Но кое - куда на Курилах возвращается военная инфраструктура, не буду называть эти острова. Кто знает, тот знает.
Старые и новые гарнизоны живут параллельной жизнью: один на страницах аналитических докладов, другой в репортажах путешественников и научных экспедиций.
Америка, Япония и Россия по‑прежнему внимательно следят за тем, что происходит на Курилах, но предмет внимания давно сместился с ржавых причалов на живые части и современные системы.
Бухта Броутона в этой картине скорее сноска: напоминание о том, какой формой когда‑то могла принимать военная мощь в эпоху, когда не было спутников высокого разрешения и Интернета.
Теперь любой желающий может открыть спутниковые снимки и рассмотреть заброшенный Кратерный так, как его не видели даже те, кто здесь служил.
Остров, который «боялась Америка», на практике оказался очень человеческим местом.
Страх здесь был, но он распределялся иначе: кто‑то рисовал на картах возможные маршруты советских подлодок, кто‑то переживал за родных, оставшихся за тысячи километров отсюда, а кто‑то просто смотрел на шторм с очередного дежурства на пирсе.
Симушир запомнил и тех, и других в виде бетонных остовов и мозаик, которые теперь разглядывают такие путешественники как наша дружная компания.
Если у этого острова и есть настоящая «угроза» сегодня, то она адресована не геополитическим противникам, а нашему чувству устойчивости.
Слишком легко увидеть, как целый гарнизон исчезает с карты за одно десятилетие, превращаясь в декорацию для таких тревел‑репортажей.
И когда наш теплоход выходил из узкого прохода - выхода из кратера, стало даже немного не по себе. Не от того, что здесь когда‑то прятали подлодки, а от того, как быстро любое «навсегда» ржавеет под тихоокеанским дождём.
Фраза «Америка боялась эту базу» в таком контексте становится понятнее.
США и их союзники учитывали весь советский флот и всю систему баз в регионе: береговые комплексы, аэродромы, пункты базирования подлодок.
Симушир был элементом этой сети. Тем местом, которое трудно заметить, но которое даёт флоту дополнительную глубину и манёвр.
О том, как именно жилось внутри кратера, не найти рассказов в архивах. Но можно попытаться понять по обрывкам, которые видно и сегодня.
Вдоль берега остатки причалов, ржавые цистерны, фундаменты мастерских.
Чуть дальше в глубине остовы жилых домов и казарм, спортзала, клуба, лазарета, мастерских, дизель-электростанции, складов, вертолётной площадки, штаба, столовой, техники.
Путешественники, вроде нас, которым удаётся высадиться здесь на пару часов в составе экспедиционных круизов, могут приметить знакомый советский набор: коридоры с линолеумом, выцветшие лозунги на стенах, мозаики с моряками и рабочими, плакаты по технике безопасности.
Это уже давно не «логово страшных подлодок», а застывший во времени гарнизон, где когда‑то были дежурства, наряды, собрания и чьи‑то дни рождения.
Разница лишь в том, что вместо зелёного двора вокруг была стенка вулканического кратера и Тихий океан за узким горлом бухты.
В 1990‑е огромная, дорогая и инерционная машина советского флота стала стремительно останавливаться.
Страна менялась, экономика падала, списывались корабли, закрывались отдалённые гарнизоны, и Симушир оказался среди тех точек, за которые больше не хватало ни денег, ни смысла держаться.
По открытым данным, военная активность здесь сошла на нет в начале десятилетия, а к 1994 году база была окончательно оставлена.
Часть оборудования и техники вывезли, часть так и осталась ржаветь на ветру.
Официально остров сегодня считается необитаемым: постоянного населения нет, гарнизона нет, только редкие научные группы и туристические рейсы, которые в хорошую погоду на час‑другой заглядывают в кратер.
Для большинства людей Симушир снова стал тем, чем был когда‑то на школьной карте. Маленьким безымянным штрихом в цепочке Курил.
Мы пробираемся по разбитой бетонной дорожке между заросшими домами. Буйная природа Курил забирает своё обратно, стланик уже отвоевал себе просторы бывших бетонных "джунглей".
Трава пробивает асфальт, деревья растут из окон, а из‑под слоя ржавчины всё ещё угадываются контуры военной техники.
Где‑то в глубине бывшего клуба над сценой висят облупленная звезда, под ней лозунг про честь и долг. Заглядываем в кинозал, в подсобке находим старые советские плакаты с афишами выступлений молодого Валерия Леонтева на репертуар Раймонда Паулса, Юрия Антонова и всякого диско.
В таких местах больше всего удивляет не масштаб военной машины, а её бытовая сторона.
Кто‑то когда‑то подметал здесь полы перед проверкой, рисовал стенгазеты, репетировал в самодеятельности про океан и Родину.
А потом за несколько лет огромный организм высосали из кратера, выключили свет, и всё это осталось медленно ржаветь и обрастать легендами.
Сегодня в новостях про Курилы чаще всего звучат другие названия.
Наш теплоход ныряет в узкий проём между скалами, и море за спиной будто отрезают ножницами: ещё секунду назад вокруг был открытый Тихий океан, а теперь мы внутри огромной каменной чаши.
На официальных схемах эту вмятину в острове называют бухтой Броутона, но гораздо правильнее звучит другое слово, кратер.
Симушир причалы.
Вначале берег пуст. Серый склоны старых вулканов, чёрный песок, ярко-зеленый стланик, ленивый туман, который стирает горизонт.
Глаз успевает устать от одинаковых оттенков и вдруг на этом фоне проступает бетон: брустверы, коробки, остовы плит.
Мы швартуем теплоход к ржавому дрейфовому якорю посреди бухты, загружаемся в "зодиак" и мчим к берегу.
Моросит дождь. Мы стоим посреди того, что когда‑то было секретной советской базой флота посреди Тихого океана.
Той самой, про которую в пересказах любили добавлять: «её боялась даже Америка».
Ещё шаг и виден белёный бордюр, кусок стелы с полустёртой красной звездой, ржавые баки вдоль некогда бывших причалов.
В школьных атласах Курильские острова выглядели как пунктир на краю листа.
Где‑то там, между Камчаткой и Хоккайдо, тянулась линия вулканов и военных гарнизонов, о которых говорили мало и неохотно.
Штаб.
В новостях иногда всплывало слово «Курилы», но за ним не было ни лиц, ни картинок.
Легенда про базу на Симушире в этом вакууме работала идеально.
«Где‑то в кратере вулкана стоит закрытый город флота, который даже на картах не рисуют», — говорили взрослые дядьки, и дальше уже можно было дорисовать всё что угодно: от тайных подлодок до сверхсекретных радаров.
Спустя годы название стало реальным местом на картах навигаторов, а легенда уже поводом проверить, что осталось от «страшилки» холодной войны.
Симушир - это вулканический остров в середине Курильской гряды. До Камчатки около 580 км по прямой и примерно столько же до японского Хокайдо. А до Сахалина и того больше - почти 650 км.
По сути это цепочка вершин, проткнувших океан, а на северной оконечности одна из них провалилась, образовав почти замкнутую морскую чашу, называемую теперь бухтой Броутона.
С воздуха она похожа на круглую рану в теле острова, а с моря словно вход в гигантский каменный гараж.
В XIX веке эта часть Курил устроила одно из крупнейших извержений, до сих пор интересных геологам: мощный выброс пепла и цунами долго разбирали по историческим записям и морским данным.
Климат здесь уже не такой суровый как на Камчатке, но уже и не такой как на японских островах.
Выход из кратера бухты Броутона в Тихий океан.
Так и получается, что сначала здесь шумно поработала природа, а уже потом пришёл флот и начал использовать тот же кратер как укрытие.
Но и для обычной рыбацкой шхуны или теплохода такая бухта настоящее спасение от шторма. Для военных кораблей времён холодной войны отличный способ исчезнуть с горизонта и с чужих радаров.
До 1945 года Симушир был японским островом, как и все Курилы.
Здесь жили немногочисленные поселенцы, занимались рыбой, пушниной, разведением черных песцов, а перед войной остров превратился в один из мелких гарнизонов.
С началом боёв японцы отсюда эвакуировали гражданских, на их место пришли японские военные.
После капитуляции Японии и наступления советских войск вся Курильская гряда перешла под контроль СССР, гарнизоны сдавались почти без сопротивления, и Симушир оказался «внутри» новой границы.
Дальнейшая история в открытых источниках описывается весьма скупо.
В конце 1970‑х, начале 1980‑х бухта Броутона становится военной базой советского Тихоокеанского флота.
Если быть точнее, то уже 1978 году на берегу выросли пирсы, склады, жилые многоэтажки, госпиталь, казармы и служебные здания посёлка, который на картах флота значился как Кратерный.
К моменту расцвета в середине 1980-х здесь было до трёх тысяч человек.
Фактически это закрытый гарнизон‑город внутри вулканического кратера, о котором обычный гражданский узнаёт разве что по редким слухам.
Что давала эта точка на карте? Курильская гряда в целом — это естественный барьер между открытым Тихим океаном и российским побережьем Охотского моря, а заодно цепочка опорных пунктов, с которых удобно наблюдать за судоходством и авиацией.
Симушир со своей закрытой бухтой позволял укрывать корабли и подводные лодки, вести наблюдение за проливами и коммуникациями, связывающими США, Японию и Дальний Восток СССР.
