Их борьба⁠⁠

Измученная магической войной, Лита Сторме возвращается к мирной жизни. Но мало вывезти солдата с войны, нужно вывезти войну из солдата. Удастся ли женщине найти себя в новой жизни? (Спойлер: нет).

- Лицензия на проведение цвета есть?! - гаркнул стражник, увидев, как Лита сжимает и разжимает кулак, окруженный аурой винного цвета. Воздух вокруг сгущался и разреживался. - На территории города красный без лицензии запрещен!

Лицо женщины перекосило гримасой ярости. Она подошла к стражнику вплотную и приблизила лицо к его лицу, почти уперевшись носом в нос.

- Ты же знаешь, что бывает с красными, если они не реализуют свой цвет? - грозно спросила она.

Стражник схватил ее за горло и проорал, брызгая слюнями:

- А ты знаешь, что бывает с теми, кто нарушает законы города? Тебе в жопу напихают столько взрывчатки, что из горла полезет! А потом взорвут к ебеням на центральной площади! Еще вопросы?!

Он отшвырнул Литу. Она упала на спину и растянулась на мостовой. Люди обходили ее со снисходительными смешками.

Играя желваками, проводница красного поднялась на ноги. Ее лицо пылало всеми оттенками заката, пока она отряхивала одежду. Никто, никогда не смел с ней так обращаться! Кроме тех ублюдков в детстве, конечно… но это давно в прошлом… как она думала.

Лита Сторме происходила из безродной семьи, из пахарей, псов, которых каждый норовит пнуть. А они будут только лизать господские сапоги, которыми только что прошлись по ребрам. Сбежав на фронтир умирать, она клялась, что никогда не будет такой. Чем унижение, так лучше смерть. Долгая и мучительная.

Лита до скрежета сжала зубы, прикладывая всю свою нетривиальную силу воли. Она снова подошла к стражнику, на сей раз - с настолько смиренным видом, насколько могла.

- Прошу простить меня, уважаемый страж порядка. Давно я не была… в мирных землях, - она мельком оглядела улицу. Разноцветная черепица на веселеньких домиках, цветы в окошках, красивая одежда на горожанах, детский смех - о, да. Именно этого она жаждала последние годы. И пусть за сохранность ее жизни беспокоятся такие, как этот уёбок в сине-белой форме и с алебардой. А она немного отдохнет. Заслужила. - Прошу подсказать: а где взять лицензию?

- В Гильдии Цвета, конечно, где же еще, - буркнул стражник. Лита скупо кивнула.

Голову распирало изнутри. В висках пульсировал чистый гнев, сотрясая все ее естество. Лита наяву видела, как с грубого стражника срывает кожу, как мясо слетает с костей, а кости дробятся, брызжа мозгом и костной пылью. Взгляд женщины бегал от одного яркого окна, украшенного витражом, к другому. Вокруг точки фокуса клубился кровавый туман.

Ничего, сейчас она сосредоточится, соберёт всё своё рубиновое богатство в одном кластере нейронов и пустит в дело - Гильдия Цвета нужна ей не меньше, чем пища и вода, поэтому красный позволит взять след и выведет к цели. Вот так, решение принято… а теперь - глубокий вдох, и…

- Э-эй! - стражник погрозил ей пальцем. Ах, ты, урод! Да как они чувствуют химию цвета, находящегося внутри ее головы?! - Ебальник-то попроще сделай, за двести шагов видно, что ты проводишь!

Мелкими шажками, чтобы не взорваться безо всяких казней, Лита устремилась в проулок. Ей повезло, она сразу нашла район, которым местное управление явно не гордилось. Среди нищих хибар торопливо шагали редкие прохожие. Судя по усталым лицам и бедной одежде, им некогда праздно гулять - иначе они рискуют умереть с голоду. Других такая жизнь сломала и они лежали в луже собственной блевотины без сознания, упившись вусмерть. Грустные собаки поджимали хвосты и прятались в мусоре, завидев Литу - не нужно быть проводником цвета, чтобы видеть, как она напряжена, вот-вот вспыхнет. Выбрав хибару поуродливей, Лита заорала и ударила кулаком самую прочную доску, пробив ее насквозь. Затем еще, и еще…

Дверь хибары с грохотом распахнулась, на пороге возник сонный рабочий в пижаме.

- Ты чего творишь, ебанутая?! Это же мой дом!

Кулак Литы застыл в полете. Женщина устремила на рабочего изумленный взгляд. Она не могла и подумать, что в этой халупе кто-то еще живет. Отряхнув щепы с кожаной куртки, неспешно направилась дальше по проулку, не оборачиваясь на ругань рабочего.

- Чинить стену кто будет, а? Куда пошла, прошмандовка!..

Раскаленные нервы Литы позволяли ей спокойно вышагивать по улочке, не опасаясь удара в спину. Красный предупредит, красный защитит, поможет увернуться - и накажет обидчика, воздав сторицей.

Только сердитые крики преследовали ее.

Она свернула наугад и вышла к трактирчику. На пороге подпирал косяк зазывала.

- Эй, девушк! Винца хряпни, а?

Тощий парень осматривал Литу сальными глазками, впрочем, скорее с восхищением, чем с похотью. Женщине это понравилось. От вина она в любом случае не откажется.

- А потом и покувыркаемся, - кивнула Лита, заходя в трактирчик.

В грязной хибаре было тесно от голосов, кружилась голова от тлеющих трав всех мастей и оттенков. Лита узнала Темный кумар из Леса и “траву неба”, от которой буквально воспаряешь к небесам - ну, может, не так буквально, как хотелось бы, но на ладонь над стулом приподымет, если хорошенько наебениться.

- Кто угостит девушку “Железной пятой”? Я-то весь свой запас на фронтире…

В помещении резко настала тишина. Кто-то закашлялся.

- …скурила, - договорила Лита, поскольку не привыкла, чтобы ее перебивали.

- Э-э-э… слушай, вино-то закончилось. Забыл тебе сказать, - глаза зазывалы испуганно бегали.

- Да что не так-то, мужики? Вы что, “Железную пяту” не любите?

- Давай, давай, иди отсюда! Закрыто!

Ее почти вытолкали за дверь, захлопнув дверь, едва она очутилась за порогом. Лита горестно отхлебнула вина из бутылки, которую успела схватить со стола. Вино оказалось белым, а она пьет только красное.

С гневным криком Лита швырнула бутыль в закрытую дверь. Постояла недолго, прислушиваясь - в трактире будто никого не было.

Лита брела по городу, размышляя о том, что жизнь здесь оказалась совсем не такой, как она ожидала. Цвет нельзя, курить нельзя, ничего нельзя! Местные парни такие никчемные, что даже оттрахать как следует не могут.

- Эй, ты, слушай сюда, - Лита перегородила дорогу первому более или менее привлекательному мужчине. Главное, что он был выше нее и шире в плечах. - Мы сейчас идем к тебе, и ты меня трахаешь так, чтобы я забылась. Всё ясно? Исполнять!

Он не спешил исполнять. Рассматривал ее без страха, скорее с любопытством. Он что, не видит, не чувствует? Или… законы в этом городе действительно чего-то стоят?

- Может, сперва познакомимся? - неторопливо спросил избранник Литы. - Я…

- Я не хочу знать, кто ты такой. Ты уже проштрафился на два десятка отжиманий. Еще секунда промедления… - она опасно замолчала.

На самом деле, Лита ожидала смущения, страха, желания исправить ошибку. Но не смеха. Мужчина смеялся легко, открыто, почти заразительно.

- Вот ты чудная. Мы же не в армии! - он развел руками, совершенно не понимая, кто перед ним. Лита ударила его кулаком в живот, а когда он загнулся, добавила локтем в затылок. Брезгливо морщась, перешагнула несостоявшегося любовника.

“Потрахаться. Выпить. Кого-нибудь убить. Потрахаться. Выпить. Кого-нибудь убить. Потрахаться. Выпить…”

Ей НУЖНО дать волю цвету. Не находя выхода, красный сжигал ее изнутри, глодал нейроны, отравлял синапсы.

Был еще один путь, но Лита не хотела к нему прибегать. Путь слабых. Презренных. Падших, отчаявшихся. Нет, Лита не станет такой. Она не станет резать себя, не станет пускать кровь, чтобы ослабить внутреннее давление цвета. Не станет искать избавления в боли. Нет, Лита Сторме скорее заставит страдать других.

Но сначала найдет сраную Гильдию Цвета.

На войне Лита не знала себе равных по выдержке, дисциплине и целеустремленности. И она всегда держала своих солдат в узде. Никто из них, даже самые молодые и неопытные, не теряли самообладания, находясь под ее командованием. Она как никто другой могла наорать, надавать оплеух, а потом прижать к груди и гладить по голове, от чего у солдат в мозгах становилось блаженно пусто. Они становились чрезвычайно исполнительными, сверхэффективными - и обожали своего командира больше, чем родных отца и мать вместе взятых.

А здесь, в городе, все было совсем иначе. Лита чувствовала себя странно. Чувствовала себя чужой. Здесь не было врагов, неоткуда было ждать угрозы. Единственная опасность здесь была… она сама?

Всё-таки Лита не выдержала, нарисовала красным небольшой символ, самый дерзкий, самый злой из всех, какие могла придумать - меч лезвием кверху, всемирный знак угрозы и жестокости. Жест получился таким сильным, что выжигал глаза даже через опущенные веки, даже если повернуться к нему спиной. Блаженство. Сбросив излишки цвета, который травил ее, как яд, Лита шла дальше налегке. Ох, лишь бы стража не нашла ее художеств. Такой тонкий, яркий цвет может оставить только профессионал, только прошедший множество боев, проводник с фронтира.

Даже отойдя на два квартала от места своей шалости, Лита ощущала едкий привкус красного, усиленный символом.

Наконец, к ночи она вышла на небольшую площадь. На пригорке возвышалась башенка, отделанная перламутром - в свете газовых фонарей она призрачно светилась, поражая роскошью и великолепием.

Однозначно, это она. Резиденция Гильдии Цвета.

Уже очень, очень давно Лите не доводилось видеть ничего красивого. Только развалины, грязь, трупы, огонь… Лита разомлела от сокрушительной красоты башни. Крошечный островок здравого смысла, не поддавшийся эмоциям, задал резонный вопрос - ради чего тратить столько цвета на внешнюю красоту, когда можно было пустить его в дело? У вас целый район прозябает в нищете, почему бы не… а, впрочем, какое ей дело. Лита слишком хороша в своем деле, чтобы рассчитывать на что-то меньшее, чем апартаменты в подобной башенке.

Поднявшись по мраморным ступеням с перилами из чистого серебра (безумная расточительность!), Лита забарабанила в огромную дверь из слоновой кости. Плотный материал почти полностью поглощал звук. Глухие удары едва слышались самой Лите.

- Не бесоёбь, башня работает с десяти утра, - рявкнул стражник у подножия лестницы.

Лита обернулась, надеясь, что это тот самый, который остановил ее у городских ворот. Вот бы она спустила на нем всё, что накопилось, и пускай взрывают… Нет, точно не он. Тот был с жидкой светлой бороденкой, а этот - с темной и густой, как доброе пиво.

- Где у вас тут можно переночевать, - хрипло спросила она и добавила: - И потрахаться.

Едва часы на ратуше пробили десять, Лита уже стояла на пороге башни. Увы, местные члены гильдии пунктуальностью не отличались, и двери слоновой кости распахнулись только спустя четверть часа, когда женщина была уже порядком зла.

Но это были не все сюрпризы, приготовленные для нее Гильдией Цвета. Пройдя несколько шагов по роскошному холлу среди снующих членов Гильдии, Лита вскинулась, как кошка, поднявшая шерсть на загривке и готовая зашипеть. В алом шелковом кресле сидела длинноногая брюнетка с кроваво-красными полными губами.

- Аврелия?!

- Лита?..

Вокруг них быстро образовалось свободное пространство, насыщенное искрами и электричеством.

- Ты что тут делаешь, сучка!

- Могу спросить тебя о том же.

Они хорошо знали друг друга по фронтиру. Так уж вышло, что две проводницы красного вынуждены были во всем конкурировать - от снабжения и солдат до крепких горячих членов, которые скрашивали их тусклые зимние ночи. Они враждовали со всей силой и страстью, какие оставались после основного занятия - войны; ни одна не могла одержать верх.

- Я тут работаю, - заявила Аврелия.

- Я теперь тоже.

- В самом деле? - напряглась брюнетка. Лита пожала плечами.

- Раз уж ты смогла, то меня и подавно возьмут.

Аврелия расслабленно откинулась в кресле и устроилась поудобней, наглаживая шелковый подлокотник, будто клитор.

- А, так ты пришла искать работу. Что ж. Поздравляю. Единственный во всей этой забегаловке, кто может проверить твои компетенции - это… угадаешь, кто?

Лита уставилась на проводницу своим неповторимым взглядом, от которого у самых отбитых на голову солдат стыла кровь в жилах и колени начинали предательски дрожать.

- Будь проклята вся кровь во вселенной, Аврелия. Просто выдай мне эту сраную лицензию, и я уйду.

- Что значит “уйду”? Уйти не получится, ведь ты - проводник цвета, а это не юбку задирать перед каждым черенком, что посочней, как ты, помнится, любила это делать. Здесь нельзя просто “уйти”, когда ты несешь на себе печать крови, печать огня и имплозии. Это слишком большая ответственность. Нет, здесь тебе не фронтир, здесь все… совсем иначе.

Что-то изменилось во взгляде Аврелии. Речь, начавшаяся, как отповедь, внезапно окончилась нотой сожаления.

- Я уже вижу, что всё совсем иначе. Эй, слушай, у меня вопрос… про местные законы. Как я понимаю, здесь запрещено злостное варево, именуемое в некоторых кругах “железной пятой”?

Аврелия снова посмотрела на Литу.

- Верно подмечено. Пойдем ко мне, я расскажу тебе еще кое-чего про местные законы. Ведь, если так подумать, здесь нам делить нечего… идем, подруга.

В покоях Аврелии женщины выпили превосходного красного вина и выкурили по косяку “Железной пяты”, после чего кинулись в страстные объятия друг друга, не сдерживая полыхающий в крови огонь. Багровые портьеры были к тому привычны и легко впитали излишки цвета, которые в другом месте могли и вспыхнуть, как керосин. Для Литы это был первый подобный опыт, а вот Аврелия в нем явно поднаторела. Раскинувшись на алых простынях, женщины наслаждались покоем и негой.

- Как ты тут живешь-то вообще? - спросила Лита.

- Да как, ночую в этой халупе, - Аврелия обвела рукой покои, отделанные красным золотом, мебель из роскошной древесины, посуду из перламутра и серебряные столовые приборы. - Днем служу городу, выслушиваю всяких ублюдков, которых, знаешь, обидели. Тоска! У одного украли ночной горшок, у другого кошку отравили. Для них это трагедия, представляешь? А вор что? Плачется, мол, кушать нечего, или кошка эта ему спать не давала, орала под окнами каждую ночь. Раз в год бывает что-то интересное. Ну там, дочку кого из знатных снасильничают, или придурок какой всю свою семью зарежет. Этих чудаков хоть допрашивать интересно. Они когда начинают говорить, то долго не могут заткнуться, и так искренне болтают - заслушаешься. Цвет аж сам прёт, когда такого казнишь. Но это редко, а в основном - скука смертная. Поначалу нравилось, да… казалось, так хорошо, спокойно, мирно. Подумаешь, чашку украли, это же не беда.

Она засмеялась. Лита поудобнее легла на багряном атласе. Спросила:

- Скучаешь небось, по фронтиру-то?

Аврелия в задумчивости положила руку ей на грудь. Долго молчала, погрузившись в воспоминания.

- Долгие переходы по лесам и горам, когда каждая миска каши - вкуснее, чем самый роскошный ужин в ресторане… Десяток молодых голов, которые за тебя и в огонь и в кровь, которые рвутся в бой, а твоя голова - единственная, которая по-настоящему твоя - о них болит-не переболит… Воздух, густой, как резина, сжатый на целую канистру цвета, когда ты выжимаешь из себя каждую капельку, чтобы взорвать бошки отряда врага… конечно, блядь, не скучаю, что за дурацкий вопрос! А знаешь, что, - она повернулась к Лите и подперла голову локтем. Глаза сверкали в полумраке. - Мне ведь нужна помощница. Вот со всеми этими… кошками да опрокинутыми урнами с прахом дедушки. Может, ты ими и займешься? А как попустит и захочешь повеселиться, придумаем чего еще. Может быть, снова начнем подлянки друг другу делать. Всё веселее, чем гнить заживо в роскошных хоромах.

Лита поцеловала ее в губы. Их борьба только начиналась.