Каучуковая лихорадка.
Пожалуй, главный урок истории как дисциплины заключается в том, что история обычно никого ничему не учит. Каждый раз, когда мы попадаем в ситуацию, описанную в книжках, мы быстро находим причины, по которым общий подход к нам неприменим. И, как правило, в очередной раз уверенно наступаем на заботливо разложенные судьбой грабли. Но довольно морализаторства, расскажу лучше о каучуке.
Гевея бразильская — родственник нашего молочая. Белый сок гевеи на воздухе густеет и превращается в плотную эластичную массу – собственно, сам каучук. Индейцы издавна играли мячами из него. Европейцы, оказавшиеся в Америке, в мяч тогда играли куда реже. Долгое время они не понимали, на что каучук можно приспособить — уж больно легко он терял свои свойства при изменении температуры. В конце концов, Гудьир открыл вулканизацию каучука и получил резину, лишенную недостатков исходного материала. На каучук появился постоянно растущий спрос, выиграла от чего, в первую очередь, Бразилия. Страна, в которую хлынула валютная выручка от его экспорта, стала настоящей сырьевой сверхдержавой.
На что можно тратить сверхприбыли? Можно создавать предпосылки для дальнейшего устойчивого роста — развивать промышленность и инфраструктуру, строить школы и университеты, вкладываться в науку. А можно все весело проедать — покупать импортные предметы роскоши, строить места развлечения для богатых, проводить масштабные мероприятия — чтобы соседи ахнули. Бразильцы (с определенными оговорками) выбрали второй путь. Тратили они с размахом. Особенно расцвела затерянная в амазонских джунглях столица «каучуковых баронов» — Манаус, в то время самый богатый город Южной Америки. Трамвай в нем пустили раньше, чем в Москве. В городе построили роскошный театр (на КДПВ), куда за огромные деньги привозили на гастроли иностранных знаменитостей, вроде Карузо и Анны Павловой. Строили, конечно, не местные, а французы. Даже строительные материалы везли из Европы.
Всему когда–нибудь приходит конец. Британец Викхем (миллиона смертей не было достаточно для него!) еще в самом начале «каучуковой лихорадки» вывез 40 тысяч семян из Бразилии. Англичане начали разводить гевею на плантациях в Азии и Африке. Поначалу бразильцы лишь посмеивались над этими экспериментами. Но вскоре оказалось, что плантационный способ производства каучука намного продуктивнее, а в Старом Свете отсутствует страшный враг бразильской гевеи – грибок микроциклус. Британцы начали производить больше каучука, и он был дешевле. Бразильские каучуковые миллионеры обанкротились и, проклиная происки мировой закулисы, покинули расположенные в джунглях города, которые стали приходить в упадок.
Как это ни странно, Бразилия вновь смогла испытать радость «каучуковой лихорадки». Во время Второй мировой войны японцы захватили большую часть территорий, где росли плантации гевеи. У США и Великобритании не осталось другого выхода, кроме как закупать сырье в Бразилии. Вновь десятки тысяч рабочих потянулись в джунгли (большая часть их оттуда так и не вернулась). В страну опять потекли большие деньги. Опять заиграла веселая музыка, начали строиться роскошные отели. И все опять закончилось, когда японцев победили. Второй раз шальные деньги пришли и ушли.
В общем, как всегда, во всем оказались виноваты англосаксы.
Гевея бразильская — родственник нашего молочая. Белый сок гевеи на воздухе густеет и превращается в плотную эластичную массу – собственно, сам каучук. Индейцы издавна играли мячами из него. Европейцы, оказавшиеся в Америке, в мяч тогда играли куда реже. Долгое время они не понимали, на что каучук можно приспособить — уж больно легко он терял свои свойства при изменении температуры. В конце концов, Гудьир открыл вулканизацию каучука и получил резину, лишенную недостатков исходного материала. На каучук появился постоянно растущий спрос, выиграла от чего, в первую очередь, Бразилия. Страна, в которую хлынула валютная выручка от его экспорта, стала настоящей сырьевой сверхдержавой.
На что можно тратить сверхприбыли? Можно создавать предпосылки для дальнейшего устойчивого роста — развивать промышленность и инфраструктуру, строить школы и университеты, вкладываться в науку. А можно все весело проедать — покупать импортные предметы роскоши, строить места развлечения для богатых, проводить масштабные мероприятия — чтобы соседи ахнули. Бразильцы (с определенными оговорками) выбрали второй путь. Тратили они с размахом. Особенно расцвела затерянная в амазонских джунглях столица «каучуковых баронов» — Манаус, в то время самый богатый город Южной Америки. Трамвай в нем пустили раньше, чем в Москве. В городе построили роскошный театр (на КДПВ), куда за огромные деньги привозили на гастроли иностранных знаменитостей, вроде Карузо и Анны Павловой. Строили, конечно, не местные, а французы. Даже строительные материалы везли из Европы.
Всему когда–нибудь приходит конец. Британец Викхем (миллиона смертей не было достаточно для него!) еще в самом начале «каучуковой лихорадки» вывез 40 тысяч семян из Бразилии. Англичане начали разводить гевею на плантациях в Азии и Африке. Поначалу бразильцы лишь посмеивались над этими экспериментами. Но вскоре оказалось, что плантационный способ производства каучука намного продуктивнее, а в Старом Свете отсутствует страшный враг бразильской гевеи – грибок микроциклус. Британцы начали производить больше каучука, и он был дешевле. Бразильские каучуковые миллионеры обанкротились и, проклиная происки мировой закулисы, покинули расположенные в джунглях города, которые стали приходить в упадок.
Как это ни странно, Бразилия вновь смогла испытать радость «каучуковой лихорадки». Во время Второй мировой войны японцы захватили большую часть территорий, где росли плантации гевеи. У США и Великобритании не осталось другого выхода, кроме как закупать сырье в Бразилии. Вновь десятки тысяч рабочих потянулись в джунгли (большая часть их оттуда так и не вернулась). В страну опять потекли большие деньги. Опять заиграла веселая музыка, начали строиться роскошные отели. И все опять закончилось, когда японцев победили. Второй раз шальные деньги пришли и ушли.
В общем, как всегда, во всем оказались виноваты англосаксы.