Предыдущие посты:
http://pikabu.ru/story/svoy_sredi_chuzhikh__9_4486785
http://pikabu.ru/story/svoy_sredi_chuzhikh__8_4479784
Одним из сомнительных «удовольствий», доступных при работе в коллективе, в основном состоящем из «неблагонадёжных» иностранцев, являются более менее регулярные (минимум раз, максимум четыре раза в год) представления, спонсорами которых выступают МВД и УФМС России. Проще говоря – облавы.
Действо сие всегда исполняется крепкими мужичками в масках и практически всегда сопровождается достаточно забавными (если наблюдать со стороны) событиями. Последняя облава случилась не так давно, детали отшлифовались и сложились в яркую картинку.
Итак: смеркалось…
Моё рабочее место расположено на первом этаже, а специфика работы такая, что для лучшей демонстрации моей деятельности стена практически полностью стеклянная. Дабы избежать «чувства аквариумной рыбки» я пристроился в уголке, прикрывшись монитором, но при этом имею прекрасный вид на происходящую перед зданием движуху. Однажды вечерком, в процессе изображения бурной деятельности, я кинул ленивый взгляд в окошко, привлечённый непонятным мельтешением, и тихо охренел от увиденного. Организованно, прикрывая друг друга, по площадке к дверям в кафе (которые в трёх метрах от входа в офис), бежал ряд «черепашек-ниндзя» в чёрном. Появилось щемящее чувство, что сейчас было бы неплохо находиться где-нибудь ещё, главное не здесь. Причём чувство это совершенно не зависело от логичного предположения, что мне бояться нечего. Совесть чиста, сплю крепко, проблем с законом не имею (пара штрафов не в счёт). Просто само неожиданное появление фигур в чёрном с оружием наперевес заставляет невольно прикинуть в уме баланс чёрного\белого в душе (красиво я обошёл слово «пересрал»?).
Прикинув, что в любом случае «я свой, я нашенский» и волноваться причин нет, я вернулся к работе, сняв при этом планку с доводчика на двери. Рассудил, что «один фиг» пристального внимания мне не избежать (ибо нехрен тереться рядом с подозрительными личностями), поэтому стоит оставить дверь приоткрытой, дабы бойцы, которым «голова нужна для поражения верхних частей туловища противника и для закидывания в неё пайка, а также для торжественного разбивания различных стеклянных изделий по разнообразным праздничным поводам», не открыли вышеуказанную дверь внутрь, то есть в направлении, для сей операции не предусмотренном.
Маленькое отступление: вышенаписанное не имело своей целью каким-либо образом оскорбить работников специальных подразделений в структуре правоохранительных органов. Я имел удовольствие дружить с работниками данных подразделений и наслушался, в своё время, рассказов о их работе, принципах тренировок и прокачек. Вывод, который я вынес для себя из этих рассказов: когда работает ОМОН – прикинься ветошью и не отсвечивай. Сказали встать – встань, сказали лечь – ложись. Задача у людей в масках одна – навести порядок, и установить полный контроль над происходящим в максимально сжатые сроки. Метод силового подавления при этом – самый эффективный. Люди работают без включённого рассудка, исключительно на рефлексах, поэтому как-то убеждать, взывать к разуму, смысла нет. Взывать просто не к чему. Про права вспомнишь потом, а пока у тебя осталась всего одна обязанность – не мешать людям работать. Именно поэтому меня просто бесит вой «страдунов» на тему «Аааа, меня побили. Я в карман за сигаретами полез, а меня по земле изваляли». При встрече с работниками спецподразделений стоит руководствоваться теми же правилами безопасности, что и при встрече со стаей бродячих собак: если есть возможность избежать встречи – избеги, если избежать не получилось – не делай резких движений и не смотри в глаза, чтобы не спровоцировать нападение.
Итак, предприняв действия, на мой взгляд необходимые для предотвращения порчи имущества организации путём разноса двери в хлам, я вернулся к основной своей деятельности – изображению полной погруженности в рабочий процесс. Умный взгляд я упёр в монитор, а сам, оттопырив уши до состояния «Дамбо в полёте» отдался увлекательнейшему аудионаблюдению за происходящим через две условные (сендвич-панель) стенки. Звуковое сопровождение («Всем лежать! Работает ОМОН! Лежать, я сказал! Куда прёшься, ёп!») давало понять, что там вовсю идёт тот «праздник жизни», на котором тебе не хочется присутствовать вообще. Попытался было открыть окошко видеонаблюдения, но понаслаждаться «прямым эфиром» не смог. Кто-то из бойцов был, похоже, уже не первый раз и приблизительно знал расположение камер наблюдения. Эти самые камеры были снесены влёт, причём даже те, которые мы самонадеянно считали скрытыми.
От сего увлекательного занятия меня отвлекла фигура в разгрузке и чёрной маске, ввинтившаяся в приоткрытую дверь. По фигуре и рукам было видно, что боец достаточно молод, а в глазах, ясно видимых в отверстиях маски, горел огонёк азарта. Впечатление он производил молодого щенка (продолжая аналогию со стаей), который впервые попал на охоту и должен не отставать от старших, но щенячья игривость ещё не изжила себя и не даёт спокойно охотиться, а требует выхода в лишних телодвижениях.
«Ну, чё сидим?» - обратился он ко мне в общепринятой в их кругах, гоповатой манере общения с гражданскими.
Отступление 2.
Реформа с переименованием милиции в полицию оказала, на мой взгляд, служащим МВД ряд «медвежьих услуг». Одной из таких «услуг» стало переименование Городских Отделов Милиции (ГОМ) в Городские Отделы Полиции (ГОП). Спустя какое-то время наши чинуши спохватились и (в официальных документах) перестали использовать слово «городской» в наименовании отделов, но джин уже был выпущен из бутылки. Народ, рассудив, что наконец-то этикетка соответствует содержимому, дружно принялся обозначать работников в форме термином «гопник» к полному неудовольствию типичных представителей одноимённой субкультуры.
Возвращаемся к повествованию.
«Не сидим, а работаем», - ответил я не менее оригинально. Тот заулыбался настолько широко, что мне показалось, будто оттопыренные уши его, двинувшись от улыбки в сторону затылка, начали оттягивать маску на лице. «А давай сходим туда», - кивнул он в сторону кафе, - «там весело». «Неа, спасибо», - попытался «соскочить» я, - «мне и тут нескучно». Улыбка бойца слегка поблекла, глаза притухли. «Давай, давай. Пойдём. Надо», - уже серьёзней сказал он. Поняв, что время шутить кончилось, я, тяжел вздохнув, поднялся: «Ну, пойдём», - и прошёл к выходу. Боец, кстати, контролил меня до конца. Отступив так, чтобы я прошёл мимо него, не приближаясь вплотную, довёл меня до входа в больший зал кафе, где «сдал с рук на руки» следующему бойцу.
В зале я увидел картину «Трём пузами полы», изображаемую рядом работников и постоянных посетителей кафе. Засомневавшись, обратился к бойцу, принявшему меня в свою зону ответственности: «Мне где-то рядом прилечь или я пешком постою?» Охреневший от моей наглости удивившийся боец завис. Ситуацию разрулил стоявший рядом «масконосец»: «Стой, но руки на стол положи и не двигайся». Встал, как было указано. Позиция, кстати, достаточно неудобная (поясница ныть начала), но, подозреваю, гораздо более выгодная чем «носом в пол». Стоять так долго не пришлось, так как к моменту моего прихода конституционный порядок был установлен. Началась непосредственно процедура проверки документов. Тут мне «фортануло» и на проверку первым («Этот на ногах, давай его сюда») вызвали меня.
На проверке я проявил полное незнание «политицской обстановки» и проявил себя полным дураком, не прочувствовавшим ситуацию, когда в ответ на требование предъявить документы ответил: «Ну дык не ношу я паспорт с собой. Нахрена оно мне надо, когда я дома, в своём городе нахожусь?» Тем не менее, назвал место регистрации (удачно и логично совпавшее с местом проживания) и паспортные данные (да, я из той категории «дураков», которые на всякий случай помнят эти данные наизусть). После этого был оборжан (за отсутствие паспорта, который в дальнейшем мне порекомендовали иметь при себе даже при походе в отхожее место, «во избежание так сказать») и отпущен с миром («Этот свободен. Тащите следующего»).
Следующие три часа я провёл, наблюдая за происходящим уже снова со своего рабочего места.
Собрав «урожай» количеством в полтора десятка «голов», ребята в масках удалились на своём спецтранспорте (набитый «под завязку» ПАЗик и два не самых дешёвых внедорожника), а коллектив кафе, к которому я присоединился на правах «своего», плюнув на рабочее время и закрыв двери на ключ, расположился заливать стресс чаем с выпечкой. Основной темой беседы был, разумеется, рейд, разнообразие поз, в которых работники провели последние часы, а также судьба директора, который, рьяно защищая свои права и размахивая российским паспортом, таки выбил себе путёвку на внеочередное посещение ГОПа (см. выше).
Процесс обсуждения прерывался дважды.
Первый раз виной перерыва в беседах послужил официант, который пожаловался на отсутствие запасных рубашек. Обычно таковых у него три, так как работа с блюдами и постоянная беготня не всегда позволяют доносить одну рубашку до вечера. Сегодня же он первую рубашку испачкал, протирая животом линолеум при первом этапе рейда. Будучи отпущенным после проверки документов не нашёл ничего лучше, чем попереться в соседний корпус, где расположено отделение кафе «для своих». Там шла аналогичная проверка и, как результат, бедный официант, успевший к тому времени одеть свежую рубашку, опять «прилёг до выяснения». Отчитавшись и здесь, сей, необременённый лишним интеллектом кадр (разумеется, сменив рубашку) отправился обратно в основной зал (решив, наверное, что «молния дважды в одно место не бьёт»), где благополучно «прилёг» в третий раз. Здесь он начал что-то понимать и благополучно пролежал в уголке до окончания рейда.
Второй раз народ прервался, чтобы весело проржаться, благо было с чего. В зале появился самый молодой работник кафе, поразивший народ своей совершенно белой фигурой, оставляющей за собой чётко видимый на темном линолеуме светлый след. Это «чудо», услышав волшебную команду «Лежать!», не нашло ничего лучше чем втечь в вентиляционное отверстие склада, где благополучно схоронилось среди мешков с мукой. Было ощущение, что для пущей маскировки он присыпался мукой и сверху, потому что живого, не покрытого мучной пылью места, на нём не оставалось.
Спустя пару дней мне рассказали о работнице, которая при начале рейда убирала в женском туалете. Эта женщина была настолько тиха и незаметна (идеальное соответствие канонам ислама), что я вспоминал о её существовании только тогда, когда непосредственно на неё натыкался. Сотрудники к ней, похоже, относились аналогично. Бедная женщина, увидев приближение взвода людей в масках, выключив свет, нырнула в туалетную комнату, заблокировала двери, и благополучно просидела там до следующего утра (двенадцать часов).
Этот нескучный день закончился на достаточно забавной (для меня) ноте. Ближе к полуночи меня набрал директор, которого только отпустили доблестные работники ГОПа, и поинтересовался как закончился рабочий день в кафе. Обсудив рабочие моменты и накидав планы на день грядущий, мы обменялись впечатлениями от прошедшего рейда. В процессе обсуждения директор задал мне позабавивший меня вопрос: «Уважаемый, а как так получилось, что я бородатый и ты бородатый, но меня носом в пол ткнули, а тебя нет?» Я, подавив напрашивавшийся смешок и почёсывая недельную щетину (ну лень мне бриться, а тут, среди бородачей, это не считается недостатком), совершенно серьёзно ответил: «Это ты, уважаемый, бородатый, а я просто небритый».
