Гора Судьбы 1⁠⁠

Благодаря идеально выбранному Сэмом моменту для бегства их не заметили. На всякий случай Сэм закрывает себя и Фродо лориэнским плащом в надежде, что он скроет их от глаз орков, не забыв перед этим свой плащ снова подложить Фродо под голову. Сэм даже в такой ситуации в первую очередь умудряется заботиться не просто о безопасности, а о комфорте Фродо. Он же сам без сил! И плащ чудесным образом вызывает у него в памяти Лотлориэн и эльфов. И у эльфийских плащей, оказывается, есть свойство вот такой духовной поддержки, а не просто маскировочные качества. А ведь плащ Сэм отдал Фродо и он, значит, действительно был им хоть немного защищён от того зла, которому противостоял. Может быть, он даже помог ему спрятаться от взгляда Ока, чтобы оно его не отыскало? Этот момент почему-то очень цепляет, в нём есть что-то гораздо большее, чем попытка скрыться с помощью подручных средств. Как в логове Шелоб свет фиала – это не просто фонарик. А здесь – хрупкая защита, всего лишь плащ, тоже как мольба о помощи скрыть от Зла там, где оно имеет неограниченную власть. И – один плащ на двоих. И Сэм, взявший на себя ведущую роль, читатель видит, как блестяще он теперь с ней справляется.*

*Вот эту книжную сцену зачем-то перевернули с ног на голову в фильме. Во-первых, дело происходит не в Мордоре, а перед Чёрными Вратами, во-вторых, плащом Федя накрывает себя и Сеню, когда тот брякнулся с обрыва. Делается акцент на маскировочных свойствах плащей перед «решительным рывком» в Мордор, который, во первых, не был таким отчаянным, как в книге, где Фродо собирался идти стучаться в ворота и отдавать себя в руки страже, а во-вторых, который быстро свернули, потому что Голлум не пустил, хотя проход был хоть и опасен, но возможен, в том числе благодаря этим плащам. И это было чтобы что? Красивая сценка ни о чём. Дальше эти плащи не играют в кино никакой роли.

Когда стихли топот и крики, Сэм начал действовать. Он, обойдясь одним глотком воды, заставляет Фродо пить, а потом есть. Причём так оба раза и написано – заставил (pressed) напиться, а когда Фродо немного пришёл в себя – насильно скормил целый лембас (made him eat). Сэм принял на себя руководство квестом и творит произвол. На самом деле это как должно быть худо, что нужно после такого марафона заставлять пить? Есть – ещё понятно. А пить – тут вряд ли будет присутствовать какая-то сознательная попытка самоограничения ради экономии воды, да и вообще осознанность, Фродо и раньше-то уже не замечал, как Сэм мухлюет с едой, отдавая ему свою часть, просто в силу своего состояния. А здесь если до такого дошло, значит он вообще был без сознания. Но Сэм знает, что делает. С помощью воды он приводит Фродо в чувство, а лембасы имеют чудесные свойства давать силы и укреплять волю. Без этого, возможно, Фродо бы не встал больше. «Эльфийская магия», по поводу которой Сэм высказывал сомнения в Лориэне, чем она пригодится им в Мордоре, продолжает им помогать. Плащи и лембасы.

После того как Сэм реанимировал Фродо, они пытаются спать, хоть и на острых камнях под холодным ветром, вспотевшие до нитки во время бега.
Сэм теперь не только заведует походным хозяйством и заботится о Фродо, он выбирает маршрут и принимает все решения, что ранее делал Фродо. Фродо остаётся Кольцо. И это чудовищно много, и оно уже работает на полное уничтожение Фродо по всем фронтам, физическое и моральное. Утром Сэм осматривается и прикидывает расстояние до Горы. Они находятся совсем рядом с Карах Ангрен – один фарлонг – это восьмая часть мили, около двухсот метров. Оттуда их легко заметить. Но это было единственное место, где можно было убежать, и это было уже критически близко к Удуну. Сэм осознаёт, что Фродо в его состоянии если и сможет идти, то очень медленно. И ещё вот сейчас к нему окончательно приходит понимание, что это путь в один конец. Одно дело ему это говорил Фродо, но Сэм всё равно верил, что каким-то чудом они потом выберутся. А теперь счёт жизни он ведёт на лембасы и воду. Он просыпается посреди пустыни Мордора, рядом лежит медленно умирающий под страшной пыткой Кольца Фродо, до Горы ещё идти и идти, еды на неделю максимум, вода – это вообще бедствие. И даже если они дойдут – это будет их предел.

Сэм определяет в этом во всём свою роль:

‘So that was the job I felt I had to do when I started,’ thought Sam: ‘to help Mr. Frodo to the last step and then die with him? Well, if that is the job then I must do it.
«Так вот что я должен буду совершить в конце», - подумал Сэм. - «Помочь мистеру Фродо сделать последний шаг и потом умереть с ним? Ну что ж, есть дело, надо сделать».

Он тут же вспоминает Шир, Рози, отца, родных и друзей и думает, что Гэндальф не отправил бы Фродо с билетом в один конец, но вот незадача – Гэндальф погиб, и всё пошло наперекосяк.
Но в то же время, распрощавшись с надеждой, «or seemed to die» - авторская ремарка – «или ему казалось, что в нём умерла надежда», потому что на самом деле он будет надеяться и после Саммат Наура до последней минуты, Сэм обретает новые силы. И в самом деле, если надежды на спасение нет, то и переживать о нём не стоит, нужно сосредоточиться только на деле – «помочь Фродо и умереть с ним».

С Сэмом происходит метаморфоза – он чувствует, что как будто превращается в камень, настолько воля его сосредотачивается на достижении цели, он уже не принимает во внимание ни усталость, ни предстоящий тяжёлый путь, он отвергает даже отчаяние. Он готов выдержать всё.
Сэм вглядывается в плато Горгорот, по которому им предстоит идти. И понимает, что это будет испытание на пределе сил. Там ямы, нагромождения камней, трещины – идеально, чтобы спрятаться, но не для тех, кто еле идёт, и должен идти вперёд, покуда не свалится мёртвый. В таких невесёлых думах он направляется к Фродо. И вот дальнейший момент, сколько бы раз не читалась книга, всегда бьёт как обухом по голове и вызывает восхищение. Ради таких моментов книги и читаешь.

Thinking of all these things Sam went back to his master. He had no need to rouse him. Frodo was lying on his back with eyes open, staring at the cloudy sky. ‘Well, Mr. Frodo,’ said Sam, ‘I’ve been having a look round and thinking a bit. There’s nothing on the roads, and we’d best be getting away while there’s a chance. Can you manage it?’
‘I can manage it,’ said Frodo. ‘I must.’
Обдумывая всё это, Сэм вернулся к Фродо. Ему не нужно было будить его. Фродо лежал на спине с широко открытыми глазами и неподвижно смотрел в затянутое тучами небо. «Ну, мистер Фродо», - сказал Сэм, - «я тут осмотрелся и подумал. На дорогах пусто, и нам лучше убираться отсюда подобру-поздорову. Сможешь выдержать?»
«Я смогу выдержать, - ответил Фродо. – Я должен».

Здесь и выбор слов – два глагола – "мочь" и "выдерживать", один модальный, другой смысловой, и зеркальные вопрос-ответ: это типично для английского языка, но в диалогах Фродо и Сэма просто отшлифовано до крайности и это свойство языка в них приобретает особую осмысленность. И мотивация, озвученная Фродо – я смогу выдержать, потому что должен – и модальный глагол самой высшей степени выражения долженствования. Не "have to" какой-нибудь, а "must" – со значением внутреннего осознания этого долженствования. Должен – и всё тут.
Благодаря походу Арагорна дорога была открыта. Конечно, без огромного риска через Мордор было пробраться невозможно, но рискованный путь это не преграждённый путь. Фродо и Сэм отправляются через Горгорот к Ородруину. Снова упоминается, что Чёрная Башня была окутана мраком, которому угрожал западный ветер, и что Саурон там обдумывает тревожные вести о дерзких шпионах, прорвавшихся через границу.

После очень непростого пути через все нагромождения камней, ямы и трещины, Сэм понимает, что ещё несколько таких миль по Горгорот угробят Фродо окончательно, и принимает решение снова выйти на дорогу. Это было очень опасно, но первоначальный план по осторожному передвижению по пересечённой местности вёл в никуда. А единственный шанс дойти был сопряжён с большим риском – идти по дороге. Но для Фродо это был действительно единственный шанс дойти.
Очень интересно меняется речь Сэма.

‘I’m going back on to the road while the light lasts, Mr. Frodo,’ he said. ‘Trust to luck again! It nearly failed us last time, but it didn’t quite. A steady pace for a few more miles, and then a rest.’
Я возвращаюсь на дорогу, пока ещё светло, мистер Фродо, сказал он. Доверимся удаче ещё раз! Она нас чуть не подвела в прошлый раз, но не подвела же. Спокойным шагом несколько миль, а потом отдыхаем.

Он говорит «Я». Как ранее говорил Фродо. «Я возвращаюсь на дорогу». Отдаёт команды: «Спокойным шагом несколько миль, а потом отдыхаем», как ранее отдавал их Фродо. Его решения теперь определяют путь Фродо. ОН теперь за Фродо во всём, что не касается Кольца. Фродо сказал ему «веди меня», и Сэм теперь даже не спрашивает его одобрения, прекрасно понимая, что Фродо не до этого совсем. Поэтому в этом «Я» здесь уже не отделишь на самом деле Сэма от Фродо. Сэм за Фродо. А Фродо полагается на него полностью и просто делает то, что Сэм говорит. Это на данный момент самое рациональное распределение сил.
Случайно зацепился взгляд за перевод КамКар, и я пошла по злачным местам. Честное слово не хотела, оно само!

КамКар:
– Я бы вышел на дорогу, господин Фродо, и двигался по ней, пока не стемнеет, – предложил Сэм.

Муравьёв:
– Пойдемте-ка, сударь, на дорогу, пока светло, – сказал Сэм. – Может, опять нас кривая выведет!

ГриГру:
– Вернемся на дорогу, Фродо, пока светло, - предложил Сэм. - Доверимся снова удаче!

Ну вот и что-ж ты будешь делать-то, а? И что прикажете делать читателю, не знающему английского языка? Я была настолько восхищена вот этой речевой характеристикой Сэма, просто читала в полном восторге. Там выверенная, выстроенная арка характера. А это что?! «Я бы вышел», «предложил», «пойдемте-ка». Ничего не поменялось, ни-че-го! Я ведь сознательно сторонилась переводов, хотя изначально, грешна, планировала тут хоть чуть-чуть позубоскалить. Но это тогда уведёт от разбора вот в это вот всё. Может, если у меня будет время и настроение, я сделаю отдельный пост именно по мордорским главам и переводам, а пока отложу. А то никогда не закончу и будет не разбор самой страшной главы Гора Судьбы, а балрог знает что.

He was taking a far greater risk than he knew; but Frodo was too much occupied with his burden and with the struggle in his mind to debate, and almost too hopeless to care.

Он рисковал гораздо сильнее, чем предполагал, но бремя Фродо было слишком тяжёлым, борьба в его душе отнимала все силы, чтобы обдумывать ещё и это, и он настолько потерял надежду, что ему уже было почти всё равно.

И даже автор подхватывает это: не «они», а «он», хоть и идут они вместе. Потому что «мы» и «они» там по факту уже и нет. Фродо скован Кольцом, он не здесь, он уже выключен из всего материального, из всех этих принятий и даже одобрений решений, на него идёт такое давление Кольца, он подвергается непрерывной пытке, он так глубоко уже ушёл вглубь этого ада, что почти уже не способен даже видеть в этом мире, как назгул. Но держит удар. Это стоит ему напряжения всей воли и сил, он слабеет с каждым шагом, сходит с ума, но пока держит удар и идёт к Горе. Слабак.

Снова – почему это «бремя» и в чём его суть. Его физическая тяжесть, увеличивающаяся по мере приближения Фродо к Горе – это была бы наименьшая из бед. Самое страшное - это обстояние силами Зла, и в этой борьбе Фродо может рассчитывать только на собственные силы, а они изначально не соответствуют мощи противника. Как я писала в разборе главы Башня Кирит Унгол, История Фродо – это опыт борьбы души с абсолютным злом без защиты крёстной жертвы Спасителя, в дохристианском мире. Это изначально неравная и обречённая на поражение борьба, его поражение – только вопрос времени. Это условие задачи, которое он знал с самого начала. Он должен был один принять на себя весь удар, всё зло Кольца, которое предназначалось всему миру и его хватило бы на весь мир, включая, возможно, Заокраинный Запад. Он должен был насмерть стоять в этой борьбе, пока есть силы, усугубляя тем самым свою участь и положение, чтобы пройти как можно дальше к цели. Сила, заключённая в Кольце была способна поработить мир, была ли возможность у Хранителя, на которого она вся обрушилась на одного, устоять под таким ударом? Условие для Фродо чудовищное, а что касается победы в этой борьбе с Кольцом - невыполнимое, но он его принял ради почти безнадёжной попытки спасти мир, чтобы донести Кольцо до Трещин Судьбы. Его жизнь, разум и душа - это была цена, которую он платил за эту попытку. Адская непрекращающаяся и усиливающаяся с каждым шагом к цели пытка, безнадёжная борьба с гарантированным личным поражением в конце. Не зря он Bronwe athan Harthad - Безнадёжная Стойкость. Хоть это и из черновиков, но суть отражает очень хорошо. (Сэм – Harthad Uluithiad – Надежда Неугасимая).

Они выходят на дорогу, ведущую к Чёрной Башне. Какое-то время они идут как будто прямо к Саурону в руки. Но в этот раз они никого не встречают – всех согнали на войну, потому что Арагорн идёт к Чёрным Вратам с небольшой армией и с неясными целями. Когда наступает ночь и Фродо и Сэм растворяются в мордорской тьме, горит, подожжённая людьми Арагорна, долина Минас Моргула и в воздухе чувствуется приближение бури.
Они шли четыре дня со времени бегства от орков. Дорога становилась с каждым шагом всё тяжелей, местность страшнее, но самой страшной угрозой была Чёрная башня впереди, к которой вела дорога, в которой таилась злая воля, прямо навстречу которой шли Фродо и Сэм.

There came at last a dreadful nightfall; and even as the Captains of the West drew near to the end of the living lands, the two wanderers came to an hour of blank despair. Four days had passed since they had escaped from the orcs, but the time lay behind them like an ever-darkening dream. All this last day Frodo had not spoken, but had walked half-bowed, often stumbling, as if his eyes no longer saw the way before his feet. Sam guessed that among all their pains he bore the worst, the growing weight of the Ring, a burden on the body and a torment to his mind. Anxiously Sam had noted how his master’s left hand would often be raised as if to ward on a blow, or to screen his shrinking eyes from a dreadful Eye that sought to look in them. And sometimes his right hand would creep to his breast, clutching, and then slowly, as the will recovered mastery, it would be withdrawn.
Now as the blackness of night returned Frodo sat, his head between his knees, his arms hanging wearily to the ground where his hands lay feebly twitching. Sam watched him, till night covered them both and hid them from one another. He could no longer find any words to say; and he turned to his own dark thoughts.

Наконец настала жуткая ночь; и когда владыки Запада подходили к границе живых земель, для двоих путников наступил час полного отчаяния. Четыре дня прошли с тех пор, как они ускользнули от орков, но время пути казалось им сном, который становился всё мрачней. За весь последний день Фродо не произнёс ни слова, но шёл согнувшись, часто спотыкаясь, как тот, кто больше не видит перед собой дороги. Сэм догадывался, что из них двоих Фродо приходилось куда хуже: растущая тяжесть Кольца, бремя для тела и пытка для разума. Сэм со страхом замечал, как левая рука Фродо вскидывалась, как будто в попытке защититься от удара, или заслонить полузакрытые глаза от ужасного Ока, которое пыталось встретиться с ними взглядом. А иногда его правая рука ползла, сжимаясь, к груди, а потом медленно опускалась, как будто усилием воли.
Когда вновь пришла черная ночь, Фродо сел, уткнув голову в колени, безвольно опустив руки так, что кисти, слабо подрагивая, лежали на земле. Сэм смотрел на него, покуда ночь не скрыла их друг от друга полностью. Никакие слова не шли на ум, и Сэм погрузился в свои собственные чёрные мысли.

Да, лембас давал силы выдерживать физические страдания, невыносимые для смертных, и волю бороться. Без эльфийских хлебцев они, как понимал Сэм, давно бы просто упали и умерли. В полной мере это его свойство обнаружилось тогда, когда у хоббитов кончилась вся остальная еда и они начали питаться исключительно ими. И Сэм ещё чувствовал в себе достаточно сил, хоть ему и было тяжело. И готовился принять новое решение – нужно было уходить с этой дороги и поворачивать к Горе.
Но огромной проблемой была вода, точнее, её отсутствие. У них оставалось половина фляги – всё, что удалось ещё сберечь. И то это получилось благодаря тому, что они пошли по дороге, потому что там иногда попадались цистерны с водой. Это ночь на 23 марта. До горы двое суток. И всего половина фляги воды на двоих. В эту ночь Сэму кажется, что он замечает светящиеся глаза.