Про Гришу (рассказ)
Не знаю, как тут относятся к текстовому творчеству, однако попробую. Если народ одобрит, буду выкладывать примерно раз в неделю по небольшому рассказу. Если вдруг прервусь - не обессудьте, но на пару месяцев хватить должно. В общем, поехали.
Хочу я рассказать о своём знакомце Грише. Гриша этот был примечателен тем, что шёл по жизни сложным путём стремительного морального падения. Консервативная общественная мораль не поспевала за виражами гришиной судьбы и потому отстающий социум из зависти считал Гришу алкашом и тунеядцем. Претензии эти Гриша старался не замечать, как и сам социум в целом. Он жил отдельно от окружающего мира поскольку к своим 30 годам так и не смог найти для себя место в этом самом мире. Придирчивый читатель, вероятно, воскликнет в этом месте, дескать, на кой ляд сдался нам этот алкаш-отшельник, и не лучше ли написать интересных историй про загорелого комбайнёра с травинкой в зубах, неподкупного патрульного или пару баек о весёлой и толстой доярке? К сожалению, не водились в моём подъезде ни весёлые доярки, ни толстые патрульные и даже неподкупные комбайнёры обходили вниманием нашу облезлую пятиэтажку. Поэтому я расскажу про Гришу.
Жил Гриша на пятом - на два этажа выше, чем я, но жил жизнью необычайно искристой и неуёмной, так что подробности его бытия нередко просачивались сквозь перекрытия старого панельного дома, отсюда я и стал столь осведомлённым о многих подробностях гришиных приключений. Недостающие же части сюжета были получены от Сталины Олеговны - высохшей старушки с четвёртого этажа. Понять, где в её сведениях правда, а где наговор и продукт маразма, решительно не представлялось возможным, поэтому я расскажу всё, как есть. Но в другой раз. Сейчас мне уже надо идти к Сталине Олеговне, починить дверцу довоенного буфета.
Хочу я рассказать о своём знакомце Грише. Гриша этот был примечателен тем, что шёл по жизни сложным путём стремительного морального падения. Консервативная общественная мораль не поспевала за виражами гришиной судьбы и потому отстающий социум из зависти считал Гришу алкашом и тунеядцем. Претензии эти Гриша старался не замечать, как и сам социум в целом. Он жил отдельно от окружающего мира поскольку к своим 30 годам так и не смог найти для себя место в этом самом мире. Придирчивый читатель, вероятно, воскликнет в этом месте, дескать, на кой ляд сдался нам этот алкаш-отшельник, и не лучше ли написать интересных историй про загорелого комбайнёра с травинкой в зубах, неподкупного патрульного или пару баек о весёлой и толстой доярке? К сожалению, не водились в моём подъезде ни весёлые доярки, ни толстые патрульные и даже неподкупные комбайнёры обходили вниманием нашу облезлую пятиэтажку. Поэтому я расскажу про Гришу.
Жил Гриша на пятом - на два этажа выше, чем я, но жил жизнью необычайно искристой и неуёмной, так что подробности его бытия нередко просачивались сквозь перекрытия старого панельного дома, отсюда я и стал столь осведомлённым о многих подробностях гришиных приключений. Недостающие же части сюжета были получены от Сталины Олеговны - высохшей старушки с четвёртого этажа. Понять, где в её сведениях правда, а где наговор и продукт маразма, решительно не представлялось возможным, поэтому я расскажу всё, как есть. Но в другой раз. Сейчас мне уже надо идти к Сталине Олеговне, починить дверцу довоенного буфета.