Vicker
1040
рейтинг
1 подписчик
0 подписок
9 постов
1 в горячем
Награды:
Неповторимый оригинал vs Жалкая пародия
Справа — кадр со съемочной площадки фильма «Богемская Рапсодия». Выход фильма намечен на конец 2018 года.
Тебе не обязательно быть Эдди Мерфи....
чтобы тебя принимали за Эдди Мерфи.
На фото Кайод Эвуми. Я один этого не знал?
Космонавт (часть 3)
Показал мне Сергей, где на базе продукты хранятся — ого, а склад-то большой! Все продукты в своих секциях хранятся: крупы там, сахар тут, консервы вон стоят. Порядок, как я люблю. Только запах этот на складе сильнее, почему-то. А Сергей его не чувствует. Хотя это не удивительно — у меня-то по сравнению с ним чувствительность поболее развита, это давно я заметил. Постояли мы, посмотрели да и пошли в жилые помещения обратно.
Так и стали мы на Базе жить. Свой распорядок сложился: подъем в семь, тренировка до восьми — я бегаю по дорожке. Сергей тяжести поднимает — потом, в девять, завтрак. С десяти Сергей исследования какие-то проводит, роботами управляет, я ему вроде как помогаю (ну, то есть стараюсь не мешать и под ногами не путаться), наблюдаю за всем. Потом в полдень (ну это у нас полдень, по времени Лунного) — сеанс связи с Землей, Сергей докладывает, дядя Костя и другие слушают, я на заднем плане отсвечиваю. Потом обедаем хорошо, а после обеда сериалы смотрим. В пять часов снова мы с Сергеем наукой занимаемся или он занимается, а я Базу инспектирую: на ней так все настроено, что даже нажимать ничего не надо — подошел к двери, она тебя просканировала и запустила внутрь. Ужинаем в восемь, после ужина полчаса с Землей говорим (Сергей это называет «Спокойной ночи, малыши»). В девять тридцать выходим на нашу «веранду». Она на верхнем этаже базы сделана, а сверху полностью куполом прикрыта из стекла противометеоритного. Нет, конечно, и стекло можно сверху прикрыть панелями специальными — вручную. Или База сама их закрывает, когда по прогнозу нужно. Но обычно ставни открыты, мы выходим и садимся под звездами. О, это, брат, такая красота, на Земле ты такую никогда не увидишь. Звезд – не меряно, сбоку планета наша мягким голубым светом сияет — а мы сидим и беседуем, как с дядей Костей.
Так и шло все своим чередом, пока не поняли мы, что еда пропадает.
Дело вот в чем. Пока мы с Сергеем гуляли, внизу еще, на Земле, он мне рассказывал, как База следит за расходом ресурсов жизнеобеспечения. Привозят новые продукты, они заносятся в каталог — «поступают на баланс склада» сказал тогда Сергей. Потом уже, по мере того, как они из помещения выносятся, они с этого баланса списываются. Приготовить их в хранилище нельзя — негде, там одни полки. Можно их, конечно, прямо так съесть, вот только любителей погрызть гречки или риса среди «лунатиков» пока не было. Овощи и фрукты в хранилище не попадают — они в саду гидропонном растут. Поэтому система работала как часы — пока мы с Сергеем на станцию не прибыли.
К концу второго месяца выяснилось, что из пятнадцати четырехкилограммовых пакетов риса, заявленных в каталоге хранилища, у нас остались только четыре. Сначала подумали мы с Сергеем, что их на баланс не занесли. Зарылись в журналы, проверили все записи — нет, все должно быть на месте, вот они, записи, Александром оставленные. Потом принялись систему каталога тестировать — проблема в ней, значит, что-то не учитывает она расходы. А потом подумали — ну не Саша же съел весь этот рис? Он, конечно, мог его вынести из хранилища и выкинуть, только зачем? Да и Сергею он ничего не сказал по этому поводу. Поэтому решили провести полную инвентаризацию. Дня четыре мы на складе сидели, эксперименты забросили, сериалы не смотрели, по вечерам сразу спать ложились. Только тренировки не бросали, чтобы в форме себя держать, да на связь выходили, чтобы нас не потеряли. А к концу проверки выяснилось, что на складе у нас не только риса не хватает.
Сели мы с Сергеем и крепко задумались. Ну ладно, проживем мы оставшиеся четыре месяца, еды хватит. Да и следующим рейсом сменщики привезут себе еще еды. Просто непонятно, что происходит. Куда-то же вся эта еда должна деваться? Мы здесь только вдвоем, ни я, ни Сергей сухой рис не грызем. А кто тогда это делает, на Луне-то? Поставили камеру в хранилище — днем ничего не фиксируется, ночью тоже. Тогда решил я собственное дежурство провести, все же меня назначили специалистом по складу. Так что Сергей пошел спать, а я прямиком в хранилище. Забрался на одну из верхних полок, свет в помещении выключился и началась моя засада. Смотреть конечно не на что, так что я глаза закрыл и задремал. Но чутко — когда первый шорох услышал, сразу встрепенулся, весь сон с меня слетел, и почувствовал я себя охотником настоящим. Слышу, где-то снизу шумят пакеты с запасами нашими. И запах, который я все это время на базе слышал, усилился, прямо по носу бьет. А потом не только услышал, но и увидел — мышь!
Меня аж от такого чуть затрясло. Постой, думаю, какая еще мышь на Луне? А потом вспомнил, что мне дядя Костя рассказывал, как в первое время на базе эксперименты на лягушках да мышах ставили. Вот жеж, думаю, какая-то мышь, а шороху навела, мы с Сергеем и подумать не могли. Эта мерзавка, значит, от экспериментов удрала и хоронилась все это время здесь на базе, за наш счет питалась. Постой, думаю, одна бы это она все съела. А если она не одна? Ну, думаю, об остальных позже, а пока — конец настал твоей легкой жизни. Сверзился я с верхней полки прямо на нее, да только неудачно. Как только коснулся я ее, всего меня чуть ли не скрутило, а потом в обратную сторону, а дальше не помню что было. Очнулся я с ужасным головной болью, так погано я себя последний раз чувствовал, когда в деревне подрался, а мужик который мимо проходил в меня зачем-то камнем кинул — и прямо в голову попал. Тогда, помню, несколько дней валялся. Но вроде ничего, прошло нормально. Так что и сейчас я полежал еще немного тихонечко поднялся, да и пошел, пошатываясь слегка к выходу. А в хранилище холодно так, что аж дышать больно.
Выхожу и вижу такую картину: Сергей сидит за столом и в пространство смотрит. А второй Сергей рядом, на полу лежит. И холодно жутко в комнате, сильнее даже, чем на складе, а еще — вроде как воздуха не хватает. Тут я струхнул, конечно. Потом вижу, Сергей, который на полу, приподнимается, вроде, и отползает от того, который сидит, в мою сторону. Дополз до меня, сидим вместе у стены. Я даже прилег немного, чтобы голову унять. Смотрю на него, искоса, вижу, он на меня смотрит. «Что делать-то будем?» спрашивает. А мне и сказать нечего, у меня последние силы уходят на то, чтобы глаза открытыми держать. Посидели мы с ним так, то проваливаясь, то снова в себя приходя — крепко нас приложило. Потом смотрю, а тот, который за столом сидит руками двигать начинает и смотрит на них, вроде как не ожидал такого. Сергей на это смотрит и говорит, вроде как про себя «Пора с этим заканчивать». Встает на четвереньки и уползает медленно в лабораторию нашу. А у меня и сил ничего сделать нет, нос только прикрыл, чтобы дышать не больно было. Минут двадцать прошло, и за это время тот, который за столом сидел, начал мычать что-то и глазами вращать. Тут наконец Сергей возвращается. Идет тяжело, видимо, как и мне, несладко ему. А в руке — огнетушитель СЛ-2, специальный лунный, модель вторая. Со стены в лаборатории снял, значит. Собрался немного, как к тому подходить стал, не шаркает, на цыпочках переступает, лицо напряженное. Остановился у того за спиной, оружие свое поднял. Сейчас думаю, голубчику этому по голове засадит. Ан нет, струю выпустил. А как только она того коснулась, то грохот громкий раздался — у мня аж в ушах заболело — и исчез «Сергей» второй в куче пены, быстро твердеющей. Настоящий же рядом сел, дышит тяжело, но вижу: в себя приходит. Да и мне вроде как полегче стало. Посидели так немного, потом Сергей встал, принес из лаборатории контейнер большой для образцов, лопатку прихватил и стал пену осторожно в контейнер перекладывать. А как все переложил, ко мне подошел. «Ну как ты, Василий?» спрашивает. Я на него смотрю, а глаза у меня закрываются, не могу удержать никак. «Потерпи, браток» говорит. Слышу, к консоли отошел, Землю вызывать начал. Я вроде как смотреть даже стал, но потом глаза у меня совсем закрылись. Правда услышал из разговора немного. Сергей докладывать кому-то стал, что столкнулся с неизвестным существом и просит выслать корабль. «Василию совсем плохо» говорит «так что поторопитесь». Ну а на большее меня уже не хватило, провалился я в темноту и ничего больше не слышал.
Очнулся я уже на Земле. Пока лежал да раны зализывал — переломов я пару получил, видимо когда меня корежило на складе — Сергей и дядя Костя приходили ко мне, да друг с другом разговаривали о том, что произошло. И я краем уха слушал. Оказалось, что произошел у нас Контакт. А вышло, судя по всему так. Появились на Луне как-то биологические организмы, способные структуру свою менять чуть ли не на лету, а при физическом контакте перенимать свойства объектов. Как они появились — непонятно, но дядя Костя предположил, что они могут быть как наши роботы, которых мы посылали Базу строить. А вот кто их послал, это уже другой вопрос. Как бы то ни было, это произошло давно, иначе таких существ давно бы уже нашли. А раз только сейчас такое произошло, значит наш «визитер» либо один, либо их совсем мало. Должно быть их программу свернули, большее количество забрали обратно, а несколько штук (или одна) остались. Лежал он себе в форме булыжника лунного, никого не трогал, ни с кем не контактировал. А тут его один из наших предшественников на базу, в качестве образца, с другими камнями принес. Неизвестно, с чем он проконтактировать успел (но контакт только на базе смог произойти, как только температура повысилась для запуска процесса трансформации, как Сергей предположил), но предпредпоследним оказалась мышь лабораторная. Как это произошло тоже непонятно, но факт есть факт — предпоследним его я коснулся, когда с полки на него упал, а последним — Сергей, когда этот оборотень в моем виде из хранилища вышел.
Космонавт (часть 2)
Часто к нему приходили космонавты, которые на базу лунную летали. Сначала, конечно, всякое было — ко мне они прохладно отнеслись: я, по незнанию, чье-то молоко из стакана выпил, или брелок посмотреть хотел, да между половицами в щель уронил. Так что пару раз повздорили мы с ребятами, понятно дело, что и они не со зла, и я, вроде как, нечаянно, а все равно неприятно. Но дядя Костя постепенно все острые углы сгладил. Он им, ведь, как второй отец был: и советом поможет и ободрит если надо, а то и подзатыльник дать может. Да и ко мне он так относиться стал (ну, может и не прям так, но как к члену семьи — точно). Мало-помалу и с ребятами мы подружились — не так чтобы близко, но и отторжения я не вызывал. Но больше всего мы с Сергеем сблизились — не знаю даже почему. Он мне сразу понравился: спокойный, рассудительный. Говорит мало, но по делу всегда. Да и дядя Костя его среди всех выделял, неявно конечно, но я такие вещи на раз чувствую. В общем, сдружились мы. Когда ребята приходили, я все время рядом с ним садился. Потом стали по Лунному гулять. Идем рядом, а он мне про свою жизнь рассказывает. Про то, как решил космонавтом стать — оказывается, тоже с детства такая мечта у человека. Про друзей, про семью — он ведь тоже, как и я, один остался. Из-за этого, наверное, еще сильнее сдружились. Ну и ребята другие, это видя, ко мне потеплели. Оказалось, что и дядя Костя это заметил.
Пришел он как-то вечером, приготовил еду нам, поели и сели на веранде. Вроде, все как обычно. Э, нет, все, да не все — вижу же как он на меня поглядывает искоса. Ну и я на перилах сижу и молчу. А что мне сказать? Я здесь все равно на птичьих правах, хотя уже год как прошел. И в разговорах общих никогда не участвую, слушаю больше. А как говорить? Они же все ого-го кто, космонавты! А я так, вроде как вчера только с дерева спустился. Сижу я, думаю об этом всем, но виду не подаю. Жду, что дядя Костя скажет. Не зря же он сегодня молчит про Луну — ни слова. А он помолчал-помолчал, да и сказал. А я как услышал, что он сказал, так чуть с перил в палисадник не улетел.
«Ну что, Василий» говорит «я все устроил. Полетишь на базу через два месяца». И посмеивается и очки поправляет. А я молчу как дурак. А он продолжает:
— Форма у тебя хорошая, так что перегрузки ты нормально перенесешь. А на базе тебе и делать ничего-то не придется. Там же автоматически все происходит. Ну, а на всякий случай, — произносит он это как «случааай» протяжно, с ударением на последний слог, я такое слышал, когда в деревне был на вольных хлебах — если вдруг что, с тобой Сергей полетит. Он-то в этом разбирается. Будет у тебя на подхвате. — и снова смеется.
А я…я посмотрел на него, спрыгнул с перил в кусты, да и рванул огородами. Бегу в темноте, через изгороди прыгаю, такой темп держу, как будто гонится кто за мной — а сам думаю: это что же получается? Меня — на Луну? Бегу и только эта мысль и крутится, все крутится и крутится. Ничего перед собой не различаю. Так стоп, а где это я? Ага, понятно где — перед стеной, которая весь Лунный огораживает. Неспроста я здесь оказался. Значит тикать надо, пока не поздно. Однако перепрыгивать не стал, сел на траву, как тогда, в первый день, сижу, на городок смотрю. И на Луну, которая, сверху висит. А сам вдруг вспомнил — в детстве, пока еще не сбежал, с мамой и братьями по улице шел. А на улице магазин продуктовый. А в магазине окно, во всю стену — витрина значит. А в витрине — всякие вкусности лежат, а в середине — огроменный кусок сыра. Круглый, с дырками. Я около витрины этой стою и смотрю на сыр, а он — на меня. Так и стоял, пока меня мама не позвала. Я потом месяца три наверное думал, что Луна — это и есть тот сыр, который ночью на небе, а днем на витрине стоит. Маленький был, глупый.
Долго так сидел. Потом встал, потянулся всем телом. Да и пошел домой к дяде Косте. Пришел, а он на меня посмотрел и сказал только:
— Молодец.
Больше ничего не сказал. Зато со следующего дня начались у меня процедуры ежедневные. Кровь брали, взвешивали постоянно, кормили какой-то едой специальной. Снова взвешивали, снова кровь брали. В общем готовили меня, рассчитывали сколько мне еды, воды, и воздуха надо для вахты на базе лунной. После процедур я с Сергеем ходил по Лунному — он мне рассказывал, что там и как на базе происходит, а слушал, да на ус мотал. Однако же и о другом успевал подумать: как он относится-то к тому, что со мной летит? Он все рассказывает, а я все думаю. Так и ходили. А потом, дней через шесть он мне сам сказал. Говорит «Ну, Вася, везучий ты». Я на него смотрю, а он продолжает: «Сюда, в Лунный, знаешь как все попасть мечтают? Учатся, не разгибая спины, тренируются постоянно. И то, не все подходят. А ты — через забор перепрыгнул и здесь». Я аж остановился, на траву смотрю, на букашек мелких, шебуршащихся. Вот кто я, думаю, букашка по сравнению с ними. А потом слышу, смеется он. «Да ты что», говорит «я ж шучу. Ну, как шучу: если ты здесь оказался, значит и правда достоин этого. А то, что везучий — так это даже хорошо. Если ты везучий, значит и мне часть твоей удачи передастся. А там это понадобится» — и наверх глазами показывает. «Пошли дальше, расскажу про сад гидропонный». Ну и пошли мы дальше.
Так и прошло полтора месяца. А потом мы в город на машине большой выехали, на пресс-конференцию. Едем-то едем, а я на дядю Костю смотрю. А он на меня. Внимательно так смотрит. Сидим мы так, переглядываемся, а потом до меня дошло: он же думает, верно, что я снова сбежать вздумаю. Фыркнул я, да и отвернулся, в окно смотрю. Вот еще, не дождетесь, думаю. Достану я до вашего сыра. А тут еще солнце в окно машины нашей заглянуло, я аж зажмурился от удовольствия. Так зажмурился, что задремал, да так всю дорогу и проехал почти.
На конференции этой на меня конечно накинулись журналисты. Кто мол, откуда, что делать будет. И микрофонами тыкают. Один микрофоном прямо в нос попал, я аж зашипел от боли. Хотел уже этому выскочке по роже съездить. Но сдержался. А на вопросы за меня дядя Костя и Сергей отвечали. Говорят, мол, знаете же, что у нас все космонавты совмещают несколько профессий? Вот Сергей, например, помимо того, что он пилот-космонавт, еще и биолог. А Василий — наш специалист по эксплуатации складских помещений. И, вместе с тем, штатный психолог. Я аж посмотрел на них искоса — ну, думаю, загнули. Но журналисты, вроде, прониклись, закивали. Стали другие вопросы задавать. А я, Борька, вашу маму встретил.
Ну, то есть как дело произошло. Конференция эта на открытом террасе происходила — такая традиция у нас, у «лунатиков». Перед вахтой обязательно надо на свежем воздухе конференцию проводить. И вижу я: на дорожке, которая недалеко от террасы проходит, — бежит. «А хорошо бежит», думаю. Аж приподнялся немного, над столом, чтобы посмотреть, куда бежит. И слышу «Ася! Стой, меня подожди!». Тут и Сергей приподнялся немного, чтобы посмотреть, что происходит. Журналисты-то все дядю Костю слушают, на нас не смотрят. А мы за их спины глядим оба. Ну, в общем, тогда дядя Сергей тетю Наташу и увидел — это она Асю звала. И я маму вашу увидел — это Ася и оказалась. Вот так вот совпало. После конференции мне Сергей уже рассказал, что познакомился с девушкой — так и узнал, что это та, которая за вашей мамой бежала. Но мне уже не до этого было — до старта осталось всего две недели, так что я предпочитал отсыпаться когда только можно — процедуры никто не отменял, а отдыхать было нужно.
Как-то вышло, что до старта я и не переживал особенно. Ну полечу на Луну, ну и что? База, это тот же дом, только закрытый полностью. А вот в день старта струхнул я. Нервничал, да так сильно, что все видели. Дядя Костя, по этому случаю, распорядился, чтобы мне успокоительное дали, одобренное для таких, как я, «нервных». Так что сам старт я плохо запомнил — потом кадры хроники смотрел, конечно, которые камеры наши снимали, так на них и не скажешь, что я боюсь чего-то. Сижу довольный, жмурюсь. Правда рот иногда открываю непонятно, зачем. Но, опять же, непосвященные откуда знают, может я так давление компенсирую? Так что старт я перенес нормально. Путешествие тоже чем-то особенным не запомнилось. Разве что невесомостью — та еще это штука. Вроде все нормально, а вот посмотри, желудок где-то под горлом, конечностями сколько не двигай, никуда не денешься — висишь в воздухе. Это если не оттолкнулся от чего-нибудь. А если оттолкнулся — чисто белка-летяга. Но я, конечно, особо не летал. Седел у себя, закрепленный надежно. Сергей сказал, для моей же пользы, чтобы я ничего не нажал ненароком. Ну, а раз делать нечего, то так и провел я эти трое суток — спал в основном. А когда не спал, в иллюминатор смотрел, на Землю нашу. И на сыр этот, к которому летели, на Луну.
Приземлились…то есть прилунились тоже нормально, в автоматическом режиме. Через шлюз прошли и на базе оказались, на нашей. С нашим предшественником, Александром познакомились, они с Сергеем отошли и говорить стали. А я слушать их не стал — первым делом я, конечно, инспекцию провел полную. Что да где лежит, какие двери куда ведут, что из окон во всех помещениях видно. А везде все одно и тоже видно — Луна, не Земля, тут ни деревца, ни птички, ни ветерка. Роботы иногда проезжают куда-то по своим делам. Больше, считай, и не происходит ничего. Пока смотрел, увидел, как наш корабль поднялся — это значит Александр обратно на Землю полетел. Проводил я его взглядом и опять все как прежде стало, безжизненно. Так что я снова по всем помещениям пробежался. Чувствую, запах какой-то, непонятный, на Земле я такого не слышал. Ну ладно, думаю, может на базе такой запах должен быть. Забыл про него до времени. Думаю, раз я специалист по эксплуатации складских помещений, надо эти помещения проинспектировать.