История, конечно, удивительно показательная штука... Во второй половине XVII века на Украине был гетманом Петр Алексеевич, нет, не Порошенко, а Дорошенко. Это было время, когда у нас, в России, "регентствовала" царевна Софья Алексеевна. Так вот, Дорошенко был очень шибким самостийником, и, как водится за такими людьми, он испоганил и разорвал отношения с Россией, объявил о незалежности полякам, а когда начал отхватывать по щщам и с востока, и с запада, решил пригласить на помощь третью силу... И ею оказалась Османская Порта. Пришедший на Украину их экспедиционный корпус просто разграбил то, что ещё можно было разграбить и увел в рабство примерно 50 тысяч хохлов, из которых больше половины были женщины и дети. Вот так вот закончилась поддержка Украины иностранными войсками в один из предыдущих разов.

И таких случаев в истории "самостийности" было несколько. Этот просто самый показательный. В этот раз все, конечно, будет по-другому. Хохлы же никогда не наступают по много раз на одни и те же грабли... (Сарказм).

Ну, а Петра Алексеевича Дорошенко скрутили по рукам и ногам его же соратники, друзья и приближенные казаки, и в виду успешной внешней и внутренней политики, нанесшей Украине груды добра, и причинивший шквалы счастья, выдали в Москву.

О, этот божественный, хтонический цирк! Эта ярмарка тщеславия, где на арене не клоуны, а ходячие разломы в пространстве-времени. И вот он, этот златовласый голем с глазами цвета застиранных долларов, снова грохочет с трибуны, и слова его — не просто звуковые волны, а тектонические сдвиги, меняющие ландшафт прямо у тебя под ногами.

Смотри, смотри внимательно! У него в черепной коробке, где-то между жаждой оваций и страхом забвения, вмонтирован простейший механизм. Ртутный тумблер. Два положения: «ДА» и «НЕТ». «МИР» и «ВОЙНА». «НАШИ» и «НЕ НАШИ». И весь этот грёбаный мир, вся эта пляшущая на вулкане цивилизация замерла, уставившись на этот примитивный переключатель, как кролик на фары несущегося грузовика.

Вот он жмёт руку суровому человеку с глазами-льдинками из восточных степей. И ты чувствуешь это. Ты прямо кожей это ощущаешь — щелчок! Тихий, едва уловимый, как хруст шейного позвонка. Щелк. И мир другой. Воздух становится плотнее, пахнет озоном и скорым миром, пусть даже кривым, косым, выморочным, но миром. Голуби, блядь, взмывают в небо, а биржевые графики зеленеют, как весенняя трава после кислотного дождя. Все хорошо. Все будет хорошо. Наш слон.

Но погоди, не расслабляйся. Адреналиновая эйфория длится не дольше, чем дешёвый скоростной наркотик. На следующий день наш голем встречается с другими ребятами. В дорогих костюмах, с уставшими европейскими лицами. Или с парнем в хаки, чьи глаза видели больше ада, чем все демоны Босха. И они знают. О, они, сука, знают про этот тумблер. У них с собой отмычки, прошивки, патчи. Они пожимают ему руку, хлопают по плечу, шепчут что-то в ухо, и ты снова слышишь это…