Мое поколение (70+) нередко с ностальгией вспоминает свою юность и молодость в эпоху СССР, считая себя «белыми и пушистыми» в отличие от нынешней «зеленой и скользкой» молодежи. Но в каждом времени есть свои светлые и темные стороны и свои «тараканы в голове». Вспомнилась мне одна моя школьная история, которой и хочу поделиться.

Когда я учился в 7-ом классе (1961 г.), на уроке немецкого языка учительница сказала нам, что следующий урок будет открытым. Наш городок был районного значения, и в это время состоялось то ли какое-то совещание, то ли курсы повышения квалификации для сельских учителей иностранного языка. В завершение им решили показать реальный урок немецкого языка (надо сказать, что в те времена в сельских школах немецкий язык преподавался чаще, чем английский).

И учительница стала готовить нас к открытому уроку. Класс у нас был достаточно сильным, но по ее понятиям надо было «показать товар лицом». Отличникам были розданы темы, по которым они должны были подготовить рассказ на немецком языке (биография, увлечения, режим дня и пр.). Мне достался режим дня. Учительница озвучила вопросы, которые она будет задавать классу, выбрала учеников, которые будут отвечать на эти вопросы, пояснила, как надо отвечать, кое-что отрепетировали. Руку для ответа на вопрос должны были тянуть все, включая двоечников, а она даст слово заранее выбранным и подготовившимся. В общем, подготовились капитально.

Урок прошел без приключений. Учителя сидели молча сзади и сбоку на стульях, мы активно тянули руки для рассказа на предложенную тему и ответа на вопросы, получившие возможность высказаться бодро отвечали, причем весь урок учительница говорила только по-немецки, и мы тоже.

А на следующем уроке нем. языка учительница вдохновенно и красочно рассказывала нам, какое ошеломляющее впечатление произвел этот урок на сельских учителей. Мы ликовали, и нам в голову не пришло, что мы участвовали в хорошо организованном обмане, что нами был заложен очередной кирпичик в стену лжи, которой мы потом по жизни пытались отгораживаться от мнимых и реальных неприятностей.

Я вскоре вроде бы забыл этот случай, не придав ему значения, но лет через 15 встретил бывшую одноклассницу, которая в процессе разных школьных воспоминаний о нем упомянула и сказала, что потом ей было очень стыдно. Я по-новому взглянул на тот урок, но к этому времени сердце мое уже здорово огрубело, и вместо стыда у меня появилось только сожаление, что вляпался и не осознал.

Но тот урок немецкого все-таки стал для меня жизненным уроком, и он нередко всплывает в моей памяти, когда возникает желание кого-то или что-то осудить. Видя «сучок в глазе брата своего», ощущаю «бревно в своем глазу», и пыл осуждения притухает, а иногда даже исчезает.