День третий⁠⁠

Сказать, что на следующий день я чувствовал себя хреново, то это не сказать ничего. Вчера я долго стоял под душем и искал достойный повод, чтоб спрыгнуть с этого паровоза. Но не нашел. Все мышцы болят. Какая от меня помощь команде? От меня прежнего остался небольшой кусочек и тот еле дышит. Ребята тоже выглядели не лучшим образом. Есть не хотелось и я пошел спать. И вот сегодня опять соревнования, но уже настоящий радио спорт. Передача. Кто быстрее всех отстучит телеграфным ключом один для всех текст, тот и победитель. На этот раз мы никуда не поехали. Нас собрали в большом холле на втором этаже. Вдоль стен и посредине много рядов кресел, как в кинозале. Команды сгруппировались каждая в своем углу. Всем выдали на руки бумагу с текстом который придется передавать. Смешанный текст, цифры и буквы. Ничего сложного. Но я чувствую себя как побитая лошадь. Все болит, но правая рука цела и вроде к ней претензий нет. И хоть у меня все болит, но на скорость передачи это не должно повлиять. Повторную жеребьевку не проводили. Кто за кем вчера бежал, та же очередность осталась и здесь. Все сидят тренируются, я тоже попробовал рукой как бы поработать на ключе. Текст не очень сложный. Есть несколько мест где можно сбиться, а так ничего страшного.

Вскоре пошел первый номер списка. Все организовано предельно просто. Обычная дверь из холла в комнату. Там за столами сидят судьи и стоит стол, на котором прикреплен телеграфный ключ. Каждому дается время подстроить ключ под себя, потренироваться и когда будет готов запускается секундомер. Он останавливается по окончанию передачи. Судьи следят за ошибками и качеством передачи. Все очень просто и очень сложно одновременно. Все точки в передаче должны быть одинаковой длины. Тире по длительности равно трем точкам. Интервал между буквами равен длительности точки. Но это все уже у каждого отработано и чем точнее соблюдены эти пропорции при передаче, тем разборчивее и качественней все выглядит в эфире. Оценку этому и дают судьи. Т.е. передача оценивается не только по затраченному времени, но и по качеству и правильности передачи. И это уже работа судей. В холле установлен динамик и все команды слышат как передает спортсмен и могут сами оценить качество и скорость передачи. Тут обмануть никого не получится. Я иду одним из последних, как и вчера на забеге. Могу оценить возможности соперников и соратников по команде. С удовлетворением отмечаю, что я смогу передать быстрее чем все пока что выступившие. Или это мне так кажется? Фиг его знает. Я секундомера не имею, но на глаз — у меня не плохие шансы. Как говорится, передача покажет.

Время тянется медленно, но на удивление мандража нет. Меня вообще здесь не должно быть. Я, по идее, уже давно должен был смыться с этого ледового побоища. Если бы я знал, во что ввязался, я бы уже давно загорал на крыше штаба и готовился к дембелю. На чертей мне это все нужно? Больно дорого мне обходится стремление помочь Абхазии. Слишком дорого. Эти два дня полностью уничтожили мое хорошее настроение. Не хватало еще сегодня расстроиться. Пойду с плохим настроением. Я им гадам покажу, что даже расстроенный, я в эфире опасен и силен. Я им покажу на что способен лучший радист в/ч 2372. Я им докажу, что не зря мой страшненький портрет висит на аллее передовиков. Они меня достали и вот в таком заведенном состоянии я и пошел в комнату передачи. Не знаю почему, но я считал, что судьи, сидящие напротив меня, виновны в моем плохом настроении. Что они и есть организаторы этого соревнования, хотя наверное это было не так. Но у меня на них уже был довольно большой зуб.

Сел за стол, текст положил перед собой. Попробовал ключ. Великолепный образец телеграфного ключа! На подшипниках, твердосплавные шарики контакта. Можно помандражировать рукой на высоких скоростях. Очень похожий ключ у нас в радио классе. Но этот лучше. Подкрутил винты настройки, подогнал зазор под себя. Попробовал как он в работе. Я не торопился. Пусть судьи подождут. Все складывается хорошо и я постараюсь выдать максимум, на что я способен. Стартуем!!!

Я на удивление для себя, хорошо передал. Было две ошибки, но даже с исправлениями скорость была очень хорошая. Я явно переплюнул всех передававших впереди меня. А позади меня уже и не кому было показать лучший результат. Я выполнил все что обещал. Это мой предел и лучше я не умею. Осталось услышать мнение судей.

Судьи показывают оценку в баллах по десяти бальной шкале. Как в фигурном катании. И они показали мне все нули. Чего то подобного я от них и ожидал. По их разъяснению этого вопиющего беспредела, они посчитали мои исправления, как ошибки и их количество превысило допустимый предел. И тут надо разъяснить. Любой радист при передаче как на ключе или на датчике кодов Морзе может допустить ошибку. Он сообщает принимающему, что допустил ошибку и, если это смысловой текст, то повторяется последнее слово. А если это набор букв и цифр, то они сгруппированы в группы по пять символов. В таком случае передается последняя группа, в которой произошла ошибка. У армейских радистов принято ошибку передавать серией из шести точек. У гражданских радистов это те же шесть точек или код «СН». Код «СН» в армии почему то запрещен. Еще в армии запрещено передавать что либо на телеграфном ключе. Все должны работать на датчике кодов Морзе. Типа чтоб нельзя было по почерку проследить перемещение радиста. Но это фигня. И по работе на ДКМке легко определить, кто сидит на вахте. Но, если требуют, будем передавать на датчике. Но на датчике нет клавиши «ошибка»! Нажимать шесть раз букву «Е» (это точка в азбуке Морзе) неудобно и очень долго. Здорово мешает работе. Потому, все пользуются кнопкой «И» (две точки), передавая ее три раза. Это общее правило во всех сетях, в которых мне привелось работать. И это правило закрепилось уже давно. Я тогда еще в школу ходил и не думал быть радистом. Представитель КГБ в нашей части требовал, чтоб если уж передаете ключом, то чтоб этого нельзя было узнать, прослушивающему эфир. Потому, мы изображали, что работаем на ДКМке и ошибку тоже передавали тремя буквами «И». Я уже не помню, но по моему и в Анапе, нас заставляли показывать ошибку тремя буквами «И». Это те же шесть точек, но сгруппированные по две. У меня в почерке радиста это уже не вытравить каленым железом. Я не задумываюсь о том как показать ошибку, это уже получается само, как завязывание шнурков на ботинках. А главное, ни кто не сказал, что это запрещено. Ни кто перед соревнованиями не сказал, что ошибку нужно показывать только вот так и никак иначе. Если бы я знал, я бы может и смог бы дать информацию об ошибке другим способом. Даже я мог бы вообще не исправлять ошибки и это только чуть уменьшило бы оценку судей. Но всю эту информацию мне выдали уже после того как я передал текст. Я в первый день соревнований тоже давал ошибку тремя «И». Ни кто из судейской коллегии тогда и слова не сказал. А поскольку я был одним из двух подставных военных в этом зале, то такую серию из точек ни кто не показал до меня. Мичман передал медленно, но без ошибок. Мое поганое настроение ухудшилось еще в десять раз. Я развернулся и вышел из комнаты.

Я забыл, что мою передачу слышат все, а не только судьи. Я вышел и не успел сказать и слова, как меня стали качать, швыряя почти до потолка. Потом поставили на пол и все хлопали по плечу и пожимали руку, а я не мог и слова вставить. Поздравляли капитаны команд соперников, поздравляли руководители команд. Все были уверены, что поздравляют победителя. Они же все слышали мою передачу и у них вопросов не было. Наконец, мне удалось отбиться от всех и сказать, что передача не зачтена. Что оценки нулевые. В холле повисла мертвая тишина. В комнату передачи бросились руководители нашей команды, а все команды разошлись по своим углам. Пошел и я к своей команде. Говорить было не о чем. В голове крутилась как поломанная пластинка одна и та же фраза: «Если бы я знал заранее… Если бы я знал».

Наше руководство вышло взъерошенное, как после драки. Ни возможности переигровки, ни каких либо других шагов на встречу нам сделано не было. Руководство команды громогласно, на весь холл объявило, что в знак протеста против этого «высосанного из пальца» решения судейской коллегии, команда Абхазии покидает эти соревнования. Мы собрали шмотки и не прощаясь покинули соревнования. А я был невольным виновником этого демарша. Лучше бы я вообще не поехал в этот Тбилиси.