Кровь и Пепел - Вторжение. 32 - Наперегонки со смертью⁠⁠

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

Сагот Манибус – южная Франция, пятьдесят пять километров к юго-востоку от Женевы, полутора часами ранее

Еще на подходе к перекрестку Сагот понял, что это – то самое место и жестом приказал своим воинам остановиться. Тщательно вглядываясь в нечеткие следы, оставленные на пепле, он подошел ближе. Открыв дверь стоящей повозки, сангус втянул носом воздух, улавливая знакомые нотки. Кровь. Именно та, что нужна ему. Aurea sanguinem. До сих пор не верилось в то, что один из ее носителей мало того, что жив, так еще и попал к нему в руки, пусть и ненадолго. А уж испить Золотой Крови – обычный декурион не мог и помыслить о подобном… – «Старший декурион», – поправил он мысленно сам себя. – «Пора привыкать к новому званию».

Сразу после назначения командующим центурией Сагот созвал всех своих декурионов к преторию. Скоро стало понятно, что от его сотни осталось в живых немногим более половины – часть пала в Женеве и ее предместьях, еще два декурия сильно поредели при покушении на легата. До тех пор, пока из Абаддона не придет пополнение, в распоряжении Сагота было всего четыре неполных десятка. Остальные или оправлялись от тяжелых ран, или находились в свободной охоте, недоступные для немедленного призыва.

Сагот повысил опытнейшего из своих воинов, поставив того декурионом над десятком Маврааха. Один из сангусов декурия, ощерив клыки и не сдерживая ненависти, прошипел что-то про недостойного командовать центурией – наверняка этот наглец метил в декурионы после того, как Мавраах стал бы командиром. В следующий удар сердца он лишился обеих рук – Сагот был наготове и под накинутым на левое плечо и расшитым статусными глифами новым плащом уже держал свой второй меч, показательно убрав правую ладонь с основного клинка. Старший декурион специально не стал убивать мятежного сангуса сразу, лишив того возможности защищаться. Подрубив связки вторым ударом, Сагот заставил упасть непокорного на колени. И лишь затем, крутанув кистью клинок, завершающим молниеносным движением отсек голову. Каплевидный рубин на рукояти тускло блеснул багровым и тридцать с лишним сангусов синхронно выдохнули в изумлении – они узнали легендарный меч их предка, Драко Волатуса. Сагот удовлетворенно усмехнулся про себя, внешне храня невозмутимое выражение лица. С этим клинком его авторитет взлетит до тех высот, о коих Кахат, его бывший командир, мог лишь мечтать.

Недовольных больше не нашлось. Из четырех неполных декуриев Сагот составил три, распустив один и пополнив его воинами остальные. Обычно так не делалось – звенья сангусов были боевыми единицами, спаянными воедино веками схваток, и при потерях в декурии их командиры лишь добавляли свежую кровь – молодых и охочих до славы воинов. Но на войне многие правила перестают иметь значение и смысл. Сейчас старшему декуриону более всего была нужна скорость и управляемость.

Собрав своих воинов, Сагот повел их на юго-запад, к месту боя с храмовниками. Перед выходом он представил полукровку – бывшего храмовника – отряду, кратко пояснив его роль в задании и строго запретив убивать либо калечить человека. Он самолично и с удовольствием сделает это, но позже, когда тот перестанет приносить пользу. Предателей в живых не оставляют, невзирая на их заслуги и свершения. Наверняка полукровка и сам это прекрасно понимал, посему Сагот выделил звено из своего бывшего декурия с особой задачей присмотреть за храмовником, пресечь возможный побег либо уничтожить его при угрозе своему командиру.

Несмотря на все опасения старшего декуриона, что человек будет сдерживать темп отряда своей медлительностью и недостатком выносливости, тот двигался крайне быстро, ловко и стремительно обходя скалистые отроги, большими прыжками преодолевая крутые обрывы и глубокие расщелины. Его доспех явно обладал своей собственной силой, помогая владельцу. Проводя время со своими воинами за бокалами с ароматной молодой кровью в тавернах и постоялых дворах Абаддона, Сагот не раз слышал байки про крылатые боевые доспехи Первых, гибкие и не стесняющие движений, но при этом непробиваемые почти для любого оружия. Он всегда считал эти истории сказками, но при взгляде на храмовника внутри шевелилось чувство, что в древних сказаниях все же есть некое зерно истины. Хотя доспех храмовника по защите и прочим качествам явно и в подметки не годился тем, из легенд.

До места боя отряд добрался на исходе ночи. Сагот, узнав место, обошел окрестности и сразу же взял четкий след. Его сомнения в том, что он ложный и группа разделилась, отпали уже спустя пару лиг. Командир группы беглецов явно понимал, что сбить сангуса со следа невозможно, и спешил оторваться, пока это дозволяла временная фора. К середине дня, миновав несколько деревень и небольших городков, старший декурион обнаружил место их ночной стоянки. Четкость следов в пепельном слое указывала, что с момента ухода храмовников прошло не более двенадцати часов. У Сагота появилась уверенность, что удастся догнать беглецов еще до ночи – но уже спустя час она рассеялась. Храмовники, судя по ровному чистому прямоугольнику посреди занесенной пеплом и заваленной древесными стволами дороги, завладели повозкой и передвигались быстрее, чем раньше. Жестом подозвав полукровку, Сагот потребовал карту здешней местности. Тот совершил пару нажатий – и прямо на рукаве доспеха зажглось детальное изображение окрестностей, сделанное как будто с высоты парящего драконума. Старший декурион удовлетворенно качнул головой, отдавая дань уважения человеческим технологиям. Хорошо, что Вторжение произошло именно сейчас, а не парой веков позже. Кто знает, как бы все обернулось, учитывая нескончаемую людскую изобретательность.

Число дорог на карте и возможные варианты маршрута беглецов оставляли лишь призрачную надежду на то, что получится их быстро выследить. В отличие от лесных и горных троп, следы на этих широких каменных дорогах быстро затаптывались идущими вперед когортами легионеров. Сагот отметил безлюдную деревушку для сбора несколькими лигами восточнее и разделил отряд, отправив пару декуриев в разных, наиболее вероятных направлениях движения полукровок. К ночи его воины вернулись с нужными сведениями. Где-то дороги упирались в военные лагеря пехотных легионов, прочие же – заканчивались непреодолимыми завалами, и нигде не было следов боя, тел убитых легионеров или иных признаков присутствия храмовников. Оставался лишь один путь – на юго-восток, к горным перевалам. Хаурас, перед самым выходом на задание, дал Саготу сведения о приблизительном нахождении отрядов под началом других легатов – и старший декурион до последнего надеялся, что беглецы выберут иной путь. Но этим утром, распахнув дверь брошенной повозки, стоящей на перекрестке – окончательно уверился в своих худших опасениях.

– Бездна вас всех забери! – не удержался он. – Из всех путей надо было выбрать именно тот, что ведет к неминуемой гибели!

– Ты ведь их и собирался убить, разве нет? – храмовник-предатель, стоящий чуть поодаль, внимательно осматривал окрестности.

– Я не давал дозволения обращаться ко мне! – прорычал Сагот. – Знай свое место, полукровка!

– Мне твое дозволение и не нужно, – дерзко бросил ему в ответ тот. – Своими кровопийцами командуй. А ко мне, старший декурион, изволь обращаться по имени. Ларан, напоминаю, если вдруг забыл.

– Да как ты… – глаза Сагота опасно сузились и в них зажегся багровый огонь. Ладонь легла на рукоять меча.

– Смею, – перебил его Ларан. Убить меня можешь хоть сейчас, но не видать тебе тогда желанной цели как своих острых ушей. А я уже догадываюсь, где могут быть оставшиеся бойцы моей бывшей боевой группы.

– В твоем знании ни йоты пользы, – рыкнул Сагот. – Если они пошли через перевалы, то их уже режут на куски своими боевыми серпами Жнецы Первой когорты. Им неведома истинная ценность одного из беглецов.

– Они осторожны, иначе бы просто не выжили, – возразил ему храмовник. – Наверняка группа встала на ночлег и отдых, отправив вперед одного бойца на разведку. И если это та, о ком я думаю – то все они уже в курсе, что дальше не пройти. О Жнецах и их способностях Орден наслышан не меньше твоего.

– Это всего лишь догадки, – неприязненно хмыкнул старший декурион. – Хотя некий смысл в твоих словах есть. Но тогда им нужно искать другой путь…

– Другого пути поблизости нет. Или севернее, тоже через горы, но там перевалы выше, да и дорога дольше и сложнее. Или южнее, вдоль побережья, но там сплошь крупные города – Канны, Ницца и другие – как следствие, сейчас там развернулась кровавая бойня. Все кишит демонами, скрытно пройти не получится, только пробиваться с боем. Это им точно не по плечу. Да и добираться до моря слишком далеко. Есть еще пара дорог, но они слишком велики и наверняка надежно перекрыты. А вот этот узкий и почти незаметный перевал для них, считай, был единственным шансом прохода через Альпы.

– Так ты изначально знал, куда они пойдут?! – взвился Сагот. – Мы бы настигли их еще вчера!

– Не знал. Предполагал, скажем так, – уклончиво ответил Ларан. – Нужно было отсечь другие варианты. В Савойе несколько десятков баз и небольших схронов. Боевая группа Ордена могла укрыться в любом из них. Но они решили идти напролом.

– Ты решил за меня, и я потерял почти сутки, – прошипел сангус. – Не забывайся, полукро… Ларан. Еще одна недомолвка, и потеряешь свой язык вместе с головой раньше, чем думаешь. А теперь говори – где они?

– Теперь уверен, что здесь, – ткнул пальцем в карту храмовник. – Часовня Ордена, на берегу озера. Раньше она стояла ниже, у горной реки, но потом местные власти решили запрудить ее, чтоб построить электростанцию, и Орден заранее перенес часовню на новое место, вместе с подземным схроном. Там много старья, но есть и интересные вещички, как раз на вашего брата, так что спешить со штурмом не советую…

– Свои советы прибереги до той поры, когда они мне понадобятся, – высокомерно оборвал его Сагот. – А пока изволь… – внезапно он замер на полуслове, отказываясь верить увиденному.

Легкий порыв ветра сдул тонкий слой пепла, обнажив часть черного круга рядом с брошенной повозкой храмовников. Комья гнилой травы, мертвые насекомые и полуразложившиеся мыши. От круга веяло смертью. И это был уже не первый, увиденный им за последние пару дней.

– Пожиратель! Он был здесь! – ошеломленно выдохнул старший декурион. – Он вместе с храмовниками!

– Ничего себе! – Ларан присмотрелся к кругу и удивленно хохотнул. – Ай да оруженосец, овладел-таки Даром! А я-то полагал, что его после высадки первая же гончая загрызет! Вряд ли он с отрядом, следы явно свежее, чем у них, прошел несколько часов назад, ночью, в том же направлении, но чуть другим путем. Хотя совпадение, конечно, удивительное. А это кто? – ткнул он пальцем в лежащее тело. Явно не из ваших – ни рогов, ни клыков нет. Разве что…

– Мортус, – закончил за него фразу Сагот, склонившись над телом бородача в клетчатой рубашке. – И не простой. Видишь кровь на его лице? – старший декурион решил подтвердить свои догадки и, выхватив нож, полоснул шею вдоль.

– Ого, да тут же все в мясной фарш! – заинтересованно всмотрелся вглубь зияющего разреза Ларан. Он как будто блендер проглотил! Пищевод, трахея, крупные сосуды… и вся гортань разорвана просто в клочья, хотя снаружи ни следа! Как его так угораздило?

– Слово, может два. На Изначальной Речи, – задумчиво произнес Сагот. – С Пожирателем через мортуса говорил кто-то из Высших. Возможно, сам Темнейший Астарот. Показал мощь, но убивать полукровку не стал, хотя легко мог. Вместо этого отпустил, наверняка заключив некий пакт.

– Вполне в духе Герцога Лжи, – хмыкнул храмовник. – Но зачем ему боец Ордена? Что он ему мог предложить?

– Посулы, угрозы или и то, и другое – нам этого знать не дано, – ответил старший декурион, мрачнея все сильнее. – Помыслы и устремления Высших неисповедимы. Остается лишь следовать по проложенному ими пути навстречу своей судьбе. Я всей кожей чувствую, и готов поклясться самою Тьмой, что этот разговор связан с моей целью. А уж если на это обратили свой взор столь могущественные Высшие, то в сей партии я более не игрок, и даже не фигура, а лишь пешка. А пешки, увы, долго не живут. Поэтому нужно закончить все – и как можно скорее.

– Знал бы ты, сколько раз за последние пару суток катились прямиком в ад планы и расчеты моих командиров, – то не строил б их вообще, – с долей злорадства ухмыльнулся Ларан. – Все равно не угадаешь.

Сагот бросил на него полный неприязни взгляд, но возразить ему, по сути, было нечего. – «Храмовник прав. В Бездну планы! Захватить Aurea sanguinem, а уж дальше – как пойдет».

Не тратя время на разговоры, обозначив несколькими короткими жестами направление и темп движения, старший декурион повел отряд на юго-восток, в горы. По следу он больше не шел – скорость становилась высшим приоритетом. Если предатель ошибся в своих предположениях, то, скорее всего, они окончательно потеряют беглецов. Но условия изменились и теперь им нужно во что бы то не стало достичь цели раньше, чем туда доберется Пожиратель Жизни. Неизвестно, на чьей тот стороне после разговора с Высшим. Служит ли он Ордену, как прежде, встал на сторону Астарота – или же сам по себе. И кто знает – не идет ли уже еще кто-либо по следам беглецов… или по его собственным. Эти и множество других вопросов не находили ответа, и с каждой оставленной за спиной лигой Сагот становился все мрачнее, предчувствуя кровавую развязку.

Спустя час с небольшим отряд вступил в Бофор – ближайший к убежищу храмовников городок. Сагот прыжком перемахнул на ближайший дом для лучшего обзора и устремился по крышам, попутно осматриваясь. Здесь явно не проходили маршем легионеры и не было серьезных боев. Целые, с виду нетронутые дома, брошенные повозки, на улицах нет тел. Крохотный городок как будто просто вымер в одночасье. Уловив знакомый металлический запах, старший декурион на бегу втянул ноздрями воздух. – «Не вымер. Вырезан. До последнего жителя». Цепкий взгляд сангуса местами подмечал разрубленные двери, разбитые окна, кровавые брызги на шторах за ними. – «Чистая работа. Наши, Багровые, Вторая когорта. Пятая или Восьмая центурия, это их направление», – Сагот инстинктивно отмечал малозначительные, понятные лишь ему и воинам его клана детали. – «Но где они?..»

Потревоженная стайка птиц внезапно поднялась с ветвей леса в паре лиг к юго-востоку, почти незаметная из-за Пелены – но старший декурион все понял, за миг похолодев.

– Они обнаружили беглецов! – ощерив клыки, прорычал Сагот, зверея от ярости. – Это моя добыча! Моя!!

Багровая дымка заструилась из его глазниц – взбешенный сангус ринулся вперед на пределе своих возможностей, стремительными, неуловимыми простому глазу рывками. За ним едва поспевали воины его декурия, не говоря об остальных. Ларан и звено его надсмотрщиков безнадежно отстали вместе с основными силами. Отряд нарушил боевое построение, растянувшись.

Птицы все еще летали кругами над лесной поляной, когда на нее яростным вихрем, обнажив мечи, ворвался Сагот. За несколько ударов сердца он окинул взглядом покинутое место стоянки. – «Следы, много следов. Храмовники ушли пару часов назад. Их преследователи – опережают нас на четверть часа». – Старший декурион перевел дух, дожидаясь остальных.

Рядом оказались его воины, а спустя сотню ударов сердца – и весь остальной отряд, включая предателя-полукровку. Сагот был почти уверен, что тот решит воспользоваться случаем и попытается сбежать по пути сюда – но Ларан снова его удивил, не выказав ни малейшей решимости к побегу. Его мотивы и намерения были до сих пор неясны, и это злило сангуса даже сильнее, чем неслыханная дерзость храмовника.

– Нам туда! – бесцеремонно оборвав его мысли, махнул рукой Ларан в сторону горного озера, видневшегося меж стволами деревьев.

– И как же ты это понял, полукровка? – издевательски процедил Сагот, испепеляя его взглядом. – Наверное по следам двух десятков пар ног и втоптанной в пепел траве? Без тебя знаю!

– Нет. По вспышкам, – пожал тот плечами как ни в чем не бывало.

И тут звук первого взрыва дошел до Сагота, мощно ударив по ушам. Земля под ногами содрогнулась. Старший декурион обернулся, как раз чтобы увидеть еще несколько разрывов на опушке леса и чуть дальше.

– Вперед!! – взревел Сагот и стремительной тенью помчался сквозь лес к озеру. На сей раз сангус был в родной стихии – в бою. Все мрачные мысли отступили, пусть и на время. В это мгновение в мире не существовало ничего, кроме него и его цели. Он выполнит задачу – или же погибнет, забрав с собой во Тьму своих врагов.

Старший декурион вылетел на лесную опушку, и тут же мощный взрыв отбросил его назад, выбив воздух из легких и с силой впечатав в ближайший ствол так, что кора и щепки брызнули веером в разные стороны. Сагот даже на десяток ударов сердца потерял сознание. Очнувшись, он понял, что двум его воинам повезло меньше – ближайшее звено шло обратным уступом, левее и чуть впереди. Одного сангуса разметало в кровавые клочья, второй же, откинутый в сторону ударной волной, лишился обеих ног, правой руки по локоть и половины лица. Сейчас он, шипя, бился в предсмертных конвульсиях. Остальные его воины успели остановиться и выжидали, укрывшись за деревьями. Сагот отрывистыми жестами отдал приказ разуплотнить боевое построение и не атаковать без команды. Бегло окинув взглядом поле боя, он лишь заскрежетал клыками от злобы и бессилия, осознавая, что опоздал.

Два декурия Пятой центурии Второй когорты, обнажив мечи, устремились к зданиям, стоявшим на берегу озера. А точнее, к небольшому храму, из которого и велся ответный огонь. Сангусы уже понесли потери – несколько неподвижных тел бесформенными грудами лежало на перепаханном взрывами и усеянном воронками поле. Новых разрывов не было, но острый взгляд Сагота уловил движение в окошке над входом, и спустя миг один из атаковавших лишился головы. Остальные нарастили темп, начали двигаться мгновенными непредсказуемыми зигзагами, но через пару ударов сердца стало еще на одного Багрового меньше – его череп разлетелся черными дымящимися кусками прямо на ходу.

– Как?! Как она это делает?! – восхищенно прошептал кто-то сзади. – Она как будто предугадывает, где остроухие окажутся в следующий миг! – Сагот в тихом бешенстве стиснул кулаки до крови.

– Не предугадывает, никчемный ты червь. Знает. – Сагот, повернувшись, сполна насладился потрясенным выражением лица Ларана. – А вот ты, судя по твоему тупому взгляду, даже не подозревал, что одна из твоего отряда – полукровка с Даром Провидения.

– Так вот кто помог Аль-Кауму увести добычу у тебя из-под носа! – усмехнулся храмовник, удивленно вскинув брови. – Теперь ясно, как она раз за разом отбирала у меня заслуженное звание лучшего стрелка Ордена! Вот же хитрая су… – Ларан на непонятном Саготу языке затейливо выругался, явно не подбирая мягкие обороты речи.

– Ее Дар ей не поможет, – злобно процедил старший декурион. – Как только сангусы переступят порог сего храма, жизни людей внутри оборвутся за десяток ударов сердца. Они убьют всех, в том числе и потомка Первых. По крайней мере, за это Хаурас прикажет распять не меня, а их. Может быть, даже не разжалует, если принесу ему головы беглецов.

– Я бы не был так уверен, господин старший кровосос, – возразил ему Ларан. – Еще не… – На полуслове он замер с приставленным к горлу клинком.

– Каждый раз, когда ты раскрываешь свой поганый рот, я задаю себе один и тот же вопрос – почему до сих пор не убил тебя? – прорычал Сагот, закипая. – Клянусь Тремя, надо было отсечь твой дерзкий язык, а затем и голову еще на том перекрестке! На колени!

– Дай сначала досмотреть, как твоих собратьев из другой центурии перебьют до единого, а потом делай что хочешь, сангус, – в голосе храмовника по-прежнему не было ни капли страха перед своей неизбежной участью. – Просто поверь – если они зайдут внутрь – их ждет смерть. И тебя, если последуешь за ними.

Сагот недоверчиво хмыкнул, но твердый тон этого бесстрашного полукровки не оставлял сомнений в том, что он истово верит в то, о чем говорит. Старший декурион отвел меч, не вкладывая в ножны. Пара минут ожидания не изменит для предателя его участи.

Тем временем атакующие, коих осталось не больше дюжины, приблизились к храму вплотную. Двери раскрылись, и их встретил залп тяжелой картечи, за ним второй, и третий. Двое ближайших, не успев сразу среагировать, упали с разорванными внутренностями, остальные заметались, уходя от огня. Сагот не мог не отметить их сноровку и молниеносную реакцию – большинство выстрелов шло мимо, лишь отдельные дробины оставляли вмятины на кирасах и прорехи в плащах, в худшем случае отрывая с тканью пару пальцев. Внезапно выстрелы смолкли – оружие опустело, а времени на перезарядку беглецам давать никто не собирался. Десяток сангусов, как один – бросились внутрь храма неодолимой, неизбежной смертью для всех, кто был внутри.

Спустя бесконечный миг храм изнутри озарило ярчайшее иссиня-фиолетовое сияние. Сагот ощутил жжение в глазах, по лицу потекли струйки черной крови. Часть его воинов, зашипев ругательства, отвернулась, не в силах наблюдать. Спустя несколько ударов сердца донесся слитный вопль животного ужаса и непредставимой боли. Десяток голосов, как один – вопили в унисон. Так, будто их сжигают заживо. И старший декурион вдруг осознал, что так оно и есть.

– Morrrt. Morrrrt, – хриплый каркающий голос раздался почти рядом. Сагот резко развернулся и воззрился на большого ворона, сидящего над ним, на ветке дерева. Тот уставился на него багровым глазом. – Morrrrrrt!

– Унгус! – воскликнул Ларан изумленно. – Ты жив!

– Сам. По себе. Пррочь! – Птица перевела немигающий взгляд на храмовника. – Morrrt! – каркнул ворон на прощание, и резко взмыл в темные небеса, хлопая крыльями.

– Полукровка! Объяснись! Что все это было?! – бритвенной остроты клинок Сагота снова уперся Ларану в шею, по каленому металлу побежала алая струйка.

– По порядку. Первое: в той часовне – «Соллюксы», – на лице у того появилась злорадная, темная ухмылка. – Ультрафиолетовые прожекторы особой мощности. Увиденным сполна удовлетворен. Хрена с два кто из вас, гребаных упырей, теперь туда зайдет, пока не разрядятся РИТЭГи. То есть в ближайшие пару веков. Второе: ворон – мой, хоть уже и не считает себя таковым. Если кто из вас, тварей, ему хоть кончик клюва поцарапает – найду и убью, медленно. И напоследок, еще раз, специально для тебя, кровосос, – палец храмовника уперся опешившему от такой запредельной дерзости Саготу в гравированную кирасу. – Меня. Зовут. Ларан. Свою часть уговора я выполнил и ухожу. А ты встречай того, о ком возвестил ворон. Смерть.

Предвосхищая движение клинка Сагота, храмовник мягким перекатом ушел вниз и вбок, и его костюм, замерцав, слился с пейзажем. Сагот, все еще видя тепловой силуэт предателя, рванувшись следом, уже занес меч для решающего удара, но в этот самый миг на опушку из глубины леса ворвался пульсирующий сгусток черного тумана. Дерзкая речь Ларана с успехом замаскировала приближение Пожирателя Жизни, и сейчас отряд Сагота пожинал кровавые плоды своей неосмотрительности. В центре пятиметровой полусферы с трудом угадывался бегущий человеческий силуэт. Нескольких сангусов, оказавшихся на его пути, высосало досуха в одно мгновение, после чего в стороны угольно-черными потоками изверглась сама смерть. Вековые деревья, сожранные гнилью, падали, как подрубленные, оставляя осклизлые пни, сочащиеся вонючей жижей. Звено воинов самоотверженно бросилось внутрь смертельного тумана, надеясь изрубить Пожирателя в куски ценой своих жизней, но даже не достигли его – лишь подпитав новой силой. Из ладоней существа снова вырвались потоки хлещущей смерти – и Сагот, чудом избежав их во второй раз, несколькими широкими прыжками, отталкиваясь от падающих древесных стволов, ушел из-под удара. Третий же удар, широким веером разошедшийся по изломанному лесу, подрубил сразу с десяток уцелевших деревьев, одним из которых придавило старшего декуриона. Кирасу вмяло в тело, ребра затрещали, ломаясь, кожа лопнула рваными ранами. Изо рта Сагота потоком хлынула черная кровь. Он замер, молясь темным богам, чтоб Пожиратель прошел мимо. Похоже, что Тьма вняла его мольбам, ибо сгусток кромешного ужаса направился через поле – прямиком к часовне. Снова засверкали вспышки выстрелов, земля гудела и сотрясалась от разрывов, но существо, окутанное черным туманом, неумолимо шло вперед сквозь потоки стали и огня, оставляя за собой лишь гниль и порчу. Обессилевший от ран Сагот, кинув вслед помутневший взгляд, после очередного близкого взрыва наконец позволил себе потерять сознание.

(Продолжение следует)