На Север! День 22⁠⁠

Привет! Мы с мужем едем из Питера на буханке по имени Бегемот на Север и обратно. Предыдущие посты все в профиле, там делается понятно, о чем вообще речь)

Какое могучее утро! Огромное щедрое солнце заливает мир, бескрайнее ярко-синее море грохочет и кидается на скальный берег, крепкий прохладный ветер играет пеной, травами и волосами.
Мы заночевали на берегу Белого моря, возле мыса Пурнаволок, и сегодня утром Белое красуется во всю силу.
Бродим по розоватым гранитным лбам, перебираясь через нагромождения крупнокалиберного плАвника, восхищаемся пенными волнами, играем с ветром с помощью зеленого кайта. Среди плавника находим настолько восхитительную дубину, что решаем забрать ее с собой.

После завтрака идем гулять к Пурнаволоку. По скалам, потом по каменистому пляжу, закиданному длинными лопухами ламинарий со смешными маленькими корешками. Выходим к образованной Пурнаволоком бухте. Ее пляж погребен под целым матрасом слежавшихся густопахучих водопослей, из них бегут ручейки морской воды вдогонку начавшемуся отливу.

И тут мы с Сэром Максом впервые видим на Белом Море морскую звезду! Нежно румяненькую, как печеное яблочко, пухленькую, в крошечных белых точечках с одной стороны и с жадно-ищущими желейного вида щупальцами-ножками в продольных впадинках с другой. Поснимав, отправляю эту нашу Первую звезду в море, вслед отливу. Не знаю, улучшило ли это ее судьбу или она рассчитывала погреться на влажной литорали. Теперь ей точно придется купаться. Наощупь кажется, что она мышечно-мягкая внутри, но покрыта подвижным песочно-кальциевым панцирем.

Возле бухты - лагеря рыбаков, целые палаточные деревеньки, с парком надувных лодок и небольшим белым ветряком. А за бухтой на мысу стоит тонЯ - такая всеобщая рыбачья избушка из потемневшего дерева, с проплешинами в дощатой крыше. Дверь гостеприимно распахнута (или просто не держится закрытой), сейчас домик необитаем. За прихожей, оснащенной резиновым ковриком, единственная комната. Запах брошеного жилья, старого дерева и сырости. Полуобвалившаяся печь, широченные лавки-кровати, покрытые фанерой. Старые, но целые матрасы. Подлатанные полиэтиленом стены и потолок. Полочка с нехитрой посудой и парой полупустых пачек соли и круп. Домик просто ждет - кому понадобится, кто затопит дырявую печь и сварит в закопченой кастрюльке ухи, наполнит стены теплом и съестным духом...
Единственное окошко смотрит на волны в бухте.

"Смотри, птичка на окне" - хочу умилиться я, но тут же понимаю, что это нифига не мило. Маленькая береговая птичка, вздрогнув, пару раз устало бъется крыльями о стекло и вновь затихает на подоконнике. Залетев враспахнутую дверь, она оказалась в ловушке светового пятна перед застекленным окном, не решаясь искать другой выход, скрытый в сумраке комнаты и предбанника.
Несколько быстрых шагов и прицельный цап - птичка, трепыхнувшись, обреченно замирает у меня в ладони. Я тренировалась ловить расшалившихся крысеек-декорашек. Подбираю под палец лапки-проволочки, складываю крылышки.
Выбираемся из избушки. Птичка в руке горячая-горячая, невесомая, словно вся из жара и хрупких перьев. Раскрываю ладонь - четверть секунды крошечные лапки на пальце, как на веточке. Фырр - и птичка тает в солнечных лучах, словно специально порхнув прямо в слепящий нас с Сэром Максом свет.

Выбираемся на крайнюю точку Пурнаволока. Пока Сэр Макс играет, я греюсь в долгожданных солнечных потоках, ползаю по нагретым, выглаженным временем и погодой скалам, разглядываю в их расщелинах нежные цветочки и восторгаюсь алыми полянами дёрена на их горбах - крупные блестящие праздничные бусы рассыпаны по ярко-зеленым коврам.А когда выбираюсь к самому прибою, Сэр Макс присоединяется ко мне, и вдвоем мы смотрим волны, как Великое Шоу Белого Моря.
"шу-шу-Шу-ШУ-БУУУХХХхххх...." - волна о скалы. Грозная синяя ширь, бутылочная зелень с исподу, молочная белизна пенной гривы на гребнях и пенные подушки цвета топленого молока в скальных чашах.

А вот вторая бухта, с другой стороны мыса. Она в крупных камнях и скользких фукусах, поэтому никаких рыбаков нет. Зато в литоральной зоне среди камней в отлив остаются озерца-аквариумы, и следующий час и мы проводим там в огородных позах. Вот цветные звезды, такие шустрые на своих крошечных независимых ножках-червячках, вотколонии мидий - россыпи черных семечек на камнях, вот целые галактики морских желудей балянусов на камнях, там крошечные рачки-бокоплавы прячутся в развесистых фукусах, а там колышится разноцветье других водорослей...

Время выезжать. Жалко. Этот берег заслуживает полноценной днёвки. Но на завтра у нас одна локация, до которй мы пытались добраться больше года, а нас по разным причинам "не пускало". Что ж, это своего рода вызов.
Пакуемся. Беру с собой пару веточек дёрена, повезу до интернета. Я хочу попробовать яркие ягоды, но во-первых, я не уверена, он ли это, а во-вторых, не понимаю, почему его никто не собирает, вроде читала, что он съедобен. Вирм сторожит мою добычу.
Мелькают медные стволы. На ярком свету сосновый лес кажется куда более приветливым, грунтовка - ровной, броды и мостики - безопасными, а яркая болотная зелень - весёлой. Дорогу перебегает зайчонок - и вовсе идиллия.

Мчим по шоссе. Сотни километров сосновых лесов с ухожеными обочинами и скальными обрывами там, где шоссе врубается в породу. Ловлю интернеты, опознаю свои ягоды и, решившись, пробую. Невыразительно-сладковатые, как тот самый белый налив, который "уже как вата". Здоровенная косточка, твердая, как камешек. Доедаю свой гербарий и долго плююсь костями. Вот почему их не собирают - они не ядовитые и даже не невкусные. Просто неинтересные.

Уже в темноте сворачиваем на лесную дорожку к Пальвозеру под Гирвасом. Как же тут на юге темно по ночам!
Вдоль невидимого пляжа невидимого озера - длинный ряд стоянок-лагерей. Темно и поздно, все спят. Только мерцают огоньки автосигналок и слабо светятся отдельные палатки. Поплутав, становимся на берегу в небольшом отдалении от общего ряда. Пляжа здесь нет, выход к воде - тропинка в тростниках, поэтому полянка свободна.
Выпрыгиваю из Бегемота, и тут же, посреди полянки, в свете фонарика вижу огроменный, с два кулака, белый гриб! В паре метров обнаруживается его собрат, еще покрупнее. Кружу в темноте, натыкаясь на непуганые грибы среди тонких трав и черничных кружев,но беру только те первые два. Они будут нашим ужином - грибы с картохой. Очень много гриба и немножко картохи, с укропными семенами - моей любимой приправой к грибам.

Темнота и тишина плотной стеной вокруг Бегемота. Воздух тих и неподвижен, как в комнате. Озеро безмолвно и бездвижно, словно стекло. Темнота и тишина.