Озеро⁠⁠

@TilOilen не так давно выложил идею фильма в жанре семейная драма. Я попросил разрешения написать рассказ, получил одобрение и начал работу. Рассказ был завершен давно, однако решаюсь представить его на ваш суд только сейчас. Приятного прочтения.

____________________________________________________________________________

Сергей, слегка пританцовывая от радости, ходил из комнаты в комнату. Он одевался в самую парадную одежду - повод был самый, что ни на есть торжественный. Сегодня он забирал жену Лену и сына, которому лишь предстояло обрести имя, из роддома. Казалось бы, всего три дня назад он гнал автомобиль по практически пустым полуночным улицам города, словно сам ощущал ту боль, что его любимая испытывала в тот момент. Сейчас он ругал себя за ту спешку, даже панику, охватившую его - неосторожный поворот руля и катастрофы было бы не избежать. Сейчас, с высоты накрывшей его с головой эйфории, воспоминания трехдневной давности казались плохо склеенным диафильмом, прокручиваемым сознанием просто потому, что они имели место быть.

Теперь его главной задачей было выглядеть поприличнее, ведь он стал отцом. Вся родня, включая горячо любимых тестя и тещу, уже направлялись к третьей городской больнице, дабы увидеть столь долгожданное пополнение. Лена не могла забеременеть в течение трех лет, что понемногу подрывало фундамент отношений в семье. Однако сильная привязанность супругов друг к другу, постоянная - пусть зачастую и сквозь зубы - поддержка родственников и дорогостоящее лечение сыграли добрую роль. Сергей едва пол не проломил, подпрыгивая и приплясывая вокруг жены, хохоча во всё горло и чуть ли не обнимая тест на беременность в то утро. Лена же молча стояла и почти по-идиотски улыбалась, не в состоянии вымолвить и слово. Действительно, столь ожидаемый и в то же время неожиданный подарок кого угодно заставит забыть дар речи.

Спустившись на первый этаж, Сергей сначала хлопнул себя по карману пиджака, а затем - по лбу. Ключи от машины остались на комоде у входа. Забыв про лифт, Сергей проскакал по лестнице все восемь этажей, отпер дверь и схватил ключи. Едва он вышел за порог и захлопнул за собой дверь, как в голове зазвучал грозный голос матери, невероятно, до примитивности, суеверной: «Воротившись, посмотри в зеркало!» Закатив глаза, Сергей и в этот раз не послушал мать. В приметы он не верил, а в зеркале уже дыру за день протер, прихорашиваясь.

Теплый весенний ветер тронул волосы и лицо молодого папаши, как только дверь подъезда, издав противное пиликанье, открылась. Птицы щебетали на дворовых деревьях, солнце палило нещадно для мартовского полудня, едва пробившаяся зелень тянулась вверх, к свету. Сама природа словно радовалась за молодую семью. Сергей, весело насвистывая влез в салон автомобиля и покатил к выезду со двора. Спустя пятнадцать минут он уже парковался у входа в десятиэтажное здание больницы, из которой вот-вот выйдет его любимая с пищащим свертком - наследником. Родня, кроме тестя и тещи, направившихся лично сопроводить Лену от палаты до выхода, уже толпилась у входа. Не меньше дюжины голосов на все лады поздравляли новоявленного папашу. Он уже начал уставать от столь назойливого гомона, как двери больницы распахнулись и показалась Лена с сыном на руках. Вот она рядом, ее теплая ладонь проводит по его щеке. В этот момент он словно заново влюбился, до такой степени прекрасна она была.

- Даже сейчас без телефона обойтись не можешь? - Лена совсем неожиданно со смехом толкнула его в плечо.

- Какого телефона? - он свел брови в недоумении, но тут услышал знакомый звук...

...Мерзкое пищание будильника вырвало меня из блаженной неги мира, придуманного моим утомленным донельзя мозгом и с размаху, безо всякой жалости, закинуло в мир реальный. На дисплее телефона светились четыре цифры: «07:30». Черт возьми, мечта была так близко. Я бессильно откинул голову на подушку и закрыл глаза. Проспать больше положенного я себе никогда не позволял - уж так воспитал меня отец, суровый деревенский мужик, привыкший пробивать головой стены на пути к своей цели. Ранние отходы ко сну и очень ранние подъемы изрядно бесили меня в детстве, однако, вступив во взрослую жизнь, я был благодарен родителю за развитие во мне столь важной черты. Я всегда вскакивал с постели до будильника вне зависимости от того, как поздно мне пришлось лечь. В этот раз проспать мне не позволило надрывное пищание прямо под ухом.

Выругавшись, я отключил сигнал и сел на кровати. Лены на постели не было. На самом деле, я уже привык к тому, что просыпаюсь один - проблемы со сном у моей супруги начались семь месяцев тому назад, точно после десятого отрицательного результата теста на беременность.

Вступая в брак, мы сразу договорились о том, что в первые три или четыре года даже разговора не будем заводить о детях, как бы не хотелось их завести. Мне нужно было поднять свой небольшой, но перспективный бизнес по продаже кое-каких автомобильных составляющих, а Лене - закончить магистратуру. Договор был рожден простой логикой - рожать ребенка в не совсем выгодных условиях жизни было как минимум глупо.

Со временем дела "пошли в гору", бизнес развернулся и я смог позволить себе, не без небольшого займа, естественно, приобретение двухкомнатной квартиры в непосредственной близости от центра города. Лена так и не смогла найти работу по своей специальности, однако денег нам всегда хватало. Она занималась своим любимым делом - чтением исторической литературы, трудов великих археологов, листала карты мест раскопок и изредка сама выезжала добровольцем на очередные заезды археологических групп с мечтой найти что-то ценное из ушедших эпох истории человечества. Со временем у неё набралась целая коллекция из вещиц, которые она тайком увозила с собой. Вот эти вещицы и занимали теперь целую полку в нежилой комнате нашей квартиры - черепки, наконечники стрел, какие-то безделушки и множество других вещей. Вечерами она часто перебирала свою коллекцию, записывала что-то в журналах, сверялась с книгами. Забавная деятельность.

У нас появились кое-какие накопления, обновился транспорт и стена, загораживавшая ранее путь к расширению нашей ячейки общества, рухнула.

И восстала вновь три месяца тому назад. Было много попыток зачать ребенка, но все они не увенчались успехом. Уже полгода мы жили надеждами на скорое пополнение, однако черту между надеждой и реальностью перешагнуть никак не получалось.

Ссор как таковых не было - мы не злились друг на друга, каждый злился сам на себя. Злился и боялся. Боялся того, что это он не способен к деторождению по какой-либо причине, боялся непонимания и осуждения со стороны другого. Кто-то подумает: «Какого хрена вы не побежали на обследование спустя месяц-два?!». Именно из-за страха мы и не обращались к докторам, как бы абсурдно это не звучало. А звучит это по-идиотски, согласен.

Как бы то ни было, взаимоотношения не испортились, однако напряженность просто витала в воздухе. Нет, я все ещё любил её, а она всё так же трепетно и нежно любила меня. Нашей поддержке друг друга позавидовал бы любой. Но будь я проклят, если всё чаще не вылетал из дома, громко хлопнув дверью, лишь бы не развязать скандал из-за какой-нибудь мелочи. Две натянутых до предела струны, вот кем мы были тогда. И они едва не лопнули, когда переборов страх, мы ступили на порог одной из частных клиник. Спустя полгода обследований, анализов и прочих процедур, диагноз был вынесен. Лена была бесплодна.

Ровно неделя прошла с того оглушающего нокаута, который нанесли нам равнодушные слова, напечатанные на стандартном листе А4, украшенном штампом и подписью доктора. Желудок словно сжал ледяной кулак, когда я скользнул глазами в самый низ отпечатанной на принтере страницы. Это был самый настоящий нокаут.

За эту неделю Лена превратилась в бледную тень самой себя. Яркие зеленые глаза, в которые я мог смотреть часами, потускнели, под ними проявились темные «синяки». Тот позитив, что она всегда излучала, стал наигранным, прозрачным. Среди друзей и родственников она держалась молодцом, не показывала того, как ей плохо и тяжело, однако дома уходила в себя. Её любовь к книгам стала похожа на манию. Ночами напролет она читала, зависая над очередным произведением, нервно перебирая пальцами звенья цепочки, удерживавшей на запястье левой руки тонкую пластинку серебряного браслета. С тех пор, как я подарил его ей вместе со своим признанием в любви, он стал её любимой вещью. Ни на день она не расставалась с этим не самым дорогим - в материальном плане - украшением. Спустя некоторое время Лена украсила пластинку изящной гравировкой, гласившей «12.07.2010». Тот самый день.

Я поднялся с постели и направился по коридору к кухне. Свет в квартире не горел, однако серые предрассветные сумерки уже не были столь густыми, как всего-то месяц назад. Звенящая тишина давила на уши, а заспанные глаза то и дело пытались съехаться на переносице. Широко зевая, я вошел в кухню. Лена сидела за столом, подперев щеку раскрытой ладонью. Черные как смоль волосы свободно опускались по предплечью, овивая тонкое запястье. Закутанная в светлый махровый халат, она напоминала Алёнушку, горестно глядящую в воду на берегу реки. Её плечи мелко подрагивали. На столе лежала книга с закладкой практически в самом её конце. Вновь ночь без сна.

В этот же день, забыв о делах на работе, я принялся обзванивать все клиники, которые теоретически могли излечить столь страшное для нас двоих заболевание. В каждой из них твердили об одном - нет безвыходных ситуаций, есть множество способов оплодотворения. Говорили даже о суррогатном материнстве, если дело будет слишком худо. На последнее моя благоверная вряд ли согласилась бы, однако отметать такой вариант даже как план "Я" я не собирался. Сначала придется пройти все нужные процедуры лечения. В конечном итоге, выбрав одну из клиник, зарекомендовавшую себя лучше всех, я записал супругу на прием. Эту новость Лена восприняла с радостью и, без лишних вопросов и разговоров, принялась собирать все нужное для приема.

Уже более шести месяцев доктора не могли установить точной причины бесплодия Лены. Ссылаясь то на одну, то на другую версию, они назначали всё новые обследования, однако никто не мог дать точного ответа. Родня с моей стороны - крайне консервативная мать и просто строгий отец - изо дня в день уверяли меня подать на развод, бросить «бесполезную обузу», избавить и себя, и их от «убивающей нервы пустышки». Обращал ли я внимание на их слова? Нет. Не мог я представить жизни без моей возлюбленной. Черт возьми, если ничего не удастся исправить, то усыновления никто не отменял, так ведь? Пусть я и не говорил об этом с Леной, но воспитанный нами ребенок был бы нашим. Вне зависимости от того, кем были его настоящие родители.

Так или иначе, состояние супруги давило на меня все сильнее. Даже нет, не её состояние, а моя беспомощность в той ситуации. Я видел, как она увядала, видел, какой боли стоили все бессонные ночи, проведенные ей. И я не мог ей помочь. Моя голова грозила разломиться со дня на день. И бетоном для её укрепления я избрал алкоголь. То и дело я появлялся в неподалеку расположенном баре. Думаю, почти каждый видел подобные заведения - полуподвальное помещение, у дальней стены которого установлена стойка с многочисленными кранами, вдоль остальных стен и в центре расставлены столики и дешевые пластиковые стулья, покрытые копотью и жиром, а из охрипших колонок под потолком льется в уши «Дискотека 80-х». Контингент там был соответствующий - шпана, забулдыги, просто потасканные жизнью люди - в общем, все те, кому не хватает средств на посиделки в приличном заведении. Почему оказался там я? Всё просто - этот бар был ближе всех к моему дому. Даже в том состоянии, в котором я обычно возвращался, всего-то десять минут пешком.

В один из своих очередных запоев я сидел за стойкой уже изрядно подвыпивший, глядел на дно стакана и перебирал в голове не совсем светлые мысли. В помещении оставался только я, владелец заведения, да пара человек, расположившихся за дальними столиками. Вдруг я почувствовал как кто-то робко коснулся моего плеча. Повернувшись, я попытался сфокусировать взгляд на незнакомце. Это был один из нескольких мужчин, которые обитали в баре постоянно. Невысокий, с раскосыми глазами и слегка припухлой физиономией любителя заложить за воротник. Он стоял, слегка сутулясь, руки его подрагивали, а темные с проседью волосы торчали нечесаными клоками. На грязном драповом пальто, которое было старше владельца, тут и там виднелись неаккуратно заштопанные дыры. То еще зрелище. Заискивающим тоном он попросил угостить его пивом. Я кивнул и заказал три стакана местного пойла - один для себя и два для него. Жадно булькая, он на за один присест ополовинил стакан и уставился водянистыми глазами на меня.

- Ты, похоже, что-то заливаешь?

Я молча кивнул. То ли хмель взял свое, то ли депрессия заставила меня плакаться, но я выложил все, что происходило за последний год этому алкашу. Всё время моего рассказа он с неподдельным интересом вникал в суть моей проблемы, то и дело прикладываясь к пиву. В конце моего повествования он стрельнул у меня сигарету, пристально уставился мне в глаза и попросил разрешения дать один совет. После моего одобрительного кивка, он рассказал мне то, что заставило меня сначала расхохотаться, из-за чего я едва не подавился дымом, а затем - задуматься. Знал бы я, чем все обернется позже. Но...

Забулдыга рассказал мне легенду о горном озере, расположенном в нескольких часах езды от города. Шаманы издавна почитали это место по высшему разряду - обряды и празднества были обычным делом еще до присоединения этих мест к нашему государству. Причиной столь большого уважения духовенства к вулканическому озеру, в котором даже рыбы не водилось, была вера в целительные свойства воды и в исполнение духами самого заветного желания человека, посетившего это озеро. Они верили в то, что окунувшись в это озеро, человек избавлялся от всех известных хворей, очищался духовно и обретал связь с природой.

- Подумай над моими словами, - сказал он, поднимаясь со стула. - Однако знай, озеро берет плату. Оно возьмет что-то за услуги.

Легенды этой я ранее не слышал, что и послужило причиной скепсиса. Благополучно забыв историю, услышанную в баре, я продолжил предаваться мрачным мыслям. Однако пару дней спустя, сидя в офисе и глядя бездумно на фон рабочего стола моего компьютера, коим служила фотография неимоверной красоты озера, окруженного вечнозелеными деревьями, на фоне которого высились остроконечные пики горных вершин, я вспомнил о недавно услышанном рассказе. Руки сами потянулись к клавиатуре и в строке поисковика запрыгали буквы, складывающиеся в название целительного водоема. Первой в списке результатов оказалась ссылка, приведшая меня на сайт «духовного лидера» местного шаманизма, на котором всех желающих призывали присоединиться к летним торжествам в честь духов гор, лесов и полей, впитать в себя их силу, сконцентрированную в водах вулканического озера.

Количество комментариев и восторженных отзывов в обсуждениях поразило меня. Люди на все ряды твердили об исцелении, просветлении и соединении с природой. И что самое странное, шаман не требовал оплаты экскурсов к водоему, на сайте говорилось, что «духи сами возьмут нужную оплату». Остаток дня я провел за чтением отзывов исцеленных, все глубже задумываясь.

Дома меня ждала зарёванная Лена. С порога она обняла меня и без перебоя спрашивала, не оставлю ли я её из-за болезни. Я долго убеждал супругу в том, что никакая болезнь не заставит меня бросить её. Рыдания не прекращались и я, вместо слов утешения, рассказал Лене о том, что услышал не так давно в баре, сменив, естественно, личность поведавшего мне о легенде на одного из своих сотрудников. Сначала в глазах её читалось удивление, однако оно быстро сменилось блеском. Этот блеск я знал. Означал он лишь одно - Лена уцепилась за изложенный мною рассказ и отпускать его не собиралась. Утопающий ведь хватается даже за соломинку.

Спустя некоторое время, я всё-таки поддался на уговоры супруги и решился на поездку к озеру. Каким бы чокнутым решением поездка мне не казалась, ради супруги я пошел на уступки. Пока обновлялся навигатор, я обзвонил друзей и предупредил о том, что выезжаю за город, упустив детали. Начальственное положение на работе не обязывало к отчетам, однако сообщить в офис все же пришлось. На всё я рассчитывал потратить день, от силы два, как-никак, пять часов езды в одну сторону.

На рассвете мы выдвинулись в путь. Лена даже повеселела и с улыбкой глядела на мелькавшие справа леса и редкие луга. Я же все больше думал о том, что стал как мать - поверил суевериям далекого прошлого, начитавшись мнений безумных фанатиков, да еще и после рассказа пьяницы в местном баре. Спустя половину пути я понял, что если еще о чем-нибудь подумаю, то голова просто-напросто лопнет, потому я крутанул ручку магнитолы и из динамиков слева и справа зазвучала музыка. Сначала Джонни Кэш вещал о своей незавидной доле, сменившись чуть позже заливистым рокабилли, столь любимым Леной, которая начала даже пристукивать ладонью по колену в такт музыке, чего раньше за ней я не замечал.

Трасса не меняла окружения, пока впереди не показался сколоченный из досок знак, на котором красовалась выведенная белой краской надпись - «Озеро Пустое». Стрелка под обозначением указывала направо, туда же уходила гравийная дорога шириной в полторы полосы, зажатая с обеих сторон хвойными деревьями. Сбросив скорость, я повернул руль и шины тихо зашуршали, раскидывая в стороны мелкие камни и сухую землю вперемешку с прошлогодней листвой. Внедорожник качнулся и вальяжно покатил по уходящей вверх дороге, фырча дизельным мотором. Грунтовая дорога оказалась на удивление накатанной. Тут и там виднелись следы протекторов шин автомобилей, мотоциклов и даже велосипедов. Не удивили бы меня даже следы обуви - думаю, кто-то да совершал сюда пешее паломничество. Вскоре лес слева стал пореже, сквозь него уже проглядывало небо. Очередной поворот вывел нас к холму и я остановил машину за несколько шагов от спуска к воде. Отсюда озера еще не было видно, так что мы решили подняться на вершину холма, с которого вниз уходил почти пологий спуск к воде.

Пустое было небольшим, почти круглой формы и со всех сторон заросло лесом. Замшелые берега спускались в почти черную воду, в которой как в зеркале отражалось небо. Меня приятно поразила чистота - ни единой бутылки я не заметил на подступах к воде, ни одного пакета не валялось в кустах, как это обычно бывает в местах популярных у широкого круга лиц. Я глубоко, до звона в ушах, вдохнул прохладный чистый воздух и огляделся по сторонам. Лена стояла, закутавшись в толстовку и смотрела на воду, словно сама с собой беззвучно разговаривала. Вид у супруги был серьезный и уверенный, но я знал, что она волнуется до дрожи в коленях. Даже слегка побаивается. Я обнял её и некоторое время мы простояли молча, осматривая окрестности. Говорить не хотелось, да и слов не нашлось бы.

Чмокнув меня в щеку, она скинула одежду и направилась к воде, мягко ступая по замшелой почве. Воздух всё ещё был холодным, хоть весна и вступила уже в свои права. На мои уговоры повременить до теплого денька супруга не реагировала, твердо решив сделать всё здесь и сейчас.

Я подцепил из пачки сигарету и чиркнул зажигалкой. Колесико щёлкнуло о кремень с громкостью выстрела и только тут я понял, что казалось мне странным в этом месте. Тишина. Гнетущая, давящая на мозг тишина - даже птиц не было слышно с тех пор, как мы свернули на грунтовую дорогу. Не было привычного для таких мест пищания и звона гнуса, плеска воды и то слышно не было. Всё словно замерло. Я вновь повернулся к Лене. Она стояла на берегу, не решаясь войти в воду и во все глаза смотрела на меня. Я лишь молча кивнул.

На обратном пути Лена всё так же молчала, лишь глядела то на меня, то на дорогу и куталась в плед - от купания в ледяной воде у неё зуб на зуб не попадал. Не знаю, поняла ли она бессмысленность поездки или просто молча надеялась на скорейшее исцеление. Я же просто пытался её развеселить - травил анекдоты, рассказывал разные дурацкие истории, которые она слышала тысячу раз, но всякий раз смеялась. Сейчас же на её губах была лишь легкая усталая улыбка. Я уж было нахмурился, ругая сам себя, однако она взяла меня за руку.

- Спасибо тебе за то, что поверил в меня, - сказала она с улыбкой.

Домой мы домчались довольно быстро. К закату я уже парковал машину у подъезда нашей десятиэтажки. Сумерки вытянули тени на асфальте и меня уже клонило в сон. Разбудив жену, я помог ей выбраться из машины. Вещи мы решили оставить в кабине до завтра и направились домой. Скидывая куртку в прихожей, я обратил внимание на то, что на левом запястье супруги не было столь привычного серебряного браслета. Как оказалось, её это поразило еще больше, мы даже спустились к машине и прошарили всю кабину, не найдя однако ничего. Выразив предположение о том, что браслет мог слететь с руки на озере, я вспомнил о словах забулдыги - он предупреждал о плате, взимаемой озером с пришедших к нему. Я с иронией изложил свою теорию супруге, чем вызвал лишь взрыв хохота. Столь обидная потеря теперь не вызывала горечи и этим же вечером мы решили проверить, целебна ли вода этого озера на самом деле, цена-то уплачена.

Из сна меня вырвал радостный хохот. Открыв глаза, я увидел пляшущую посреди комнаты Лену и, хмурясь спросонья, сел на кровати, всё ещё слабо воспринимая окружавшую меня действительность. Поняв, что я проснулся, супруга моя бросилась мне на шею. Она и плакала, и смеялась одновременно, показывая мне аж три теста на беременность по переменке. На каждом из них красовалось по две полоски. Наша мечта исполнилась и, я думаю, бессмысленно описывать то, насколько мы были счастливы, просто замечу, что весь день прошел в эйфории, которой ни я, ни она не испытывали в своей жизни. За целый год страданий мы были наконец-то вознаграждены.

Доктора, у которых мы наблюдались, лишь разводили руками и ссылались на чудо. Все показания были в норме, постоянные походы в больницу показывали положительную тенденцию развития ребенка. Лена просто расцвела. Она сияла - глаза засверкали зеленью ещё ярче, чем раньше, позитивное настроение вернулось. Казалось, не было целого года постоянных слез, бессонных ночей, страха и отчаяния. Жизнь налаживалась и это понимали мы оба.

Девятый месяц мы всё больше проводили вместе. Я стал брать работу на дом, боясь, что не прощу себе своего отсутствия на момент начала схваток. Моим основным занятием стала забота о готовой вот-вот дать жизнь нашему ребенку супруге. Недели тянулись мучительно долго и я стал замечать, что Лена стала проводить за столь любимым ей раньше чтением меньше времени. Она лишь лежала на диване, поднимаясь для того, чтобы приготовить себе что-то поесть, либо смотрела из окна куда-то вдаль, задумчиво поглаживая округлый живот. Даже когда мы разговаривали о чем-то отвлеченном, её словно не было рядом, мыслями она была далеко. Решив, что такие изменения вызваны беременностью, я пытался перестать обращать внимание на странности в поведении жены.

Недели тянулись, ползли словно в замедленной съёмке, а я всё ждал того дня. И вот он настал. День, который снился мне так давно, что я стал считать его какой-то недостижимой мечтой, иллюзией, что мне внушили. Как же счастлив я был в этот день. Я держал свою новорожденную дочь на руках - здоровую, розовую, недовольно кряхтящую от моих поцелуев. Эмоции накрыли меня бешеным цунами и, не стану скрывать, я плакал. А вот Лена была спокойна. На её лице читалась лишь довольная ухмылка, сродни той, которой празднуют выполнение не самой сложной задачи. Это меня насторожило бы, не будь я на седьмом небе и не приплясывай я с укутанной в пеленку дочкой.

Время шло, маленькая Таня подрастала. Вторая комната нашей квартиры была выделена под детскую. Лена вышвырнула на помойку все экспонаты даже не моргнув глазом, всё говорила, что не хочет, чтобы хлам был рядом с её сокровищем. Она постоянно возилась с дочкой, проводя большую часть времени в её комнате. Она пела. Пела много и подолгу. Звуки голоса Лены завораживали малютку с самых ранних пор - ночной плач, капризы, всё это забывалось стоило лишь моей супруге начать петь.

Каждый год мы стали ездить к тому самому озеру в тот же самый день. Мы устраивали небольшие семейные пикники, отдавая дань силе этого места. К купанию такие заезды поздней весной не располагали, так что мы пели, играли и в те моменты мы и вправду были одной семьей. Лена постоянно подначивала меня окунуться в озеро, однако я отказывался - в дни наших пикников погода всё ещё была прохладной. Супруга словно в шутку надувалась и называла меня слабаком, я же в ответ просто отшучивался.

Когда Таня пошла в школу, она сразу стала центром внимания в классе. Умная, начитанная, открытая для общения, да к тому же ангельски красивая девочка с глубокими тёмно-зелёными глазами просто не могла не заинтересовать малышей. Её осмысленные разговоры поражали меня - редко можно было увидеть настолько смышленого ребёнка. Радости моей не было предела. Мы разговаривали на разные темы, подолгу сидя в её комнате. Таня всегда была рада видеть меня, просила достать с верхней полки моей библиотеки очередную книжку, рассказывала о своих успехах в учебе. Однако такого взаимопонимания, какого она достигла с матерью, я не мог добиться. Если одна из них что-то говорила, то вторая подхватывала, с полувзгляда уловив суть. Мне иногда даже становилось жутко от того, как долго они могут молчаливо сидеть друг напротив друга за обеденным столом, просто глядя друг другу в глаза. В такие моменты я старался заняться каким-либо делом, лишь бы не находиться с ними рядом. Странная семейка, не так ли? Но несмотря на все странности, мы были семьей, а более ничего и не нужно было.

На десятый день рождения нашей дочери мы запланировали большой праздник - родня, друзья, близкие, знакомые и коллеги были приглашены в местный ресторан, за аренду которого я бился так долго и ожесточенно. Все приготовления были окончены, день икс настал. Большое торжество для нашей принцессы было праздником для всех, а вот небольшое семейное торжество мы решили провести на столь привычном нам пикнике, пусть и немного до срока, на следующий день. До выхода оставалось ещё полчаса и я решил пролистать новостную колонку в ноутбуке. Один из заголовков говорил о землетрясении, произошедшем два дня назад, а другой - о грядущей буре, грозящей накрыть завтра весь регион - шквальный ветер с дождем и градом. МЧС предупреждало об опасности выхода из дома и просило не предпринимать выездов на ближайшее время. Похоже поход накрывался медным тазом, однако говорить жене и дочке я не стал. Впереди был праздник, омрачать который дурными вестями ну совсем не хотелось.