Перевод получился примерно такой, прошу строго не судить. Воспринимать сумбурные речи взволнованных французов на слух не так просто. В переводе отпущены некоторые мелочи, моменты перебивания, которые не сильно влияют на содержание. Если есть ещё знатоки французского и вы видите неточность, поправьте. Конструктивная критика всегда приветствуется!

И (Интерьвьюер)
Что вы почувствовали вчера , когда министр иностранных дел России, Сергей Лавров, упомянул ваше имя? И когда заговорил о вашей работе.
А. Л. (Анн Лор/ Anne Laure)
Извините, я плохо вас слышу, всем добрый день. Я знаю, что у нас сейчас много зрителей. Я вас очень плохо слышу, не могли бы вы говорить погромче, пожалуйста? Вы меня хорошо слышите?
И. Да, я вас хорошо слышу. Я сейчас пододвину микрофон чтобы...
А. Л. Я вас не слышу совсем.
И. Я не знаю, слышите вы меня или нет.
Я говорила, что министр иностранных дел вчера упомянул о вашей репортерской работе на Донбассе. Она подверглась цензуре во Франции. Что вы почувствовали в этот момент? Что вы там говорили?
А. Л. Честно говоря, есть ощущение, что я в дерьме, я очень устала. Мы здесь очень плохо спим, поэтому я не буду долго говорить. Нужно знать, что первые съёмки на Донбассе начались в 2015. Я там была три раза. Снимался фильм где-то в январе-феврале в течение 15 дней.
Первый раз я там была перед минскими соглашениями, ещё два раза после соглашений. Эти записи я предложила телекомпании France Télévisions, другим компаниям, но они ответили: "Нам это не интересно".
Я же сначала знала, что эта гражданская война превратится в резню. Я об этом сказала в начале видео. До Донбасса всего 2 часа лететь из Парижа. Происходит что-то ужасное, обратите внимание! А французские редакции мне сказали: "Мы это уже видели в документальных фильмах". Как вы объясните то, что никто не пришёл, телевидение Франции отказалось от репортажей? Я стала объектом цензуры...
И. Какова ситуация на Донбассе?
А. Л. Вспоминая это я переживаю все то, что было в 2015 году. А население сейчас удивлёно, и говорит мне: "С ума сойти. Там гражданская война?" Я снимала разных людей, которые мне задавали вопрос: "Почему только сейчас европейское сообщество узнало о войне, которая длится 8 лет?"
И. Вопрос был не об этом. Мы не сейчас узнали об этой войне. Какова ситуация сейчас?
А. Л. В Донецке бомбят дома. Здесь я засняла трех или четырёх умерших.
Затем мы поехали в Горловку, где мы увидели двух убитых и довольно много раненых. Мы взяли интервью у врачей, мы поснимали в больнице . И затем мы поехали в город, который заняли русские. Мирные жители напуганы, они говорят о вторжении. Как я уже сказала, я не за Путина, не за Россию. Моя работа, это как деятельность красного креста. Я снимаю обычных людей, мне не важна ни их политическая позиция, ни национальность, это меня не касается. Мы были в деревне, в которой 8 дней длились бои, как мне кажется, довольно ожесточённые. Мрачное место. Оно было захвачено русскими. Я сейчас нахожусь на Донбассе, здесь проводятся боевые действия спецподразделением России. Донецк постоянно атакуют. Почти каждый день, когда мы ложимся спать, слышны выстрелы и взрывы. Бум, бум, бум. Днем, когда мы можем, мы ловим момент и фотографируем.
И. И последний вопрос. Мы услышали речь президента Зеленского. Он говорил, что против них выступило зло. И они хотят победы света над тьмой. Как вы относитесь к этой метафоре?
А. Л. Мадам, кто хочет видеть, как умирают люди? Никто. Но если говорить о моем личном мнении, оно может шокировать. 8 лет пытались решить проблему, подписывая Минские соглашения. Но они не были соблюдены. И люди, которых я встречаю, не хотели этих преступлений против Украины. В 2014 их бомбили на вертолётах.
И. Это оправдывает вторжение России и войну?
А. Л. Нет, нет. Я за мир, ни в коем сулчае, нет. Я это не оправдываю. Ещё возникает вопрос, что оправдывает тот факт, что Донбасс бомбило их собственное правительство. Я не представляю, каково быть в их шкуре, жить так 8 лет. Они не могут нормально получать пенсию, зарплаты... Да?
И. Последний вопрос и я оставлю вас в покое. Вы чувствуете, что русские врут?
А. Л. Мы сейчас переживаем информационную войну. Весь мир будет транслировать свою правду. Это, к несчастью, часть моей профессии. Я стараюсь оставаться нейтральной. Сейчас всё переделывают, умалчивают. Вы же знаете, как это делается в нашей профессии. Да, к сожалению, нам врут. И это недопустимо.
И. Спасибо, сейчас мы поговорим о гражданах Украины. Спасибо, что были с нами.