасовского пойла. «Может сработать», – подумал Жека и, схватив в каждую руку по паре бутылок, поспешил наверх. Выбравшись из разбитого окна спальни на козырёк, он расставил магарычи у ног. Поразмыслив, вернулся за валяющейся у лежанки разодранной простынёю. Оживший дальнобойщик всё так же слонялся по двору, спотыкаясь о собачьи трупы.

– Эй! – Жека подпрыгнул и замахал руками. – Выпить хочешь? Иди сюда, я угощу!

Кадавр задрал голову и торопливо поковылял на звук. Дождавшись, когда мертвец подойдёт достаточно близко, Хабаров метнул бутылку. Стеклянный снаряд угодил Илье в плечо и, глухо звякнув, упал под ноги, не причинив какого-либо существенного вреда.

– Ладно, – пробормотал Жека. – Давай по-другому.

Вторую поллитровку он, размахнувшись, швырнул уже непосредственно перед рычащим кадавром. Стекло разлетелось мелкими осколками, забрызгав содержимым обувь и низ штанов дальнобойщика. Илья, вытянув руку вверх, хватал воздух скрюченными пальцами, кружа под козырьком. Третью бутылку Хабаров прицельно вылил сверху, прямо на бородатую голову и измазанные кровью плечи. Оставшимся самогоном Жека тщательно смочил простыню, выдохнув, опрокинул плещущуюся на дне жидкость в глотку и скривился закашлявшись. Пойло и впрямь было не для слабаков.

Утерев губы, он вытащил из кармана мятую пачку. Сунул в рот сигарету. Щёлкнув зажигалкой, глубоко с наслаждением затянулся и, не гася пламя, поднёс его к пахнущей спиртом влажной тряпке. Простыня вспыхнула моментально. Жека едва успел отбросить от себя пылающий комок. Ночь озарила яркая вспышка.

Илья взревел особенно громко. Живым факелом он принялся хаотично метаться по двору, оглашая окрестности яростными воплями, пока, наткнувшись на деревянный борт, не свалился в обледеневшие недра колодезного провала. Стараясь игнорировать плеск и бульканье, доносящиеся из глубин деревянного сруба, Хабаров повис на руках и спрыгнул вниз. Старый перелом отозвался резкой болью в ноге. Ругнувшись, он порысил к калитке, оскальзываясь на обильно раскиданных в траве собачьих внутренностях.

Чёткого плана действий, естественно, не было, однако дожидаться развязки в неведении казалось плохой затеей. Жека не сомневался, что Виталик с Некрасом направились к пруду. Объяснить свою уверенность он не мог, видимо, сработала пресловутая чуйка. За неимением других идей, решение проследить за происходящим издалека выглядело вполне логичным. Машину Хабаров решил не брать, чтобы не привлекать лишнего внимания. Благо, дорога до водоёма не должна занять много времени. Можно было прихватить какое-нибудь оружие, но возвращаться в дом почему-то совсем не хотелось. Определив примерное направление, Жека нырнул в высокие заросли.

На протяжении всего пути он напряжённо прислушивался к малейшим шорохам и любым посторонним звукам, способным таить потенциальную опасность, однако, к счастью, обошлось без неприятных сюрпризов. Как он и предполагал, оба паршивца оказались на той самой полянке у пруда, которая привиделась Жеке в ночном кошмаре. Притаившись в кустах, Хабаров старался не дышать, чтобы ненароком не выдать своего присутствия.

Некрас стоял на коленях перед расхаживающим у большого костра Виталиком. Учитель монотонно читал что-то с раскрытой толстой книги в потрёпанном переплёте. Жека буквально кожей чувствовал нарастающее в воздухе напряжение. Атмосфера стремительно сгущалась, словно в преддверии грозы.

– Ещё не поздно остановиться, – прохрипел старик. – Восемь жертв будет достаточно, чтобы Безымянная насытилась и снова заснула. Тебе даже не придётся никого искать – собственные страхи прикончат их ещё до рассвета. Уезжай, а я продолжу своё служение дальше…

– Заткнись, – захлопнув фолиант, рявкнул на него Виталик. – Думаешь, я не знаю, что ты ищешь себе замену? Ты стар и слаб. Твоё время на исходе, даже магия уже не способна поддерживать жизнь в этом разваливающемся теле. Почему отказываешься просто передать свой дар мне?

– Дар?

Некрас зашёлся неприятным каркающим смехом, переходящим в надрывный кашель.

– Дурак, – продолжил он, с трудом справившись с приступом. – Ты так и не понял, что это не дар, а проклятие?

– Всё зависит от восприятия и точки зрения, старик. За долгие столетия ты так и не смог обуздать мощь, оказавшуюся в твоих руках. Вместо того чтобы реализовать весь потенциал, трусливо спрятался в глуши, пользуясь лишь крохами невероятного могущества. Ты просто недостоин, и Безымянная тоже это чувствует. Может, поэтому она и призвала меня сюда? Как тебе такой вариант?

– Мы не можем рассуждать о её мотивах и желаниях. Просто поверь, нельзя допускать, чтобы она проголодалась и пробудилась от дрёмы. Иначе всему нашему миру придёт конец. Если страхи каждого человека на Земле в одно мгновение станут реальностью, никто не спасётся. Неужели ты не понимаешь?

– А если кому-нибудь удастся подчинить себе это создание? Кто сможет противостоять такому человеку?

– Абсурд! Безымянной невозможно управлять!

– Не говори, что ты сам об этом не думал. Я видел записи. Как долго ты ищешь её слабое место? Сколько лет тебе не хватает, чтобы завершить исследования? Сто? Двести? Не переживай, я закончу то, что ты начал.

Позади Жеки хрустнула ветка, он испуганно обернулся. Узкая ладонь зажала ему рот, глуша рвущийся наружу вскрик. Ульяна выразительно пучила глаза, прижимая палец к губам.

– Тихо ты, – шикнула девушка. – Давно слушаешь? Понял, что тут творится?

– Не очень, – прошептал Хабаров, – но, похоже, «наших» здесь нет.

– Значит, обоих валить надо, – хищно оскалилась Ульяна, потянув шашку из ножен. – Ты деда кончай, а я уж, так и быть, очкариком займусь.

– Погоди, – придержал её за плечо не готовый к столь радикальным мерам Жека. – Ты чего такая кровожадная? Пускай между собой сперва разберутся, а мы потом оставшегося обезвредим.

Кончать ему совершенно никого не хотелось. Может, получится обойтись без кровопролития? Это ведь тебе не дохлого кадавра поджаривать. Какие-никакие, а всё-таки живые люди.

– Стратег, – одобрительно хлопнула его по плечу Ульяна. – Не ожидала. Молодец.

Хабаров облегчённо выдохнул. Девушка, конечно, по-своему истолковала его заминку, но это не важно. Главное, результат достигнут. Резня откладывалась.

– Слушай, – он с любопытством взглянул на Ульяну, – а что такое айперофобия?

– Апейро… фобия, – поправила его байкерша, досадливо поморщившись. – Папку мою нашёл?

Ответить Жека не успел…

– Это боязнь бесконечности, родное сердце. Интересный страх. Значит, вот из-за кого мы отсюда уехать не можем.

Виталик стоял в паре метров от кустов, в которых притаились беглецы. Ульяна рванулась вперёд, но крупный собачий череп, валяющийся под её ногами, тут же вцепился в кроссовку, прервав стремительную атаку.

– А-ка, – Виталик помахал в воздухе указательным пальцем. – Не так быстро.

Трава зашевелилась. Кости, разбросанные по земле, пришли в движение. Постукивая друг о друга, они медленно поползли к центру поляны, собираясь там в большую грязную кучу. Жека, поняв, что ничем хорошим это точно не закончится, схватил Ульяну за руку:

– Бежим!

Однако путь к отступлению оказался перекрыт лезущими прямо из-под земли костяными сталагмитами. Каким чудовищным животным принадлежали эти останки, было даже страшно подумать. Тем временем подрагивающая куча росла и обретала форму. Десятки черепов клацали обломками зубов, тараща пустые глазницы, рёбра и позвонки срастались, принимая фантасмагоричные формы, уродливые подобия ног скребли землю, силясь сдвинуть жуткую конструкцию с места.

Сто один километр до Майами (часть последняя)

Её слова потонули в утробном рёве. Зверь рванулся вперёд. Подгнившие доски хрустнули и проломились. Мохнатое чудовище в облаке трухи и щепок с грохотом рухнуло в подпол.

– Что это было, на? – осипшим голосом выдавил Борис. – Это как вообще?

Он осторожно приблизился к краю и заглянул в дыру. Пыль ещё не осела, и разглядеть что-либо было невозможно, однако недовольное ворчание снизу подсказывало, что падение не причинило зверю особого вреда. Когтистая лапа мелькнула над проломом. Кабан, вскрикнув, проворно отскочил.

– Надо валить падлу, пока не выбрался, – Гульден осмотрелся. – Дед охотник, значит, где-то тут шпалер должен быть заныкан.

– Да у него вся комната ими увешана, – Жека потянулся к висящему на стене ружью. – Только не заряжены, наверное.

– Это охолощённые муляжи, – остановила его Ульяна. – Просто для красоты. Боевой в кладовке, там же и патроны.

Хабаров толкнул дверь кладовой. На стене слева от увитого медными спиралями самогонного аппарата висела гладкоствольная вертикалка с украшенным замысловатой резьбой прикладом.

– Точно, – Жека окинул девушку подозрительным взглядом. – Откуда знаешь?

– Просто в шары не долблюсь, как некоторые, – ушла та от прямого ответа. – Давай сюда. Или, может, сам хочешь тварь прикончить?

Хабаров молча протянул ей ружьё.

– Патроны тоже, – Ульяна отработанным движением откинула ствол. – Да не эти. Совсем не шаришь? Этими только рябчиков бить. «Турбинку» давай, вон в серой коробке. Пары штук должно хватить.

Она деловито зарядила оружие и уверенным шагом приблизилась к краю пролома. Замерла, слегка водя стволом из стороны в сторону. Все затаили дыхание. Выстрел грохнул оглушительным хлопком. Яростный рёв подтвердил, что пуля достигла цели. Когда пороховые газы рассеялись, девушка озадаченно нахмурилась и прицелилась вновь. В этот раз она медлила с нажатием на спусковой крючок.

Бах!

– Что за?..

Ульяна обернулась к остальным. На её лице ясно читалось недоумение.

– Он не умирает почему-то, – растерянно пожала она плечами. – Оба ранения должны быть смертельными. Первым я ему шейные позвонки перебила, вторым грудину. Там по диагонали лёгкие, сердце, печень. Даже если мимо мотора прошло, то всё равно наглухо должно быть… Не понимаю…

– Крови нет, – хмыкнул Жека, выглянув из-за её плеча.

Он присмотрелся к кружащему по дну погреба зверю. Тот, словно почувствовав на себе взгляд, поднялся на задние лапы и коротко рыкнул.

– Твою мать! – вырвалось у Хабарова.

Из отверстия, оставленного пулей в груди медведя, путаясь в жёсткой шерсти, тонким ручейком сыпались древесные опилки.

Позади раздался пронзительный крик. У стены, истошно вереща, дёргалась Вера. Лосиная голова, висящая на деревянном медальоне, крепко вцепилась ей в плечо. Две волчьи морды рядом бешено клацали жёлтыми зубами, пытаясь достать орущую женщину.

– Шмаляй! – завопил Гульден, повернувшись к Ульяне.

Девушка поспешно перезарядила ружьё, но выстрелить не успела. Рогатая башка мотнулась в сторону, увлекая за собой не перестающую кричать Веру. Морда хищника справа дёрнулась навстречу, клыки впились в шею женщины, ярко-алая струя из перекушенной артерии брызнула на стену.

Вопли оборвались булькающим хрипом. Зубастая пасть на мгновение разжалась, но тут же сомкнулась вновь, перехватывая добычу поудобнее. Хрустнули ломающиеся хрящи, кровь залила грудь женщины, глаза её закатились, тело обмякло, безвольно повиснув. Деревянный медальон, не выдержав тяжести, сорвался со стены. Вера рухнула на пол вместе с вцепившейся в её шею волчьей головой. Из подвала донёсся торжествующий рёв и глухой стук упавшей туши. В комнате повисла звенящая тишина. Собаки во дворе тоже притихли.

– Они мертвы? – истерично взвизгнула Ника, шаря безумным взглядом по одновременно застывшим чучелам.

– Похоже на то, – отозвался Борис. – Какого хрена они вообще ожили, на?

Жека осторожно пнул звериную башку.

– Думаю, Некрас мог бы объяснить, будь он здесь.

– Значит, надо его найти, – Виталик поправил очки. – Кто со мной?

– Вот уж хренушки, – Борис помотал головой. – Прав был Илья… Валить надо отсюда, на, и чем скорее, тем лучше.

– Не выйдет, – донеслось с порога.

Дальнобойщик, прислонившись к дверному косяку, смотрел на них потерянным взглядом.

– Ты чего вернулся-то? – поинтересовался Жека, уже понимая, что ожившие чучела не последняя их проблема. – Заблудился, что ли?

– Типа того. Думаю, мы все тут заблудились. Дороги отсюда нет. Там через пару километров пропасть теперь. А за ней ничего. Совсем. Я краем проехал по кругу… Бесполезно. Нет выхода.

– Хорош жути нагонять. Померещилось в темноте, походу.

Гульден храбрился, но нотки страха слишком явно читались в его голосе.

– Хочешь, сам съезди да проверь, – раздражённо буркнул Илья.

Он устало опустился на подлокотник дивана и замер, спрятав лицо в ладонях.

– Мальчики, помогите, – жалобно всхлипнула Ника. – У меня не выходит.

Женщина пыталась разжать звериные зубы, вцепившиеся в шею подруги. Получалось у неё плохо. Пухлые пальчики, вымазанные в крови, елозили в оскаленной пасти, нащупывая зазор меж плотно сжатых челюстей. Тщетно – мёртвый хищник не желал выпускать добычу.

– Оставь, – Виталик попытался мягко оттащить Нику от трупа. – Ей уже не поможешь. Мы лучше тело наверх сейчас отнесём. Пускай пока там…

Он осёкся и уставился на искривлённый предсмертной судорогой рот Веры. Её узкие губы дрогнули.

– Жива! – Ника радостно рванулась к подруге. – Верка!

– Стой! – учитель удержал её за плечи.

Из полуоткрытого рта показались суставчатые лапки, покрытые редкими жёсткими волосками. Острые серповидные коготки вонзились в подбородок, нижняя челюсть отошла, наружу с трудом протиснулся здоровенный мохнатый паук. Ника, заверещав, отпрянула, вырвалась из рук Виталика и, подвывая, быстро поползла прочь на четвереньках.

Арахнид, шустро перебирая лапками, просеменил по окровавленной груди трупа и пружинисто прыгнул на сгорбленную спину спасающейся бегством толстушки.

Жеке показалось, что от пронзительного вопля завибрировали стёкла в оконных рамах. Крик Ники будто вывел его из оцепенения. Схватив прислонённое к дивану ружьё за ствол, он взмахнул оружием, словно бейсбольной битой. Деревянный приклад, описав горизонтальную дугу, сбил мохнатое тельце. Паука смело с содрогающейся от ужаса и отвращения жертвы. С мерзким чавкающим звуком членистоногий монстр врезался в стену и медленно сполз на пол бесформенным куском деформированной плоти, оставляя за собой блестящий зеленоватый след.

– Разве у нас такие водятся? – Борис брезгливо тронул носком ботинка изуродованный трупик. – Откуда эта тварь вообще взялась, на?

Хабаров оглядел испачканный огнестрел, покосился на скулящую в углу Нику, перевёл взгляд на её подругу, лежащую с широко открытым ртом, и поёжился.

– Ты что, не видел? Из Веры же вылез.

– Похож на птицееда, – Виталик поправил сползшие очки. – Тут таких не должно быть в принципе. Если только специально привезённый.

– Думаешь, дедов питомец? – Илья с надеждой посмотрел на учителя. – Может, он нас покусал и у всех галлюцинации теперь? Они вообще ядовитые?

– Не настолько, – потёр тот задумчиво плешь. – Тут что-то другое.

– У-ру-ру, бродяги! – настороженный возглас Гульдена заставил всех обернуться.

Волчья голова на полу зашевелилась и отвалилась от шеи мёртвой женщины. Ульяна, выхватив у Жеки ружьё, прицелилась, готовая в любой момент нажать на спусковой крючок.

В глубине рваной раны, багровеющей чуть выше ключицы, угадывалось движение. Кровавая плёнка медленно вспучилась, словно наполняемый воздухом латексный шарик, надулась, став почти прозрачной, и со звонким хлопком лопнула, оросив выцветший ковёр на стене красными брызгами. Сотни мелких чёрных паучков рассыпались по полу хитиновым бисером. Ника снова завопила, надрывая горло. Поток членистоногих, словно услышав её крик, шустро устремился к источнику звука.

– Давите их!

Ульяна первой бросилась наперерез, швырнув ружьё на пол. Её белые кроссовки мгновенно утонули в шевелящейся массе. Не обращая внимания на взбирающихся по икрам арахнидам, она яростно впечатывала подошвы в шуршащий живой ковёр. Остальные, стряхнув оцепенение, присоединились к свирепствующей байкерше. Все, кроме Гульдена. Тот поспешно кинулся в кладовку и через секунду появился оттуда, сжимая в каждой руке по поллитровой бутылке с мутной жидкостью.

– Поберегись!

Он помедлил, давая товарищам время отскочить, и метнул свои снаряды один за другим в центр копошащейся на полу кучи. В ловких пальцах шулера, появившись словно из ниоткуда, блеснул серебром металлический корпус «Zippo». Чиркнул кремень, высекая искру, и зажигалка, прочертив в воздухе пылающую дугу, отправилась вслед за бутылками.

Огонь растекся по полу голубоватым озером. Маленькие тельца с шипением лопались, объятые безжалостным пламенем. Немногие уцелевшие пауки поспешно разбегались от тлеющих тушек своих сородичей.

– Мочи петушар!

Гульден принялся лупить подошвой по спасающимся бегством арахнидам.

– Братка, давай к колодцу! – обернулся он в сторону Жеки. – Иначе сами тут к херам испечёмся!

Хабаров, подхватив стоящие у двери ведра, бросился во двор. Проскочив мимо беснующихся в клетках собак, он сбил ладонью бадью и, дождавшись всплеска, принялся неистово крутить рычаг ворота. Поспешно наполнив вёдра, Жека рванул назад, молясь о том, чтобы не споткнуться в потёмках.

Когда он влетел в гостиную, огонь уже радостно пожирал выцветшие ковровые дорожки, а битва с остатками паучьей армии была практически закончена. Победители стряхивали с себя редких выживших членистоногих. Ника забилась в угол и, обхватив руками колени, что-то бормотала под нос, раскачивалась из стороны в сторону. Жека плеснул из ведра. Пламя с обиженным шипением спряталось под половицы, комната наполнилась едким дымом, в ноздри шибануло вонью горелых тряпок. Люди, кашляя и матерясь, ломанулись к выходу. Второе ведро Хабаров лил уже прицельно на тлеющие доски. Закончив, он подошёл к Нике.

– Ты как? – морщась от лезущего в глаза дыма, Жека протянул женщине ладонь. – Пошли на воздух.

– Вы их всех убили? – подняла та на него покрасневшие глаза. – Просто я с детства пауков боюсь.

– Чего их бояться? – вынырнул из слоистой дымной завесы Гульден. – Давайте наружу. Надо амбразуры открыть, проветрим малёха.

– Чем ты это их? – помогая Нике подняться, кивнул Жека в сторону выгоревшего пятна на полу. – Спирт?

– Жумагарь. Я как самогонный аппарат у деда в закутке засёк, сразу прочухал, что там в ампулах ни разу не берёзовый сок. Ядрёная синька, походу. Градусов семьдесят, а то и больше. Заценил, как полыхнуло? Думал даже прихватить парочку без палева, но раз уж такой замес нарисовался...

– Да, крепкое пойло, – кивнул Хабаров. – Лучше бы им Стасу раны обработали, чем дорогой вискарь переводить.

– Знал бы прикуп… – усмехнулся шулер. – Ладно, двигайте.

– Смотри, в яму не свались. Да чтоб тебя!..

Жека замер у порога. Дверной проём перекрывали слегка подрагивающие белёсые нити. Хабаров медленно поднял глаза и попятился. На притолоке, пуча на него чёрные бу́ркалы, завис громадный, со взрослого алабая, рыжий паук. Из отверстий на концах изогнутых хелицер вязко тянулся вниз мутный секрет ядовитых желёз. Рядом охнула Ника.

– Пусти, – прошипел Жека, с трудом отдирая впившиеся в его предплечье пальцы ошалевшей от ужаса женщины. Не сводя глаз с чудовища, он присел и пошарил рукой за спиной. Гладкая рукоятка приклада удобно легла в ладонь. Ружьё так и осталось лежать там, где его бросила Ульяна.

Резко выкинув ствол вперёд, Жека, не целясь, нажал на спусковой крючок. От грохота мгновенно заложило уши. Отдачей руку отбросило в сторону, пуля вошла в стену справа от мохнатой туши. Арахнид прыгнул на потолок, метнулся к лестнице и исчез в задымлённом сумраке второго этажа.

– Ы-ы-ы-а! – нечленораздельный возглас шулера пробился сквозь звон в ушах.

Хабаров обернулся. Ружьё выпало из ослабевших рук. Гульден стоял перед ямой в полу. Над ним, изогнувшись вопросительным знаком, нависала, покачиваясь, громадная змея. Бо́льшая часть покрытого серовато-зелёной чешуёй пятнистого тела скрывалась под половицами, но даже то, что находилось над проломом, было вдвое выше и толще застывшего в ужасе метиса.

– Кто стрелял, на? – в открытом окне возникло встревоженное лицо Бориса. – Ох, ты ж…

Он уставился на громадную рептилию. Немигающий взгляд жёлтых глаз с вертикальными зрачками переместился на новый источник звука. Гульден стряхнул гипнотическое оцепенение и, резко развернувшись, бросился к выходу. Голова пресмыкающегося дёрнулась вслед. Чуйка, о которой так увлечённо накануне рассказывал шулер, не подвела его и в этот раз. За мгновение до того, как атака змеи достигла цели, он вильнул вправо. Широко распахнутая пасть сомкнулась на спинке дивана.

– Двигай! – проорал Хабаров, толкая Нику в сторону окна. – Кабан, тащи её!

Борис ухватил растерявшуюся женщину за пухлые запястья, однако та, видимо, утратив остатки здравомыслия, вырвалась и бросилась вглубь комнаты.

– Куда, дура?

Жека рванул было следом, но внезапно его левую руку обожгло, словно кипятком. Вскрикнув, он уставился на облепившую предплечье паутину, а в это время незаметно вернувшийся членистоногий раскачивался на потолке, готовясь к новому плевку.

Тело рептилии, полностью выбравшейся из пролома, круша мебель, скользнуло мимо, закрывая обзор. Истошный вопль Ники оборвался приглушённым стоном. Змея обвила толстушку тугими кольцами, сминая плоть и ломая кости.

Арахнид, оттолкнувшись всеми восемью лапами, с шипением рванул вперёд. Очередная порция жгучей паутины пролетела у Жеки над головой.

Бросившись ниц, тот успел заметить, как рядом мелькнул татуированный торс Гульдена. Катала, распластавшись в прыжке ласточкой, нырнул в распахнутое окно. Снаружи донёсся возмущенный вскрик боли сбитого с ног Кабана.

Покрытое жёсткими волосками тело паука грохнулось на Хабарова сверху, прижав к полу. Жека конвульсивно забился, пытаясь освободиться. Он с ужасом ожидал, когда острые хелицеры вонзятся в него, наполняя ядом, однако арахнид больше не предпринимал попыток напасть. Более того, паук, похоже, вообще перестал подавать признаки жизни. Столкнув с себя обмякшую тушу, Жека вскочил и обвёл разгромленную комнату безумным взглядом. У лестницы на второй этаж судорожно сокращалось чешуйчатое тело, с трудом пропихивая в себя изувеченные останки Ники.

– Давай! – вскочивший на подоконник Гульден дёрнул Хабарова за футболку. – Ей уже не помочь!

Он посторонился, выпуская Жеку, скользнул быстрым взглядом по трупу арахнида, недобро сощурил и без того узкие глаза, смачно харкнул на неподвижное членистоногое и поспешно выбрался следом.

Жека, сидя на траве, отдирал прилипшую к руке паутину. Кожа на месте ожога покраснела и облезла.

– Живой? – катала озабоченно осмотрел ранение. – Больно? Не ссы, братуха, я эту падлу тоже обхаркал за всю мазуту. Идти можешь?

– Могу, – Жека, кряхтя, поднялся. – Только куда ты идти-то собрался?

– На Кудыкину гору! Не знаю я куда, но тут отсвечивать – палево. Дед про баню базарил, может там сныкаться до утрянки. По светлу уже кубатурить будем, чё почём.

Он обвёл взглядом выживших. Илья с Виталиком подручными средствами суетливо баррикадировали входную дверь. Борис разминал ушибленную во время столкновения с убегающим каталой голову. Ульяна нервно расхаживала взад-вперёд между клеток со скулящими собаками.

Гульден с досадой сплюнул и пристально уставился на собеседника, словно что-то прикидывая.

– Слышь, братка, а как ты эту гниду восьмилапую угомонил? Пера я у тебя что-то не приметил и волыны слышно не было.

– Да он просто сдох. Я сам ничего не понял.

– Интересная заморочка получается, – шулер задумчиво поскрёб щетину на подбородке. – Ладно, разберёмся. Не такие ребусы разгадывали.

В беззвёздном небе раздалось хлопанье крыльев, пронзительный визг прорезал ночной воздух. Что-то ударило Жеку по лицу, царапнуло, оставив на щеке длинный алый след, и исчезло во тьме.

– Тварь! – Хабаров ощупал порез и посмотрел на окровавленную ладонь. – Это ещё что за херня?

Громко стукнула выпавшая из рук Ильи деревянная доска, которой он пытался подпереть дверь. Взгляд задравшего голову бородача испуганно шарил по тёмному небу.

– Не может быть, – прошептал он посеревшими губами. – Это всё не по-настоящему.

– Чё там, на? – дёрнул его за плечо Борис, вглядываясь во тьму. – Если знаешь, самое время…

– Херувимчики, – выдавил дальнобойщик сипло.

Словно услышав его слова, оглушительно верещащая пернатая стая обрушилась на стоящих во дворе людей. Разглядеть что-либо в мельтешении когтей, клыков и перьев было практически невозможно. Неведомые твари кусались и царапались, норовя попасть в глаза, оглушая ударами крыльев, вынуждая пригибаться к земле.

– К пруду! – едва различимый голос Гульдена прорвался сквозь безумную какофонию. – Ходу!

Жека рванул через распахнутую калитку, отмахиваясь от атак крылатых тварей. Рядом матерился Борис, и что-то кричала Ульяна. Хабаров нёсся практически вслепую. Херувимчики, как их обозвал Илья, безжалостно рвали одежду, впивались в кожу, выдирали волосы. Хабаров потерял счёт времени. Ему казалось, эта безумная гонка длится целую вечность. Силы кончались, давно отвыкшие от серьёзных физических нагрузок мышцы на ногах одеревенели и отказывались слушаться, лёгкие горели, кровь стучала в ушах гулкими тамтамами.

– Сюда!

Кто-то дёрнул его за изодранную футболку, и Жека, больно ударившись плечом о дверной косяк, влетел в пахнущий свежими берёзовыми вениками предбанник. Хлопнула закрывшаяся створка, зазвенело разбитое стекло.

– С дороги! – Борис, оттолкнув его в сторону, бросился к окну. – Илюха, лавку!

Дальнобойщик, схватив деревянную скамью, прижал её к скалящемуся осколками проёму. От мощного удара снаружи его слегка отбросило назад, но бородач всё же смог устоять на ногах. Вдвоём с Борисом они навалились на толстую дубовую доску, сдерживая натиск нападающих.

– Найдите, чем подпереть, – сквозь зубы прошипел багровый от натуги Кабан. – Мы долго не выдержим, н-н-на.

Жека уронил стоящую у порога колоду и, подкатив её к содрогающейся от яростных ударов скамейке, перевернул, крепко придавив основание сиденья.

– Фух, – выдохнул Борис, облегчённо плюхнувшись на деревянный чурбак. – Отбились вроде. Все живы?

– Да, – вытирая заливающий глаза пот, прохрипел Жека, тяжело дыша. – Постой...

Он ещё раз обвёл взглядом потрёпанных уцелевших и с усилием сглотнул вставший в горле ком.

– Ульяны нет.

– Твою мать!

Илья рванулся к двери.

– Стопе, братуха! – Гульден ухватил его за руку. – Куда? Прикинься ветошью и не отсвечивай.

– Она же там одна совсем, – потерянно огляделся дальнобойщик. – Жалко девку.

– Он прав, – печально покачал головой Виталик. – Опасно. И её не спасём, и сами сгинем. Уля шустрая, может, и не пропадёт.

– Не по-людски это… – проворчал Илья, усаживаясь прямо на пол. – Нас же пятеро здоровых мужиков. Неужели не сможем девчонку отбить?

– А от кого ты её отбивать собрался? – хмыкнул Жека. – Кто-то рассмотрел этих… херувимчиков? Что это вообще за твари?

– Да, – Борис вопросительно уставился на Илью. – Ничего не хочешь рассказать?

– Не хочу, но, видимо, выбора у меня нет, – тот покосился на забаррикадированное окно. – Все же уже поняли, что происходит?

– Возможно, – обронил Виталик, сосредоточенно рассматривая треснувшую линзу очков. – Хотелось бы услышать твою версию.

– А версия простая – тут каким-то образом оживают наши страхи. Всё, чего мы боимся или к чему испытываем сильное отвращение – пауки, змеи, дикие животные...

– Рыбы, – вставил Жека, вспомнив Стасика.

Илья кивнул.

– Я вот сирота, к примеру. Меня бабка воспитывала. И очень уж она набожная была. Иконки, образа по всей хате и… херувимчики. Сильно их любила. Картинки, фигурки, статуэтки фарфоровые… Куда ни посмотри, везде эти пупсы крылатые. А я их с самого детства боялся до икоты. Кошмары по ночам снились. Старая, когда это поняла, решила в воспитательных целях использовать. Пугала, мол, будешь себя плохо вести, прилетят и утащат. Ей-то что, а я ссался в постель до тринадцати лет. После того как поступать уехал, так больше ни разу в её хату не возвращался. Стоило только вспомнить, мороз по коже пробирал. Вот такие дела, мужики. Хотите, смейтесь.

– Чё-то как-то не до смеха, на, – буркнул Кабан. – Соображения есть, как дальше быть?

Илья пожал плечами.

– Думаю, надо Некраса искать. Без него не разберёмся. И ещё...

Он оглядел присутствующих. Вымазанные кровью, сочащейся из глубоких порезов, растрёпанные мужчины в разодранной одежде ответили ему настороженными взглядами.

– Ну, – первым не выдержал Жека, – не тяни.

– Надо бы всем рассказать, кто чего боится… Чтоб готовыми быть, если что.

Сверху посыпалась пыльная труха. Стены бани дрогнули и со скрипом начали сдвигаться. Пол, закачавшись, пополз вверх навстречу опускающемуся потолку. Прикрываясь руками от летящих в лица щепок, люди заметались по стремительно уменьшающемуся помещению. Жека тщетно дёргал заклинившую входную дверь, Гульден с Ильёй безуспешно пытались разобрать баррикаду у окна, Борис и Виталик переворачивали захламлённые углы в поисках надёжных подпорок. Предбанник погрузился в кромешную тьму резко, будто кто-то дёрнул главный рубильник.

– Кабан, ты где? – спустя пару секунд раздался голос Гульдена.

– Тут. Куда я отсюда денусь, на?

Крик боли внезапно донёсся из беспроглядного мрака.

– А-а-а! Сука, ты чё творишь?

– Не обессудь, братка, – сквозь звуки борьбы и натужное сопение прохрипел метис. – Своя рубашка ближе к телу.

Тусклый свет пробился через щели в забаррикадированном окне. Мгла отступила. Помещение вернулось к своим нормальным размерам. Борис лежал на спине, широко раскинув руки. Вокруг головы стремительно расползалась тёмная лужица.

– Клаустрофоб, херов, – сплюнул Гульден.

Жека с трудом оторвал взгляд от пузырящейся кровью раны на шее Кабана и ошарашенно уставился на каталу, невозмутимо вытирающего лезвие ножа о штанину.

– Что? – вызывающе вскинулся тот. – Или он, или мы… Такой расклад. Сам прикинь: паук сдох, когда Нику змея сожрала, чучела барагозить перестали, когда Верка кони шаркнула. Вот я и смекнул...

– Нужно устранить источник страха, – поправил очки Виталик. – Умно.

– Ты всех перерезать собрался? – сжав кулаки, Илья навис над метисом. – Может, я следующий?

– Чего шумишь? – Гульден попятился. – Помогло ведь. Других вариантов не было.

С пола донеслось угрожающее ворчание. Рука Бориса дёрнулась, короткие толстые пальцы крепко впились в голень шулера. Берцовые кости хрустнули, ломаясь, словно сухие ветки. Катала взвыл и грохнулся навзничь. Дверь бани с треском разлетелась. На пороге, в облаке древесной щепы, возник Стасик. Пустые глазницы зияли бурыми провалами на синюшном лице. За его спиной, хлопая крыльями, мельтешили херувимчики. Жеке, наконец, удалось разглядеть мелких тварей.

Хотя сходство с каноническим образом было весьма условным, ужаса Ильи перед пернатыми монстрами он разделить не мог. Вид херувимчиков ничего, кроме омерзения, у него не вызвал. Лишённые тел, безволосые головы кукольных пупсов с тремя парами крыльев пучили рыбьи глаза и клацали заострёнными, как у акул, зубками, хаотично снуя над землёй. Суставчатые лапки с изогнутыми коготками на концах жадно царапали воздух перед собой.

Крик Гульдена перешёл в приглушённый хрип, когда зубы Кабана впились ему в глотку. Шулер конвульсивно дёрнул ногами и затих. Илья бросился к выходу, надеясь сбить Стасика с ног и прорваться наружу. У него почти получилось.

Мёртвый блондинчик отступил, пошатнувшись, но всё же устоял на ногах, хоть и был в полтора раза меньше рослого дальнобойщика. Он ухватил Илью за плечи, легко швырнул на траву и, рыкнув, прыгнул сверху, придавив к земле. Мелькнули в лунном свете скрюченные пальцы, хрустнули кости, мерзко чавкнула раздираемая плоть. Брызгая кровью, шлёпнулась у порога оторванная рука с наколотой на плече уродливой русалкой.

Жека юркнул в освободившийся проход и рванул прочь. Он не думал, куда бежит, животный инстинкт гнал его как можно дальше от места кровавой расправы. Забыв про усталость, Хабаров мчался в высокой траве вдоль воняющего тиной пруда, прикрывая голову от падающих с неба мёртвых херувимчиков.

Под подошвами что-то захрустело ломаясь. Жека опустил глаза. Землю устилали побелевшие от времени кости. Ему очень хотелось думать, что все останки принадлежат только животным, но чутьё подсказывало, что это совсем не так. Позади раздался низкий рык. Хабаров прибавил хода и, конечно, тут же зацепился носком сандаля за торчащую из земли дугу рёберной кости. С трудом сдержав ругательства, беглец кубарем покатился сквозь заросли.

Когда он поднял голову, то понял: трава больше не скрывает его от преследователей. Жека очутился на небольшой поляне. Он узнал это место. Именно здесь, в жутком сне, из пруда появлялся Стасик. За спиной зашуршали, раздвигаясь, кусты. Сквозь густую зелень, рыча, продралась Вера. Голова женщины безвольно болталась на повреждённой шее. Следом за ней, роняя куски полупереваренной плоти, показалась толстушка Ника.

Жека, суетливо перебирая ногами, принялся отползать спиной вперёд от медленно, но неотвратимо приближающихся мертвецов. Громкий звук позади заставил его обернуться. На поляну, подпрыгнув, вылетела красная «Yamaha». Мотоцикл резко, с разворотом, затормозил, осыпав Хабарова влажной землёй из-под колёс. Ульяна мотнула головой, перекинув тугую косу через торчащую из-за спины рукоять казачьей шашки.

– Скучал?

Не дожидаясь ответа, девушка, крутанув ручку газа, рванула навстречу неуклюже ковыляющим кадаврам. Лунный свет блеснул на лезвии клинка, и голова Веры, кувыркаясь, покатилась по берегу пруда. Обезглавленное тело, сделав ещё несколько шагов по инерции, рухнуло на колени. Описав полукруг, байкерша замерла напротив второго зомби.

Ника потерянно крутила облезшим черепом, выбирая жертву. Наконец, видимо, расставив приоритеты, сделала шаг по направлению к Хабарову. Взревел двигатель спортбайка. Красная молния с пронзительным жужжанием мелькнула мимо Жеки, обдав лицо жаром горячего металла. Тонкая сталь вошла в шею ожившего трупа, словно нагретый нож в масло, разрубая мясо и дробя позвоночник. Обезображенная голова, подпрыгнув, исчезла в зарослях. Тушка покойницы, покачнувшись, грохнулась на спину и застыла, широко раскинув руки.

– Спасибо, – выдавил уже попрощавшийся с жизнью Хабаров, всё ещё не веря своей удаче.

– Погоди благодарить, – невесело усмехнулась Ульяна. – Пока не выбрались. Запрыгивай.

Жека послушно вскарабкался на мотоцикл, модель которого явно не предполагала перевозку дополнительных пассажиров. Однако выбирать в сложившейся ситуации не приходилось.

– Держись крепче, – обронила байкерша, слегка повернув голову, и тут же сорвалась с места.

Конфузливо скорчившийся Хабаров вцепился в девушку, едва не слетев с кожаного сиденья. Сквозь свист ветра в ушах и шум мотора он услышал сотрясший воздух многоголосый рёв со стороны пруда, но оборачиваться не стал – впечатлений на сегодня и так было с избытком. Жека плотнее прижался к хрупкой спине своей спасительницы и прикрыл глаза.

Сто один километр до Майами (часть 5)

Образ изуродованного Стасика не давал Хабарову покоя, и тревога лишь усилилась, когда Виталик вернулся в усадьбу без своего спутника. Жека обвёл взглядом гостиную. День клонился к закату, и все конкуренты, за исключением блондинистого красавчика, собрались у большого незажжённого камина. Жара, наконец, спала, однако воздух всё ещё был насыщен давящей духотой, а из-за горизонта медленно наползали грозовые тучи, поэтому наружу никто особо не рвался. Старик хлебал своё загадочное варево, сгорбившись на стуле, и, судя по всему, наблюдал за гостями. Ника с Верой привычно шушукались о чём-то. Борис приволок из машины бутылку дорогого вискаря и теперь неторопливо опустошал её при активной поддержке Ильи и Гульдена. Крепкий напиток помог забыть старые разногласия, способствуя созданию непринуждённой дружественной атмосферы. Виталик, сославшись на больную печень, от спиртного отказался. Жека тоже решил не употреблять – и без алкоголя с головой беда какая-то творится. Он цедил холодный чай, и поверх кружки, поглядывал на Ульяну. Девушка, сняв со стены слегка изогнутый клинок в обшитых кожей ножнах, с интересом изучала его, развалившись в большом потёртом кресле. После случая у колодца Хабаров неоднократно ловил на себе её пристальные взгляды. Может, она не против познакомиться поближе? Глупо было бы упускать такой шанс.

– Дорогая сабля? – решился он, наконец, завязать разговор.

– Это не сабля, – девушка подняла глаза. – Гарды нет. Шашка казачья. Не похоже на подделку. Если не ошибаюсь, то ковалась по индивидуальному заказу. Штучный экземпляр. Если знать, кому предложить, то, думаю, можно неплохо заработать с продажи.

Она пружинисто соскочила с кресла, обнажила клинок и принялась быстро рассекать воздух перед собой по круговой траектории, вращая оружие в разных плоскостях, уровнях и направлениях.

– Алё-малё, угомонись, – возмутился захмелевший Гульден. – Спрячь рапиру, коза, пока не проткнула кого-нибудь ненароком.

Ульяна коротко вскрикнула, подпрыгнув, крутнулась в стремительном пируэте и рубанула в полёте наотмашь из-за плеча. Скруглённое остриё замерло в сантиметре от носа метиса.

– Это я, по-твоему, коза, животное?

Гульден пьяно икнул и скосил глаза на переносицу.

– Осади, малая, – выдавил он, сглотнув вставший в горле ком. – Ты чего рога заголила? Харе на понт брать, в натуре. Женщин калечить хоть и западло, но судьбу дрочить не советую. Мне тебя на тряпки порвать – за нехер делать.

– Попробуй, – глаза девушки недобро сверкнули. – Или забздел?

За окнами раскатисто громыхнуло. По стеклам, стремительно ускоряя темп, забарабанили капли дождя. Входная дверь со стуком распахнулась. На пороге возник Стасик. Он поднял на присутствующих окровавленное лицо с пустыми глазницами и громко, протяжно закричал.

Первым справился с оторопью Илья. Он метнулся к двери и подхватил обмякшего Стаса.

– Да помогите кто-нибудь! – рявкнул он натужно, волоча изуродованного блондинчика за подмышки.

Виталик, стряхнув оцепенение, поспешно подскочил к кряхтящему под тяжестью бесчувственного тела дальнобойщику. Сопровождаемые напряжённым молчанием, мужчины дотащили раненого до дивана.

– Девчонки, вызовите скорую, – подала голос Ульяна. – У меня сети нет.

Она озадаченно тыкала пальцем в экран смартфона.

– У меня тоже, – спустя несколько секунд отозвалась Ника.

– И у меня, – подтвердила Вера.

– Это из-за дождя, – проскрипел Некрас. – Тут и так связь не очень, а в непогоду вообще пиши пропало.

– Значит, надо везти до ближайшего медпункта, – встрял Борис. – Мы втроём уже вискарём, на, ужалились. Нам за руль нельзя. Решайте, кто поедет.

– Ну, я могу, в принципе.

Вспомнив забитый хламом уазик Виталика, Жека понял, что ехать по-любому придётся ему.

– Ща я тогда машину к воротам подгоню. Вы пока его умойте да морду замотайте чем-нибудь.

Чистить салон от чужой крови Хабарову совсем не улыбалось, но если уж выбора не было, то нужно хотя бы попытаться свести возможный ущерб к минимуму. Он толкнул дверь и вышел на крыльцо. То, что ни о какой поездке не может идти речи, Жека понял сразу. Уж точно не в ближайшее время. За всю свою жизнь он ни разу не видел ничего подобного. Завеса дождя была настолько плотной, что разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки не представлялось возможным. Журчащая стена вонзающихся в землю капель окружала усадьбу белёсой непроницаемой пеленой. Искать дорогу при такой видимости – занятие не только бесполезное, но и крайне опасное. Жека, пятясь, вернулся в дом, плотно прикрыв за собой дверь.

– Траблы? – вопросительно уставился на него Борис. – Передумал, на?

– Ждать надо, когда дождь кончится. Не видно ни хрена.

Жека присел на подлокотник кресла. Женщины хлопотали у неподвижно лежащего тела. Блондинчик, похоже, лишился сознания, по крайней мере, на манипуляции он никак не реагировал и звуков не издавал. Вера старательно вытирала его лицо ватными дисками, а Ника осматривала тело на предмет других повреждений.

– Ух, как хлещет, – Виталик выглянул в окно. – Такие обычно быстро заканчиваются. Подождём.

Однако с наступлением сумерек дождь не только не прекратился, но даже не ослабил свой чудовищный напор. Стасика было решено перенести в одну из спален на втором этаже. Голову бывшего красавчика обмотали куском тряпки, прикрыв глазницы. Ни бинтов, ни антисептиков у старика не нашлось, поэтому пришлось обходиться подручными средствами. Вследствие этого от блондинчика несло алкоголем, как от запойного колдыря. Борис хотел было сбегать в машину за аптечкой, но выглянув во двор, просто молча отдал недопитую бутылку Вере. Использовать виски как средство дезинфекции, конечно, не самое лучшее решение, однако за неимением альтернатив сгодилось и оно.

Ужин сопровождался тягостной тишиной. Все возможные предположения о случившемся уже были озвучены, и новых версий давно не поступало. Каждый думал о своём. Делиться соображениями с малознакомыми людьми никто особо не рвался, но подозрительные взгляды то и дело останавливались на Виталике. Наконец, он не выдержал, раздражённо бросил вилку и поднялся наверх.

– Пойду присмотрю, мало ли… – не обращаясь ни к кому конкретно, буркнул Борис, выбираясь из-за стола.

Оставшиеся мужчины отправились курить на крыльцо.

– Странно всё это, – глубоко затянувшись, выдохнул густое облако дыма Илья. – Зря я сюда приехал. Знал же, что какая-то жопа случится. Надо было довериться интуиции. Она меня никогда не подводила.

– Да как тут угадаешь? – хмыкнул Жека. – Ты же не экстрасенс, чтоб будущее видеть.

– Как сказать. Вот я четверть века баранку кручу, а знаешь, сколько меня за это время гайцы останавливали? Ни разу. Будто не замечают. И на трассе всегда знаю, где пробка, где дорогу размыло, а где ремонтные работы идут. За всё время ни единой аварии. Может, просто везение, конечно, но мне кажется, есть в этом что-то аномальное.

– Вроде взрослый мужик, а в такую херню веришь, – Хабаров саркастично фыркнул. – Небось ещё и гороскопы читаешь?

– Чё ты пенишься, как дешёвый шампунь? – Гульден сплюнул сквозь зубы. – Я тебя так скажу, братка, есть вещи выше нашего с тобой понимания. На опыте отвечаю. Сейчас-то я уже завязал, но в своё время мастерски в стиру шпилил. Лучшим каталой был, без балды. Сколько раз мне за накладные предъявить пытались, мама дорогая! А я ведь даже крапом не баловался, просто фартило по жизни. Будто подсказывал кто-то.

– И как же ты, такой фартовый, в кичеван закатал?

– Да вот одному такому же любопытному по рогам за гнилой базар дал, а он кони шаркнул. Так масть легла. Думаешь, фуфло толкаю? У Кабана вон поинтересуйся за чуйку…

– У кого?

– У Борьки. Ему в девяностых бирку на ногу надеть сто раз могли. Всегда выворачивался каким-то чудом. По-твоему, выходит, тоже горбатого лепит? Нет, братка. Я бесогонов на раз выкупаю и на свист не ведусь. Поэтому советую метлу привязать, пока до серьёзных рамсов не добазарился. Ладно, харе порожняк толкать – пора по шконкам.

Гульден щелчком отправил бычок сквозь плотную завесу дождя и прищурился, словно высматривая что-то в непроницаемой туманной белизне. Жека потянул дверную ручку.

– Слышь, – метис придержал его за плечо, – ты там секи за очкариком без палева. Мутный он какой-то.

– Так-то я бы и к старику присмотрелся, – добавил вполголоса Илья.

– А с ним что не так? – Хабаров вопросительно поднял бровь. – Безобидный больной дед. Толкнёшь – развалится.

– Я когда на огород ходил, – бородач замялся, – там…

– Что?

– Так, ничего особенного, просто пугало у него необычное. Больше на идола старинного похоже, а кругом вороньё дохлое валяется.

– Что ещё за идол?

– В душе не ведаю, но выглядит жутковато. Собачьи морды, змеи, щупальца…

– Змеи? – метис бросил быстрый взгляд в сторону огорода. – Ненавижу, сука, змей.

Он легонько подтолкнул Жеку и поспешно вошёл следом, плотно притворив за собой дверь.

Ночью усадьба жила собственной, свойственной любой деревенской постройке невидимой жизнью. Тихо поскрипывали половицы, словно потревоженные чьими-то осторожными шагами, что-то шуршало и скреблось в стенах. Беспокойные шорохи наполняли, подкрашенную едва пробивающимся сквозь завесу дождя лунным светом, темноту дома.

Жека пялился в потолок, пытаясь составить цельную картину насыщенного событиями дня. Получалось плохо. Его никак не покидало ощущение того, что он что-то упускает.

– Спишь, Сергеич? – голос Виталика оторвал его от размышлений.

– Нет.

– Тоже думаешь, я виноват?

Они разместились в одной спальне вместе с так и не пришедшим в себя Стасиком. Илья, Гульден и Борис заняли соседнюю комнату, а женщины устроили будуар в самом конце длинного коридора.

– С чего ты взял? – Хабарова немного смутила прямота ботаника. – Никто так не думает.

– Да ладно, я же не слепой. Вижу, как все на меня косятся. Только я и правда тут не при делах.

Он ненадолго замолчал, а потом продолжил:

– Что-то с этим местом нечисто. Мы у пруда со Стасом видели кое-что. Короче, старика, похоже, не зря Живодёром прозвали. Там кости и черепа собачьи всюду разбросаны. Много. Не знаю даже… Сотни… Может, больше. Это только на берегу, и неизвестно сколько ещё под водой.

– Вот и нафига ты мне это рассказал? И так на душе неспокойно, тут ещё вы с Ильёй добавляете.

– А что Илья? – оживился Виталик.

– Да глупости. Жути нагоняет просто. Наверное, напугать хочет, чтоб конкурентов устранить.

– Ты после всего случившегося всё ещё остаться хочешь?

– А что такого? Я из-за того, что какой-то дурачок зрения лишился, свой шанс упускать не собираюсь. Вдруг он в лесу просто по глупости на ветки напоролся? Жалко, конечно, парня, но это, в конце концов, его проблема.

– А если бы я так рассуждал, когда тебя на трассе встретил?

– Это другое, – буркнул Жека. – Я же в помощи ему не отказываю. Даже готов был в медпункт везти. Сейчас вот присматриваю, чтоб кони не двинул.

Он бросил взгляд на соседнюю кровать, где лунный свет обрисовывал неподвижный силуэт бесчувственного Стасика.

– И вообще, не надо меня жизни учить. Сам разберусь, как правильно.

– Ладно-ладно, не кипятись, родное сердце. Жизни учить – это у меня профессиональное.

– Ты учитель, что ли?

– Ага. Историк.

– Сразу так и подумал почему-то. Внешность такая типичная.

– Спасибо.

– Да я не это хотел…

– Проехали. Знаешь, а мне тут наш сидевший друг ещё кое-какой пищи для размышлений подкинул. Ты в курсе, что на криминальном жаргоне «сто первым километром» кладбище называют?

– Ну да. Вроде слышал что-то такое. Типа, отправить за сто первый километр, значит завалить наглухо.

– Странное и пугающее совпадение, не находишь? Я знаю, конечно, историческое происхождение этого термина, но с такой его интерпретацией столкнулся впервые. Думаю, что в нашем случае корни всё же уходят ко временам советских репрессий, когда неугодным власти людям было запрещено проживать ближе ста километров от крупных городов. Если же погрузиться в историю глубже, то можно увидеть след так называемой «черты оседлости», применяемой…

Хабаров почувствовал, как тяжелеют веки. Под монотонный бубнёж Виталика он незаметно для себя скользнул в тёплую пустоту забвения. Лекции всегда действовали на него лучше любого снотворного.

Жеке снился покрытый тёмно-зелёной ряской водоём. Во сне он знал, что это именно тот самый пруд возле усадьбы, хоть ни разу и не видел его до этого момента. Меж высокой травы, обильно покрывающей берег, белели кости и черепа животных. По небу, словно в ускоренной съёмке, стремительно скользили рваные свинцовые облака. В глубине пруда чувствовалось чьё-то присутствие.

Хабаров ощущал, как нечеловеческий разум обвивает невидимыми липкими тентаклями его сознание, проникая в самые тёмные уголки, и жадно впитывает то, что удаётся там нащупать. Жека, лишённый возможности пошевелиться, с ужасом наблюдал, как поверхность воды у его ног вспучилась, выпуская человеческую фигуру. Хабаров сразу понял, кто перед ним. С мокрых волос блондинчика, затекая в пустые глазницы, струилась грязная жижа.

Стас открыл рот, конвульсивно вздрогнул, будто в приступе рвоты, и схватился руками за горло. Шея его раздулась. Нечто напористо и целеустремлённо продиралось вверх по пищеводу. Мелькнула в глотке тёмная блестящая плоть. Нижняя челюсть несчастного вывернулась вопреки физиологии. В углах рта возникли быстро расширяющиеся трещины. Раздался мерзкий звук лопающейся и рвущейся плоти. Существо, похожее на огромного угря, выскользнуло наружу, покидая содрогающееся в спазмах тело и, с громким всплеском шлёпнувшись вниз, исчезло, извиваясь в мутной воде.

– Не смотри на то, чего боишься, – донеслось из изуродованного рта Стасика.

Жека дёрнулся и, вскрикнув, проснулся.

– Не бойся того, на что смотришь, – прошелестело в комнате отголоском кошмара.

Странная фраза, просочившаяся сквозь тонкую грань сна и яви, заставила Хабарова посмотреть на соседнюю кровать. Постель блондинчика была пуста.

Жека тихо выругался. Меньше всего ему сейчас хотелось бродить по дому в поисках слепого Стасика, однако, вспомнив укоряющие слова Виталика, он, тяжело вздохнув, спустил ноги на пол. Ступни коснулись чего-то холодного и мокрого. Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Жека подогнул конечности и посмотрел вниз. Влажный след тянулся меж кроватей и исчезал за порогом спальни. Хабаров пошарил глазами по потолку, но в темноте обнаружить место протечки, естественно, не удалось.

– Вот сам бы и искал, если такой правильный, – проворчал Хабаров в сторону громко храпящего учителя и, чиркая зажигалкой, вышел из комнаты.

Слабого огонька едва хватало для того, чтобы не спотыкаться о беспорядочно сваленные в коридоре вещи. Мокрая дорожка вела на первый этаж.

– Эй, Стас, – громким шёпотом позвал Жека. – Ты здесь?

Внизу хлопнула входная дверь. Этого ещё не хватало! Продолжать поиски под бушующим снаружи ливнем Хабаров точно не собирался. Надо успеть остановить блондинчика, пока он снова не потерялся. Грохоча подошвами, Жека скатился по ступенькам, быстро пересёк гостиную и вышел наружу.

Стас стоял у подножия крыльца, повернувшись лицом ко входу. Повязки на его лице не было. Воспалённые провалы глазниц ссохлись бурой коростой, с губ, растянутых в безумной улыбке, по подбородку сползала густая желтоватая пена. Жека внезапно вспомнил, где видел его раньше. Стас участвовал в «Схватке ясновидцев» – довольно популярном шоу. Хабаров не был поклонником подобных передач, но из-за земляка, попавшего на телевидение, пару выпусков всё же посмотрел. И как он только не узнал его сразу?

Порой собственный разум играет с людьми странные шутки, отказываясь верно трактовать не вполне очевидную информацию. Вот и сейчас Жека не сразу осознал, что именно показалось ему неправильным в окружающей обстановке, помимо общего сюрреализма происходящего. А когда наконец, понял, то решил, что он всё ещё спит и видит продолжение своего ночного кошмара. Дождь шёл снизу вверх. Взбаламученная вода тёмными тугими струями била в ночное небо, словно вся усадьба оказалась в центре чудовищного гейзера.

Стас развёл руки в стороны и попятился, не переставая скалиться.

– Стой!

Жека рванулся к нему, уже понимая, что не успеет.

– Я слишком пристально вглядывался в бездну, и она меня заметила, – последнее, что произнёс блондинчик, прежде чем исчезнуть за непроглядной пеленой грязного потока.

На мгновение Хабарову почудились чёрные змееподобные тени, кружащие, будто хищные рыбины вокруг размытого силуэта бывшей телезвезды. Снизу донёсся раскатистый грохот, как если бы небо и земля поменялись местами, и гром ударил прямо из-под усадьбы. Крыльцо тряхнуло. Жека, не удержавшись, грохнулся на мокрые доски, от души приложившись головой о порог. Свет перед его глазами померк.

Холодные брызги в лицо заставили Жеку разлепить веки. Ульяна сидела рядом и сосредоточенно кропила его водой из большой жестяной миски.

– Хватит, – утерев капли, Хабаров со стоном сел. – Что ты делаешь?

– В чувство тебя привожу, что ещё? – девушка озабоченно прищурилась. – В порядке? Сколько пальцев?

Она соорудила «фак» и помахала у него перед носом.

– Отвали, – отмахнулся он.

– И это вместо «спасибо»? – Ульяна возмущённо фыркнула и поставила миску на пол. – П-ф-ф-ф... Мудак неблагодарный.

– Ша, подруга! – раздался сзади голос Гульдена. – Не видишь, он не прочухался ещё?

Хабаров покрутил головой. Все охотники за наследством собрались в гостиной и взирали на него со смесью сочувствия и любопытства. Жека совершенно не помнил, как оказался на том самом диване, где ещё недавно обрабатывали раны лишившемуся зрения красавчику.

Точно! Блондинчик!

– Стаса нет? – скорее констатировал, чем спросил он.

– И не только его, – развёл руками Илья. – Некрас тоже пропал. Мы думали, может, ты что-то видел.

– Ну, так-то вроде видел, – поморщился Хабаров, ощупывая шишку на затылке. – Хотя… Не знаю. Не уверен.

Гульден, подтянув штанины треников, опустился на корты перед диваном.

– Завязывай балду кружить, братка, – проникновенно изрёк он. – Колись, чё было?

Жека глубоко вздохнул и неожиданно для себя самого, на одном дыхании выложил все подробности ночного происшествия.

– Обожди, не мороси, – прервал его катала взмахом руки. – Ты уверен, что эту муть голимую видел до того, как отъехал?

– Хрен его знает. Вроде, да.

Гульден долго буравил его внимательным взглядом, потом покачал головой и поднялся.

– Вряд ли вола водит, – огласил он свой вердикт. – Не похож на темнилу. Либо вальтанулся и сам верит в этот прогон, либо…

– Что? – ехидно оскалился Борис. – Серьёзно, на?

– Не важно. Предлагаю по утрянке дружно винта отсюда нарезать. Пусть дед тут сам разгребает.

– А я и утра дожидаться не буду, – Илья решительно направился к выходу. – Дождь кончился, дорогу видно. Веских причин здесь оставаться не вижу. Adiós, amigos!

Хлопнув дверью, он вышел во двор. Вскоре с улицы донеслось тарахтение отъезжающей машины.

– Чё делать будем, на? – Борис вопросительно посмотрел на оставшихся. – Ещё у кого-то есть предложения?

– Думаю, нужно всё же подождать до утра, – отозвалась Ульяна. – Но вообще я предпочитаю демократию. Давайте проголосуем. Те, кто за то, чтобы остаться, скажите отважное «да», а кто против, можете трусливо вякнуть «нет».

– Надо бы деда всё-таки поискать, – поддержал её Жека. – Вдруг помирает где-нибудь за домом. Да и незрячий наш, наверное, где-то по округе бродит, если шею ещё не свернул.

– Как ты их сейчас среди ночи искать собрался? – проворчал Борис. – Давайте уже на рассвете спасательную операцию организуем. Я в целом темноту не особо люблю, а тут ещё и местность незнакомая. Опасно, на.

– Тю, – Виталик презрительно усмехнулся. – Ты чего, маленький, потёмок бояться?

– Маленький у тебя в штанах, на, – огрызнулся Кабан. – Не боюсь я. Просто…

Он запнулся и замолчал.

– Это из-за того, что тебя, живьём, в тулупе деревянном, по беспределу прикопали? – приобнял его Гульден за плечо. – Понимаю, братка. От такого у любого фляга бы свистанула. Считай, травма на всю жизнь.

– Чё ты гонишь? – Борис дёрнул плечами, стряхивая руку каталы. – Нет у меня никакой травмы, на.

Со двора внезапно донёсся громкий лай. Собаки словно взбесились – они с хрипом надрывали глотки в бешеной какофонии, скулили и протяжно подвывали.

– Надо бы проверить, чего там, – Виталик обеспокоенно взглянул на Гульдена. – Посмотришь?

– С хера ли я? – уставился тот удивлённо на учителя.

– Сам говорил, что кореец по отцу. У вас же вроде к собакам особое отношение.

– Ты чё, в край оборзел, фраер? – глаза метиса недобро сверкнули. – Базар фильтруй.

– Не начинайте. Я посмотрю.

Ульяна направилась к двери. Из дальнего угла послышалось угрожающее глухое рычание. Головы присутствующих, как по команде, повернулись на звук. Вера придушенно пискнула.

Сто один километр до Майами (часть 4)

– О, пролетарий нарисовался, на, – высокомерно скривился коренастый мужичок в расстёгнутой на груди гавайке, сверкнув солнцезащитными очками с отражающим покрытием. – Этим бы всё только отнимать, на, да делить. Математики херовы. Другие арифметические действия не выучил?

«Ага, а вот и хозяин люксовой тачки, похоже», – отметил Жека про себя, рассматривая массивную золотую цепь на шее крепыша.

– Почему не выучил? – нахмурился ботаник. – Помножить могу… на ноль.

Глаза за толстыми линзами недобро блеснули, он дёрнулся в сторону оппонента. Хабаров с удивлением отметил, как мгновенно переменился Виталик. От образа простоватого сельского учителя не осталось и следа. Сутулая спина распрямилась, расправились оказавшиеся довольно широкими плечи, от него повеяло спокойствием, уверенностью и… опасностью, что ли? Однако неожиданная метаморфоза ничуть не испугала крепыша в гавайской рубашке. Он подался навстречу, слегка наклонив голову и сжав кулаки.

«Наш человек, – Жека одобрительно усмехнулся. – Привет из девяностых. Сейчас таких мало осталось. Видна старая закалка. Надо бы с ним поближе пообщаться, может пригодиться в будущем».

– Хорош, – встрял между готовыми кинуться в драку мужчинами похожий на байкера бородатый здоровяк в чёрной майке. – Чего началось-то?

Несмотря на внушительный вид, угрозы от него не чувствовалось, а по-детски неумелое изображение русалки, набитое на массивном бицепсе, вообще заставило губы Хабарова растянуться в снисходительной улыбке. «Добродушный увалень», – охарактеризовал его Жека мысленно.

– В натуре, бродяги, чё разбушлатились? – поддержал бородача бритый налысо худощавый азиат. – Харе бакланить.

Виталик оценивающе окинул взглядом обнажённый торс, густо расписанный синюшными портаками, и примирительно поднял руки:

– Всё-всё. Давайте жить дружно. Признаю, не с того начал знакомство. Меня, кстати, Виталий зовут.

Он протянул ладонь крепышу.

– Борис, на, – буркнул тот, неохотно отвечая на рукопожатие.

– Ну вот, другое дело, я Илья, – представился бородач. – Это Гульден.

– Интересная фамилия, – поднял бровь Виталик, поочерёдно пожимая руки. – Немецкая?

– Не фамилия, а погремуха, – азиат почесал вытатуированные на плече игральные карты, объятые огнём, и сплюнул. – Я вообще-то кореец по отцу. По крайней мере, матушка так утверждала.

– Ясно. А чего у ворот толпитесь? Где хозяин?

– Сказал обождать всех, – Илья чиркнул зажигалкой, прикуривая. – Странный он какой-то.

– В смысле?

– Сами увидите.

– По работе есть ясность какая-нибудь? – не унимался Виталик.

– Не мороси, – весело оскалился Гульден. – Какая тебе ясность нужна? Втыкай глубже, бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай, вот и вся премудрость.

Жека тем временем исподтишка рассматривал остальных охотников за наследством. Рядом с калиткой, закинув руки за голову, загорал на расстеленной футболке молодой, не больше тридцатника, смазливый блондинчик. Чуть поодаль о чём-то шептались две тётки, время от времени бросая заинтересованные взгляды на загорающего. Встретить среди претендентов женщин Хабаров как-то не был готов. Однако, хоть конкурентки и совсем не отвечали его вкусам, присутствие противоположного пола всё же бодрило.

На самом деле парочка смотрелась комично. Одна худая и длинная как жердь, вторая пухленькая «полторашка». На контрасте это выглядело довольно забавно. Несмотря на то, что обе явно не были белоручками, Жека не мог рассматривать их в качестве серьёзных конкурентов. Всё-таки тяжёлый физический труд — это прерогатива мужчин, а поработать тут, судя по состоянию усадьбы, придётся плотно. Загорающего красавчика, к слову, он тоже сразу списал со счетов. Ну совсем не был тот похож на трудягу, скорее уж на разбалованного альфонса. К такому сорту людей Хабаров, обладающий типичной рабоче-крестьянской внешностью, относился с неприязнью и скрытой завистью. Лицо блондинчика показалось ему смутно знакомым, но вспомнить, где он мог его видеть, Жека не сумел, как ни старался.

Вдалеке раздалось низкое хриплое рычание четырёхцилиндрового двигателя. На дороге, окутанный клубами пыли, возник быстро увеличивающийся в размерах красный спортбайк.

– О, а я думал, мы с Сергеичем последние прибыли, – протянул Виталик, мрачнея. – Ещё один желающий. Кто-то из ваших, похоже.

Он легонько пихнул Илью локтем.

– Каких это «наших», – подозрительно зыркнул на него бородач.

– Ну, из байкеров.

– А ты с чего вообще решил, что я байкер?

– Похож.

– Я так-то, считай, всю жизнь дальнобойщиком проработал, и этих лиц гоночной национальности сам терпеть не могу.

Хищная морда с надписью «Yamaha» на переднем обтекателе замерла в полуметре от «Гелендвагена». Ещё до того, как мотоциклист снял шлем, стало понятно, что гегемония патриархата на отдельно взятой поляне серьёзно пошатнулась.

Байкерша мотнула головой, закинув тугую плеть иссиня-чёрных волос за спину, и, изящно перекинув ногу через бензобак, спрыгнула на траву. Притихшие женщины с ревностью осматривали вновь прибывшую. Посмотреть, конечно, было на что. Соперничать с ней за внимание сильного пола – затея, заведомо обречённая на провал. Аппетитная фигурка и озорное точёное личико сразу приковали мужские взгляды. Девушка повесила шлем на руль и, слегка покачивая бёдрами, направилась по едва заметной в траве тропинке к высокой металлической ограде.

– Хороша, – протянул Илья, восхищённо покачав головой. – Лет пятнадцать назад я бы… Ух!

– Центровая краля, – подтвердил Гульден. – Подкатить, что ли?

– Не твоего поля ягода, родное сердце, – усмехнулся Виталик.

– Поживём – увидим, доживём – узнаем, выживем – учтём.

Натянув футболку, он порысил за байкершей.

– Мадам, постойте! Я очарован вашей красотой!

Та, не сбавляя шаг, смерила его насмешливым взглядом через плечо и бросила вполголоса что-то язвительное, судя по интонации.

– Ты чё, курица, – взвился Гульден, – ваще рамсы попутала?

За оградой раздался громкий многоголосый лай. Жека испуганно вздрогнул.

– Ого, – удивлённо хмыкнул он. – У него там псарня, что ли?

Меж тем, калитка, протяжно скрипнув, отворилась. Долговязая фигура в блестящем сером дождевике с глубоким, скрывающим лицо капюшоном возникла в проёме. Узловатая старческая рука крепко сжимала деревянную клюку. Было заметно, что движения хозяину усадьбы даются с большим трудом.

– Он бы ещё пуховик надел, – Хабаров покосился на Виталика.

Даже камуфляжная куртка последнего при первой встрече не удивила его так сильно.

– Я же говорил, странный, – негромко обронил Илья.

– Добро пожаловать.

Старик сделал приглашающий жест и, прихрамывая, скрылся в глубине двора. Байкерша тут же скользнула следом, остальные нестройной вереницей потянулись за ней. За забором царили разруха и запустение, но это не сильно смутило Жеку – на другое он и не рассчитывал. А вот к чему Хабаров точно готов не был, так это к такому количеству собак. С опасливым удивлением он косился на разъеденные коррозией металлические клети, неровными рядами расположившиеся вдоль заросшей сорняками тропинки к крыльцу. Животные за ржавыми решётками бесновались и рвали воздух хриплым лаем надсаженных глоток, орошая землю пенной слюной. «Странно, что они молчали, пока хозяин не открыл калитку», – мелькнуло у Жеки в голове.

– Зачем столько? – дёрнул он за рукав Виталика. – Разводит, что ли?

– Откуда мне знать? – слегка нервно отозвался тот. – Хотя… Помнишь, как его местные называют?

– Живодёр?

– Во-о-от, – протянул собеседник, многозначительно пуча глаза. – Не нравится мне всё это… Ох, не нравится…

Хабаров тоже не был в восторге от внезапно открывшихся обстоятельств. Физической работы он не боялся, а вот собак – совсем другое дело. Если их ещё и кормить придётся, то, может, ну её нафиг, эту московскую квартиру?

Старик тяжело поднялся на крыльцо и, обернувшись, громко стукнул клюкой о деревянный настил. Лай резко оборвался. Псы, негромко ворча и поскуливая, улеглись на изрытую когтистыми лапами землю.

– Вас немного больше, чем я рассчитывал, – сиплый, каркающий голос неприятно резанул по ушам.

Голова, скрытая капюшоном, медленно повернулась, ненадолго задерживаясь на каждом из присутствующих. Жека поёжился – впервые за сегодняшний день он ощутил прохладу, но отчего-то это совсем не принесло ему облегчения. Казалось, холод пришёл не снаружи, остужая разгорячённое тело, а поднялся откуда-то изнутри, рассыпаясь невидимыми мурашками. «Мороз по коже», – всплыла в памяти подходящая ассоциация.

– Извиняюсь, что встречаю вас в таком виде, – продолжил старик. – На то есть основание. Я серьёзно болен, и моя внешность может вам сильно не понравиться. Собственно, по этой же косвенной причине вы все здесь и собрались. Мне осталось недолго, а перед смертью хотелось бы успеть привести усадьбу в порядок. Сил с каждым днём остаётся всё меньше, даже выполнение простых работ вызывает серьёзные затруднения. Родственников у меня нет, с соседями не особо дружу, поэтому решил привлечь человека со стороны…

Он внезапно зашёлся булькающим затяжным кашлем. Ладонь исчезла под капюшоном, видимо, прикрывая рот.

– Бригада таджиков за неделю тут всё в порядок привела бы, – буркнул вполголоса Илья.

– Тихо ты, на, – пихнул дальнобойщика локтем Борис. – Если тебе квартира не нужна, то вали отсюда, а другим не мешай.

– Ещё раз толкнёшь, башку откручу, – взяв крепыша двумя пальцами за лацкан гавайки, выдохнул тот прямо в зеркальные очки.

– Попробуй, на. Она у меня туго привинчена.

– Ждать смерти просто так слишком тяжело, – отдышавшись, прервал их негромкую перепалку старик. – Хочется не только принять участие в работе, но и увидеть результат своих усилий. При этом я свыкся с одиночеством – в толпе чувствую себя неуютно, поэтому одного компаньона будет вполне достаточно. Осталось лишь определиться с кандидатурой. В связи с чем предлагаю пройти в дом и пообщаться в более непринуждённой обстановке. Познакомимся поближе, обсудим насущные вопросы и прочее за скромной трапезой. Я взял на себя смелость приготовить обед.

Не дожидаясь ответной реакции на свою короткую речь, хозяин усадьбы исчез в дверном проёме. Кандидаты тоже поспешили внутрь. Жека немного замешкался, раздумывая, не вернуться ли ему домой прямо сейчас, однако любопытство взяло верх, и, бросив осторожный взгляд на притихших собак, он последовал за остальными.

В доме вкусно пахло жареным мясом, только вот к аромату готовой пищи примешивался едва уловимый душок сырости и плесени. Подгнившие половицы со скрипом прогибались под ногами. Доски, кое-как прикрытые выцветшими половиками, казалось, в любой момент могут проломиться под тяжестью с любопытством озирающихся гостей. Жеку сейчас всё это мало волновало, после безжалостного солнцепёка сумрачная прохлада запылённого помещения казалась ему спасительной благодатью. Он с любопытством рассматривал стоящее в углу на задних лапах чучело громадного бурого медведя и висящие на стенах головы косуль, лосей и волков.

– Прошу простить за беспорядок, – проскрипел старик. – Этот дом слишком велик для одного человека. Я, конечно, пытаюсь поддерживать чистоту, но в последнее время получается это не очень успешно. Присаживайтесь.

Он, кряхтя, уселся во главе массивного стола и приглашающе махнул рукой.

– Кому не хватит приборов и посуды, возьмите в буфете. Берите без стеснения. Зовут меня Некрас. Если есть какие-то вопросы, можете спрашивать, постараюсь удовлетворить ваше любопытство в полной мере.

Жека только сейчас понял, как сильно проголодался. Плюхнувшись на табурет, он принялся наполнять тарелку варёной картошкой с зеленью, сочными кусками мяса и свежими овощами.

– Дичь? – авторитетно поинтересовался Борис, облизывая жир с пальцев.

– Лосятина, фазаны, рябчики в сметане, – в голосе Некраса мелькнули хвастливые нотки. – Здесь раньше охотничьи угодья были. Сейчас-то, конечно, тайга не так щедра, да и я уже не молод, но кое-что всё же получается добыть.

Он тяжело вздохнул.

– Так и живу. Охота да огород. Рыбачу ещё иногда, но это больше для души.

– Терпеть не могу рыб, – брезгливо передёрнул плечами блондинчик. – Мерзкие скользкие твари.

– По речке уже не хожу, – проигнорировал старик недовольное брюзжание красавчика, – а вот пруд тут совсем рядом, метров двести через луг. Баня там же, на берегу. Если есть желание попариться, милости прошу. В общем, советую тщательней оглядеться, познакомиться с хозяйством, погулять по территории. Врать не буду – работы много, если почувствуете, что не готовы, лучше говорите прямо. Оставайтесь на ночь. Спален на втором этаже достаточно. Заодно и я к вам присмотрюсь, перед тем как решение принять.

Голос его сорвался, он согнулся над столом в очередном приступе кашля.

– Совсем плох старый, – быстро шепнул Жеке Виталик. – Как бы раньше времени не преставился.

Тот кивнул соглашаясь. Он уже и сам об этом подумал. Удивительно, как в таком состоянии он ещё на охоту ходить умудряется? Мясо, кстати, получилось просто восхитительно. Гости смели всё подчистую. Сам же старик к обеду так и не притронулся, только прихлебывал какой-то пахучий отвар из потрескавшейся от времени деревянной кружки.

Поспешно завершив трапезу, нетерпеливый Борис подсел поближе к деду и принялся негромко что-то выспрашивать. Вскоре к ним присоединился Гульден. Жека сначала хотел послушать разговор, но потом решил всё же позже поговорить с Некрасом лично. Так вероятность выделиться среди остальных кандидатов будет больше.

Ника с Верой, с которыми он успел познакомиться во время обеда, убирали со стола и шустрили на кухне, вовсю демонстрируя старику свои навыки хозяюшек. Неразговорчивая байкерша Ульяна бродила по гостиной, рассматривая развешенное среди охотничьих трофеев холодное и огнестрельное оружие. Хотя в антикварных саблях и ружьях Хабаров не разбирался совершенно, однако даже ему было ясно, что это не подделки, а по-настоящему ценные вещи. Надо будет аккуратно выяснить у деда, кому после его смерти достанется усадьба и всё барахло. Может, к квартире в Москве полагается ещё и приятный бонус.

Виталика сразу заинтересовал пруд, куда он и направился по окончании обеда. Холёный блондинчик Стас увязался за ним. «Хотя какой он Стас? – подумал Жека с раздражением, глядя вслед удаляющимся конкурентам. – Самый настоящий Стасик».

Илья звал на огород, но Хабаров, помня о клетках с собаками, решил пока остаться в доме. Запертые животные хоть больше и не проявляли признаков агрессии, но по-прежнему нервировали его. Для себя Жека решил, что первым делом выяснит, насколько обязанности помощника будут касаться взаимодействия с этими жуткими псинами. Возможно, от борьбы за наследство придётся отказаться уже в самом начале. Не складывается у него что-то с хозяйственными работами. Он с досадой вспомнил, как свалился со строительных лесов, помогая знакомому с ремонтом дачи, и механически почесал сломанную при падении ногу.

– Жень, – окликнула его Ника. – Сможешь воды принести? Мы бы с Верочкой влажную уборку быстренько сделали. Я там во дворе колодец видела.

Стряхнув неприятные воспоминания, Хабаров недовольно зыркнул на толстушку, но возражать не стал – со вздохом поплёлся к выходу.

– Куда? – донеслось ему вслед. – Тару возьми. В ладошках, что ли, нести собрался?

Подхватив помятые эмалированные вёдра, Жека вышел во двор и осмотрелся. Собаки внимательно наблюдали за ним сквозь ржавые прутья решёток.

– Воды принести… – скривив губы, передразнил он негромко Нику. – Раз так надо, то и шла бы сама.

Заросший мхом полуразвалившийся колодец разместился у забора в глубине двора, аккурат рядом с клетью, в которой, положив морду на лапы, свернулся громадный кобель. Жека неуверенно двинулся по едва заметной в высокой траве тропинке. Чёрный лохматый пёс настороженно навострил уши, верхняя губа его медленно поднялась, обнажая острые зубы, из пасти донеслось низкое угрожающее рычанье.

– Тише-тише, Бобик, – выдавил Хабаров. – Свои. Не ругайся.

Кобель резко вскочил и с громким лаем бросился на решётку. Клетка покачнулась, навесной замок на подавшейся вперёд двери лязгнул дужкой о проушины. Жека отпрянул, выронив вёдра.

– Сука! – испуганно пискнул он.

– Не, это кобель. По морде видно. Тупая и злобная рожа, как у большинства самцов.

Ульяна стояла позади, скрестив руки на груди, и ехидно улыбалась.

– Очкуешь?

– Нет, – буркнул он, подбирая выпавшую тару. – Просто неожиданно…

– Ладно, не ссы. Сейчас угомоню зверя. Я с животными хорошо лажу.

Она уверенно приблизилась к клетке и что-то тихо, успокаивающе зашептала. Пёс умолк, склонил голову набок и вильнул хвостом. Девушка просунула кисть сквозь прутья, коснулась жуткой морды. Влажный язык преданно лизнул тонкие пальцы.

– Видишь, – обернувшись, усмехнулась байкерша. – Главное не бояться. Они страх сразу чуют.

Жека смущённо переминался с ноги на ногу.

– Ну, чего застыл? С колодцем сам справишься или тоже помочь?

– Сам. Только ты это… Тут побудь пока.

– Ок. Побуду. Это же потому, что тебе приятно моё общество, а не оттого, что ты обделался со страху?

Жека молча юркнул к колодцу, неловко обогнул лужу у подножия покосившегося сруба, поставил вёдра на землю и принялся сосредоточенно крутить изогнутую рукоятку ворота. Бадья с водой, стукаясь о стенки, медленно поползла наверх. Мокрая цепь со щелчками накручивалась на деревянный цилиндр. Хабаров украдкой косился на Ульяну.

Девушка, погрузившись в раздумья, рассеянно почёсывала за ухом разомлевшего пса. Жека непроизвольно засмотрелся на соблазнительные выпуклости и изящные изгибы женского тела. Довольно откровенный наряд будоражил воображение: облегающий алый кроп-топ открывал плоский живот и эротично обрисовывал высокую грудь, а короткие разлохмаченные снизу джорты едва прикрывали аппетитные ягодицы стройных ног с крепкими икрами. Что и говорить – фигура у Ульяны была на зависть многим, да и личико не подкачало. Только вот в слегка раскосых, с хитринкой, глазах порой проскакивала холодная, как сталь отточенного клинка, надменность. Слишком самоуверенная и дерзкая – не всякий осмелится с такой связаться. «Лесба или фемка, похоже, – решил Жека. – А может и то, и другое».

– А ты мужчин не очень любишь, да? – осторожно проверил он своё предположение.

– Почему? – вскинула бровь девушка. – Люблю. Только встречаются они сейчас редко. То, что у человека член между ног болтается, ещё не делает из него настоящего мужчину.

Жека подтянул рукой тяжёлую бадью и примостил её на край колодезного сруба.

– Ну, с таким подходом ты мужика долго искать будешь.

– Разве похоже, что я кого-то ищу?

На дрожащей поверхности воды мелькнула тень. Жека заглянул в бадью и тут же, вскрикнув, отшатнулся. Вместо собственного отражения он увидел лицо Стасика. Красавчик разевал рот в беззвучном вопле, из пустых окровавленных глазниц, по щекам, словно слёзы, стекали тёмно-красные ручейки.

– Ты чего? – дёрнулась Ульяна.

– Там это…

Хабаров осторожно вытянул шею, высматривая обезображенную физиономию. Ничего, лишь яркий солнечный диск да размазанные по небу узоры перистых облаков отражались в трепещущей водной глади.

– Что?

– Забудь. Показалось.

Жека с силой провёл ладонью по лицу сверху вниз, будто пытаясь стереть увиденное.

– И часто с тобой такое? – впервые в голосе байкерши прозвучала искренняя заинтересованность.

– Какое?

– Ну, мерещится всякое?

– Нет. До сегодняшнего дня вообще ничего похожего не было.

– А сегодня?

– А сегодня прям что-то перебор. Может, из-за жары?

– Возможно. День летнего солнцестояния, как-никак. Повышенная активность излучения, магнитные бури и прочее. Бывает, не бери в голову…

– …бери в рот, легче выплюнуть, – не к месту ввернул Хабаров глупую шутку и сконфуженно замолчал.

Девушка, прищурясь, пристально посмотрела ему в глаза, будто выискивая что-то ведомое лишь ей. Жека смущённо отвернулся. Наполнив вёдра, он столкнул пустую бадью в тёмный зев колодца и, ухватившись за оцинкованные дужки, нарочито бодрым шагом направился к дому.

Ульяна проводила его внимательным взглядом. Девушка хмурила брови, озабоченно покусывая уголок нижней губы. Что-то в поведении или словах Хабарова её насторожило и заставило глубоко задуматься. Тряхнув головой, она отогнала беспокойные мысли и, потрепав притихшего пса по лохматой холке, зашагала следом за Жекой. За её спиной из глубины колодца раздался едва слышный всплеск. Тихий звук слабым эхом отразился от обледенелых стен и растворился в холодной тьме. Псы в клетках испуганно прижали уши и жалобно заскулили.

Сто один километр до Майами (часть 3)

Нет, Жека не был каким-то конченым неудачником. Неплохая зарплата, нелюбимая, но доходная работа в железнодорожном депо, машина, квартира в краевом административном центре – всё как у людей. Уверенный представитель среднего класса на первый взгляд, только вот денег почему-то постоянно не хватало.

Заначка, о которой жена, как он наивно полагал, не подозревала, росла слишком медленно. Кроме того, в порывах хмельной щедрости Жека частенько неумолимо транжирил свои скромные накопления. Утром, конечно, сожалел о неразумных тратах, но поделать с этим ничего не мог – натура такая. Однако Хабаров не сдавался – в надежде срубить бабла постоянно ввязывался в какие-то мутные авантюры, зачастую идущие вразрез с действующим законодательством. Он терпеливо ждал, когда судьба подкинет ему большой куш, и вот, наконец, фортуна, похоже, обратила на него свой взор.

– Здрасти.

Ладонь, сжимающая смартфон, предательски вспотела.

– Я по поводу объявления.

– День добрый, – скрипучий старческий голос неприятно царапнул ухо. – Слушаю вас.

– Да я, эт самое… Узнать хотел, чё делать надо вообще?

– Вы объявление внимательно читали? Там всё прописано. Повторяться не буду – время дорого. У меня сейчас каждая минута на счету.

– Ну да, читал. Просто думал подробнее расспросить…

– Молодой человек, желающих много. Я не собираюсь каждому индивидуально объяснять. Если действительно заинтересованы, то при встрече всё покажу и расскажу. Особых навыков, кроме усердия и прямых рук, растущих из правильного места, не потребуется.

– Ну, это… Я готов, так-то. Когда подъехать можно?

– Завтра получится?

– Попробую.

– Отлично. До встречи.

– Хорошо, а как проще доех…

Жека посмотрел на экран сотового – собеседник отключился.

– Гандон штопаный, – сплюнул он и убрал телефон.

Мятый клочок газеты с неровными краями в его руках перегнулся от порыва тёплого июльского ветра, облепив большой палец. Расправив обрывок, Жека в который раз пробежал глазами по объявлению.

«В частный дом срочно требуется помощник по хозяйству.

Обязанности: уход за участком, уборка, текущий ремонт, выполнение мелких поручений.

Занятость: два дня в неделю.

Адрес: Станция “101-й километр”, охотничья заимка Дальний Яр.

В качестве оплаты предлагается включение работника в завещание с правом наследовать двухкомнатную квартиру в г. Москва.

Обращаться по телефону…»

– Слышь, Хаба́р, – хлопнул его по спине незаметно подошедший сзади бригадир, – тебя там в бухгалтерии чего-то спрашивают.

Жека вздрогнул, от неожиданности выронив тлеющую сигарету.

– Не Хабар, а Евгений Сергеевич, – недовольно огрызнулся он и, спрятав обрывок газеты в карман, поспешил от курилки к крыльцу административного здания.

Остаток дня Жека провёл в размышлениях о целесообразности предстоящей поездки. Сомнения терзали его охваченный сумятицей разум. Что-то не давало покоя, тревожно царапая изнутри предвкушением неприятностей, но шанс завладеть квартирой в столице глушил осторожные проблески здравого смысла. Он с замершим сердцем листал ленту поисковика в телефоне, просматривая стоимость недвижимости и прикидывая, сколько в перспективе сможет выручить с продажи московского жилья. Даже по самым скромным прикидкам выходило, что с учётом накоплений, денег должно хватить не только на приобретение жилища, но и на вполне безбедное существование в период адаптации.

Судьба словно хотела вознаградить его за долгие годы терпеливого ожидания. Казалось бы, грех упускать такой шанс. Однако неоправданно щедрое предложение смущало – от него дурно пахло какой-то мошеннической схемой. С другой стороны, в век Интернета затевать крупную аферу с помощью объявления, размещённого в местной газетёнке, казалось глупостью. Ну кто сейчас читает газеты? Жека и сам наткнулся на странную вакансию совершенно случайно, бездумно скользя глазами по последней странице местного печатного издания, оставленной кем-то в туалете. Когда взгляд зацепил строчку о вознаграждении, сердце замерло и тут же застучало чаще. «Вот он, – мелькнуло в голове, – мой билет в Майами».

– Эй, мастер, чего ворон считаешь? – продрался сквозь цеховой лязг окрик слесаря. – Иди на площадку. Снова до темноты проковыряемся. Дома мечтать будешь!

– Тебя забыл спросить, – отозвался Жека, пряча телефон. – Совсем охренели, сука.

Однако размышления о возможном наследстве пришлось отложить до конца рабочего дня.

Ночью он долго ворочался в кровати – тревога из-за предстоящей поездки копошилась под черепной коробкой вертлявым червяком сомнения. Когда же он, наконец, вырубился под тихое сопение супруги, ему приснились тёплые волны Атлантического океана, бережно качающие его в своих мягких объятиях.

Навигатор телефона вёл себя странно – отметка пункта назначения мигала и периодически пропадала с карты. На самом деле в этом не было ничего удивительного, качество связи за городом оставляло желать лучшего. Трясясь на рытвинах загородной дороги под нехитрые аккорды хрипящего из динамиков блатняка, Хабаров щурился от бьющего в глаза солнца и прокручивал в голове утренний разговор с женой. К подозрительной авантюре супруга отнеслась со скепсисом, но долго спорить не стала. Несмотря на довольно мягкий характер, Жека отличался редкой твердолобостью, и если уж что-то решил, то отговорить его было задачей крайне непростой.

– Не печалься, любимая-я-я, – подвывал немелодично Хабаров, барабаня пальцами по ободу рулевого колеса. – За разлуку прости меня-я-я…

Он протяжно, с поскуливанием зевнул. Адски хотелось спать – сказывалась беспокойная ночь. Отяжелевшие веки упорно ползли вниз. Жека сильно зажмурился, нажал пальцами на глаза, проморгался…

– Ох, ты ж!..

Резко вывернув руль, он вдавил в пол педаль тормоза. Потрёпанная временем Corolla Axio, жалобно взвизгнув, зарылась носом в кювет и заглохла. Лямка ремня безопасности врезалась в тело, разом выдавив весь воздух из внутренностей, голова мотнулась, боднув рулевое колесо, в шее что-то подозрительно хрустнуло.

С минуту Хабаров просто сидел, не шевелясь, восстанавливая дыхание и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Немного придя в себя, он отстегнулся, выкарабкался наружу, поморщившись потёр вздувшуюся на лбу шишку и бегло осмотрел передок машины. На первый взгляд серьёзных повреждений не наблюдалось. «Не хватало ещё на ремонт тачки попасть, – раздражённо подумал он. – Поднял бабла, называется».

Выбравшись из канавы на обочину, Жека покрутил головой в поисках причины аварии. Никого. Только высокая трава лениво колыхалась зелёной бесконечностью полей, да ветер гонял пыль по пустой дороге.

Однако что-то же мелькнуло перед капотом? Волк? Собака?

Хабаров поёжился. Тут ещё неизвестно, что хуже. Волки, конечно, грозные хищники, но собак Жека боялся с детства. Даже мелкие безобидные шавки вызывали у него приступы панического ужаса. Опасливо косясь по сторонам, он вернулся к автомобилю, завёл двигатель и попытался вырулить на проезжую часть. Шины беспомощно закрутились в воздухе, не чувствуя сцепления с поверхностью. Жека снова выбрался из салона, обошёл кругом, присел, заглянул под днище. Как оказалось, манёвр уклонения закончился не очень удачно – оба передних колеса угодили в широкое углубление на дне канавы, лишившись даже малейшего соприкосновения с землёй. Без посторонней помощи тут явно не обойтись.

Он вытащил из кармана телефон.

– Твою мать!

Длинная изломанная трещина пересекала экран по диагонали. Вдавив кнопку питания, Хабаров с надеждой вглядывался в черноту дисплея. Тщетно. Смартфон пришёл в негодность.

Жека тяжело вздохнул. Минут пятнадцать назад он вроде проезжал мимо каких-то построек, можно вернуться и попросить помощи. Тащиться по жаре обратно совершенно не хотелось, однако выбора не было. Сидеть и ждать, когда кто-нибудь проедет мимо, не самый лучший вариант. Он вдруг понял, что не встретил ни одной машины с того момента, как свернул на эту раздолбанную грунтовку. Не факт, что в ближайшее время тут вообще кто-нибудь появится.

Отмахиваясь от назойливой мошкары, Хабаров под стрекот шуршащих в высокой траве насекомых побрёл по пыльной просёлочной дороге. Солнце жарило нещадно и яростно. С тоской вспоминая о божественной прохладе автомобильного климат-контроля, он стянул пропитавшуюся потом футболку и обвязал ею голову. Пейзаж вокруг был настолько однообразным, что пропадало ощущение движения. Жеке порой казалось, что он просто топчется на месте. Каждый шаг давался всё тяжелее, хотелось упасть в мягкие зелёные заросли, закрыть глаза и заснуть. Вдобавок, вскоре проснулась жажда. И вот, когда он уже решил плюнуть на всё и вернуться к оставленной машине, впереди послышался надсадный рёв двигателя.

Вдалеке, окутанная клубами пыли, возникла быстро увеличивающаяся точка. Кто-то ехал навстречу, демонстративно игнорируя разрешённые скоростные режимы. Плевать, Жека и сам не был образцовым водителем. Главное сейчас – не упустить возможность выбраться из досадного переплёта. Сдёрнув футболку с головы, он принялся отчаянно ею размахивать, призывая неизвестного лихача остановиться.

Замызганный уазик, скрипнув тормозными колодками, замер в полуметре от перегородившего проезд, истекающего потом бедолаги.

– Охренел? – высунулась в окно плешивая лобастая башка. – Чего под колёса лезешь?

– Братан, не обессудь. Беда у меня – с трассы слетел. Подсобишь?

– Дёрнуть что ли? Сам цел?

– Ага.

– Я так-то тороплюсь вообще.

– Выручай, друг. Кроме тебя некому. Видишь же, глушь какая кругом.

– У меня и троса нет.

– Всё есть. Тут недалеко ехать. По пути как раз.

– Ладно, хрен с тобой. Запрыгивай.

Хабаров обрадованно посеменил к передней дверце.

– Назад садись, – одёрнул его недовольный спаситель. – У меня замок спереди заедает. Только разгреби там немного.

Металлическая выцветшая поверхность кузова лучилась жаром, словно забытая на включённой плите кастрюля. Разогнав взмахом руки надоедливо снующих перед лицом слепней, Жека нырнул в душный салон и, сдвинув в сторону грязный садовый инвентарь, разместился на сиденье.

– Евгений, – сунул он раскрытую ладонь меж спинок передних кресел и зачем-то добавил, – Сергеевич.

– Сергеич, значит, – усмехнувшись, пожал протянутую руку водитель. – Меня Виталиком зовут. Будем знакомы.

Виталику на вид было хорошо за пятьдесят. Сухой и жилистый, казалось, он совсем не испытывал дискомфорта от летнего зноя. Жека с удивлением рассматривал коричневую загорелую шею, торчащую из воротника камуфляжной куртки, и недоумевал, как можно в такую жару одеваться подобным образом. Сам он готов был стянуть даже трусы, только бы это хоть немного помогло избавиться от сводящей с ума духоты. Внешне попутчик напоминал деревенского школьного учителя, выбравшегося с классом в поход на природу. Здоровенные, на пол-лица, круглые очки с толстенными линзами только усиливали это впечатление. «Ботаник какой-то пришибленный», – неприязненно подумал Хабаров, для себя решив именно так и называть нового знакомого.

Ботаник Виталик повернул ключ зажигания.

– Показывай путь.

Машина, фыркнув, рывком тронулась с места.

– Так там это… Прямо постоянно.

– А ты не на Дальний Яр намылился, родное сердце?

– Ну да. Туда ехал.

– К Живодёру, значит? – скорее констатировал, чем спросил Виталик, и неодобрительно покачал головой. – Конкурент, получается. Тоже квартиру в Москве хочешь?

– Да я только узнать, чё да как, – напрягся Хабаров. – Может и не соглашусь…

– Да не ссы, – перебил его попутчик. – Не бросать же тебя здесь из-за этого. Я всё понимаю, куш жирный обещан. Только…

Он осёкся и замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать.

– Чего? – не выдержал Жека. – Что-то знаешь?

– Да болтают всякое о нашем нанимателе. Я тут пока добирался, порасспрашивал у местных за него, да за Дальний Яр этот… Короче, нехороший человек, если людям верить.

– А конкретнее?

– Не люблю сплетни распускать. Может, просто клевещут, но ты ухо всё равно востро держи. Мало ли…

– Ясно. Кличка подозрительная, конечно.

Машину подкинуло на ухабе, Жека подпрыгнул, чиркнув макушкой брезентовый тент крыши салона. На коричневой ткани остался влажный след – пот лил градом, несмотря на открытые окна.

– А ты как понял, что мы оба к одному человеку едем? – вытирая раскрасневшееся лицо, осведомился он. – Может, я по другому делу и вообще к другим людям?

– Каким людям, Сергеич? Там же, кроме него, не живёт давно никто. До семнадцатого года шикарная усадьба была на том месте, потом под охотничью заимку приспособили, а сейчас вообще глушь да мерзость запустения. В наше время и в крупных-то деревнях народу всё меньше с каждым годом становится, чего уж тут говорить про этот медвежий угол. Ничего удивительного, что старику помощник потребовался. О, кажись приехали. Твоя колымага?

– Ага.

– Ну, пошли посмотрим, что сделать можно.

После душного уазика даже полуденная жара показалась Жеке не такой ужасной. Виталик обошёл торчащий из кювета седан, заглянул под днище, неодобрительно цыкнул и, почесав загорелую плешь, протянул:

– Да-а-а… Крепко засела. Опору нужно под колёса какую-нибудь. Ща сколхозим подручными средствами. Нам не привыкать мастерить из говна и палок. Чего-чего, а этого добра тут должно быть в избытке. Я там по пути сарай сгоревший видел, может, удастся найти пару крепких досок. Давай так, я съезжу быстро назад, а ты пока поищи камней потяжелее.

Ботаник прыгнул в уазик и, обдав Жеку вонючим выхлопом, растворился в знойном мареве. Снова оставшийся в одиночестве Хабаров полез за сигаретами. Закурил. Спрятал зажигалку в карман шорт. Пальцы наткнулись на бумажный прямоугольник. Он вытащил сложенный вчетверо обрывок газеты. Объявление. Откуда? Жека не помнил, чтобы перекладывал его из рабочих штанов.

Развернув измятый клочок бумаги, он недоумённо моргнул, сердце замерло, пропустив удар, сигарета выпала из приоткрывшегося рта. Вместо текста о поиске работника на обрывке темнел квадрат фотографии. Хабаров смотрел на чёрно-белую картинку, на напечатанную жирным шрифтом фразу «ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК» и чувствовал, как стремительно остывает стекающий по телу пот. Это лицо он ежедневно видел в зеркале. О том, что фото совсем свежее, можно было догадаться по футболке, надетой им утром, и ссадине на лбу от удара о руль. Что за чёрт? Жека сильно зажмурился, осторожно приоткрыл глаза… В руке ничего не было. Виски сдавило тугим обручем боли, к горлу подступила тошнота, в груди кольнуло. «Это нехорошо, – подумал он отрешённо. – Либо солнце напекло голову, либо у меня сотряс после аварии».

На ватных ногах Хабаров добрёл до машины, протиснулся внутрь, завёл двигатель и, откинувшись на спинку водительского сиденья, закрыл глаза. Система климат-контроля, по идее, должна была облегчить странные симптомы, если они вызваны жарой. По крайней мере, он на это надеялся.

Беспокойные мысли суетливо крутились в голове, пугая возможными последствиями. Нужно было как-то отвлечься, и Жека представил песчаный пляж Майами. Его разгорячённого лица будто коснулся лёгкий солёный бриз Атлантического океана. На секунду почудились далёкие крики вечно голодных чаек. Нет, не почудились. Какой-то посторонний звук действительно пробивался сквозь урчание мотора.

Жека посмотрел на дорогу и обмер – из высокой травы появлялись собаки. Разномастная стая. От крупных пород до совсем мелких. Зрелые особи и щенки. Некоторым, похоже, было не больше нескольких дней от роду, и они ещё не научились держаться на лапах. Незрячие кутята, пища и поскуливая, ползли к машине меж лап взрослых псов, оставляя влажные полосы в дорожной пыли. Животные выглядели жутко и отталкивающе. Редкие клочки мокрой шерсти свисали, слипшись в неряшливые сосульки, и топорщились грязными колтунами. В синюшных, покрытых язвами, островках обескровленных проплешин извивались червеобразные паразиты. Пустые глазницы кишели личинками. Бледные, полупрозрачные тельца скатывались на землю по облезлым, гниющим мордам. Пасти щерились жёлтыми остриями зубов. Изредка кто-нибудь из псов, судорожно дёрнув головой, издавал глухой булькающий звук, даже отдалённо не напоминающий лай, а скорее похожий на попытку выдавить воздух сквозь клокочущую в горле жидкость.

Оцепеневший от страха человек наблюдал, как стая обступает машину. Он понимал, что проникнуть внутрь у собак не получится, однако легче от этого почему-то не становилось. Животные внезапно замерли, словно повинуясь чьей-то неслышной команде. Их челюсти с завораживающей синхронностью начали медленно раскрываться. Из раззявленных пастей полился свет. Яркий и обжигающий, он будто зарождался где-то в утробах этих жутких тварей и стремился вырваться наружу, заполнив собой всё вокруг. Хабаров заслонился рукой, зажмурился, пытаясь спастись от слепящего сияния, и в отчаянии заорал, чувствуя, как растворяется в этом всепоглощающем потоке.

Очнулся Жека от того, что кто-то тряс его за плечо. Со стоном разлепив глаза, он с трудом сфокусировал их на расплывающейся физиономии, взирающей на него сквозь толстые линзы очков, бросил быстрый взгляд на пустую дорогу и облегчённо выдохнул. Сон. Всего лишь обычный кошмар. Хотя какой, к херам, обычный? Такой дичи ему сроду не снилось.

– Сергеич, ты чего? – озабоченно поинтересовался Виталик. – Плохо?

– Нормально, – облизнув пересохшие губы, просипел Хабаров. – Разморило на жаре просто.

– Ясно, – тревога в голосе ботаника сменилась раздражением. – Я доски привёз. Вроде должны подойти. Камни где?

– Не нашёл ещё.

– Слушай, родное сердце, тебе это больше, чем мне надо, не? Пока я в углях да головешках ковырялся, ты тут вздремнуть решил? Нет, Сергеич, так дела не делаются.

– Ну, извини, друг, – виновато развёл руками Жека, выбравшись из машины. – Сам не заметил, как отрубился.

– Думаешь, мы одни туда едем? Таких желающих, наверняка, хоть жопой жуй. Сейчас провошкаемся тут с тобой до вечера, и уплывёт квартирка кому-нибудь более расторопному.

Виталик зло сплюнул в пыль.

– Ладно. Чего уж теперь. Давай вместе искать. Ты по правой стороне, я по левой.

Шурша травой, он скрылся в зарослях. Жека, раздвигая заросли руками, двинулся в противоположном направлении, довольно быстро набрёл на кучку замшелых валунов и, прихватив парочку покрупнее, направился обратно. Ориентироваться в высокой растительности было сложно, он даже забеспокоился, что не сможет найти пути назад.

Внезапно справа раздался глухой рык, трава заколыхалась, потревоженная невидимым зверем. Подробности жуткого кошмара мгновенно всплыли в памяти, Хабаров ломанулся прочь и тут же вывалился на дорогу. Настороженно высматривая меж зелёных стеблей источник звука, он медленно попятился к машине…

– Чего там, Сергеич? Встретил кого-то?

От неожиданности Жека вздрогнул и чуть не выронил свою ношу. Он обернулся на Виталика и мотнул головой:

– Не, показалось.

Тот тоже вернулся не с пустыми руками. Два больших гранитных обломка отправились к лежащим на земле обгоревшим доскам.

– Крепи трос. Я пока опору сооружу.

Ботаник, крякнув, спрыгнул в канаву.

Вопреки его опасениям, управились довольно быстро. Спустя четверть часа многострадальная «Тойота» крепко стояла всеми четырьмя колёсами на твёрдой почве.

– Ну вот и всё, – Виталик отряхнул ладони. – Двинули?

– Ага. От души, дружище. За мной должок.

– Само собой, родное сердце. Сочтёмся как-нибудь.

– Давай вперёд, – Жека махнул рукой. – Я следом. Всё равно телефон сломался, а без карты я тут долго колесить буду.

– Как скажешь. Только у меня навигатор тоже странно себя ведёт, сам практически вслепую еду. Вроде где-то рядом уже должны быть, хотя не уверен.

– Во-во, и мой как с ума сошёл, то одно показывал, то другое. Вообще странно, вроде станция «Сто первый километр» называется, а я уже как минимум пару сотен вёрст накружил.

– Так это напрямки сотня получаться, только тут разве ж по прямой проедешь? Тайга, поля да болота кругом. Одичалая территория. Затеряться – раз плюнуть, поэтому не отставай.

Виталик хлопнул дверцей уазика и рванул с места, Жека последовал за ним. Скосив глаза на зеркало, он увидел замершего посреди дороги большого чёрного пса. Животное, наклонив голову, провожало взглядом удаляющиеся машины. С угрожающе оскаленной пасти на землю падали хлопья желтоватой пены.

Хабаров поёжился и придавил педаль газа.

Сто один километр до Майами (часть 2)