Алгояз (3)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Адама Алексича.
Все части выложены в серии.

Коротко для ЛЛ: алгоритму всё равно, распространяет он хорошее или плохое. Главное для него хайп. А страдают люди.

Что такое lookmaxxing

Алгоритмы влияют не только на язык, но и на идентичность. Платформы социальных сетей, хоть и стандартизируют наш онлайн-опыт, в то же время приспосабливают его под конкретных пользователей, которые сбиваются в группы и развивают свой сленг. Это естественно, ведь мозг запрограммирован на различение своих и чужих. Среди своих мы строим и укрепляем групповую идентичность, и одной из форм самовыражения, с помощью которых показывается принадлежность к группе, является язык. Алгоритмы, поощряющие потребление определённого контента, автоматизируют эту групповую принадлежность и таким образом формируют нашу идентичность. Она нарабатывается в информационных пузырях и эхо-камерах онлайн. В наше время каждая группа имеет свой пузырь, будь то фанаты К-попа или правые радикалы.

Всё возрастающая фрагментация интернет-пространства на пузыри и группы стали называть «кибер-балканизацией». Новая лексика перепрыгивает не с человека на человека, а с человека на алгоритм и обратно. Последствия подобного переноса не всегда благоприятны. В начале 2023 года в тиктоке набрало популярность слово «акустик» в качестве шутливого аналога «аутист». Вот только сами аутисты, использовавшие это слово в своих группах, оказались этому совсем не рады. Евреи тоже могут шутливо называть друг друга жидами, вот только не любят, когда их так называют кто-то другой. Офлайн такая потеря контекста довольно легко регулируется, но вот онлайн те же аутисты не могут следить за использованием своего словаря за пределами сообщества. Алгоритм же поощряет это дело вместе со всем возмутительным контентом.

Правда не всякий алгоритм делает это, а только тот, кто ориентирован на вовлечение пользователя. А именно на новые комменты, ссылочки, лайки и прочее подобное добро. Впрочем, добрым такой подход по умолчанию не является и способен продвигать всякий мерзкий контент. Особенно если учесть, что он реагирует не на декларируемые, а на реальные наши предпочтения. Мы реагируем и на негативный контент тоже, так что не стоит удивляться, что нам в ленту набрасывается подобное дерьмо, случись нам кликнуть из любопытства «не туда». Так что кое-кому приходится «воспитывать» свой алгоритм, чтобы привести его рекомендации в соответствие с тем, что нам «официально» нравится. Вовлечение пользователя приносит деньги, так что очень многие платформы идут по стопам Тиктока. Продвигать что-то более этичное тупо невыгодно.

Алгоритм снабжает нас контентом. Поглощая его, мы потихоньку выстраиваем свою идентичность вокруг него, и в результате алгоритму становится легче рекомендовать всё новые порции контента. Можно сказать, что алгоритм познаёт тебя, хотя на самом деле он ведёт тебя на пути строительства твоей идентичности.

Хорошей иллюстрацией кривых дорожек алгоритма может послужить история сообщества инцелов. Говоря простым языком, инцелы – это мужики, которым никто не даёт. Интернет предоставил возможность им знакомиться друг с другом и культивировать свои комплексы. Самым популярным объяснением своего невольного воздержания является та, кто не даёт, потому среди инцелов много женоненавистников. Они давно испытывали потребность в особом сленге для укрепление своего статуса, и он не замедлил появиться в виде набора словечек типа mogging, cucked, maxxing и других. Риторика отъявленных инцелов побуждает новичков дрейфовать в сторону более экстремистских убеждений, глотая чёрную таблетку, ведь так можно получить более высокий статус внутри сообщества.

Канадский социолог Майкл Хэлпин считает, что инцелы намеренно занимаются самоунижением через свой «подчинённый мужской статус» для того, чтобы оправдать женоненавистнические взгляды. Эти люди, как правило, выступают за мужское превосходство, насилие и политику «сексуального перераспределения», согласно которой каждому мужчине должна полагаться как минимум одна женщина. Подобным целям служит и их лексика с такими обезличивающими женщин словами, как foid (female android) или dumpster (мусорка).

Автор считает, что главной причиной широкого распространения лексики инцелов в интернете является именно их радикализм, который с охотой подхватывается алгоритмами. Их сленг отмечен негативными взглядами в отношении общества, и именно эти идеи часто находят отклик в среде молодёжи, которая достаточно пессимистично оценивает своё настоящее. Кроме этого, многие словечки кажутся прикольными. Однако грань между шуткой и трагедией часто бывает очень тонкой.

Почему так случается? Потому что согласно закону По

Невозможно создать пародию на экстремизм без явного указания, что это пародия, чтобы не нашёлся человек, который принял бы всё за правду.

Алгоритм с готовностью распространяет все эти «приколы» в качестве мемов и трендов, но потом находятся люди, принимающие их за чистую монету. Кроме этого, экстремалы испытывают особенную потребность создания своего сленга для того, чтобы иметь между собой что-то общее.

На будущее останется интересный вывод: продвижение практически любой идеи сегодня лучше всего работает в комедийной обёртке, через мемы. Вот и имеем сегодня завалы дезинформации, экстремистской риторики и опасных структур как следствие.

Существенная часть новой лексики добавилась из сообществ разного рода меньшинств. Чёрные придумали слово cool в значении «круто», остальной мир подхватил его, и теперь им пришлось придумывать новое слово, чтобы выделиться. То же самое можно сказать о лексиконе американских балл-культур. Оригинальное использование превратилось в фарс. Автору не нравится, что никто даже не сказал им «спасибо» за новые слова.

Не могу согласиться с тезисом об алгоритме как  носителе слов. Да, он позволяет обмениваться информацией, но носителем не является. Это, скорее, особая среда для передачи, подобная воздуху, книге или радио. Далее, трогательная забота об отсутствии благодарности в отношении определённых сообществ за то, что они обогатили лексику, удивляет своей однобокостью: неграм и квирам нужно, значит, отдавать должное, а женоненавистникам – нет? Автор, выступая против культурной аппроприации, в то же время справедливо замечает, что новое слово не запатентуешь, да и мы знаем, что оно – не воробей. Пусть хоть язык остаётся бесплатным для пользования.