spavil

Меня зовут Илья и, как это водится, вся эта херня закрутилась с фразы «давай просто попробуем, ничего же страшного». Сейчас уже смешно, но тогда мне вообще не было смешно. История началась где-то в конце 2020 года. Только-только открыли кафе, люди пытались вернуться к нормальной жизни после ковидной жопы, и я устроился баристой в маленькую кофейню возле метро. Зарплата так себе, смены длинные, но коллектив нормальный и плюс чаевые. В один из дней к нам устроилась новая девочка, Аня. Невысокая, с тёмными волосами, постоянно в широких худи и с этим вечным видом «я не выспалась, но держусь». Сначала я вообще не обратил внимания, там народу постоянно меняли, но Аня как-то быстро вросла в нашу команду. Мы часто закрывали смену вдвоём: я мою рожки, она протирает столы, болтаем ни о чём, типа кто какую музыку слушает, кто чем занимался до работы. И вроде всё по-дружески, только я начал ловить себя на том, что жду именно тех смен, где мы вдвоём. Однажды она пришла на работу с заплаканными глазами. Вроде и накрашена, но тушь всё равно чуть размазана. Спрашиваю: что случилось. Она отмахивается, типа всё нормально, просто не выспалась. Но видно же, что врёт. К середине смены она сама рассказывает: живёт с парнем, Костя, вместе уже три года, он её заколебал ревностью, проверяет телефон, устраивает сцены, и вот вчера они опять дико поругались. Я стою, слушаю, внутри всё кипит: как можно так относиться к человеку, который, блин, просто хочет спокойно жить. Но вслух говорю что-то нейтральное, типа да, жёстко, держись. Вечером она просит пойти вместе до метро, потому что «не хочется одной». Мы идём, болтаем, смеёмся над какими-то тупыми историями с работы, и я ловлю себя на том, что мне с ней легче, чем со всеми другими людьми за последние пару лет.

Так прошло месяца два. Мы стали общаться плотнее, переписываться после смен, скидывать друг другу мемы, голосовые, иногда созваниваться. Про её Костю я знал уже всё: как был «золотым парнем» в начале, как обещал, что будет поддерживать её мечту стать дизайнером, как потом превратился в контролирующего урода, который может орать из-за того, что она ответила кому-то в директе. Я постоянно держал себя в руках, чтобы не сказать: брось его нахрен, ты чего. Она иногда говорила: «Вот если бы ты был моим парнем, ты бы так делал?» Я отвечал: нет, конечно, и переводил всё в шутку, потому что ну как, человек с парнем, мы вроде просто коллеги. Однажды вечером после смены она говорит: поехали не сразу по домам, пойдём кофе попьём где-нибудь не на работе. Мы сели в другом кафе, она долго крутила чашку в руках, а потом выдала: Костя меня ударил. Не сильно, ладонью по лицу, но всё равно. За то, что она поставила лайк на чужое фото. Я в этот момент реально чуть не влез в драку с воображаемым типом, которого даже рядом не было. Сказал ей прямым текстом: это ненормально, он ох*ел. Она кивнула, сказала, что тоже это понимает, и тихо добавила: я его всё равно люблю, мы столько прошли. Это был первый момент, когда я понял, что вляпался. Ты сидишь напротив человека, который тебе нравится до судорог, а он рассказывает, как его бьёт какой-то идиот, и всё, что ты можешь, это поддерживать и нести её домой за руку хотя бы морально. Спустя ещё пару недель случилось то, что меня окончательно размазало. Мы закрывали смену, на улице был ливень, просто стеной. Аня сказала, что не хочет ехать домой, потому что Костя там, и вообще она не знает, что ему говорить. Я предложил посидеть у меня, доехать до моего района было ближе, чем в её спальный край. Купили дешёвый сидр, заказали пиццу, включили какой-то тупой сериал. Она сначала сидела напряжённая, потом оттаяла, залезла под моё одеяло, потому что ей «холодно». Я чувствовал каждое движение, как будто у меня кожа стала в десять раз чувствительнее. В какой-то момент она повернулась ко мне и сказала: ты единственный, с кем мне сейчас спокойно. И просто поцеловала. Дальше всё понеслось. Проснулись утром уже не как коллеги. Она лежала рядом, смотрела в потолок и сказала: я не знаю, что теперь делать. Я тоже не знал. Единственное, на что меня хватило, это предложить: давай ты съедешь от него, я помогу, будем искать тебе комнату, работу ещё одну, что угодно. Она кивнула, но было видно, что внутри у неё хаос. Через пару часов она всё-таки поехала домой, сказала, что поговорит с Костей и всё решит. Я ходил кругами по квартире, ждал сообщения. Она написала только поздно вечером: поговорили, он рыдал, обещал, что всё изменит, сказал, что без меня не может. Я не смогла сейчас уйти. Прости. Вот это «прости» мне тогда врезалось. Я написал, что понимаю, но на самом деле меня просто перехлестнуло. С одной стороны, я не имел никакого права что-то требовать: он у неё три года, я два месяца коллега, который однажды оказался рядом, когда было плохо. С другой — после всего, что она рассказывала, после того, что между нами произошло, возвращаться к нему... Ну, вы поняли. Мы продолжили работать вместе, делать вид, что ничего не изменилось. Только теперь всё стало странным. Она могла обнять меня на складе, потом резко отойти, если кто-то заходил. Могла написать ночью, что ей плохо и Костя опять орал, а потом утром присылать милую фотку, как они «помирились и пошли завтракать». Я был для неё чем-то вроде эмоционального мусорного бака: она сливала в меня всё своё говно, а жила всё равно с ним. И да, я сам в это полез, никто меня не заставлял.

Кульминация случилась ближе к Новому году. Мы все собирались компанейкой отметить в баре, после закрытия кофейни. Там был и Костя. Я его до этого видел только на фотках, а тут живьём. Обычный чувак, ничего особенного, даже симпатичный. Только глаза пустые и какая-то странная манера держать руку у неё на шее, как на поводке. Он говорил громко, шутил, типа «Анюта у меня девочка правильная, никуда без меня», а мне хотелось просто взять и убрать его руку. Ближе к ночи Аня вышла на улицу подышать, я вышел за ней. Она стояла и курила, руки тряслись. Я спрашиваю: ну что. Она говорит: я всё понимаю, что всё неправильно, но у меня нет сил всё ломать. В какой-то момент она посмотрела на меня и выдала: если бы мы познакомились раньше, всё было бы по-другому. Я спросил: а сейчас что. Она сказала: сейчас уже поздно. И добавила: мне нужно, чтобы ты меня отпустил. Эта фраза, честно, порвала меня больше, чем всё остальное. Мы даже не были полноценной парой, но она просит «отпустить». Я сказал ей: хорошо, давай тогда честно, мы перестаём общаться так, как раньше, я не буду больше лезть, ты живёшь, как считаешь нужным. Она кивнула, затушила сигарету и пошла обратно в бар, к нему. Я остался на улице и понял, что меня как будто обокрали. Через пару дней я написал начальнице, что хочу уйти. Сказал, что нашёл другую работу. На самом деле не нашёл, просто не мог больше каждый день видеть их сюсюканья и её «уставшие» глаза. Аня пришла в тот день на смену, спросила: ты правда увольняешься. Я сказал: да. Она кивнула и промолчала. Мы отработали до конца почти в тишине. На прощание она обняла меня и сказала: спасибо, что был. Я опять ничего не ответил, потому что любое слово уже было лишним. Прошло два года. Я устроился в другую сферу, сменил район, завёл новые знакомства, как-то вылез из того эмоционального болота. Иногда заходил в соцсети и случайно натыкался на её фотки: сначала они с Костей в отпуске, потом без него, ещё через пару месяцев она выкладывает сторис с подписью «начинаю новую жизнь», из комментов понятно, что разошлись. Я пару раз ловил себя на мысли написать ей, типа ну привет, как жизнь, но останавливал себя. И вот буквально пару недель назад она сама мне написала. Сообщение из разряда «привет, как ты, помнишь меня». Я, конечно, помнил. Мы немного перекинулись фразами, она рассказала, что ушла от Кости всё-таки, что было тяжело, но теперь она живёт одна, работает удалённо и даже иногда вспоминает нашу кофейню с теплотой. И в конце выдала: знаешь, я до сих пор думаю, что тогда была с тобой несправедлива. Если бы я тогда ушла к тебе, всё было бы по-другому. Я прочитал это и поймал себя на том, что не чувствую уже ни боли, ни злости. Просто лёгкую усталую грусть. Написал ей что-то нейтральное, типа «главное, что ты теперь в порядке». Она ещё пару раз что-то писала, но я ответил вежливо и свернул разговор. Не потому что обида, а потому что понял: то, что было, осталось там, в той квартире с сидром и дурацким сериалом. И вот я сейчас думаю: я тогда был мудаком или нет. С одной стороны, я полез к занятой девушке, вписался в чужие отношения, по факту стал третьим лишним. С другой — я правда её любил по-своему, пытался вытащить из того ада, который она называла «отношениями», и в итоге сам же отрезал, когда понял, что меня используют как запасной аэродром. Я правильно сделал, что ушёл и исчез из её жизни, или всё-таки слил что-то важное, что могло бы стать нормальной историей любви, если бы я не сдался?

Иногда жизнь подкидывает такие ситуации, что сидишь потом и сам от себя охреневаешь. Не потому что сделал что-то чудовищное, а потому что вроде хотел лучшего, а получилось как всегда. История эта крутится у меня в голове уже несколько месяцев и я никак не могу понять, виноват ли я или разумно поступил. Я работаю в фирме, где все друг друга знают по десять лет. Ничего особенного — офис, компьютеры, отчеты, нескончаемые беседы на кухне о том, кто сколько раз запускал микроволновку и почему опять в раковине гора кружек. В общем, типичная жизнь. Есть у нас один человек, зовут его Женя. Он вроде нормальный, спокойный, чуть зажатый, без странностей. По крайней мере я так думал. У Жени была привычка: он часто задерживался в офисе допоздна. Не потому что работал, а потому что дома ему якобы скучно. Никто не видел в этом проблемы. У каждого свои тараканы. Когда у нас происходили завалы на работе, Женя становился незаменимым парнем. Он мог перепроверять документы, собирать таблицы, следить за рассылками и помогал по мелочи, то кофе принесет, то флешку кому даст. Я к нему относился по-доброму. Однажды у меня случилось пипец: нужно было срочно подготовить большой отчет для партнера, сроки горели, ошибок быть не должно. А у меня в тот день форс-мажор: позвонил брат, сказал, что нужно помочь ему переехать больше некому… Мне пришлось уехать за два часа до конца рабочего дня. Оставалось пару пунктов в отчете: сверить таблицы и внести последние правки. Я посмотрел на Женю, который уже сидел со своим чаем, углубившись в телефон, и спросил, сможет ли он меня выручить, он сразу сказал да, конечно, без проблем, сделает все идеально. Я уехал. Всё шло нормально, пока на следующий день директор не вызвал меня на ковер. Выяснилось, что отчет отправили ночью, но он был криво заполнен. Ошибок немного, но они были на самых неприятных местах. Партнер, мягко говоря, охренел. Директор тоже. И во всем обвинили меня. Я, естественно, сказал, что за меня доделывал Женя. А вот тут началась прекрасная и мерзкая часть всей этой истории. Женя сказал, что я ничего ему не передавал. Что он вообще не трогал мой отчет. Что он ушел домой вовремя, а делал все я, а теперь просто ищу виноватых. Я сначала думал, что это жесткий розыгрыш, но директор сидел и смотрел на меня как на последнего мудака, который решил свалить косяк на коллегу. Я пытался объяснить, как всё произошло, но Женя стоял на своем. Спокойно, уверенно, даже слегка обиженно. Меня наказали. Наказали серьезно: лишили премии, поставили выговор и отправили в позорный отпуск на неделю подумать о жизни. Атмосфера в офисе тоже изменилась. На меня стали смотреть как на человека, который подставил коллегу, а теперь выкручивается. Женя, между прочим, вел себя как образец невинности. Голову наклонял, вздыхал. Говорил, что не ожидал от меня такого. Я кипел изнутри, но молчал.. доказательств не было. Камеры не снимают мониторы. История слова против слова. И по странному стечению обстоятельств все поверили не мне.

Прошло две недели. И вот однажды вечером я случайно вернулся за забытым зарядником. В офисе свет уже был выключен, но в дальнем кабинете горел монитор. Я тихо подошел и увидел Женю. Он сидел и ковырялся в моем старом отчете. Да, в том самом. И на экране были видны правки, те самые, из-за которых всё рухнуло. Он аккуратно вытирал отдельные строки, како-будто пытался убрать следы. Я стоял как вкопанный не зная, что делать. Я не мог его поймать за руку он бы просто сказал, что помогает мне восстановить документ. И вот тут случилось то, что я до сих пор прокручиваю в голове. Я не стал заходить к нему, а просто молча развернулся и ушёл. А утром, когда увидел его в офисе, будто ничего этого не знал. Я мог устроить скандал, потребовать камеры по коридору, свести концы с концами. Но я не стал. Я просто выдохся. Мне было так мерзко, так противно от того, что человек, которому я доверял, спокойно кинул меня под автобус, что сил воевать уже не было. Теперь я не знаю, стал ли я мудаком за то, что тогда попросил его помочь, или за то, что потом струсил и ничего не разоблачил. Или, может быть, я мудак за то, что теперь хожу и ненавижу этого человека, хотя сам позволил ему сделать со мной такое. Иногда кажется, что мудаком здесь был только Женя. Но когда долго копаешься в собственных мыслях, начинаешь сомневаться: а может, я сам виноват, что доверился не тому человеку и после этого просто опустил руки. Вот живу теперь с этим странным ощущением грязи на душе и не понимаю, кто всё-таки поступил хуже. Я, который отдал важный отчет человеку без гарантий, или Женя, который воспользовался моей ситуацией. И самое неприятное — никто в офисе так и не узнал правду. Только я и он. И этот секрет теперь живет между нами как какой-то невидимый зверь, который дышит в затылок каждый раз, когда мы сталкиваемся взглядами. Так что вот вопрос: мудак ли я? Или всё же мудак он? Или эта история вообще про то, что иногда мир справедливости не предлагает, а дает только странный набор событий, которые потом приходится пережевывать годами.