Хранитель Тьмы. Часть 2⁠⁠

На лице Кати отображалась вся гамма чувств, которые она испытывала во время рассказа. Ей не верилось, что её начальник, на которого она равнялась, несёт такую околесицу. Либо он пытается таким образом выгородить Дмитрия, либо сошёл с ума. Скорее всего, второй вариант. Все же возраст у человека, постоянный стресс и нервное напряжение. Бывает, люди на гораздо более простых работах не выдерживают, а тут служба, которая на самом деле и опасна, и трудна.

- Перун Сварожич, - мягко заговорила она, когда полковник закончил, - вам бы к специалисту сходить, в отпуск съездить. Знаете, пальмы, море, песок очень хорошо расслабляют. Или лучше даже в тайгу. Все эти сопки, распадки, мелкие ручейки и лесные речушки, дикая первозданная природа, не загаженная цивилизацией. Скатались бы на месяц, а то и два. Честное слово, мы без вас справимся какое-то время. Вот, Дима вполне может вас заменить ненадолго.

Нестеров снова поперхнулся, но девушка сделала вид, что не заметила этого. Перун же только головой покачал.

- Я полностью здоров, милая Екатерина. Что ж, раз словам вы не верите, быть может, поверите глазам?

Бог поднялся со скамьи, отошёл в сторону метров на пять. Конечно, он мог бы и не делать этого, продолжая выступать зрителем в вечных склоках лейтенанта и судмедэксперта. Но, во-первых, он не любил, когда бранятся те, к кому он испытывает почти отеческие чувства. Во-вторых, рано или поздно девушка должна понять, с чем имеет дело. В последнее время такие вот мистические случаи происходят все чаще, надвигается что-то нехорошее, и важно, чтобы рядом были те, на кого можно положиться, не раздумывая. И в-третьих, наверное, необходимо постепенно открываться людям, чтобы вернуть веру в богов истинных, бывших некогда единовластными правителями этой земли, для кого люди не смиренные рабы, а любимые чада, по глупости своей отрекшиеся от родителей.

Девушка не поняла, что произошло. Вот стоит Сварожич со скрещенными на груди руками, а вот уже через каких-то пару секунд огромный орел истово бьёт крыльями, удерживая равновесие, хищно щёлкает клювом, глядя пылающими янтарным огнём глазами. Катя раскрыла рот, жадно глотая воздух, которого внезапно стало не хватать. Разум буквально вопил о том, что перед ней фантом, галлюцинация и такого быть не может, но сердце отчего-то сбилось с привычного ритма, сжалось в крохотный трепещущий комок, а потом быстро-быстро застучало, разгоняя по крови выплеснувшийся адреналин.

Кто-то бы на её месте упал в обморок; кто-то стоял бы истуканом, не в силах пошевелиться; кто-то бы орал во всю мощь голосовых связок и звал на помощь. Девушка поступила иначе. Она подхватила свой чемоданчик и принялась самозабвенно лупить им гигантскую птицу по голове, клюву, по могучей груди. Орел взмахнул крыльями, недовольно заклекотал и отступил на несколько шагов, но Катя не отставала. Ею овладел порыв храбрости, замешанный на отчаяньи и страхе.

- Да хватит уже! - прогремел Сварожич, возвращаясь в свой человеческий облик и прикрываясь от наседающей на него девушки. У той опустились руки, чемоданчик упал на снег. Сама Катя тоже вряд ли бы устояла, если б не вовремя подоспевший Дмитрий, подхвативший коллегу под руки.

- Не смей лапать, - вяло пробормотала судмедэксперт, после чего все же потеряла сознание.

- Ну что смотришь, - мрачно произнёс Перун лейтенанту. - Грузи в машину и поехали ко мне. Будем чаем отпаивать бедолагу. Это если чего покрепче не понадобится.

Полковник, заложив руки за спину, мрачно смотрел в окно. Из серых туч, будто из прохудившегося мешка, густо падали крупные пушистые снежинки. Снегопад зарядил накануне вечером и прекращаться не собирался. Давно такого не было. Обычно или мелкая дождливая морось, от которой все превращается в кашу, или же колючие ледяные крупинки, не вызывающие ничего, кроме раздражения. А тут целая снежная феерия. Хоть сейчас бери санки и вместе с детворой катайся с горки или в снежки играй, строй снежные крепости, устраивай зимние баталии. Чтобы щеки пылали пунцовым цветом от мороза, а ладони горели огнём от множества плотно слепленных белых шариков. И чтобы и намёка не было о трупах, Чернобоге, сектантах и прочей мерзости. Увы, если б все было так просто...

Перун облокотился руками о подоконник. Простое, казалось бы, дело, зашло в тупик. Игнатюк, недавно вернувшийся из поездки на кладбище, доложил, что разрытых могил там не наблюдается. Он потратил пару часов, чтобы полностью обойти немаленькую территорию, продрог до костей на холодном ветру, а результат оказался нулевой. Кладбищенский сторож - благообразный бойкий старичок - клятвенно заверил, что никто у них тут не озорничает, могилы не раскапывают. Хулиганы и те не заходят. Место упокоения все же, а не парк в центре города. В моргах тоже все было спокойно. Тела усопших лежали на своих местах и ждали, когда их заберут родственники.

И это никак не вязалось с вереницей заявлений, что полковник прочитал за последние два дня. Участковые обязаны принимать от граждан все жалобы, но было видно, какого они мнения о подателях. Прочитав тексты, можно было понять, почему бумаги передавали полковнику: ни один милиционер попросту не знал, как к ним относиться. Все потерпевшие дружно заявляли, что их преследуют покойные друзья и близкие. Перун прекрасно понимал мысли своих подчинённых по этому поводу. Единственное, чего он понять не мог, так это то, откуда берутся все эти мертвецы, коли могилы не тронуты. При князе Ярославе погосты были сплошь перерыты, а сейчас...

Ещё и Екатерина подсунула своих проблем. Правда, чего уж лукавить, проблем общих. Тела, которыми она занималась, бесследно исчезли, словно и не было их никогда. Девушка, узнав скрытую от неё доселе сторону мира, с твёрдой уверенностью предположила, что мертвецы ушли сами, и винила во всем себя за недосмотр. Полковнику с трудом удалось убедить её, что она совершенно ни при чём. И вот, вроде, совсем недавно она отрицала любую мистику, а сейчас доказывает обратное. Да, у Кати оказались крепкие нервы. Другая на её месте точно бы тронулась умом, а судмедэксперту хватило несколько чашек чая и две рюмки хорошего коньяка, после чего она буквально завалила начальника распросами и просьбами продемонстрировать метание молний. На вопросы полковник, естественно, ответил, а вот с электричеством играться не стал, перенеся "презентацию" на другое время и в более удобное место.

Бог прислонился лбом к стеклу, ощущая приятную прохладу. Почему-то все ошибочно полагают, что боги, пусть и бывшие, никогда не устают, не ведают страха, укоров совести, не терзаются муками выбора. Глупое предположение. Ещё можно как-то заглушить в себе страх, можно заставить замолчать свою совесть, а тяжкий выбор оправдать принципов меньшего зла. Но нельзя вытравить из себя усталость, что за многие века накопилась, легла тяжёлым грузом на плечи и тянет, тянет в беспросветную пучину. Позволишь ей себя затянуть - и ничто уже не поможет выбраться оттуда. Но, великий Род, как же тяжело бороться с усталостью! Устаёшь от лжи, лицемерия, подобострастия, чрезмерной гордыни и алчности, неоправданной жестокости и похоти. Разве этому они учили детей своих: убивать за кусок металла или красивую тряпку? Быть может, давали завет покорять другие народы или грызть горло друг другу? Нет. Они призывали к уважению, трудолюбию, самопознанию, любви. Но люди своими ногами попрали все, включая самое сильное и светлое чувство, ставшее каким-то отвратительным фарсом, служащим лишь для того, чтобы хоть чуточку разбавить застоявшееся болото рутины бытия. Так стоит ли и дальше продолжать любить их, кидая в топку человеческих пороков частички своей души? Не проще ли, как советовала Катя, махнуть в Сибирь, в самую глушь и остаться там жить наедине с природой и самим собою? А человеки пусть и впредь озлобляются на себе подобных, гавкают и рычат, словно голодные псы на цепи, унижают словом и делом ближних только потому, что чьё-то мнение идёт вразрез с их, самым правильным и непогрешимым.

- Они теряют остатки разума, - еле слышно прошептал Перун.

- Наш век таков, что он гордится машинами, умеющими думать, и побаивается людей, которые пытаются проявить ту же способность, - раздался за спиной тихий женский голос. - Так сказал Мамфорд Джонс.

Сварожич обернулся. Мара, конечно же. Кто ещё подойдёт так тихо и не станет мешать, давая побыть наедине со своими мыслями.

- Извини, брат, - невесело улыбнулась богиня. - Я не хотела тебе мешать, но почувствовала, что тебе плохо.

- Все в порядке, ты не помешала. Так, задумался немного. Обычная стариковская хандра.

- Ну-ну, старик, - Мара встала рядом, взяла полковника под локоть. - Ты ещё любому молодому фору дашь. Что, думаешь о том, как жестоки и глупы в большинстве своём стали люди?

- Именно, - ответил Перун. - И это ведь не только взрослые, но и подростки. Молодёжь вообще плюет на все и на всех. Отсутствие моральных норм, нежелание уважать старших. А речь? Ты слышала их на улице? Сплошная брань и сквернословие. Так и хочется взять и рот им хлоркой прополоскать. Обидно, что это будущее страны. Страшно представить, что её ждёт впереди. Деградация. Каждое новое поколение хуже предыдущего. Радует только то, что и среди мусора порой встречаются самородки.

- И ты подумал, что люди не заслуживают защиты? Может быть. Только кто им поможет, если не мы? Новый бог уснул, он равнодушен к тем, кого всегда называли рабами. Предоставленные сами себе, люди плывут по течению, собирая всю встречающуюся на пути грязь. Ты - Перун! Великий и могучий бог, хранитель Яви. В твоих силах изменить мир, вернуть добро и свет в человеческие сердца. Да, будет очень тяжело, но помогу я, помогут наши братья и сестры, кто не погиб или пропал. Помогут те, для кого ты пример для подражания. Тот же Дима за тобой в огонь и в воду готов ступить. Разве это не повод для того, чтобы бороться с утроенными силами?

- Ты права, сестрица, - громовержец усадил Мару за стол, разлил по чашкам чай. - Устал, секта эта из головы не идёт, вот и впустил мысли крамольные.

- Никаких зацепок? - богиня сделала небольшой глоток ароматного напитка, поставила чашку на место.

- Никаких, - честно признался Перун. - Игнатюк ничего не нашёл, у Кати тела пропали из мертвецкой. Если бы не Гришка, то мы вообще не узнали, что это секта. И не понятно, каким ветром их понесло на то поле? Силой там и не пахнет, место самое обыкновенное. Короче, дело ясное, что дело тёмное. Так что, если есть желание - подключайся.

- А как же Дмитрий?

- Проверяет подвалы по городу, - полковник посмотрел на часы, хмыкнул. - Должен был уже давно вернуться. Не случилось бы чего, парень он горячий.

- Не паникуй раньше времени, - успокоила Мара. - Он у тебя ученик талантливый. Справится, если найдёт что-то.

Полковник ничего не ответил. На душе было как-то тревожно и неспокойно. Однажды Димитрий уже полез в одиночку туда, куда не нужно было. И благо, что закончилось все хорошо и в какой-то степени комично, но удача та ещё вертихвостка. Вчера она тебе улыбнулась, а завтра её улыбка превратится в волчий оскал.

Нестеров же и не догадывался, какими мыслями терзается его начальник, не до того было. Все мало-мальски пригодные для тайного существования секты заброшки и подвалы оказались девственно пусты. Хотя, собственно, на что он надеялся? Если человек создаёт мрачную страшную секту, то он обязан позаботиться о том, чтобы всякие соглядатаи и сыщики не смогли найти её. Впереди оставалось ещё два-три объекта, но лейтенант по их поводу никаких иллюзий не питал. Если до сих пор не случилось чуда, то и в дальнейшем на него глупо надеяться. Но работа остаётся работой, и Дмитрий, скрепя сердце, направился к очередному заводу.

Наученный горьким опытом общения с бюрократами, он сразу пошёл к директору завода. Если начинать с какого-нибудь начальника цеха или мастера смены, то тебя так и будут передавать из рук в руки по административной лестнице и в конечном итоге ты все равно окажешься в кабинете у вышестоящего руководства. И все равно он потратил не менее получаса, пока директор ОАО "Электромодуль" соизволит принять его. Миловидная секретарь с извиняющейся улыбкой попросила подождать. Нестеров покорно подождал, но с трудом удержался от гневной тирады, когда, войдя в кабинет, не увидел там никого, кроме самого директора. Вот чем он тут мог быть занят?! Газету читал, обедал или в телефоне играл? Что за идиотская привычка держать посетителей в приёмной черт знает сколько? Наверное, это такой психологический ход. Человек, прождавший уйму времени, должен дёргаться и нервничать, а на этом можно сыграть. Начавшего же качать свои права посетителя и вовсе можно выставить за порог. Нет уж, не на того нарвались.

Ещё минут через двадцать объяснений директор снизошел до просьбы Дмитрия осмотреть подвальные помещения и заводское бомбоубежище. При этом на полном серьёзе просил не разглашать информации об увиденном, ненавязчиво намекнув о возможных проблемах в том случае, если Нестеров проболтается. Лейтенант скрежетнул зубами, но смолчал. Подумать только, директор наполовину разваленного завода пытается угрожать сотруднику милиции! Как будто у них в подвале ядерное оружие храниться, а стерегут его сотрудники КГБ, а в соседних помещениях злобные учёные разрабатывают суперсолдат с целью захвата мира. Нет, когда-то давно завод имел союзное значение в СССР и являлся единственным в Беларуси производителем силовой преобразовательной техники. Но не сейчас же!

В сопровождающие Дмитрию дали мужичка неопределенного возраста с маленькими, как у крысы, бегающими глазками. Сходство усиливалось и вытянутым вперёд, будто мордочка грызуна, лицом с жидкими топорщащимися усиками. Да и сам мужчина, представившийся Самохваловым Павлом Сергеевичем, оказался сплошь дерганным, нервным, с речью, по скорости могущей соперничать с пулеметной очередью. Он тараторил без умолку, рассказывал о заводе, перескакивал на тему своей семьи и родственников, снова разглагольствовал о заводе, попутно пытаясь выяснить, что же здесь делает доблестная милиция. Нестерову этот тип сразу не понравился и слушал он его вполуха. Обиженный таким равнодушием, Сергеич замолчал на долгих пять минут, после чего опять принялся за свое.

Обширное подвальное помещение представляло собой помойку или же дом Плюшкина, который, как известно, тащил к себе все подряд. Вперемешку со списанными станками валялся старый инструмент, промасленная ветошь, целые бухты проволоки, трухлявые доски и ветхая мебель. Всюду грязь, битое стекло, окурки, раскидистые сети паутины. В таком бардаке не то, что сектанты - бомжи жить побрезгуют.

- Пожарной инспекции на вас нет, - тихо проворчал лейтенант, но Сергеич его услышал.

- Согласен, полностью с вами согласен! Давно надо порядок навести, да все руки не доходят. Вагон и целая тележка работы. На такую мелочь отвлекаться некогда.

- Это что за дверь? - перебил Дмитрий, чувствуя, что его спутник готов разразиться долгой и нудной речью.

- Не знаю, - быстро ответил Сергеич. - Ей ещё со времен Союза не пользуются.

Лейтенант подошёл ближе к массивной стальной двери, снабженной штурвальным запирающим механизмом. Маховик кремальеры. Так это называется на кораблях и подводных лодках. Об этом Дмитрий узнал, прочитав "Секретный фарватер", но для него это всегда оставалось просто штурвалом. На серой краске виднелись свежие царапины. Присев на корточки, он обнаружил осыпавшиеся хлопья ржавчины и чей-то нечеткий отпечаток босой ноги. Сергеич, поганец, похоже, врет. И глазки забегали пуще прежнего. Что-то там есть за этой дверью. И пользовались ею относительно недавно, а не во времена Союза, как утверждает этот субъект.

Дмитрий взялся за штурвал, напрягся, готовый к сопротивлению металла, но тот поддался неожиданно легко, закрутившись без всякого скрежета или визга. За дверью, может, и не часто, но следили, смазывая замок. Отсюда, видимо, и сбитая ржавчина. Взору предстал чёрный зев коридора, из глубины несло сыростью и плесенью. Лейтенант достал предусмотрительно взятый фонарик, посветил. Едва видимые отпечатки ног на полу. Кто-то здесь периодически ходит. Интересно, только на вход или на выход тоже? С внутренней стороны двери никаких запоров не наблюдается. Значит, если предположить, что сектанты выходят именно отсюда, то им должны помогать извне. Например, этот Павел Сергеевич. Не даром у него глаза бегают, не переставая. Правда, причина может быть и в другом: мужик просто прячет там что-то. Хоть украденное имущество, хоть самогон. В таком случае его нервозность вполне объяснима.

- Жди здесь, - приказал Нестеров и пошёл в глубь коридора. Не успел он пройти и десятка метров, как позади что-то громыхнуло. Обернувшись, он увидел закрытую дверь, подбежал к ней, толкнул со всей силы раз, другой, третий. Закрыто! И лейтенант прекрасно осознавал, кто её запер.

- Вот же скотина! - прорычал он, продолжая колотить холодную сталь. Спустя пару минут он бросил это бесполезное занятие.

- Гаденыш, - процедил Дмитрий сквозь зубы. - Молись, чтобы я отсюда не выбрался. Иначе я твои бегающие зенки тебе на задницу натяну так, что даже моргать не сможешь.

Лейтенант посветил по сторонам. Голые бетонные стены, точно такой же пол и потолок. Ширина коридора метра два, высота что-то около трех. Не то чтобы кошмар клаустрофоба, но все равно неуютно, особенно если брать во внимание то, что единственным источником света являлся не самый мощный фонарик. Хорошо, что ещё запасные батарейки на всякий случай прихватил. Впрочем, он надеялся, что до них дело не дойдёт. Ну не в лабиринт же минотавра он попал, в конце концов. К тому же, мобильники ещё никто не отменил. Правда, вскоре выяснилось, что связи здесь нет. Совсем.

Дмитрий почувствовал себя героем фильмов ужасов. Только там вечно отсутствует связь, стоит только сделать несколько шагов от тёплого и уютного дома. Вдобавок ко всему ещё и обязательно тварь какая-нибудь должна припереться. Для пущего антуражу, так сказать. Благо, тут отсутствие сети объяснялось естественными причинами - глубина и толстые стены, экранирующие сигнал. Вон, в Минске до сих пор в метро не везде можно по телефону поболтать.

Ещё раз помянув своего коварного спутника, Нестеров пошёл вперёд. По обе стороны коридора попадались двери, закрытые на большие висячие замки. На некоторых краской были нанесены надписи: "Склад", "Генераторная", "Столовая", "Холодильная камера", "Лаборатория". Что же тут могли изучать? Если это бомбоубежище, то в первую очередь должны быть жилые помещения, комнаты отдыха или что там полагается в таких сооружениях? Странно.

Вскоре Дмитрий очутился на развилке. Единый коридор разделился на три рукава. Не хватало только камня с надписями, куда идти и что на какой дороге ждёт. Налево пойдёшь - работу найдёшь, прямо пойдёшь - тещу заведешь, направо пойдёшь - коня потеряешь и вообще хлебнешь по самое не могу. Здраво рассудив, что коня у него нет, а хлебать, вернее расхлебывать, он уже начал, лейтенант зашагал по правому туннелю и через пару минут стоял перед такой же дверью, что захлопнул Сергеич. Надпись над дверью утверждала, что это "Жилой сектор №1". Рядом у стены притулился обшарпанный стол и кривоногий стул, обитый дерматином. Колесо штурвала не сдвинулось и на миллиметр, как не старался Дмитрий. Плюнув, он вернулся к развилке, отправился исследовать левый коридор. Картина оказалась почти точно такая же. Только здесь жилому сектору присвоили второй номер, да на столе лежал толстый журнал. "Список предполагаемых жителей" прочитал Нестеров выцветшее название, выведенное аккуратным почерком синими чернилами. От нечего делать он пролистал журнал, исписанный наполовину. Имена, фамилии, отчества. Последним числился некий Прозоров Геннадий Викторович под номером шестьсот тридцать восемь.

- Нехило, - подытожил лейтенант. - Это ж на скольких человек все рассчитано? Вряд ли только на тех, кого записать успели.

Ответить на этот вопрос ему никто не мог, и оставалось лишь гадать, какие объёмы скрыты за запертыми дверями.

Нехотя, Дмитрий двинулся по единственному доступному центральному коридору. Иногда от него отходили более низкие и узкие ответвления, но парень решил не заморачиваться на их изучение. Понятно же, что самый широкий туннель был чем-то вроде центрального проспекта, а все остальные играли роль второстепенную. Значит, идти следует прямо и ни на что не отвлекаться.

В какой-то момент пол едва заметно пошёл под уклон, под ногами захлюпало. Из трещин на потолке капала вода. Когда он упустил момент, что на смену бетону пришёл красный кирпич, тут и там покрытый пушистыми пятнами черной плесени? Задумался, наверное. Эта часть туннеля выглядела гораздо старше предыдущей. Нестеров поскреб ногтем раствор, скрепляющий кирпичи. Не цемент точно. Судя по консистенции и серому цвету, известняк с примесью глины. В Союзе такое не использовали, а во времена Киевской Руси такое встречалось часто, если нужно было сделать кладку во влажной среде. Отец об этом рассказывал, он долгое время строителем работал и искренне увлекался всем, что со стройкой связано было. Ещё до того, как начал пить. Сколько там лет городу? Без малого шесть с половиной сотен. Могли построить что-то подобное? Да запросто. А то, что об этом жители не знают, тоже вполне понятно - на объект лишь бы кого не пускали. Уж не на это ли намекал директор завода?

Ход постепенно сужался, становился ниже. В конце концов, Дмитрию пришлось ползти на четвереньках, чему зимняя форма не очень способствовала. Отирая стены, парень думал, на кого он будет похож, когда выберет я из этих чертовых катакомб. Ничего, прямо в таком виде и заявится к Сергееичу, чтобы тому страшнее было.

Нестеров упорно полз вперёд. Для чего вообще нужно строить такой узкий лаз? Чтобы вдоволь поиздеваться над потомками, осмелившимися пройти этой дорогой? Он здесь уже не двадцать и не тридцать минут. Хотя, кто же его знает, сколько там времени прошло. Чтобы дотянуться до мобильника, необходимо проявить чудеса акробатики. Ползем - и хорошо. Может, проклятый Самохвалов его огрел чем-то тяжёлым по голове, а все это предсмертное видение? Ведь видят же люди свет в конце туннеля на смертном одре. Или это досужие вымыслы? Видимо, не вымыслы, потому что впереди лейтенант различил едва заметный свет, с каждым метром все более усиливающийся. И это точно не было электрическим освещением. Свет прыгал и трепетал, будто впереди горел костёр.

Последние несколько метров Нестеров буквально пропихивал себя вперёд, настолько сузился лаз. Облегченно выдохнув, он с огромным удовольствием распрямился, вытирая прямо о форму испачканные руки, и замер. Он попал в большой зал, стены которого были выложены все тем же кирпичом и украшены фресками отнюдь не целомудренного содержания. Сводчатый потолок терялся где-то в вышине. Полукруглые ниши в стенах заняты каменными гробами, от которых тянулись в неизвестность хитросплетения проводов. Воздух пропитан чем-то резким, дурманящим. Чадящие факелы лишь усиливали запах.

В центре зала стояло нечто похожее на трон из трех рогатых черепов. Очень крупных черепов! К тому же выглядели они настолько натуральными, что Дмитрий с трудом убедил себя в их искусственном происхождении. Ну не бывает таких в живой природе! Если, конечно, это не черепа кинг-конга. Рогатого. И именно это монументальное сооружение отвлекло лейтенанта от того, кто расположился в этом дьявольском кресле-троне.

- Зря ты пришёл сюда, служивый, - ему навстречу поднялся чернобородый мужчина в рясе со светящимся символом Чернобога. - В сию обитель нет хода таким, как ты.

- Это вот эту дыру вы ходом называете?! - возмутился Дмитрий. - Да там крысам впору лазить, а не людям. Что, сложно было нормальный коридор сделать? Ковровую дорожку постелить, чтобы власти к вам приходили. Вот заставлю вас форму мне стирать, будете знать.

- Бахвалишься, - покивал головой чернорясник. - Значит, боишься. Крысам, говоришь, впору лазить? Но ты же пролез. Братья и сестры другими путями ходят, и тебе их вовек не сыскать. Скажу по секрету, тебе и жить-то осталось немного.

- Ещё чего, - фыркнул Дмитрий. - Скорее уж ты пойдёшь со мной с браслетами на белых рученьках. Вы арестованы, гражданин.

Лейтенант потянулся к кобуре, но с ужасом понял, что та пуста. Волосы на затылке встали дыбом. И не от того, что он очутился безоружным в логове врага, а от того, что он представил, какую взбучку ему задаст Перун за потерянный пистолет. Так ведь можно и из милиции с треском вылететь.

- Что, служивый, оружие свое потерял? - сочувственно поинтересовался сектант. - Надо же, беда какая. Видишь, как все может повернуться. Ты пришёл детей Темновита в скандалы заключить, да не тут-то было. Братья!

Последнее слово мужчины громыхнуло, взлетело к потолку и там затерялось. На его клич из темноты выбежали чернорясники. Нестеров нервно сглотнул. Полтора десятка человек, вооружённых цепями, серпами, булавами. Без пистолета нечего и думать о столкновении. Двоих или троих он успеет вырубить, а остальные навалятся всем скопом и поминай как звали. Нырнуть обратно в лаз? Вряд ли успеет. А даже если и успеет, то пока будет протискиваться, выволокут его за ноги и вся недолга. Медленно он попятился назад, краем глаза заметив, как на гробах отодвигаются крышки и чьи-то истлевшие руки цепляются за края, помогая подняться тем, кто в них лежал. Сейчас бы Перуна сюда. Или Мару. Или Семаргла на худой конец. Любой из богов разметал бы эту шарашкину контору по всему залу. Увы, рядом не было никого. Спина уперлась во что-то твердое. Все, стоянка. Время умирать? К черту! Если и погибать, то не агнцом на заклании, а как и положено воину.

- Я лейтенант милиции, уроды! - с ненавистью произнёс Дмитрий. - Пора бы вас немного просветлить.

И он бросился на ближайшего чернорясника. Сектант не ожидал атаки и слишком поздно среагировал. Цепь только начинала свой размах, а кулак лейтенанта уже врезался в скулу врага. От удара сектанта отбросило, колпак на голове съехал, закрыв обзор. Парень от всей души добавил барахтающемуся ногой по ребрам. Кто сказал, что лежачих не бьют? Движение слева. Пригнуться, выбросить вперёд руку. Сектант скрючился, схватившись руками за живот. Дмитрий врезал локтем по шее, отправив соперника на пол. В ту же секунду что-то тяжёлое обрушилось ему на затылок. Нестеров зашатался, и чернорясники повисли на нём, как псы на загнанном звере. Со всех сторон сыпались удары. И все это происходило молча, сопровождаемое только дыханием и сопением дерущихся. Он ещё пробовал отбиваться, но чей-то меткий удар в висок заставил сознание погаснуть.

- Начальник! Начальник!

Перун застыл на месте, изображая из себя изваяние. Жаль, пройти незамеченным не удалось. Вот повадился Гришка ходить к ним в отделение, как к себе на работу. А что, может, и правда зачислить его в штат? Тайный агент Гришка. Звучит. Или Екатерине в помощники. Нет, плохая идея. Бывший тракторист у неё не только запасы спирта уничтожит, но и все дезинфицирующие средства выпьет. Чем, спрашивается, руки потом обрабатывать. Полковник опустил голову на грудь. Как назло, Дмитрий все ещё не появился, и отдуваться придётся ему, Перуну.

- Здравствуйте, Григорий, - он пожал заскорузлую ладонь Кушнера. - Вы какими судьбами к нам забрели?

- Ой, не с добрыми вестями я к вам пришёл, - Гришка, сокрушенно покачал головой. - Велением судьбы-злодейки заброшен к вам в логово мент... Отделение милицейское, ага. Вести дурные принёс, чёрные. В древности мне б за такое голову отсекли, ага. Но вы же человек понимающий. Вы и мухи зазря не обидите, радея за каждую тварь живую и души их леча, ага.

Нестеров бы уже прогнал тракториста взашей, придавая ускорение пинками под пятую точку. Полковник, как обычно, проявлял завидную терпимость. За словесной шелухой этот ушлый мужичок умел прятать весьма полезную информацию.

- Пройдемте ко мне в кабинет. Обсудим ваши вести за рюмкой чая.

Кушнер несказанно обрадовался и бодро засеменил за громовержцем. В кабинете полковника находилась его сестра. Богиня увлечённо читала томик Гоголя, коротко поздоровалась с гостем и снова погрузилась в чтение.

Сварожич поставил чайник, чем вызвал огорченный вздох Григория, но сделал вид, что не заметил. Когда же горячий напиток оказался разлит по чашкам, полковник сел за стол, сложив перед собой руки.

- Итак, я вас внимательно слушаю.

Тракторист двумя пальцами взялся за ручку чашки с таким видом, как будто ему подсунули дохлую мышь. Он долго печальным взглядом изучал насыщенного янтарного цвета жидкость и плавающие в ней чаинки. Потом все же нерешительно поднёс чашку ко рту, сделал маленький осторожный глоток. С минуту прислушивался к своим ощущениям и, наконец, улыбнулся беззубой улыбкой - вкусно!

- Иду я, значит, давеча от кумы, - начал Гришка свое повествование. - Зараза такая, выставила за двери, не дав вкусить живительной влаги, как следует, ага. Брожу я по городу, сердобольных жителей высматриваю. Нет, начальник, не подумай, что бомжую. Сам знаю, что это дело наказуемое. Поэтому просто проверял степень сочувствия граждан неравнодушных. И знаете, что я вам скажу? Вокруг сплошь зажравшиеся буржуи и жалобы, ага. Сами пиццы со своими сроллами заказывают, а честному труженику кукиш на постом масле. Обиделся я жутко. Иду, куда глаза глядят. Вдруг, ба! Святой стартер! Чешет мне навстречу мужик в черной рясе и босой. А погоду-то видали? Да тут пингвин замерзнет, не то что человек без обуви, ага. Ну, думаю, братец, кранты тебе. От Григория Кушнера ещё никто не уходил. Пошёл я, стало быть, за этим кренделем. А он все дворами да дворами петляет. Чую, следы заметает, гад, но меня, вроде как, не видит. Дошли мы с ним так почти до самого костёла. Тут мне, извиняюсь, что при даме, по нужде малой приспичило, ага. Делаю я свое дело, а сам бдю за сектантом вашим. Тот за костёлом направо повернул и вдоль рынка поплелся. Я пока выбежал, так его уже и след простыл. И вот, что странно. Ни на дороге, ни в парке его видно не было, ага. Пропал куда-то, как сквозь землю провалился. Ну что, начальник, хватит моей информации для поправки здоровья?

Хранитель Тьмы. Часть 3

Хранитель Тьмы. Часть 1