Жду новый пост

Серия «Кровь и Пепел»

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

Коротким мановением ладони Азаэль указал ей на гораздо более скромный деревянный стул с высокой спинкой, стоящий рядом. Заняв его, Эмма, не теряя более ни секунды, принялась за салат, изредка бросая короткие взгляды на жаровню. Принцепс же, подперев подбородок ладонью, задумчиво разглядывал девушку, изредка потягивая вино из резной чаши. Или нечто весьма похожее, судя по форме бутыли, стоящей на столе. Эмма осторожно отпила глоток из своей – напиток и в самом деле оказался некрепким белым вином, очень приятным на вкус. Отвлекшись на секунду, она и не заметила, как рядом оказалось блюдо с жареной рыбой. Забыв про салат, девушка накинулась на аппетитные стейки. Азаэль, властным жестом отослав прочь прислугу, тоже положил себе на тарелку небольшой кусок и несколькими отточенными движениями разделил его на меньшие по размеру. Эмма хоть и была поглощена вкуснейшей трапезой, все же заметила, что демон ест крайне мало и не спеша. Как будто делает это скорее из эстетического удовольствия, нежели утоляет голод.

Тем временем кучер – судя по вполне человеческому силуэту, сангус – выпряг вороных жеребцов из повозки и увел их в небольшую конюшню, стоящую чуть поодаль. Эмма обратила внимание, что от основной дороги в этом месте отходит другая. И, присмотревшись, увидела темную полосу, чернее окружавшего полумрака, куда и уходил этот путь.

– Это Гнилой Лес, – принцепс, проследив за ее взглядом, ответил на невысказанный вопрос. – Реликт Эпохи Пришествия, один из немногих оставшихся лесов Абаддона. Нам в объезд, вдоль по его южной кромке.

– Но, Темнейший, почему нельзя ехать напрямик? – удивилась Эмма, не забывая, впрочем, про титулы. – Разве в этом мире есть что-то, способное навредить такому могучему демо… эээ, сильнейшему из Высших? – поправилась она на ходу, съежившись от тяжелого неодобрительного взгляда.

– Из реликтовых обитателей сего леса – конечно же, нет, – презрительно бросил Азаэль. – Но кони могут погибнуть или пострадать. Да и дорога заброшена, сквозь брусчатку давно проросли корни, а ветви сплелись меж собой. Повозка не пройдет. Даже если бы мы шли верхом, то там нет укрытий. Застань нас в пути дождь – и мне пришлось бы искать другой сосуд. Ты… пришла бы в негодность.

– Дождь? В аду бывают дожди?! – изумилась девушка. – И что в этом плохого?

– Однажды ты увидишь, – лаконично изрек принцепс. – Не хочу портить тебе аппетит.

– Спасибо, мой господин, я уже насытилась, – Эмма отодвинула тарелку с остатками рыбных стейков и кучкой костей. – А почему ты называешь меня сосудом? Не понимаю…

– Дай мне свою руку, – после некоторой паузы произнес Азаэль.

Прозвучало это так, что Эмма поперхнулась очередным вопросом и молча протянула ладонь. Он взял ее в свою, и девушка ощутила сухой жар, как будто положила руку на камень, долго лежавший на солнце. Кожу жгло, но терпимо.

– А ты жарче, чем… – начала было Эмма и взвизгнула от резкой боли – когтем другой руки, неуловимым отточенным движением – демон рассек ей кожу на запястье. Крупные алые капли, собираясь в струйку, побежали вниз, в подставленный бокал. Эмма закусила губу, дрожа от страха. Хватка принцепса была стальной и она чувствовала, что ослабить ее не под силу ни ей, ни кому-либо еще. Оставалось лишь терпеть.

Наполнив бокал примерно наполовину, Азаэль позволил ее руке выскользнуть, одновременно жестом подзывая прислугу. Подскочившая в угодливом поклоне служанка с тонким серебряным обручем на шее перехватила ладонь девушки, сноровисто перебинтовав ее запястье пахучей тканевой полоской, и вновь исчезла из виду. Принцепс, взяв бокал, круговым движением заставил кровь стечь по внутренним его стенкам, и как заправский дегустатор, оценив оттенок и аромат, пригубил его, прикрыв глаза от видимого удовольствия.

– Прекрасный букет… – удовлетворенно прошептал Азаэль. – Чистый, молодой, пьянящий… и с доселе неведомыми мне нотками, хотя я и отведал множество подобных… – он сделал еще глоток. – Да, оно определенно стоило того…

Эмма, пошатываясь, поднялась из-за стола. При одном взгляде на демона, смакующего ее сцеженную кровь, девушку мутило и била крупная дрожь. Она сделала несколько неловких шагов, споткнулась и осела на жесткую красноватую с черными прожилками траву, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Объяснение было предельно доходчивым. В этом мире она лишь сосуд, ценность которого измерялась чистотой «напитка» и красотой самой «емкости». И то, и другое – здесь весьма скоротечны. Остаток ее недолгой жизни пройдет в сцеживании крови в один бокал за другим, пока ее хозяину не перестанет нравиться вкус, или же просто не надоест. Вторжение идет полным ходом, и скоро в таких «сосудах» не будет недостатка.

«Таков мой мир. Таков твой удел», – прозвучало у нее в голове. – «Смирись. Все, что было – для чужих глаз. Отведав твоей крови, я ощутил и уверился в том, что ты нужна мне не только лишь как сосуд. Но найди в себе силы и будь готова к повторению сей роли в любой миг. Беспрекословно и не выдавая истинных эмоций. Для остальных ты лишь моя очередная игрушка».

Эмма тяжело выдохнула, собирая все силы. Ладони, упиравшиеся в землю, сами собой сжались в кулаки, срывая жесткие травинки. Сменяя отчаяние, ее начала наполнять злость. Злость к этому миру, к безжалостной судьбе, по воле которой она оказалась здесь. Злость к здешним жестоким порядкам, к тварям, что держат людей как скот и стремятся разрушить ее мир. И особенно – злость к демону, сидящему за столом с бокалом в когтистой руке. Бокалом с ее собственной кровью.

Поднявшись на ноги, она медленно развернулась, и, встретив пронзительный взгляд принцепса, вернула ему такой же – но пропитанный злобой и яростью. Страх и ужас сгорал внутри нее – его заменяла закипающая волна бешеной злости.

– Прррочь из моей головы! – с ненавистью прошипела Эмма сквозь зубы совершенно чужим голосом. Еле слышно, но вполне отчетливо. И, не отводя взгляда, сделала к нему шаг. И еще один.

Азаэль, поймав ее взгляд, отшатнулся, от удивления едва не выронив бокал. Он явно не ожидал такой вспышки ярости. Отодвинув кресло, он подчеркнуто медленно встал, не отводя взгляда. Секунду раздумывал, как будто принимая непростое решение.

– Ладно. Быть по сему, – изрек принцепс и, щелкнув пальцами, вдруг исчез. Лишь порыв ветра всколыхнул скатерть, тканевый тент шатра и качнул графин с вином.

Эмма замерла на полушаге. Раздался второй щелчок, на этот раз замка, и золотой обруч упал с ее шеи к ногам. На коже осталась лишь узкая красная полоска от торквема… и чувство жара от короткого касания пальцев демона.

– Ты свободна, – раздался уже знакомый девушке голос у нее за спиной. – И вольна идти куда пожелаешь. Еды в дорогу я тебе дам. Как и коня.

Вновь развернувшись, Эмма неверяще уставилась на принцепса. В его взгляде она не увидела ни намека на шутку. Он говорил совершенно серьезно.

– Куда захочу? И ты не будешь меня преследовать? – недоверчиво и удивленно переспросила она. Внезапное решение демона настолько ее ошеломило, что вся злость на него вдруг разом схлынула, исчезнув.

Азаэль, все так же стоя напротив, утвердительно кивнул.

– Как только ты отъедешь, я вызову одного из личных драконумов и отправлюсь в свои северные владения, как и планировал. Не так удобно, как в карете, зато гораздо быстрее. Ни один из моих гвардейцев и тех Низших, что подчиняются мне – тебя не тронет. За прочих ручаться не стану. Теперь твоя судьба – в твоих руках.

Эмма непроизвольно провела рукой по шее. Полоса чуть покрасневшей от трения обруча кожи немного зудела и саднила. Торквема больше не было… но долгожданного облегчения это не принесло. Скорее наоборот. Она чувствовала себя как будто раздетой. Беззащитной. Наклонившись, девушка подняла тускло блестевший в траве обруч, чтобы вернуть его Азаэлю. Провела пальцем по выгравированному сигилу, такому же, как на кольце принцепса. Сердце тяжело и часто билось, пальцы дрожали – замерев на бесконечный десяток секунд, она боролась с собой, принимая судьбоносное решение. Наконец замок с тихим щелчком закрылся – и золотой торквем вновь сомкнулся на шее Эммы. На этот раз – по ее желанию. По внезапному наитию девушка опустилась на одно колено, склонив голову, в ожидании решения Азаэля.

Принцепс несколько долгих секунд просто смотрел на нее, словно давая время на то, чтобы передумать. Затем подошел ближе и склонился над Эммой.

– Я подарил тебе выбор, что в моем мире получают единицы. Подарил свободу. И ты, почти без раздумий, вернула мне мой щедрый подарок. Почему?

– Потому что понимаю, что я умру здесь, – Эмма подняла глаза, полные слез. – Или страшно и мучительно, или… постараюсь быть полезной… до той минуты, пока буду стоить дороже, чем мой же ошейник… – она всхлипнула, смахнув слезинки. – Не знаю, зачем я тебе нужна, но верю, что эта участь лучше, чем быть разорванной на куски…

– Ты по своей воле надела торквем с моим сигилом, и теперь он покинет твою шею лишь вместе с твоей же головой, – изрек принцепс, сжимая в пальцах замок обруча. Золотой механизм за секунду покраснел, побелел и сплавился в единое целое. – В замке более нет надобности.

Лизнув кончики пальцев, Азаэль вновь коснулся торквема, охладив раскаленное место до того, чтобы не оставить шрам на коже Эммы. Но обруч все равно нестерпимо жег, и она закусила губу, чтоб не закричать от боли.

– Вставай с колен и забирайся внутрь, – принцепс, отойдя назад, приоткрыл дверь кареты. – Наш путь лишь начался.

Хорс – южная Франция, пятьдесят километров к юго-востоку от Женевы, спустя двое суток с начала Вторжения

Идти вперед становилось все труднее. Каждый следующий километр требовал все больших усилий. И не только из-за усталости – сил как раз еще хватало. Глубокая, кромешная темнота окружала оруженосца, вынуждая замедлять шаг и тщательно выбирать путь. Если бы не обострившееся с пробуждением Дара ночное зрение – он бы вообще не смог передвигаться после захода солнца. Сейчас он по крайней мере различал окружающие его силуэты в пределах десятка метров. Неширокая двухполосная асфальтовая дорога, петлявшая многочисленными поворотами, была забита сгоревшими автомобилями и останками их владельцев. Вонь тлевших до сих пор покрышек смешивалась со сладковатым запахом разложения, и идти по запаху вдоль этой дороги смерти можно было хоть с закрытыми глазами, если бы не завалы. Малейшая оплошность грозила вывихом или переломом. Впрочем, для Хорса все это было хоть и таким же болезненным, как и раньше – но куда менее критичным для выживания. Часом ранее в ходе последней стычки он потерял несколько пальцев и получил открытый перелом трех ребер. Пары импульсов этого зловещего черного тумана хватило для полного восстановления. Пальцы отросли заново, а ребра с щелчком встали обратно на место. Раны затянулись, не оставив даже шрамов. С каждым разом выходило все лучше – сил на импульс тратилось меньше, а время между ними сокращалось.

Тот выскочивший во мраке ему наперерез десяток пехотинцев Хорс ополовинил в первую же секунду, рефлекторно создав дымчатую полусферу и высосав жизнь из ближайших демонов. Прочие замешкались на пару ударов сердца, и еще двое упало, срезанных очередью в упор. С оставшимися исчадиями оруженосец справился не сразу – патроны к автомату закончились, и Хорс несколько секунд уклонялся от сыпавшихся со всех сторон ударов, пропустив пару – к его счастью, они пришлись вскользь. Затем снова сработал его Дар, черный туман вырвался наружу и остальные цибусы превратились в груды гнилого, разлагающегося на глазах мяса. Ставший бесполезным автомат теперь болтался за спиной. Из огнестрельного оружия был лишь «Гриф» в кобуре, который Хорс берег на крайний случай. К пистолету имелась пара запасных магазинов. Боевой нож оруженосца так и остался на том лугу, где пробудился его Дар – в суматохе было не до него. Хорс подхватил было один из трофейных мечей-тесаков, но уже через пару сотен метров зашвырнул его в кусты – тащить эту здоровенную, тяжелую железку, всю в зазубринах и ржавых разводах, было выше его сил и всякого здравого смысла. У оруженосца теперь имелось прекрасное оружие ближнего боя – смертоносное в самом прямом значении этого слова. Его Дар. Оставалось полностью овладеть этой силой – и сделать это до того, как он встретит серьезного противника.

Пока что Хорсу удавалось избегать опасных столкновений с крупными отрядами демонов. За те сутки с небольшим, что прошли с момента атаки на преторий, оруженосец преодолел около сорока километров. Он двигался исключительно лесом или проселочными дорогами, аккуратно обходя по широкой дуге деревушки и небольшие городки, теперь кишащие демонами. Лишь в крайнем случае Хорс выходил на открытую местность, стараясь пересечь ее как можно быстрее. Он двигался прочь от Женевы на юго-восток, к Альпам. Выбора не было – на равнинных участках Савойи и других французских провинций сейчас творился кровавый ад. Оруженосец стремился попасть на оперативную базу Ордена в северной Италии, откуда взлетел их транспортник. Но для этого сначала нужно было добраться до альпийских перевалов и пересечь их. Хорс был уверен – они уже захвачены и охраняются. Поэтому в идеале до этого момента ему нужно было присоединиться к остальной части своей боевой группы. В том, что они живы, оруженосец почти не сомневался – или же горячо в это верил.

Из мрака на него с утробным рычанием бросилась гончая, выбивая из головы все лишние мысли. Хладнокровно подпустив ее поближе и дождавшись прыжка, Хорс послал импульс, туманной полусферой вытягивая жизнь из твари прямо в полете. Развернувшись боком, он пропустил мимо летящую уже по инерции безжизненную тушу гончей, проводив ее взглядом. И тут же из темноты, прокравшись между сгоревших остовов машин, на него с разных сторон рвануло еще три. Хорс резко крутанулся, выхватывая пистолет из кобуры. Длинной очередью он разнес уродливую башку ближайшей, одновременно выставляя руку в сторону второй, уже летящей на него в длинном прыжке. Черный туман вырвался узким конусом из открытой ладони, ударил в гончую – ее чешуйчатая, покрытая жестким волосом шкура тут же вспухла жуткими гнойными язвами, лопнула, выплескивая уже полусгнившие внутренности, а из пасти демона вырвался душераздирающий предсмертный хриплый вой.

Последняя гончая, уклонившись от хлещущего навстречу ей потока черной смерти, сшибла Хорса с ног, вцепившись в предплечье. Хорс заорал от невоообразимой вспышки боли, чувствуя, как рука выше локтя превращается в месиво из мяса и раздробленных костей. Остатки бронежилета с трудом сдерживали когти твари, которая всем естеством ощущала смертельную угрозу и торопилась устранить ее, пока не стало поздно. Выпустив из пасти руку оруженосца, гончая уже сомкнула было клыки на беззащитном горле – но туман вновь неудержимо хлынул из глазниц Хорса и окутал его, пожирая жизнь вокруг.

Спустя минуту он, пошатываясь, встал, мутным взглядом обводя зияющую черную проплешину, контуры которой были заметны даже на асфальте дороги. «Неплохо, почти на полметра шире, чем в первый раз», – хмыкнул он про себя. «И интервал между импульсами сократился, уже три с половиной секунды, против пяти в том бою с пехотинцами… еще бы чуть чаще – и уже демонам придется бегать от меня, а не наоборот», – злорадно усмехнулся Хорс. Скосив взгляд на свою левую реку, он сокрушенно поцокал языком.

– Вот же тварь! Весь рукав в клочья! – выругался в голос оруженосец, добавив еще пару непечатных эпитетов в адрес последней гончей, после чего решительно оторвал обрывки камуфляжа, обнажая руку по плечо. На гладкой коже уже не было ни следа от страшных ран, все срослось и затянулось. Хорс в очередной раз поежился – все это выглядело настолько противоестественно и нереально, что его постоянно преследовало жутковатое ощущение. Он чувствовал себя неким аналогом Венома из американских комиксов – омерзительным симбиозом человека и запредельного ужаса из глубин ада. Нечто, сидевшее в нем, уничтожало любую жизнь вокруг с невообразимым остервенением и ненавистью. И с таким же невообразимым тщанием сохраняло ее своему носителю. Хорс еще сутками ранее твердо решил – если он поймет, что начинает терять контроль над своим Даром – то убьет себя. Возможно, не с первой попытки – но убьет. Его сила слишком опасна для окружающих. Даже ворон того итальянца, Унгус, не подлетал близко, хотя и сопровождал оруженосца с той самой поляны, где погиб Аркуд – Хорса же спасло лишь нечто, что теперь жило внутри него.

Решив выяснить, насколько он властен над этой новой способностью, оруженосец решительно направился к опушке леса, начинающегося сразу за металлическим отбойником дороги. Аккуратно приблизившись к ближайшей сосне, он на секунду приложил ладонь к стволу дерева, одновременно всеми силами «приказывая» этому жуткому туману оставаться внутри. Убрав ладонь, Хорс пригляделся и разочарованно вздохнул. На коре остался четкий черный след – там, где он ее коснулся, древесина моментально сгнила на несколько сантиметров вглубь. Еще сутки назад отпечаток был не таким явным.

«Да уж… Мне точно еще рановато подходить к людям… или наоборот, уже слишком поздно», – мрачно подытожил оруженосец. Вариант стать изгоем-отшельником до самой смерти представал перед ним все отчетливее – если конечно, он доживет до конца Вторжения. В последнее Хорсу верилось с трудом, глядя на то, что творилось вокруг. Орден явно потерял контроль за происходящим, а у остального человечества не было ни понимания, ни времени для того, чтобы осознать масштаб катастрофы, ни возможности хоть что-то исправить. Но бойцу Ордена нельзя опускать руки и терять надежду, иначе тьма охватит весь мир. Поэтому он будет биться до последнего и заберет с собой столько демонов, сколько сможет.

Вернувшись на дорогу, Хорс осмотрелся. Затор из сгоревших машин упирался в грузовик, стоявший поперек дороги. Видимо, с него здесь все и началось. В кузове, похоже, стояли коробки с крупной бытовой техникой. Впрочем, и прицеп, и сам трейлер тоже сгорели до основания, и понять, что именно там было, уже не представлялось возможным. Обойдя грузовик, оруженосец вгляделся вдаль. Покрытый пеплом асфальт был свободен от машин вплоть до перекрестка, видневшегося в густом мраке, и то благодаря мигающему желтым светом информационному табло. Скорее всего, светодиоды в нем питались от аккумулятора, который сам включался при авариях электросетей. Надпись отсюда было не разобрать, но путь Хорса в любом случае лежал в ту сторону.

Спустя десяток минут оруженосец добрался до перекрестка. Здесь шоссе сворачивало на юго-восток, уходя в глубокий тоннель, темной аркой видневшийся в скалистом склоне горы. Мерцающее полуразбитым экраном табло как раз предупреждало о его наличии и информировало о соблюдении скоростного режима внутри. На самом перекрестке стояло несколько покрытых пеплом автомобилей. Один из них, светло-коричневый паркетник «Рено», сразу привлек внимание Хорса. Он явно появился здесь позже остальных машин, да и выглядел вполне на ходу. Подойдя к нему, оруженосец обратил внимание на колею от покрышек, оставленную в пепле – автомобиль оказался здесь всего полдня назад, не раньше. При этом шел он от Анси, а там уже более суток как не осталось ни одной живой души, не считая демонических орд. Задумавшись на миг, Хорс решительно распахнул водительскую дверь.

«Никого», – разочарованно и в то же время с облегчением выдохнул он. Хуже пустой машины был бы лишь салон с телами его боевых товарищей, павших от ран. Еще раз окинув взглядом сиденья, оруженосец заметил на заднем месте ворох окровавленных бинтов, явно из автомобильной аптечки, и рваную синюю куртку. От пятна на плече исходил слабый запах лошадиного навоза. Вроде ничего необычного, но ощущение, что он что-то упустил, было слишком настойчивым, чтобы просто развернуться и уйти. Задумавшись, Хорс ушел на несколько секунд в себя, не расслышав тихие, чуть шаркающие шаги за спиной.

– Semisanguis! – неожиданно раздавшийся сзади мужской низкий голос выбил его из колеи настолько, что оруженосец, уже инстинктивно выпуская вовне черную туманную полусферу, одновременно приложился головой о стойку кузова.

Выскочив из машины, сквозь опадающие клочья зловещего тумана Хорс разглядел человеческий силуэт в нескольких метрах от себя. Обычный пузатый дальнобойщик, с небольшой светлой бородкой, в широких джинсах и грязной клетчатой рубашке, стоял, вытянув палец в указующем на бойца Ордена жесте. При этом именно на таком расстоянии, что туман дотянулся лишь до кончика пальца, съев мясо с пары фаланг. Бородач, даже не изменившись в лице, посмотрел на обломок торчащей гнилой кости. Поднеся ладонь к лицу, он понюхал и зачем-то лизнул обрубок пальца, задумчиво хмыкнув.

– Пожиратель-полукровка? Занятно… Я уж думал, меня ничем не удивить. Выходит, в безумных экспериментах Азаэля все же есть крупица смысла…, – продолжил тот на латыни, как ни в чем ни бывало. После чего перевел взгляд на храмовника.

Хорс встретился с ним взглядом и рука непроизвольно потянулась к «Оберегу». Полностью черные глазные яблоки и немного неестественные движения, судороги, подергивания мышц выдавали одержимого. Причем, судя по окрасу глаз и уверенной координации, в этом случае мортус уже получил полный контроль над телом носителя. Обычно для этого требовалось не меньше суток, иногда чуть более. Инициация, которую проходили кандидаты в рыцари Ордена, помимо прочего, давала и повышенную сопротивляемость ментальному паразиту, коими являлись мортусы – но отнюдь не иммунитет. Поэтому в составе боевых групп были экзорцисты, обученные изгонять мортуса без роковых последствий. Впоследствии же у каждого рыцаря и оруженосца появились «Обереги», инфразвуковым коконом окружавшие воинов и исключающие одержимость как таковую. В былые времена орденские соборы и храмы с колоколами, издававшими инфразвук нужной частоты, строились с тем расчетом, чтобы добраться до ближайшего не дольше чем за несколько дней. Орден с самого начала возникновения был крайне предусмотрителен и берег жизни своих последователей.

– Lux in tenebris! – воскликнул Хорс, делая шаг вперед и вспыхивая черной смертельной пульсацией. Сквозь туман он ошеломленно уставился на одержимого, синхронно с ним отшагнувшего на то же расстояние. Тот издевательски упер руки в бока и чуть подул на дымку смерти, клубившейся у самого его лица.

– «Свет во тьме»?! Пожирателю Жизни стоило бы подыскать себе иной боевой клич, сей тебе явно не подходит, – криво ухмыльнулся одержимый. – И не смей поминать Тьму всуе, мальчик. Ты и твои братья-полукровки – не свет во Тьме, но лишь дрожащие, гаснущие один за другим огоньки на яростном ветру, что несется по вашему обреченному миру...

– Кто ты? – вырвалось у невольно замершего Хорса. Он мог в любой миг прикончить одержимого направленным веером черного тумана, «Оберегом», да хоть пулей в лоб из «Грифа». Но то, что тот заговорил, обнаружив себя, не пытаясь убить или нанести вред… это было слишком странно, чтобы уничтожить его сразу.

– Ты спрашиваешь кто Я, храмовник? Я – гневные Очи Его, я – стальная Воля Его, я – Его карающая Длань. Я – нигде, но я – везде. Я не прячусь во Тьме, и не живу во Тьме. Я – и есть сама Тьма! – торжественно изрек стоящий перед ним. Точнее, некто сквозь него. Одержимый развел руки в стороны – мерцающее табло заискрило на грани выгорания, а тени позади как будто выросли, сгустившись в кромешный, непроглядный мрак.

– Ты… ты герцог Лжи, Астарот… – потрясенно прошептал оруженосец, внезапно осознав с кем именно он говорит. С Высшим второго ранга, мощнейшим из архидемонов Абаддона. С тем, кто, скорее всего, и возглавляет это Вторжение. Сам факт прямого контакта с Высшим такого ранга, даже через мортуса, нес в себе смертельную угрозу. «Гриф» сам прыгнул в руку, уставившись в лоб одержимому, а палец вдавил спуск.

– Kh`Ett Kef, – прошептал тот низким, вдруг странно завибрировавшим голосом, и кисть оруженосца пронзила неописуемая боль. Мышцы свело жутчайшей судорогой аж до локтя, очередь разрывных пуль ушла сильно выше и правее, в темное, затянутое Пеленой ночное небо. Воин Ордена упал на одно колено. – Не смей прерывать меня и пытаться уничтожить мой сосуд, человечишка, пока не получишь на сие моего дозволения, – по бороде одержимого струилась кровь, текущая из носа и рта, но тон не изменился ни на йоту. – Я мог бы всего парой слов своего истинного языка лишить тебя воли и мыслей, превратив, по сути, в мычащее животное – или же заставить с улыбкой разорвать собственные внутренности. Сие лишенное разума тело вполне выдержит еще несколько фраз на Изначальной Речи. Посему не делай глупостей.

– Чт… Что т-тебе нужно от меня, демон?! – прохрипел Хорс. Мысли путались, руку просто выкручивало от боли. Мыщцы как будто горели адским огнем, не помогала даже ускоренная регенерация.

– Всего пару минут твоего времени, пожиратель. Свое имя можешь не говорить, мне оно безразлично. Но ты сообразил, кто я. Похвально. Ваши магистры недаром едят свой хлеб, выпуская достойных учеников, да ко всему еще и проводя смелые опыты с кровью Высших… Уже сам факт ее наличия у Ордена уже в некоей степени… интригует…

– В-во мне… кровь Высшего?! – прошептал Хорс потрясенно. На большее не хватало сил.

– Не прерывай меня, не то будешь остаток разговора добровольно зашивать себе рот своими же сухожилиями, – добродушно произнес здоровяк-дальнобойщик, при этом зловеще сверкнув взглядом, и оруженосец, сглотнув, послушно замолк. – Гораздо более меня интригует компания из пяти человек, приехавших на сей повозке, – обрубком пальца одержимый ткнул в коричневый паркетник за спиной Хорса. – Четверо из них – храмовники-воины, израненные в битвах. А вот пятый… – Герцог Лжи сделал паузу, задумчиво огладив побагровевшую от крови бороду. – Пятый – для меня загадка. С виду обычный человек, но… он вызвал мой интерес. И да, на них охотится центурия одного из моих гвардейских легионов. Целая центурия сангусов! Само собой, с ведома легата, не иначе. Причем он не уверен в результате, иначе бы сразу доложил, но при этом счел цель столь достойной, что отвлек от непосредственных задач полную центурию. И теперь меня беспокоят две вещи – моя временная неосведомленность об их цели, и их излишнее рвение в ее достижении. Посему приходится прибегать к необычным методам и класть гирьку в другую чашу весов, возвращая баланс, до тех пор, пока я не разберусь, что вообще происходит. На это нужно время, и ты мне его дашь.

– С чего вдруг? – отозвался Хорс, уже понемногу приходя в себя. – Зачем мне помогать врагу?

– Ты не помощник, а попутчик, – поправил его Астарот. – Наши интересы совпадают на непродолжительное время. Те воины направились далее к горным хребтам, и я могу назвать область их нахождения. Ты соединишься с группой, объект моего интереса получит шанс выжить, и я получу желаемое в должном виде.

– А если я лично убью его сразу же при встрече? – поинтересовался Хорс.

– Если ты ослушаешься, то эта ошибка станет роковой для тебя, – пожал плечами архидемон. – Я не терплю неповиновения и не пожалею еще одной центурии сверху, но весь ваш отряд возьмут живыми и доставят сквозь Врата в Абаддон. А затем, время от времени, посещая узилища под своим дворцом, я лично буду истязать их на твоих глазах, не давая умереть и восстанавливая так же, как ты исцеляешь себя. Мучительно пытать годами, десятилетиями, может и веками… пока не наскучит. Тебя, пожиратель, я оставлю напоследок, когда ты сполна насладишься мучениями своих братьев по оружию. И, к слову, не только братьев. Одним из воинов была женщина, черноволосая…

– Мара, наверняка! – воскликнул Хорс. – Где они?!

– Ценю деловой подход, – снова ухмыльнулся одержимый. – В нескольких километрах на восток от городка, именуемого Бофор, в окрестностях небольшого горного озера. Точнее не скажу, глаз у меня пока не так много, как того бы хотелось, иначе сей миг я говорил бы не с тобой, а со своим своенравным легатом. К слову, мне еще предстоит выяснить, мой ли он до сих пор, или уже служит другому из Шести. Мои сомнения в его верности – еще одна причина того, что ты все еще жив.

– Я все равно поступлю так, как сочту нужным, – отрезал Хорс, поднимаясь и загоняя магазин в «Гриф».

– Не сомневаюсь, – согласно качнул головой Герцог Лжи. – Но что бы ни случилось далее, на общий ход Вторжения сие не повлияет, а участь твоя, как и твоих сородичей, мне интересна на малую толику и лишь до той поры, пока я не утолю свое любопытство. Меня устроит любой исход. Устроит ли он тебя? Поразмысли над этим в дороге. А теперь иди. Дозволение получено.

Тяжелая пуля ударила в лоб одержимому, взрывая череп изнутри, и тело дальнобойщика безжизненным мешком осело на землю. Хорс развернулся, и, не оборачиваясь, двинулся во тьму тоннеля. Прочь отсюда. Он с удовольствием разменял бы сотню убитых демонов на возможность отмотать время назад и убраться незамеченным с этого проклятого перекрестка – но это было невозможно. И тяжкое бремя следовало за ним неотступно. Бремя выбора между плохим и худшим.

(Продолжение следует)

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

АКТ V. ULTIMA RATIO

Эмма - Абаддон, предгорья Эребского хребта, Главный тракт, двадцать лиг к востоку от Игниса, спустя пятнадцать часов после начала Вторжения

Роскошная карета, запряженная тройкой вороных жеребцов, мягко покачивалась, проглатывая ухабы и выбоины древней брусчатки. Дорога была все той же – но сама поездка куда как комфортнее недавней. От мелькнувшего воспоминания Эмма зябко поежилась и непроизвольно запахнула свой дорожный плащ – как будто тонко выделанная кожа с мягким подбивом могла отгородить ее от ужасной действительности. Одна, без друзей, беспомощная и безоружная – в этом непроглядном мраке, среди адских исчадий, в самом сердце зла. И никакой надежды на спасение.

Девушка вновь тяжело вздохнула, одолеваемая мрачными мыслями. – «По крайней мере, я все еще жива», – попытка найти хоть что-то хорошее в текущей ситуации не дала облегчения, а лишь принесла очередной тяжкий вздох. За последние несколько часов Эмма узнала не так уж много – однако вполне достаточно для понимания того, что человеческая жизнь в этом мире стоит гроши. И вскоре будет стоить еще меньше – как только поток пленных хлынет сквозь Врата. Ее попытка к бегству изначально была обречена на провал и Эмму спас лишь счастливый случай. Сейчас все, что отделяло девушку от кромешного кошмара и мучительной смерти снаружи – это обитая красноватым металлом дверь кареты, катившей вдоль по тракту. И, конечно же, ее владелец, сидевший напротив. Черноволосый демон в кроваво-красном камзоле и небрежно накинутом на одно плечо дорожном плаще задумчиво смотрел в окно, лишь изредка бросая короткие пронзительные взгляды на свою новую собственность. Они словно обжигали Эмму, заставляя непроизвольно вздрагивать. Чудовищная сила была заключена внутри ее хозяина и, казалось, рвалась наружу, ища себе выход.

Девушка в очередной раз коснулась рукой изящного золотого обруча-торквема на своей шее. Это уже становилось привычкой. Металл чуть холодил кожу, а сам обруч был довольно тяжел, но его наличие… успокаивало. Она уже убедилась в том, какие права, привилегии, и что важнее, какую защиту он дает. По ее возвращению в особняк, Эммой занялось сразу несколько служанок из числа прислуги. Раны, ссадины и кровоподтеки обработали мазями и перевязали, девушке выдали чистую одежду, а затем подали обед. Эмма, все еще дрожащая от пережитого страха, с трудом смогла съесть едва четверть. Сразу же после трапезы две служанки, почтительно склонив головы, переодели ее в дорогу, в том числе сноровисто затянув все ремешки на сапогах и затейливую шнуровку на плаще с капюшоном. В этом мире не было ни молний, ни липучек, и сама Эмма провозилась бы без помощи гораздо дольше. Еще спустя час карета, покинув особняк, направилась по гранитным мостовым к окраинам и без задержек миновала громадные городские ворота. Едва завидев вензель на карете, демоны, стоящие на страже, расступились по сторонам в церемониальном поклоне. Однако украдкой бросаемые исподлобья взгляды некоторых стражников отнюдь не содержали почтения к ее пассажирам. Слухи о произошедшем в торговом квартале явно расходились быстрее ожидаемого, на ходу обрастая подробностями.

– Так и будешь молчать всю дорогу? – неожиданно прозвучавший вопрос выбил Эмму из раздумий. – Спрашивай, я не кусаюсь, – усмехнулся сидящий напротив нее демон.

– Я… я не могу… Но как? Как я вообще тебя понимаю? Почему я разговариваю на твоем языке? – вырвалось непроизвольно у девушки. Осознав, с кем говорит, она снова задрожала от страха.

– Для начала, когда отвечаешь мне – добавляй «Темнейший Азаэль», «господин» или «хозяин», – жестко и надменно прервал ее собеседник. – На твой выбор. Ты моя собственность, хоть и досталась мне недешево, посему обязана выказывать почтительную покорность каждым своим словом и жестом. И даже не вздумай снимать торквем. Это тягчайший проступок, за которым последует неизбежное наказание. Тебе все понятно?

Эмма еле кивнула, не в силах дышать. Ее просто колотило от безотчетного страха. Пытаясь справиться с приступом паники, она закусила губу до крови. Демон, подчеркнуто неторопливо вытащив небольшой платок, протянул ей.

«Все эти обращения только для ушей вокруг. Когда мы одни, называй меня просто по имени» – раздалось у нее в голове. Девушка оторопело уставилась на демона, все так же сидящего напротив нее с абсолютно непроницаемым выражением лица. Не меняя выражения, он подмигнул Эмме, повергнув в еще большее замешательство, одновременно поведя взглядом в сторону кучера, который, несомненно, слышал обрывки их разговора.

– Тем не менее, я милостиво отвечу на твой дерзко, без должного почтения, высказанный вопрос. Я, Темнейший Азаэль – Высший третьего ранга, принцепс и один из самых могучих сынов Трех – да правят они вечно. Я способен на многое, и обучить свою собственность Общему Наречию за несколько минут прямо во сне – далеко не самое впечатляющее из того, что я умею.

– Темнейший господин Азаэль… – Эмма решила свалить все титулы в кучу, чтобы ее почтение наверняка устроило демона. – Иногда я слышу некоторые фразы, но не вижу движений губ…

«Я понял твой невысказанный вопрос. Свои мысли я довожу беззвучно, но поверь, читать чужие – за гранью моих и чьих бы то ни было возможностей. Так что этого не бойся» – демон вновь едва заметно усмехнулся и продолжил вслух, уже более напыщенно, с явным расчетом на внешних слушателей. – Проникнуть в столь ограниченный разум – весьма несложно, посему не вздумай замыслить недоброе или причинить вред моему имуществу. Кара настигнет тебя неотвратимо!

Хитрый взгляд Азаэля совершенно не вязался с его зловещими фразами, и Эмма невольно чуть улыбнулась, на миг забыв, что она пленница могущественного демона. Он это заметил и одобрительно кивнул девушке.

– Ты слишком любопытна. Помолчи, ты отвлекаешь меня от важных мыслей. И впредь нарушай тишину лишь с моего позволения. – Демон вновь подмигнул Эмме и на секунду сосредоточился, устремив взгляд вверх. – Все, теперь можно говорить.

– О принцепс Азаэль, мой темнейший хозяин… – начала было Эмма, и осеклась, прерванная жестом.

– Можно без титулов, тем более что ты их все равно употребляешь все разом, совершенно невыносимо это слушать, – безнадежно махнул рукой Азаэль. – Я наложил морок на кучера, и все, что он слышит – лишь цокот копыт по тракту и вой ветра в собственных ушах. Сразу я сего сделать не мог – это не мой подданный, он служит Астароту и докладывает ему обо всем.

– Темней… гхм… Азаэль,  – поправилась Эмма под предупреждающе сверкнувшим взглядом. – Позволь спросить, раз ты такой могущественный, то почему, там, у рынка, не спас меня раньше? Вспоминая те минуты, у меня почему-то есть ощущение, что ты появился не сразу… И как тогда мне вообще удалось сбежать?

Принцепс некоторое время хранил молчание, словно обдумывая и взвешивая, что именно сказать. Затем все же нехотя произнес:

– Все что тебе удалось – незамеченной покинуть пределы моего городского поместья. И то лишь по одной причине – я выяснял, что произошло на Совете… впрочем, неважно. К тому моменту, как ты вошла на рыночную площадь, я был уже рядом, понимая, что ты без торквема и клейма. Это делало тебя бродяжкой и любой, защелкнувший ошейник на твоей шее – становился твоим хозяином. Обруч находился при мне, и я мог бы добраться до тебя раньше, чем та троица гвардейцев Бафомета. Но они заметили тебя, и что важнее, отсутствие торквема, раньше. Одним из них был Экрезен – тот самый седовласый сангус. Он, конечно, мне не ровня… Но те проблемы, которые ожидали его и того, кому он служит, если сангус посягнет на мое имущество – перевешивали возможные для тебя риски…

– Я… я была наживкой? – не веря услышанному, прошептала Эмма. – Меня могли убить! И чуть не убили!

– Я был рядом. И вмешался в тот самый миг, когда сие стало нужным, не раньше и не позже. Мне нужно было спровоцировать Экрезена, чтобы заиметь веский повод для его убийства, устранив того, кто точно знал, что ты, по сути, ничья. Из этой троицы лишь он достаточно влиятелен. Если бы я показал себя раньше, то не смог бы заявить свои права на тебя. И Бафомет унизил бы меня, выхватив мое имущество из-под носа. А так вышло наоборот – он лишился начальника своей гвардии, а пол-Игниса, посмеиваясь, теперь шепчутся у него за спиной.

– Все равно… это низко и подло… вот так… – на глазах девушки навернулись слезы.

– Никто не заставлял тебя убегать, – напомнил ей Азаэль. – У тебя хоть план-то был? Просто интересно, куда именно ты собралась сбежать от меня? К тем сангусам? Или к Бафомету? А может быть, в Тартарос или Гадес? – принцепс заинтересованно приподнял бровь.

– Д-да, план конечно был! – Эмма от возмущения даже перестала рыдать. – Я шла в противоположную сторону от этого огромного черного замка в центре города! А потом собиралась добраться до ворот, дождаться ночи и выскользнуть из города! И… затем найти тот портал и вернуться в свой мир! Что?...

Эмма потрясенно уставилась на демона. Азаэль уже даже не ухмылялся, а откровенно –  но при этом почти беззвучно – хохотал. Понимая, что план не настолько надежный, каким казался из уютного поместья, девушка, тем не менее, насупилась, ожидая ответа. Спустя минуту, отсмеявшись, тот все же соизволил объясниться:

– Так и быть, разъясню тебе слабые места твоего прекрасного «плана», из коих он состоит чуть менее, чем полностью, – насмешливо начал принцепс. – Для начала, чтобы добраться до окраин Игниса, тебе пришлось бы пересечь полгорода. За пределами торгового квартала рабов на улицах значительно меньше, а патрулей – больше. Тебя наверняка изловили бы через пару перекрестков, надели железный ошейник и отправили на ближайший невольничий рынок. Обычно беглых рабов и редких в столице бродяжек отправляют в Ямы Игниса, но тут сразу видно, что товар качественный, и за десяток-другой унций золотом ты бы просто сменила хозяина на гораздо менее рачительного. И вполне возможно, даже прожила еще месяц-другой, максимум полгода. Потом то, что от тебя осталось – продав за пару медяков, выкинули бы в те же Ямы, куда в итоге попадают все отбросы Игниса, – Азаэль сменил тон на более жесткий, и от его смешливости не осталось и следа. – Таковой была бы твоя участь, не попадись ты на глаза Экрезену. Он, по крайней мере, сократил бы твои мучения до пары часов.

– Это… п-просто ужасно… – Эмму передернуло от страха и отвращения при мысли о том, что могло случиться. Девушка понимала, что демон прав и она, как птичка, по незнанию вылетев из своей золотой клетки, чуть не лишилась жизни.

– Но продолжим, – тон принцепса сменился на поучительно-менторский. – На минуту допущу, что тебе все же удалось чудом обойти патрули и достигнуть входных городских ворот. Дождаться ночи – единственное разумное зерно в этом обреченном на провал ворохе бессмысленных действий. Ночи Абаддона черны как смоль, и при должном везении можно миновать стражу… – Азаэль сделал драматическую паузу. – …Если бы ты была обученным воином как минимум с несколькими веками боевого опыта, знала маршруты патрулей и бесшумно скользила как тень во мраке. Все для того, дабы обмануть пару гвардейских декуриев, пехотную центурию отборных цибусов с приданными гончими и, конечно, драконума, коего держат для быстрого отбытия Высших в случае неотложных дел. Или для того, чтобы настигнуть беглеца… но я не припомню, чтобы драконумов хоть раз использовали для столь незначительных целей, – усмехнулся принцепс. – Обычно хватает нескольких гончих.

– А… если все же… мне бы удалось невероятное? – осторожно спросила Эмма. – Смогла бы я добраться до портала?

– Даже зная дорогу – нет, – отрезал Азаэль. Без коня – лишь пешим ходом, и при этом почти голая… да в той тунике ты не дошла бы и до моста через Флегетон… кстати, а вот и он, – указал когтем принцепс.

Эмма, чуть отодвинув тяжелую бархатную шторку, выглянула в окно и сквозь мутное стекло увидела лениво текущий огненный поток, над которым нависал аркой каменный мост. У въезда висела пара небольших чадящих жаровен, и стоял скромный каменный дом – по всей видимости, смотрителя моста. Кони неторопливо везли карету по брусчатке, так что девушке удалось в деталях рассмотреть и само сооружение, и лавовую реку под ним.

– Это же та самая «река», что протекает через тот подземный город? – заинтересовалась Эмма. – А откуда она? Из вулкана? И куда впадает? Я не заметила лавового моря…

– Любопытная какая, – хмыкнул демон. – Только вырвалась из лап смерти, а уже один за одним задает вопросы! Обычно моя собственность и глаз от земли не отрывает – не то, чтобы решиться заговорить со мной!

– Простите… Темнейший… – потупила взгляд девушка. – Поумерю свое любопытство…

– Ни йоты раболепия в голосе! – искренне восхитился принцепс. – Сколько веков не видел такой замечательный, непуганый экземпляр!

– Спасибо… наверное… – тихо произнесла Эмма, и осторожно подняла глаза, встретившись взглядами с Азаэлем. Багровый, пронзительный взгляд Высшего по прежнему обжигал, бросал ее в жар и вызывал дрожь, но она уже знала, что ощутит – и силой воли задержала свой, смотря не отрываясь. На пару секунд, не больше. Наградой ей стала искра удивления, сверкнувшая в глазах принцепса, даже приподнявшего бровь.

– Ну и ну… – задумчиво проговорил он, обращаясь к самому себе. – Может, наконец, в этот раз… – мотнув головой, Азаэль оборвал себя на полуслове. – Так значит, тебе интересен Флегетон?

– Да, и не только, – не задумываясь ответила ему девушка. – Раз уж моя жизнь пройдет в этом мире, я была бы рада узнать о нем как можно больше…

О причинах такого интереса Эмма, разумеется, сообщать не стала. Не говорить же демону, что все ее мысли о побеге никуда не делись. Просто нужно подготовиться получше. Впрочем, тот не обратил внимания на ее возможную неискренность, или же не подал виду:

– Флегетон – одна из четырех великих рек Абаддона. Конечно же, сей поток лавы не река в людском понимании. Но тем не менее он имеет исток, достаточно протяженное и не меняющееся тысячелетиями русло, и устье – если считать таковым провал в бездонную бездну в самом сердце Игниса. Твоя догадка верна – Флегетон берет начало на склонах Огненных Гор, южнее озера Коцит. Он течет на юго-запад, затем, у подножья Эребского Хребта, делает петлю и меняет направление на северное, заходя в Игнис в его левой нижней доле. Ни одному смертному – ни человеку, ни Низшему – никогда не увидеть место его впадения. Только Высшие могут пройти за стены дворцового комплекса Игниса. Остальных же ждет смерть при малейшей попытке это сделать.

– А что там… в самом центре? – опасливо уточнила Эмма. – Если мне это вообще можно знать – если же нет, то…

– В этом нет секрета. Каждый обитатель Абаддона – будь он Высшим, Низшим или же обычным смертным – знает, или по меньшей мере догадывается, кто находится в центре столицы этого мира, – пожал плечами принцепс. – Первый из Трех, Владыка Гнева, повелитель Игниса и всего Абаддона. Мы все – лишь его потомки, недостойные и толики величия Владыки.

– Первый из Трех? – переспросила Эмма. – То есть существуют и другие?

– Да, – после паузы неохотно кивнул Азаэль. – О них позже. А сейчас смотри, – взмахом руки он вновь привлек внимание девушки к виду из окна. Эмма все это время находилась у левого борта кареты, окна которого смотрели на север. За ними был лишь красноватый полумрак, да вдалеке угадывались очертания высокого горного хребта. А вот справа горы и скалы редели, постепенно открывая взору холмистую равнину. Эмма, бросив лишь короткий взгляд, сразу пересела к другому окну, оказавшись в опасной близости от демона. Но сейчас ее это не почти не страшило. Посмотреть действительно было на что.

Равнина до самого горизонта была усеяна мерцавшими во тьме огнями. Частью неподвижные, но большинство из них двигались в разных направлениях, смешиваясь, сливаясь в пылающие ручейки и целые реки – и вновь растекаясь в стороны. В этом море огней были уже различимы строения – многие тысячи домов и усадеб, сотни роскошных особняков, десятки поместий, в которых жили и трудились…

– …Миллионы... – завороженно выдохнула Эмма. – С ума сойти…

– Пред тобой – Поля Пандемониума, – торжественно изрек принцепс. – Десятки тысяч лет здесь обитают не все – но значимая часть потомков Трех. Близость к столице и основным трактам, а также мягкий, сравнительно с остальной частью Абаддона, климат – предопределили заселение и освоение сей равнины еще на исходе Эпохи Огня. Многие твои сородичи также трудятся на Полях. Почти у каждого землевладельца есть по несколько рабов, у самых зажиточных же их тысячи. Отношение к своим рабам у разных хозяев, даже соседей, может разительно отличаться. Бывает так, что не в силах терпеть излишнюю жестокость одного, рабы сбивают свои ошейники и перебегают к другому хозяину. Дабы избежать этого, рабов клеймят. Ценных – в первую очередь. По этой причине Экрезен так изумился, не найдя на тебе клейма. После твоих слов о том, кто именно твой хозяин, он опасался хитро расставленной ловушки, и расслабился лишь после того, как осмотрел тебя полностью.

– Но… ты так и не заклеймил меня, – Эмму передернуло от самой мысли о раскаленном металле на своей коже. – Почему?

– Потому что уверен, что после сей поездки, увидев воочию Абаддон и то, что доселе от твоих глаз, щадя их, скрывает его пепельный мрак – ты навсегда оставишь мысли о том, чтобы сбежать от меня, – демон вновь обжег ее пронзающим багровым взглядом. – А до той поры поверь в то, что твоя участь – лучшая из возможных в моем мире.

У Эммы пересохло в горле. Она поняла, что принцепс читает ее как открытую книгу, даже не напрягаясь. Возможно не мысли, но…

– Неискренность и прочие эмоции несложно услышать, достаточно лишь прислушаться, – подтвердил ее догадки Азаэль. – За несколько десятков тысячелетий я неплохо овладел этим навыком, – насмешливо добавил он. – Как и множеством других. А уж твои мысли у тебя на лице написаны, хватит и короткого взгляда.

Девушка возмущенно выдохнула, и, отвернувшись, молча уставилась в окно, приняв самый невозмутимый вид. – «Да и пусть себе смотрит на здоровье, козел безрогий…» – подумалось ей. – «Подумаешь, выискался тут, проницательный какой…» Она заметила, что принцепс вновь коротко усмехнулся, но не стал развивать тему и тоже стал посматривать сквозь мутное, покрытое белесыми пепельными разводами стекло.

На тракте начали попадаться отдельные встречные повозки. Некоторые из них, в основном кареты, были запряжены привычными Эмме конями. Большую же часть – телеги, обтянутые плотными на вид тентами – тянули такие же исчадия, которых Эмма видела в Женеве. Одно из них тогда и похитило ее, пронеся на своем плече сквозь тот портал. Рослые, более двух метров, с козлиными рогами и хищными, отвратительными звериными мордами. Мелкие повозки тянуло двое-трое, более крупные телеги – до десятка демонов. Судя по всему, лошади и другой тягловый скот здесь были довольно редки и ценились гораздо выше, чем рядовые демоны. Вдоль обочин из темноты все чаще возникали палатки дорожных торговцев и шатры купцов, остановившихся на привал. Попадались и каменные дома небольших придорожных харчевен и постоялых дворов. Эмма без труда читала мелькающие одну за другой вывески. Было понятно, что поблизости есть некий транспортный узел, а значит, всегда оживленное движение. Что в свою очередь привлекало желающих заработать на нуждах путников. В итоге здесь вырос чуть ли не мелкий городок.

– «Все ну прямо как у нас» – изумилась Эмма, разглядывая идущие в разных направлениях группки. Вот несколько демонов, пыхтя от натуги, куда-то тащат явно тяжелые даже для них бочки… Вот другой, в расшитом плаще и рогами отливающими позолотой – по виду явно купец – придирчиво изучает плотные рулоны ткани, попутно сверяясь с зажатым в когтистой лапе свитком… Вот пара исчадий приподнимают повозку, а третий демон выбивает поврежденное, заклинившее колесо с  тележной оси, тут же заменяя его другим… Вот целый десяток, развалившись в разных позах, отдыхает рядом с груженой доверху телегой после долгого перехода… – «Представить грузовики вместо телег, забегаловки и хостелы вместо харчевен, и заросших бородатых дальнобойщиков вместо этих чудовищ – и я как будто бы снова оказалась в Оклахоме… Дальнобойщиков даже представлять не нужно, этим работягам только рога спилить – и вылитые реднеки, такие же волосатые, а морды ну просто один в один» – не удержавшись, Эмма хихикнула, моментально поймав на себе любопытный взгляд принцепса.

Моментально приняв серьезный вид, она вновь отвернулась к окну, коря себя за лишние эмоции. – «Эмма, ты в самом натуральном аду, соберись уже!» – напомнила сама себе девушка. – «Смотри, запоминай и думай, думай, думай, как выбраться отсюда!» Медленно выдохнув, она пришла было в себя, но карета как раз неторопливо проехала мимо очередной харчевни. Прямо во дворе стояла огромных размеров жаровня с наваренной решеткой и металлическим каркасом. С него свисали цепи с крюками, на которых коптилась крупная рыба. Тушки поменьше лежали прямо на решетке, аппетитно шкворча и источая вкуснейший аромат. Желудок немедленно отозвался голодным урчанием – слишком громким и явным, чтобы его не услышал сидящий рядом Азаэль.

– Через четверть часа мы ненадолго остановимся, сменим коней на свежих. Затем продолжим путь, – судя по невозмутимому тону, принцепса как будто вовсе не интересовало, когда будет ужин и будет ли он вообще. Эмма скрипнула зубами. – «Вот же зараза!»

– Кхм, Темнейший Азаэль… я конечно не настаиваю… но мне бы перекусить чего-нибудь… – осторожно начала она. – Наверняка в богатом многотысячелетнем жизненном опыте такого могучего демона присутствует некоторое понимание того, что людям иногда нужна еда…

– Так что же ты сразу не сказала, что голодна? – удивился принцепс, наигранно вскинув брови. – Я мыслей читать не умею!

Тут желудок издал второе урчание, еще громче первого, и Азаэль уже не смог сдержать рвущегося наружу смеха. Потерявшая самообладание Эмма открыла было рот для гневной тирады, но тот уже вскинул руки в примирительном жесте.

– Ладно, ладно, шучу. Морить голодом свою собственность в мои планы точно не входит, так что покормлю, конечно. Возможно и сам присоединюсь к твоей трапезе, за компанию.

– А можно вот без этого? – недовольно спросила Эмма. – Ну, не напоминать мне лишний раз по поводу и без, что я – твоя собственность? – добавила она, натолкнувшись на вопросительный взгляд принцепса.

– Давай так. Я не называю тебя своей собственностью, а ты не называешь меня демоном, – предложил он. – И никого из моих сородичей. Это оскорбительно даже для Низшего. Все равно, что назвать тебя человечишкой, даже хуже.

– Но… почему? – не поняла Эмма. – Ты разве не…

– Нет, – холодно отрезал Азаэль. – Не в том смысле, в коем вы, люди, употребляете сие слово. Моя раса стара, как само время, и даже я был рожден ранее, чем все известные тебе религии. Дем`Он – так прозвали меня и мне подобных прежние обитатели сего мира. В немного измененном виде оно позднее стало известно и людям в твоем мире.

– Это прозвище, оно же что-то означает? – аккуратно уточнила Эмма, виновато потупив взгляд и сознавая свою оплошность. Злить того, от кого зависела ее жизнь, в ее планы точно не входило. Но пару нюансов уточнить все же стоило – мало ли с кем из этих демон… тьфу, Темнейших, еще нужно будет говорить в дальнейшем…

– Да. Дословно – «бесчеловечный». По смыслу же – «чудовище», «монстр», – ответил ей принцепс. – Перевод общеизвестен, посему избегай в своей речи сего слова, если не желаешь понести должное наказание.

– Я поняла… и прошу прощения, не хотела оскорбить или обидеть. Но как же вы… ваша раса, себя называете? – Эмма решила окончательно прояснить для себя эту щекотливую тему, чтобы не возвращаться к ней в дальнейшем.

– Если я произнесу вслух наше самоназвание на Изначальной Речи – ты потеряешь разум еще раньше, чем осознаешь услышанное, в черепе лопнут сосуды, а из ушей, носа и рта потоком хлынет кровь, – с полной серьезностью изрек Азаэль. – Безумие охватит тебя с такой силой, что скорая смерть станет благом. Даже глухота не спасет тебя, ибо язык Высших – по сути своей поток жесткой энергии, вонзающийся в слабый разум подобно копью. Даже Низшие не могут говорить на нем, посему в эпоху Огня и было создано Общее Наречие, измененным диалектом которого является ромейский и родственные ему.

– Не может быть! – потрясенно воскликнула Эмма. – Получается, что это не твои сородичи говорят на латыни – а предки древних римлян позаимствовали ваш язык! Не верю!

– Погоди чуть, как доберемся до моих владений, – снисходительно хмыкнул принцепс. – В моей резиденции есть свитки на Общем, написанные в те времена, когда по будущей ромейской земле вслед за отступающими ледниками еще кочевали первобытные племена. Если будешь послушна и не станешь совершать импульсивных поступков, подобных недавнему, то даже дозволю тебе прочитать некоторые из них. И это далеко не самое удивительное, что ты увидишь вскоре, – загадочно закончил Азаэль.

Заслушавшись, Эмма чуть не пропустила момент, когда карета замедлила ход и остановилась. Принцепс приложил когтистый палец к губам, одновременно взглядом показав, что снял морок с кучера. После чего, распахнув дверь, выбрался из кареты. В нос Эмме ударил запах серы, от которого она уже успела отвыкнуть. Но было вполне терпимо и даже не перебивало зверский аппетит. Помедлив немного, девушка решительно шагнула наружу. Ветра почти не было, вокруг стоял багровый сумеречный полумрак, с затянутого густой облачной пеленой неба медленно падали редкие хлопья пепла. Посмотрев вниз, Эмма обратила внимание, что меж камней брусчатки пробиваются жесткие и короткие красно-бурые травинки. Этот мир оказался далеко не такой безжизненной пустошью, каковым его рисовали библейские тексты. Как минимум, здесь была растительность и рыба.

– Ммм, сейчас бы жареной форели… – простонала Эмма, вспомнив вкуснейший аромат, исходивший от той жаровни. Он как будто преследовал ее. – Душу бы отдала за кусочек…

– Ловлю на слове, – ехидно прозвучало за ее спиной. – Не форель конечно, но уверен – понравится не меньше!

Обернувшись, она увидела Азаэля, сидящего под тканевым шатром в уютном кресле за небольшим уличным столиком, целиком выточенным из кости какого-то огромного животного. Рядом, в небольшой жаровне-гриле, потрескивали угли, а на решетке уже дожаривалась та самая рыба с красноватым оттенком, подобную которой Эмма видела на рыночной площади. И поняла, откуда исходит знакомый ей аромат. Девушка приблизилась к столику – напитки и гарнир в виде нарезки местных плодов уже были поданы. Помня про кучера, она постаралась придать максимально покорный вид, и лишний раз напомнила себе тщательно выбирать слова.

– Темнейший Азаэль, господин, позвольте присесть с вами за один стол? – согнувшись в поклоне, заискивающе пролепетала Эмма. Получалось весьма неплохо.

– Слугам не место за хозяйским столом, – едва удостоив ее надменным взглядом, изрек принцепс. – Но ты, ко всему, еще и сосуд – а где место сосуду с дорогим вином, как не здесь, за трапезой? К тому же ты моя зверушка, и пока я не наиграюсь, тебе надлежит быть подле меня, за столом или же в ином месте, где бы я не приказал. Тебе ясно? – И снова еле заметное подмигивание, так что заметила лишь Эмма.

– Да, Темнейший, – прошептала девушка. Рыба источала такой манящий аромат, что она готова была съесть ее вместе с жаровней. И с принцепсом, если тот встанет на ее пути.

(Продолжение следует)

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

Восточная Франция, Буронь, пригород Бельфора, сто пятьдесят километров к северо-востоку от Женевы, расположение 1-го артиллерийского полка 1-й бронетанковой дивизии ВС Франции, пятью часами позднее

Солнечный диск уже скрылся за горизонтом, погрузив небольшой городок в густые майские сумерки, постепенно переходящие в теплую весеннюю ночь. Однако суета, царившая на позициях находившейся рядом армейской части, не располагала к неторопливому созерцанию красивейших пейзажей в предгорьях французских Альп. Многочисленные грузовики перевозили боеприпасы, доставляли технический персонал и боевые расчеты к технике, сами пусковые установки срочно приводились в боевую готовность, разворачивались радиолокационные станции и ретрансляторы. Работа кипела.

Многие солдаты были уже в курсе настоящей войны, развернувшейся в окрестностях швейцарской Женевы, а затем в Лионе и еще нескольких французских городах. Отрывистые сводки, приходившие оттуда, вызывали больше вопросов, чем давали ответов. Суматошные, рваные видеоролики, выкладываемые в сеть гражданскими, были настолько невероятно шокирующими, что разум просто отказывался верить в происходящее. Какие-то кровожадные твари сотнями, тысячами рвали на куски людей, рубили их мечами и втаптывали в землю. Уцелевших же гнали по забитым брошенными машинами шоссе в Женеву. Зачем – неизвестно. Откуда взялись эти исчадия – тоже неизвестно. Если бы вдруг началась война с русскими – то это было бы, по крайней мере, понятно и знакомо. Но то, что происходило уже в полусотне километров и приближалось с каждой минутой – ужасало именно своей неизвестностью. Никто не знал, что делать. Поэтому готовились к худшему.

Первую Бронетанковую подняли по боевой тревоге еще утром, когда в Лионе началась кровавая бойня. Полиция не смогла даже замедлить полчища этих тварей, поэтому все силы были брошены на скорейшую эвакуацию города. Однако не все торопились покинуть агонизирующий город-миллионник. Во многих районах сразу же начались повальные грабежи и мародерство. Каким-то чудом в последнюю минуту удалось заглушить реакторы расположенной рядом с городом атомной электростанции – ценой гибели всей охраны, персонала и прибывшего усиления из числа армейских сил. К вечеру, по мере появления все большего количества видео в сети и распространения всеобщей паники, массовыми беспорядками были охвачены уже все крупнейшие французские города. Ввод наличных полицейских сил в проблемные районы только усугубил ситуацию – начались перестрелки и появились первые жертвы. Дороги встали в чудовищных пробках, терминалы аэропортов обезумевшие от страха люди буквально брали штурмом, пытаясь покинуть страну. Хаос охватывал Францию, да и не только ее, со скоростью лесного пожара.

Армейцы получили приказ не вмешиваться в наведение порядка, а сосредоточиться на устранении причины хаоса – орд рвущихся в разных направлениях исчадий. Но на такие случаи не было ни стратегии, ни внятного плана оперативных действий, ни даже тактических решений – никто раньше не сталкивался с подобным врагом. Было решительно непонятно, куда бить. Где их командные центры, штабы и прочее? Ведь даже первичный, второпях проведенный анализ боевых действий явно указывал на наличие общей скоординированности действий отдельных… нет, не стай, но отрядов этих ужасающих тварей. Центральную Европу неумолимо перемалывала и пожирала не орда – но армия. Отлаженный механизм смерти, действующий по какому-то неизвестному плану с неясными пока целями.

Были и отдельные попытки переломить ход событий. Швейцарцы крайне быстро мобилизовались и сумели выстроить какое-то подобие линии фронта по рубежу Лозанна-Монтре. Судя по отрывистым сводкам, они полдня сдерживали натиск, но затем были вынуждены отойти севернее, на уже подготовленный рубеж обороны поперек одного из горных перевалов. Чуть позднее поступили и совершенно невероятные данные о массированном воздушном десанте в районе Женевы, а затем – и о применении где-то в ее предместьях тактического ядерного оружия. Для многих этот день стал, пожалуй, самым безумным за всю жизнь. Но наверняка были и те, кто знал о происходящем куда больше остальных.

Порыкивая мощным мотором, к шлагбауму у КПП военной части подъехал черный представительский «Мерседес». С тихим шорохом шин по гравию автомобиль притормозил у входа. Часовой, взяв оружие наизготовку, подошел к машине со стороны водителя.

– Гражданским въезд запрещен, военное положе… – начал было он.

– Управление военной разведки. Есть свежие данные по приоритетным целям. Открывай.

Тонированное стекло чуть опустилось, и армеец увидел удостоверение одной из французских военных спецслужб. Успев лишь прочитать, что его владелец – майор, он опешил и опустил оружие.

– Я.. должен доложить.. – проблеял он в нерешительности.

– Докладывай. Шлагбаум только подними. Это приказ, рядовой.

Из темноты салона пронзительным и властным, не терпящим возражений взглядом блеснули глаза ярко-зеленого цвета. Часовой и сам не понял, в какой момент поднял шлагбаум. Мерседес проехал на территорию части, по направлению к административному корпусу. Солдат перевел взгляд на свои руки. Его пальцы до сих пор дрожали, а сердце тяжело билось.

«Ну и взгляд у него», – поежился часовой. – «Такому и удостоверение показывать не нужно, по глазам понятно, что спец высшего класса… Да уж, не завидую я нашему полковнику…»

С трудом уняв дрожь в пальцах, он полез за сигаретной пачкой и в нарушение устава закурил прямо на посту, с тревогой всматриваясь в вечернее небо. На юге оно было гораздо темнее.

Седан остановился напротив главного входа в здание. Дверь открылась, и водитель – худощавый темноволосый мужчина в черном костюме – вышел из машины. Осмотревшись, он взялся за ручку задней двери, блеснув запонкой на рукаве с каким-то символом, и открыл ее, выпуская своего пассажира. Точнее, пассажирку – притягивающую взгляд женщину, также одетую в деловом стиле. Ее шоколадно-каштановые волосы густыми волнистыми локонами спадали на плечи. На точеной шее, в глубоком декольте меж расстегнутых пуговиц, виднелась брошь – с тем же символом, что и на запонке ее спутника. Не теряя ни секунды, они вошли в невысокое здание, мужчина лишь на миг задержался, показав свое удостоверение охраннику у входа и уточнив, где искать командира части.

Поднявшись по узкой лестнице, пара таинственных визитеров зашла в небольшой кабинет. За столом, вполоборота к ним, стоял, изучая карты, командир полка – мужчина лет сорока, среднего роста и с пышными усами. Рядом, за соседним столом, находился радист, который как раз вел переговоры с боевым расчетом одного из ракетных комплексов. Заметив вошедших, усач обернулся.

– Полковник Жак Брюн, кому обязан столь поздним визитом? – поинтересовался он. – Военная разведка?

– Так точно, господин полковник, – стальным голосом отчеканил мужчина, вытащив удостоверение.

– Мне уже доложили. Итак, майор, к делу. Что за данные?

Тот шагнул в сторону, пропуская вперед свою спутницу. Она одарила полковника долгим и глубоким взглядом темно-карих глаз. Командир части, чувствуя, что его собственный взгляд смещается ниже, куда воспитание смотреть не позволяет, нервно сглотнул и усилием воли перевел его обратно, с откровенного декольте на лицо притягательной гостьи. Легче не стало.

– Полковник Брюн, – тревожным, но в то же время чарующим голосом начала она. – Управлением военной разведки получены крайне важные и весьма тревожные сведения. По последним данным, на территорию одной из наших военных баз проник отряд врага, вся охрана и технический персонал перебиты. Во избежание использования противником содержимого арсенала базы было принято тяжелое, но необходимое решение – нанести ракетный удар. Все необходимые документы и допуски у нас с собой.

– Ч…Что?! Какая именно база захвачена?! – полковник непонимающе уставился в протянутые ему бумаги. – Авиабаза Авор?! Но… это же Центральная Франция! Эти твари уже под Парижем?! Не может быть! Это какая-то ошиб…

Он замолк, встретив взгляд глубоких карих глаз и утонув в нем без остатка. Эта таинственная женщина завораживала и туманила мысли одним движением своих густых ресниц. А уж когда она начинала говорить…

– Уверяю вас, Жак, никакой ошибки здесь нет, – гостья наклонилась ближе, и полковник уловил сладкий аромат ее тела. – Нужно нанести ракетный удар по этим координатам, я вас очень прошу… – последние слова она произнесла с таким томным придыханием, что у командира части сердце пропустило пару ударов и забилось втрое чаще.

– Н…но как? – прошептал он. – До нее более трехсот километров… Это же вне радиуса…

– Я абсолютно уверена, что у вас есть нужные для этого боеприпасы, – певуче пропела кареглазая. – На днях вам поступили новые оперативно-тактические ракеты, их радиуса действия как раз хватает для поражения цели. Они уже загружены в пусковые, осталось лишь дать команду на запуск…

– Д…да, к…конечно... – полковник нерешительно подошел к радисту, сидевшему с таким же остекленевшим взглядом. Напротив него стоял, не сводя своих ярко-зеленых глаз, спутник такой притягательной гостьи.

Она подошла сзади, цокая по дубовому полу своими высокими каблучками. Склонилась и томно шепнула на ухо:

– Родина ждет вашего приказа, господин полковник… и я тоже жду вашего приказа… отдайте же его…

Все дальнейшее было как в тумане. Еле ворочая пересохшим языком, сквозь шум в ушах и бешеное сердцебиение полковник продиктовал координаты, назвал свой код допуска, подтверждающий полномочия на запуск и отдал команду. После чего бессильно опустился на колени. Таинственная гостья уже неслышно, под гул взлетающих ракет, шагнула к нему и обхватила его голову. С трудом сфокусировавшись, полковник увидел символ, выгравированный на броши. Линии и круги, образующие сложный узор, с надписью по его краю. Именем на древнем языке, которое вызывало дикую боль при одной лишь попытке его прочесть. Чуть подняв еле мутный взгляд, он уставился в… нет, уже не карие – но темно-багровые, нечеловеческие глаза. Глаза демона. Запоздалое озарение пришло к нему одновременно с резким поворотом головы. Хрустнули позвонки, и полковник обмяк – одновременно с радистом, которому свернул шею второй демон – инкуб Особого легиона.

Оба вышли из кабинета и направились к лестнице, ведущей вниз. Когда они начали спускаться, входная дверь распахнулась и в здание ворвалась группа солдат. Они направили винтовки на визитеров, заставив их замереть на миг.

– Военная разведка! Опустить оружие! – У брюнета в руке возникло удостоверение. – Я майор…

– Руки! Замри и не дергайся! Кто ты такой, черт возьми?! Ваши никого не отправляли! – Одновременно с окриком сержанта послышались щелчки предохранителей и лязг затворов.

Спутница брюнета бешено полыхнула взглядом, напрягая все силы, но людей было много. Слишком много, чтобы удержать морок. Первым изменился цвет глаз, заставив ближайших армейцев отшатнуться в страхе. Грохот первых очередей заглушил треск разрываемой юбки, из-под которой вырвался длинный, похожий на кнут, хвост с пилообразными шипами на конце. Уклоняясь в отчаянном прыжке от потока пуль, демоница обвила хвостом шею ближайшего солдата, срезав ему голову вместе со шлемом прямо в полете. После чего выбила раму вместе со стеклом, вылетев из здания через оконный проем. Инкуб же выхватил пистолет и укрылся за углом, отстреливаясь от армейцев. Его серьезно достало первыми выстрелами, и он пытался затянуть раны, копя силы для спасительного рывка наружу.

Ему не дали этого сделать. Сразу три шипящих цилиндра подкатились к ногам инкуба и спустя половину секунды взорвались, нашпиговав его осколками. Покачнувшись, тот безжизненно рухнул на дощатый пол.

Демоница, суккуб Особого легиона, парой прыжков оказалась рядом с «Мерседесом». Располосовав когтями лицо одному из армейцев, бывших рядом, она прыгнула внутрь. Пули забарабанили по бронированному кузову и стеклам, сразу покрывшимся сеткой трещин. Взревев мотором, седан развернулся и рванул к КПП, набирая скорость. Выбежавший навстречу караульный высадил весь магазин в капот и лобовое стекло, пробив его в паре мест. Разнеся в щепки шлагбаум, автомобиль, разбрасывая шинами гравий, помчался прочь, во мглу. На юг, навстречу ползущей Пелене, под отсветы летящих к цели ракет.

А где-то в трехстах километрах к западу под первыми взрывами уже крошились в щебень бетонные капониры, одна за одной разлетались в радиоактивную пыль хранящиеся в них ядерные боеголовки французского ядерного арсенала, горели на взлетных полосах «Миражи» – носители уничтожаемых ракет. Заправщики лопались, заливая все вокруг горящим керосином, заживо сгорали пилоты и технический персонал. Авиабаза Авор была полностью уничтожена за четверть часа, а вместе с ней – то немногое, что могло хоть как-то замедлить расползающуюся по Европе тьму.

(Ссылка на продолжение будет в комментариях)

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

Они вышли наружу, увидев Ларана, осматривающего свое оружие. Ворон же выклевывал кусок мяса из ближайшего трупа, которых явно прибавилось за время отсутствия Хорса. Итальянец повернулся и коротко взмахнул рукой, приветствуя богатыря в броне. Аркуд ответил ему тем же жестом, после чего повернулся, указав на вершину ближайшей горы.

– Вон там… видишь, где кончается фуникулер? Чуть левее, как ориентир, старинная каменная башня?

– Только не это… – помрачнев, вздохнул Ларан. – Ты же ведь не серьезно, так?

– У нас боевая задача, – твердо отчеканил Аркуд, неприязненно покосившись на итальянца. – Ее нужно выполнить любой ценой.

– Так выполняй, кто мешает? – хмыкнул снайпер. – А я не самоубийца, хватит с меня…

– Без тебя это будет сложнее, – поморщился Аркуд. – Нужно действовать вместе, и тогда…

– И тогда мы все сдохнем! – сорвался Ларан на крик. – Ты совсем из ума выжил?!

– Объясните мне уже, что там такого на вершине этой горы! – непонимающе воскликнул Хорс. – У нас вроде как была боевая задача обеспечить охрану Врат, пока их закрывают другие боевые группы, разве нет?

– Все так. Но у итальянца было побочное задание. И он знает, о чем я. Потому как у меня точно такое же, – туманно ответил Аркуд.

– На вершине этой горы преторий, – устало произнес снайпер. – И там прямо сейчас легат, по видимости, одного из пехотных легионов, прошедших Вратами. Я лично наблюдал его в бинокль полчаса тому назад, хоть и нечетко, на грани видимости.

– Высший… у вас задание от своих командорств на уничтожение Высшего! – озарило догадкой Хорса.

– Да. И – я повторюсь – это самоубийство, – категорично отрезал Ларан.

– Это наш шанс уйти, если все получится! – парировал Аркуд. – Оруженосец, напомни, что происходит при смерти Высшего?

– Ну, если исходить из записей в древних летописях и еще более древних источников времен эпохи Огня, полученных нашими разведчиками в Абаддоне… – Хорс чуть замялся, подбирая слова. – В общем, так как Высшие, в отличие от Низших – это энергетические сущности, пребывающие в двух ипостасях – в условном человеческом облике, либо в истинном демоническом...

– Давай покороче, времени мало, – нетерпеливо подогнал его Аркуд. – Азы некогда слушать. К сути.

– Ну, в общем… в момент смерти Высшего вся энергия, заключенная в нем, разом высвобождается. Насколько я помню, гипотетические расчеты Ордена дают оценку для шестого ранга, к которому относится легат – в диапазоне от килотонны тротилового эквивалента до…

– Вот! Как по мне – так весьма неплохой фон для нашего отхода, – перебив его, усмехнулся Аркуд. – Особенно учитывая разрыв цепей управления когортами и последующую неразбериху.

– Так, а я тут причем? – делано пожал плечами Ларан. – Ты инициатор, ты и действуй. Лично я уже несколько раз пожалел, что спас тебя, да и этого недорыцаря, – он мотнул головой в сторону Хорса.

– Недорыцаря? – уточнил бородач. – Парень, так у тебя проявился Дар? То-то чувствую, что в тебе что-то изменилось… Какая у тебя способность?

– Лучше тебе даже не знать, – хмуро процедил Хорс, поежившись от недавних воспоминаний. – Просто не подходи ближе пары метров, пока не освоюсь.

Аркуд заинтересованно хмыкнул, но развивать тему не стал, вернувшись к прежней:

– Что ж, в таком случае, поведай-ка нам, брат-рыцарь: если ты не собираешься выполнять поставленную задачу, то зачем до сих пор таскаешь за спиной кейс со спецпатронами?

– Да хотя бы – потому что каждый из них стоит как боевой самолет! – нервно огрызнулся снайпер. – Тебе-то что за дело до моих тягостей?

– Мне есть дело, – Аркуд пристально вгляделся в итальянца. – Я вижу перед собой не просто рыцаря, а воина, чье желание выжить сейчас борется с амбициями и жаждой славы. С желанием стать первым демоноборцем за много веков, уничтожившим Высшего. Я вижу, ты понимаешь – звезды сошлись именно так, что именно у тебя есть реальный шанс это сделать – и остаться в живых. Мы почти на границе области Смерти, еще час – и придется активировать «Обереги». С печальными для всех последствиями. До претория с ближайшей удобной огневой позиции более трех километров. Слишком далеко для меня. Я не смогу обеспечить прямое попадание из имеющегося оружия и гарантированно ликвидировать цель. Ты же – сможешь.

Наступила тишина. Хорс и Аркуд смотрели на Ларана, ожидая его решения. Даже Унгус прекратил клевать мертвые тела и обратил не по-птичьи умный взгляд на своего хозяина. На лице снайпера, обычно надменном и невозмутимом, проступала буря охвативших его противоречивых эмоций.

– А ты хитрее, чем кажешься, – неприязненно процедил итальянец, тем самым признавая, что слова рыцаря упали на благодатную почву. – Ты прав, такой шанс выпадает лишь раз, да и то далеко не каждому. Записать на свой счет Высшего… это многого стоит. Возможно, даже самой жизни. Вижу, что у тебя уже есть план. Выкладывай, пока я не передумал.

Аркуд, облегченно выдохнув, опустился на одно колено и обвел кружок в слое пепла.

– Вот здесь – преторий. Ты займешь позицию тут, на восемь часов от него, в трех с половиной километрах – богатырь ткнул пальцем в пепел, обозначив положение снайпера. – Ближе не получится, область Смерти ширится с каждой минутой, можешь не успеть отойти. Мы же с Хорсом расположимся вот здесь, с фланга предполагаемой ответной атаки на твой выстрел. – Аркуд сделал еще одну пометку. – Если все пройдет гладко, преторий сметет взрывом вместе с вершиной горы, мы встретимся здесь и, пользуясь неразберихой, уйдем на юго-восток, к Альпам. Если же что-то пойдет не так… Я накрою огнем контратаку с фланга, и дам тебе время на отход. Хорс возможно, тоже спасется – если ему повезет. Ваш маршрут отхода будет аналогичным, но скрыться без меня станет гораздо проще. Такой план тебя устраивает?

Ларан после паузы, еще раз оценив и взвесив риски, медленно и неохотно кивнул. Хорс тоже коротким кивком выразил свое согласие с предложением Аркуда. Унгус пронзительно, как будто недовольно, каркнул и взлетел вверх, описывая круг над деревушкой.

– В таком случае – за дело! – подытожил богатырь. – Ларан… удачи. Не промахнись.

– Уж постараюсь, – невесело усмехнулся тот. – Но у меня все равно плохое предчувствие. Уже жалею, что согласился. Все-таки опасное вы дело затеяли.

– Вся наша жизнь – риск во имя человечества, – напомнил Хорс. – Помните слова клятвы? «Клянусь уничтожать Тьму и ее порождения, нести свет во тьме и отдать свою жизнь во славу Ордена!» Все долгое обучение, знания, навыки и опыт – все было нужно именно для этого самого момента!

– Парень, сделай одолжение, избавь меня от этих высокопарных орденских фраз, столь же шаблонных сколь и лицемерных, – скривился итальянец. – Проясню ситуацию. Я рискую не для человечества, провались оно в бездну. И даже не для вас. А лишь для себя – пытаясь выжить, потому как вижу зерно здравого смысла в плане и доводах этого верзилы. Ну и немного славы мне не помешает, – ухмыльнулся Ларан. – А если вдруг что пойдет не так – я снова стану сам по себе. Без обид.

Он активировал адаптивный камуфляж «Спектра», развернулся и скрылся в густом пепельном полумраке, почти сразу исчезнув из виду.

– Вот же высокомерный щегол, – прокомментировал по-русски Аркуд услышанное ими от итальянца. – Надеюсь, стреляет он так же хорошо, как бахвалится своим эгоизмом.

– На Ларана вся надежда, – согласился Хорс. – Без его навыков и субъядерных патронов нам не добраться до легата…

Аркуд лишь загадочно и выразительно хмыкнул, уже двигаясь вместе с Хорсом к своей позиции. Оруженосец одобрительно кивнул, оценив небольшую площадку, прикрытую с трех сторон массивными каменными валунами и невысоким, но густым кустарником. Отсюда открывался неплохой вид на пологий южный склон нужной им горы, поросший редким ельником. Самой вершины с этой точки видно не было – однако она должна была неплохо просматриваться с огневой позиции Ларана. Хорс бросил взгляд на «Оберег». Семьсот метров до границы области Смерти. – «Уже шестьсот девяносто», – поправил он сам себя. – «Нужно сделать дело, и поскорее убираться отсюда». – Как будто услышав его мысли, ожила гарнитура рации:

– Я на позиции. Цель наблюдаю четко. Сигилов на одежде не вижу, но это явно легат. Отдает указания через мортусов, видимо, командиру одной из когорт. Кроме него, в претории минимум пара десятков сангусов, до одной полной центурии охраны и несколько инкубов Особого легиона. Это только те, кого я видел. Наверняка их больше. Дистанция три-четыреста. Минутная готовность к стрельбе.

– Аркуд, принял, – отозвался рыцарь в «Джаггернауте». – Готовлю позицию к бою. По готовности сообщу.

Закончив фразу, Аркуд щелкнул рацией, отключая микрофон, и знаком показал Хорсу сделать то же самое. Оруженосец непонимающе уставился на него, но указание выполнил.

– Зачем? – почему-то шепотом произнес он.

– Итальянцу не обязательно знать про некоторые из моих игрушек, – хитро прищурился бородач. И открыв грузовой контейнер на спине, вытащил нечто, похожее на противотанковый гранатомет. Замысловатая руническая вязь, в нарушение норм и правил Ордена выгравированная по внешнему ободу оружия, наводила на мысли, что оно было одним из его любимых, раз уж его владелец решился на такой своеобразный тюнинг. Присев на одно колено за выбранной им скалой, Аркуд отстрелил демпферы отдачи на голенях. Двутавровые штыри глубоко вошли в каменистую землю, дав хорошую точку опоры.

– Это же… – Хорс ошарашено смотрел на рыцаря, невозмутимо готовившегося к бою. – Неужели это…

– Давай я вас познакомлю, – усмехнулся богатырь в броне. – Малышка, это Хорс, славный малый, немного тугодум, но это лечится! Хорс, знакомься – это моя любимица, Яра, горячая штучка! Когда Аркон одобрил мою просьбу и разрешил взять ее на операцию, но при этом – выдав задачу на ликвидацию Высшего – я ни секунды не сомневался!

– Ээээ… я просто уточню… Ты назвал женским именем переносной ракетный комплекс типа «Деус», оснащенный тактическим ядерным зарядом, и… разговариваешь с ним?

– Яра, не слушай его, он просто мне завидует, – Аркуд любовно погладил тусклый матово-черный бок оружия. Глядя на рыцаря, Хорс невольно задумался, одними ли поглаживаниями ограничивались их «отношения» в оружейной.

– Не хотелось бы обижать твою, гхм… боевую подругу, но она, похоже, нам не понадобится, – задумчиво почесал подбородок Хорс. Пара килотонн конечно лишней не будет, но преторий не в прямой видимости, да и дальность у «Деуса» – всего пара километров. Как я помню из оружейных методичек – плата за компактность и точность. К тому же всю работу сделает Ларан…

– Или щегол налажает, а нам разгребать последствия, – оборвал его Аркуд. – Мы здесь для подстраховки, не забыл? В любой момент что-то может пойти не так…

Поток еле слышной, на грани змеиного шипения, итальянской брани, прервал фразу рыцаря. Спохватившись, они включили свои микрофоны.

– Что случилось? – встревожено прошептал Хорс, вглядываясь во мрак. – Тебя обнаружили?

– Сплюнь, идиота ты кусок! – немедленно отозвалась рация. – Было б так, я бы уже с вами двумя не беседовал! Но сангусов стало меньше – новости о недавнем бое в деревушке видимо дошли до легата! В своей спеси он сам не придал им должного значения, и по-прежнему на виду, но меня уже ищут! Как и вас!

– Мы готовы. Отработай по цели, и уходим, – вклинился Аркуд в тираду итальянца.

– Если б все было так просто! – злобно огрызнулся снайпер. – Из двух патронов один уже протух, изотоп короткоживущий, а кейс не справился с охлаждением! Второй патрон при проверке дал значение, граничащее с подкритической массой! Про штатную одну десятую килотонны можно забыть, хорошо, если половину мощности выдаст при детонации!

– Если легат до сих пор не перешел в истинный облик и пребывает в человеческой ипостаси, то ему хватит и этого, – уверенно заявил Аркуд. – Хватило б и длинной очереди в упор из моей роторной пушки, но это уже не точно. Судя по имеющимся источникам, свои физические повреждения Высшие регенерируют почти моментально. А вот ущерб, нанесенный световым и иным излучением, в силу своей природы они должны переносить хуже, гораздо хуже.

– «Должны?!» Я бы рассуждал так же, если бы не лежал, прячась от сангусов под чахлым кустом в паре сотен метров от области Смерти! – ядовито прошипел Ларан. – Если бы мог, уже б ушел, не полагаясь на случай и твои догадки! Но теперь, раз уж влез в это дерьмо по уши, придется стрелять! А теперь оба заткнулись! Три! Два! Раз!

В наушнике Хорса еле слышно хлопнул выстрел снайперского «Калибурна», пославшего спецпатрон к своей цели. Спустя секунду раздался радостный возглас Ларана:

– Цель поражена! Попадание в торс, правую руку оторв…

Дальнейшие слова заглушил дошедший до них рокот мощного взрыва. Небольшая каменная башня рядом с преторием разлетелась обломками, оставив кривой огрызок, торчащий на фоне темного неба. Ударной волной качнуло лес, несколько деревьев упало. Вершина горы скрылась в пыли, поднятой взрывом. Аркуд, напряженно вглядывающийся вдаль, прокричал в рацию:

– Ларан! Статус цели!

– Я же сказал! Цель поражена! Ты взрыв не видел?! – злобно выплюнул итальянец. Судя по его дыханию, он пытался покинуть огневую позицию, прижимаясь к самой земле.

– Не видел! Хилый хлопок на сорок тонн тротила, что я видел – действие твоего же патрона! Должно быть в двадцать-тридцать раз мощнее! Цель – не поражена!!

– Твою мать!! – до Ларана дошло сказанное Аркудом. – Ухожу в отрыв, прикрой огнем, как условились!

– Легат наверняка тяжело ранен, главное – оторваться от сангусов! Делай крюк и заходи на меня, отсеку погоню огнем!

Рыцарь, не опуская гранатомета в другой руке, приподнял ствол выскочившей из пазов «Джаггернаута» роторной трехстволки. Оружие щелкнуло и начало раскручиваться. Боевые системы бронекостюма начали поиск врагов в зоне поражения. И тут Хорс, залегший с «Арчем» за одной из скал, увидел нечто, разом изменившее всю картину боя.

Из пыльного облака, скрывшего развалины претория, с дымным шлейфом вырвался огромный демон, не менее десятка метров в высоту. Раскаленная чешуя взбешенного исчадия светилась ярко-алым, огромные когти срезали мешавшие ели и сосны, как траву. В звериных глазах, потерявших всякую человечность, багровым огнем горело адское пламя. Издав яростный рев, от которого Хорса бросило в холодный пот, он ринулся вперед, избрав целью Ларана. Земля за ним горела, камни лопались от нестерпимого жара, а уцелевшие деревья вспыхивали, как спички.

– Их было двое!! – цепенея от ужаса, выкрикнул оруженосец, понимая, что видит перед собой. Высшего в истинном облике. Архидемона, воплощенную, концентрированную смерть. Чистое зло.

– Ближе… еще ближе… ну Яра, любимая… не подведи… – прошептал Аркуд, захватывая цель. И до хруста выжал спуск.

Ракета с шипением вырвалась из ствола и устремилась к цели. Аркуд рывком закинул оружие обратно в контейнер за спину и прикрыл руками голову.

– С километр до эпицентра! Хорс, прижмись к земле и держись что есть сил!

Оруженосец внял приказу и забился за скалу, стараясь слиться с землей. И вдруг, на бесконечно долгий миг, стало светло. Нестерпимо светло. Хорс ткнулся лицом в землю, но все равно видел больно бьющий по глазам свет, даже сквозь плотно сжатые веки. А потом свет исчез, и земля встала дыбом, подбросив оруженосца на добрый метр вверх. Поток сжатого воздуха, пришедший секундой позже, с чудовищной силой ударил в окружавшие их скалы, ломая, выворачивая и унося крупные валуны. Лес позади склонился, как от ураганного ветра, и вековые деревья легли веером от эпицентра, не выдержав мощи взрыва. Хорс, ударившись об обломок скалы, потерял сознание на минуту.

Придя в себя, он окинул мутным взглядом окрестности. Прямо на горном склоне, чуть севернее, вставал дымный гриб ядерного взрыва. Первый в этой войне – но наверняка не последний. Пелена, истончившаяся от ударной волны, уже затянула брешь, и низкие пепельные тучи вновь скрыли солнце. От архидемона не осталось и следа – мощности заряда все же хватило для его уничтожения. Хорс встал, пошатываясь. Обгоревший «Джаггернаут» Аркуда стоял все там же. Лишь отчасти защищенный скалой, он принял на себя мощь сдвоенного взрыва сполна. Оруженосцу только с третьей попытки удалось приоткрыть заклинившее, обжигающе горячее забрало бронешлема.

– Как мы его… парень… да?... – прошептал одними губами рыцарь. Его борода, волосы и брови почти целиком сгорели, оставив лишь скрученные от жара редкие пряди. Запах паленых волос заглушался другим – запахом жареного мяса. Аркуд медленно горел, мучительно умирая в своем бронескафандре.

– Аркуд! Нет!! – Хорс попытался вытащить рыцаря наружу, но не смог. Электроника «Джаггернаута» была мертва, сервоприводы не работали, отдельные детали спеклись от жара в единое целое. Хорс беспомощно оглянулся, чувствуя, как накатывает отчаяние.

– Не… грусти, брат… – слова давались богатырю с немалым трудом. – Я выполнил боевую задачу… и теперь могу уйти… с честью… – он застонал от невыносимой боли. – Сквозь тьму… к свету…

Взгляд Аркуда остановился на Хорсе и потускнел. Мышцы лица, сведенные от боли, расслабились и жизнь покинула могучего богатыря. Оруженосец сквозь душившее его горе и слезы прикрыл глаза своему брату по оружию, которого едва успел узнать и тут же потерял в бою. Рухнув на колени, он разрыдался от бессилия.

Услышав сзади шорох, Хорс рефлекторно перекатился, вскидывая автомат. Но это был всего лишь ворон итальянца, каким-то чудом переживший взрыв. Устроившись на обломке скалы, он хрипло и печально каркнул, не сводя пристального взгляда с оруженосца.

– Ларан, как слышно? – безуспешно воззвал он в гарнитуру рации, вспомнив про снайпера. – Ты жив? Ларан?!

– Сам, – каркнул вдруг Унгус голосом своего хозяина, глядя на Хорса. – Сам. По себе.

Оруженосец потрясенно уставился на ворона, вдруг вспомнив, что они умеют, как и попугаи, имитировать человеческую речь. Но ворон, похоже, вполне осознавал, что именно говорит.

– И что теперь? – обратился он к ворону, понимая, как глупо это выглядит со стороны. Но других советчиков у него просто не осталось.

– Пррочь, – каркнул ворон. – Пррочь, пррочь! – Птица взвилась в воздух и начала описывать круги над Хорсом.

Оруженосец, оглянувшись в последний раз на брата-рыцаря, замершего навеки внутри обгоревшего «Джаггернаута», подхватил автомат и решительно зашагал прочь, на юго-восток, к белеющим вдали горным шапкам альпийских вершин. Он выживет и отомстит. Обязательно отомстит. За Аркуда. За Ларана. За всех его братьев, отдавших сегодня свои жизни во имя великой цели. Его взгляд ожесточился, ощетинившись мрачной, смертельной решимостью. Позади идущего оруженосца на земле четко проявлялись следы. Овалы черных, безжизненных проплешин – там, где ступала его нога. Страшный черный туман струился из глазниц и стекал с ладоней Хорса, пожирая жизнь вокруг. Спустя минуту оруженосец исчез в багровой мгле, а налетевший пепел укрыл под собой мертвую землю.

(Ссылка на продолжение будет в комментариях)

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

– Вижу сигнал маячка! – вдруг воскликнул Гавран, глядя на свой тактический дисплей. – В паре километров отсюда, одиночный засвет, двигается…

– Идет на северо-запад, – уверенно закончил за него Велес, бросив короткий взгляд на карту. Явно одиночка, избегает дорог, как и мы. Наверняка движется на соединение со своей боевой группой, одному ему в Женеве делать точно нечего. Нам в ту же сторону. Привал закончен, выдвигаемся!

Рыцари, не тратя ни одной лишней секунды, покинули лесную полянку и устремились вниз по склону сквозь заросли. Гавран, у которого не было активного экзоскелета, пыхтел чуть сзади, с трудом выдерживая темп. Велес, Аль-Каум и Мара, растянувшись цепью, бежали, высматривая врагов в густом подлеске. Гончих и легионеров, к счастью, поблизости не было. Кусты стали редеть, и неожиданно закончились крутым обрывом. Велес еле успел затормозить, чуть не угодив вниз. Мелкие камешки застучали по осыпи, скатываясь по ней на кроны растущих внизу елей. Чуть левее из зарослей выбежала Мара, скорее всего уже заранее зная, что увидит, как предполагал Велес. Он хорошо запомнил ее жест в самолете, да и то, как она сбила его с ног перед атакой драконума. Четыре секунды. – «Ее Дар – видеть грядущее, но предел – четыре секунды. С таким навыком сбивать стрелы в полете наверняка гораздо проще», – хмыкнул он про себя.

Справа выскочил Аль-Каум, тоже чуть не свалившись вниз, но в последний момент, извернувшись каким-то кошачьим движением, все же остался на кромке обрыва. Сержант-командор кинул взгляд на нарукавный дисплей – метка была уже в сотне метров и двигалась как раз вдоль нижнего края осыпи.

– Велес, сзади!!

За следующую секунду произошло многое. Рыцарь повернулся, увидев Мару с каким-то бешеным взглядом, успел удивиться, что она окликнула его голосом, а не жестом, как обычно, вспомнил про отстающего бойца и даже начал:

– Гавран, сто…

Тут в него врезался уже набравший приличную скорость Гавран, и оба воина, не удержавшись, кубарем покатились вниз по каменистой осыпи. Мара и Аль-Каум, рванувшие навстречу, не успели всего пару шагов. Мара, замерев на пол-секунды, как будто ушла в себя. После чего ее глаза в ужасе расширились, и она рыбкой, не щадя себя, прыгнула вниз, разворачиваясь уже в полете. Аль-Каум, понимая, что она увидела нечто страшное, устремился за ней, скользя в туче мелких камней по почти отвесному склону. Еще через пару секунд, подняв клубы пыли, все четверо одновременно оказались внизу и вскочив на ноги, выхватили мечи.

На бесконечно краткий миг, сквозь оседающую пыльную взвесь, четыре пары глаз с каждой стороны встретились взглядами. Четверо рыцарей Ордена – и тройка сангусов, ведущих пленного. Мечи демонов тускло мерцали, готовые собрать кровавую жатву. Все – и люди, и нелюди – на мгновение опешили, взвешивая свои шансы выжить в ближайшие несколько секунд. И, опережая чье-либо движение, могущее вызвать бойню со множеством павших, но без победителя, на горном склоне мощным эхом разнеслось:

– Duellum Honoris!!!

Напрягшиеся было для броска вперед демоны замерли, как будто не веря своим ушам. Велес, уже войдя в боевой режим, с лихвой использовал это время для оценки ситуации. Сангусов было трое, один из них, судя по пометкам на кирасе рядом с сигилом – декурион, то есть опытный и сильный воин. Двое других тоже явно не выглядели легкими целями – вся троица была уже в зрелом возрасте, а это означало не менее трех веков непрерывных боевых тренировок. Четвертый в их группе был человеком – дрожащие руки, испуганный, затравленный взгляд… – «Пленный, явно не из Ордена, но с нашим «Оберегом»… Странно», – Велес кинул взгляд на своих. По сути, силы были равными. «Гавран в предстоящей схватке не протянет и пары секунд, дальше бьемся один на один», – прикинул он расклад. Все выходило плохо, очень плохо. Если любой из трех оставшихся рыцарей даст слабину, то дальше сангусы получают превосходство и режут всю боевую группу на куски. Если же кто-то из сангусов не устоит, то рыцари, скорее всего, все-таки одолеют их. – «Но какой ценой…», – мрачно подумалось Велесу. – «При наилучшем исходе Гавран – мертв, остальные – изранены и едва держатся на ногах. Для следующей же группы демонов мы станем легкой добычей… Единственное, что их сдерживает – нежелание вступать в бой с неясным для себя итогом и, возможно, переоценка воинских навыков Гаврана». Его дальнейшие мысли прервал рык декуриона, отошедшего от немого изумления:

– Да как ты посмел, полукровка! Вызвать меня, декуриона, на Суд Чести?! Да в тебе нет чести ни на йоту, ты не ровня мне! Не сангус!! Ты даже не Низший!! Жалкий червь!! Я лично вырежу твой поганый язык с корнем!! – декурион, прожигая взглядом Аль-Каума – произнесшего ритуальную фразу – буквально исходил ядом и ненавистью, рыча сквозь стиснутые клыки.

– Демон! Ты узнаешь этот клинок? – Аль-Каум перешел на латынь и, не обращая внимания на дернувшихся было сангусов, подчеркнуто медленно вытащил второй меч из-за спины. Сталь Абаддона тускло сверкнула в багровом полумраке. И вторя ей, багровым зажглись глаза декуриона – он узнал. Узнал сигил своего клана на клинке. Уставившись на меч неверящим взглядом, он даже отступил на шаг.

– Ты… ты… – десятник сангусов не находил нужных слов.

– Да. Я тот, от чьей руки пал Драко Волатус, – медленно и весомо изрек араб. – Тот самый Драко Волатус, воспетый в легендах и прославивший твой клан в веках. Наша битва была тяжелой, и лишь его почтенный возраст позволил мне выйти из нее победителем.

– Ты лжешь, храмовник! Ты не достоин Суда Чести! Наверняка ты завладел клинком моего давно павшего сородича, разграбив его родовой склеп! – сангус взъярился не на шутку. – Твоя смерть будет столь же долгой, как тьма над вашим жалким миром!

– Он сам вызвал меня на Duellum Honoris, – парировал Аль-Каум, и в его голосе зазвучала сталь. Он медленно провел острием по ладони, ноздри сангусов возбужденно расширились, почуяв сладкий запах. – И после победы, израненый и при смерти, я вкусил его крови. И выжил. И исцелился. И часть его теперь во мне. Его кровь течет в моих венах, он направляет мои движения, и я ношу его клинок по праву. Ты чувствуешь это, ты чуешь кровь своего сородича, и не можешь не признать сего, – Аль-Каум пронзительным и непреклонным взглядом встретил полыхающий злобой взор декуриона. – А теперь, зная то, что знаешь, скажи мне еще раз, глядя в глаза, демон: достоин ли я того, чтобы бросить тебе вызов чрез Duellum Honoris?!

– Да будет так, – после паузы, показавшейся вечностью, нехотя процедил десятник сангусов. – Как твое имя, храмовник? Пожалуй, я даже упомяну тебя в своих записях, когда возвышусь, и мое имя станет легендой.

– Мое прежнее имя не имеет значения, – ответил араб, снимая с плеча и откладывая в сторону орденский автомат. Остальные рыцари и сангусы тоже немного расслабились и опустили клинки, понимая, что бойня откладывается. – Мои братья знают меня как Аль-Каум, я получил это имя от прежнего славного воина, павшего в битве с прислужниками Тьмы. Тот получил его от предыдущего, и так далее, от зари времен. Как твое имя, демон? Пожалуй, я оставлю о тебе пару строк в своем дневнике, дабы будущие поколения воинов Ордена знали, к чему приводит излишняя спесь и гордыня.

– А ты начинаешь мне нравиться, храмовник, – усмехнулся сангус, снимая кирасу, чтобы увеличить свою подвижность. – Достойный ответ, как будто сам Драко изрек его, воскреснув на мгновение из Бездны! Посмотрим, так ли ты хорош в бою, как он! Мое имя Сагот Манибус, и да начнется Суд Чести!

– Да начнется Суд Чести! – вторил ему хор голосов.

Противники ступили внутрь импровизированного круга радиусом в шестнадцать шагов, по краям которого с одной стороны расположились сангусы, а с другой – рыцари Ордена. Аль-Каум был в «Спектре», но с отключенным активным режимом экзоскелета, автомат и метательные ножи он положил на камни, вне поля битвы. В каждой руке он держал по клинку. Сагот же избавился от всей брони, оставшись лишь в шелковой багровой рубахе и плотных кожаных штанах. Бросив взгляд на араба с двумя мечами, декурион на миг как будто задумался, не взять ли и ему второй клинок в левую руку. Но в итоге не стал, вместо того забрал у одного из своих воинов плащ и накинул его на левое плечо. Воины, выставив клинки перед собой в среднюю позицию, медленно и одновременно двинулись против часовой стрелки, начиная прелюдию к смертельному танцу. Они шли по окружности, лицом друг к другу, запоминая каждую неровность и камешек на поле боя, оценивая противника и позволяя осмотреть себя наблюдателям во избежание нарушений экипировки и срыва поединка. Велес, наблюдающий за ними, не скрывал удивления – их движения были выверенными, пластичными и текучими, но при этом настолько синхронными, будто каждый воин изучал в зеркале свое отражение. Воистину, два этих отличных мечника были достойными противниками.

Совершив полный круг, рыцарь и демон начали сходиться. Велес, даже находясь в боевом темпе, все равно пропустил начало атаки сангуса – тот прикрылся плащом и внезапно ускорился, взорвавшись вихрем ударов. Враги сошлись со звоном клинков в танце выпадов, уклонений и пируэтов. Каленая сталь высекала фонтаны искр, каменное крошево и пыль летели в разные стороны. Спустя долгую секунду сангус отскочил назад. На лице Аль-Каума сочился кровью порез, орденский меч стал на пару сантиметров короче, лишившись острия. Плащ демона был разрублен в нескольких местах, но декурион не пострадал. Ощерив клыки, он закружил вокруг рыцаря, пытаясь зайти сбоку. Тот повторил его маневр, стремясь к тому же. Улучив момент, Сагот вновь атаковал длинной комбинацией рубящих, режущих и колющих ударов, стараясь найти брешь в защите Аль-Каума. Ложным полушагом вбок сагнус на миг ослабил бдительность рыцаря и «щелчком» – коротким кистевым ударом – достал его левое предплечье, все же пробив броню.

Бойцы снова разорвали дистанцию – на этот раз отскочил араб. Усилием воли он замедлил кровотечение, но рана была достаточно глубокой. Скоро потеря крови начнет сказываться на скорости ударов, и шансы Аль-Каума упадут. Велес, как и все остальные, прекрасно это понимал. Глаза остальных сангусов сверкали азартом – схватка обещала быть зрелищной. Аль-Каум беззвучно прошептал что-то и ринулся в атаку, раскручивая свои мечи в полупрозрачный ореол. Сагот, скинув плащ, перехватил меч в обе руки и слился с рыцарем в сумасшедшем по темпу поединке. Оба уже не пытались отойти, и атаковали друг друга, укладывая в каждую секунду более десятка ударов, парирований и уклонений. Более-менее различал их действия лишь Велес и пара сангусов, для остальных битва выглядела, как мелькание полос отточенной стали меж двух еле видимых от пыли и скорости силуэтов.

Противники понемногу смещались к краю арены – Сагот теснил Аль-Каума, стараясь прижать его к каменистой осыпи и лишить маневра. Велес окинул быстрым взглядом свой отряд. Побледневший Гавран, сжав в руках автомат и закусив до крови губу, напряженно наблюдал за схваткой. Он прекрасно понимал свои шансы в случае поражения араба. Мара же, казалось, полностью ушла в себя, смотря вперед остекленевшим взглядом. Велес осознал, что она тоже следит за поединком – но на четыре секунды вперед. Ее лицо вдруг ожесточилось – губы сжались в линию, а глаза сосредоточенно сощурились. Мара выверенным до микрона движением толкнула ногой небольшой булыжник, лежавший рядом. Камень размером с кулак прокатился пару метров и остановился среди таких же, валяющихся в изобилии вокруг. Сангусы, увлеченные схваткой, не заметили этого странного поступка воительницы. Мара еле заметно кивнула себе и перехватила клинок, явно приготовившись к чему-то. Велес последовал ее примеру.

Спустя пару секунд рыцарь и сангус оказались рядом. Декурион уверенно наседал – броня Аль-Каума окрасилась в алый цвет в нескольких местах. Но раны были резаные – араб вовремя парировал и отводил вторым клинком самые опасные выпады врага. Однако и сам не мог пробить защиту демона – мастерство сангуса не уступало, а скорость уже превосходила его собственную. Аль-Каум мог лишь наносить ему неглубокие порезы не выше локтя – но декурион вмиг их затягивал, не замедляясь ни на йоту. Несмотря на весь пыл битвы, оба прекрасно помнили положение каждого камня и ветки на арене, уверенно ступая среди разбросанных мшистых булыжников.

Сагот, проведя сложнейший каскад ударов, чуть приоткрылся – и Аль-Каум немедленно воспользовался этим, в длинном выпаде вогнав острие своего второго клинка в ключицу противника. Декурион блеснул клыками в плотоядной ухмылке – он все же поймал араба на наживку. Аль-Каум уже не успевал вернуться в защитную позицию. Вывернувшись так, чтобы клинок застрял в ране, демон молниеносным, заранее рассчитанным, обратным движением своего меча отсек арабу левую кисть. Клинок рыцаря упал на землю, звякнув вычурной рукоятью о камни. Сангусы кровожадно зарычали, предвкушая развязку поединка.

Аль-Каум, не обращая внимания на хлещущую из жуткой раны кровь, сжал уцелевшей рукой орденский меч и кинулся в последнюю, самоубийственную атаку. Сагот отбил несколько ударов и перенеся вес, сделал завершающий выпад, метя в сердце. Но под опорной ногой вдруг оказался камень, которого просто не могло там быть. Декуриона шатнуло в сторону, и смертельный удар прошел по касательной, вспоров рыцарю плечо, а клинок застрял меж костей. Мощный толчок опрокинул сангуса на спину и в следующий миг ему в шею уперся орденский клинок. Бритвенной остроты лезвие рассекло кожу и мясо, остановившись в одном волосе от шейных артерий. Сангус захрипел от хлынувшей в горло собственной крови, не смея даже пошевелиться. Малейшее движение – и его голова отделится от тела.

– Признай поражение свое, демон! – еле слышно процедил Аль-Каум. Его губы побелели от напряжения и нехватки крови.

– Убей меня, храмовник, – прохрипел Сагот из последних сил. – Суд Чести завершается лишь смертью!

– Не в этот раз, декурион, – рыцаря начала бить дрожь, но рука, державшая меч, пока оставалась тверда. – Со смертью твоей звание десятника к другому воину отряда перейдет. И начнется кровавая сеча. Я желаю сохранить жизни братьев всех своих. Лишь честь твоя и воля удержат остальных сангусов от мести… – Аль-Каум говорил все тише, явно слабея.

Велес и остальные рыцари подняли оружие и приготовились к битве, сангусы сделали то же самое. Декурион хрипел в луже черной дымящейся крови, но даже с приставленным к шее клинком не спешил с ответом, явно чего-то выжидая.

– Он ждет остальных… – вдруг еле слышно прошептал Гавран. – Здесь не все его воины…

– Коль смерти ты желаешь, да будет так… – изрек араб и надавил на клинок, перерезая артерию.

Черная кровь хлынула с новой силой, и Сагот в последний миг приподнял руки ладонями вверх, признавая свое поражение и отдавая себя на милость победителя. Араб убрал меч и обессилено упал на бок. К нему подбежал Гавран, чтобы остановить кровь. Декурион лежал на спине и хватал ртом воздух, регенерируя и сращивая артерии, мышцы и ткани за счет своих внутренних резервов. Тем временем за спинами двух сангусов его отряда выросло еще три силуэта. Все пятеро уже дернулись было в атаку, но Сагот властным жестом удержал их на месте. Спустя десяток секунд оба с трудом поднялись на ноги.

– Дарю всем вам жизнь до следующего заката! – злобно прорычал декурион, кипя от ярости и в полной мере осознавая свое унижение. – А затем я выверну наизнанку ваш жалкий мирок, но найду каждого! И быстрой смерти не ждите от меня!

– Не сомневаюсь я, что мы встретимся еще, – невозмутимо произнес Аль-Каум, все еще бледный, но уже уверенно стоящий без помощи Гаврана. – А теперь мы уходим. Уходим все. И он тоже, – араб качнул головой в сторону пленника.

– Он не полукровка! Не один из вас! – взвился Сагот, полыхнув бешеным взором. – Это моя добыча!

– Не все из нас вкусили крови демона и ценный Дар имеют, – парировал рыцарь. – У пленника вашего наш медальон, а посему он Ордена часть и брат наш. И мы его среди исчадий адских никогда не бросим! Исполни уговор, пред лицом смерти данный!

– Ты хитер и изворотлив не только в бою, но и в речи, – скрипнув клыками, процедил сангус. – Забирай пленника, так тому и быть. И береги его, ибо вскоре я явлюсь за своей добычей. А взамен я заберу клинок своего великого сородича, по недоразумению оказавшийся в твоих руках. Одной из которых я тебя лишил за эту дерзость.

Сагот подошел к лежавшему на земле мечу и поднял его. Убедившись еще раз, что это именно тот самый клинок, а не искусно выполненная копия, декурион удовлетворенно кивнул себе и продолжил:

– Пожалуй, я все же окажу тебе честь и в следующую нашу встречу ты погибнешь от этого клинка. Я доделаю то, чего не смог Драко – и буду носить его меч по праву.

Повернувшись спиной к рыцарям, декурион, больше не говоря ни слова, беззвучно растворился к багровом полумраке. Щелкнув для острастки клыками, пятерка сангусов развернулась и тоже исчезла в тенях. Велес облегченно выдохнул и подошел к пленнику, чтобы перерезать веревку на его запястьях.

– Ты кто такой? И что важнее, откуда у тебя наш «Оберег», парень? – поинтересовался сержант-командор.

– Меня зовут Алекс… – выдавил тот, еще не веря в свое спасение. – А прибор мне оставил один из ваших бойцов, ночью, в Женеве. Уж не знаю, случайно или нарочно. Но эта штуковина, там, на мосту, спасла мне жизнь. А потом чуть не угробила. Но это долгая история… Вы ведь меня здесь не бросите?

Велес не ответил, молча изучая парня и одновременно прокручивая все дальнейшие варианты действий. Явной обузой тот не выглядел, но о какой-либо скрытности уже не могло быть и речи. По факту в их маленьком отряде осталось всего два полноценных воина – Мара и он сам. Аль-Каум был сильно изранен, ослабел и потерял не меньше литра крови. Гавран скорее технический специалист, чем боец, и если бы Орден не кинул на Женеву все доступные ему силы – даже не попал бы в состав боевой группы. Боевой потенциал бывшего пленника Велес оценивать даже не стал, как пренебрежимо малый. О дальнейшем движении в таком составе в сторону Женевы не могло быть и речи. Это верная смерть.

– Надо найти укрытие и перевести дух, – определился сержант-командор. – Затем решим, что с тобой делать. Для понимания – наш отряд на боевой операции, спасение гражданских в наши планы не входит. Если бы не маячок на «Обереге», мы бы прошли мимо. Но все случилось, как случилось. Время покажет, к добру это или нет.

– Он… нужен. Не спрашивай, я не знаю ответа, – раздался за спиной голос Мары. – Наша встреча не случайна. Судьба плетет свои нити. И их концы теряются во мгле…

– Нельзя терять времени, друг мой, – араб тоже подошел ближе, опираясь на плечо Гаврана. – Демоны теперь ведают о нас, и что гораздо хуже, будут искать наш отряд с особым тщанием. К исходу дня нужно затаиться и запутать след. В ночи, под Пеленой, нам будет сложней десятикратно…

– Похоже, мы едины во мнении, – подытожил Велес. – Осталось лишь определиться, как указать Аркуду, Хорсу и Ларану, куда мы направились.

– Пометок оставлять нельзя, ни в коем случае, – решительно возразил ему Аль-Каум. – Сангусы – прирожденные охотники и следопыты, это их удел. Любая вещь, отметка или след – подсказкой им послужит. Подставим мы лишь братьев под удар. Сначала надо нам погоню сбить со следа. До сей поры они и мы – здесь сами по себе.

– Не могу не согласиться с твоей мудростью, хотя и тяжело принимать такое решение, – мрачно ответил сержант-командор после паузы. – Что же, собираемся и двигаем. Времени действительно очень мало.

Спустя пару минут, на поляне не осталось ни души. Лишь белесые хлопья пепла падали на залитую кровью землю. Солнце, скрытое Пеленой, неумолимо клонилось к закату. Где-то в лесной чаще рыскали стаи кровожадных гончих, вдали по шоссе, двигаясь к крупным городам, печатали шаг закованные в броню адские когорты, а небеса разрезали крылатые темные тени. Человеческий мир вслед за солнцем тоже клонился к своему закату. Пока не осознавая и даже не сопротивляясь нависшей над ним смертельной угрозе.

(Ссылка на продолжение будет в комментариях)