Я бегу от смерти. Я прыгаю из тела в тело, надеясь избежать её костлявой руки. Но она всегда настигает меня. Каждый раз, просыпаясь в новом обличье, я чувствую её дыхание у себя за спиной. И я знаю, что рано или поздно она доберётся и до меня. Остаётся только гадать, в каком из тел я встречу свою погибель.
Он приходит, когда город спит, оставляя за собой лишь тишину, нарушаемую криками, которые никто не услышит. Его метод – идеален, его мотивы – неведомы. Он – воплощение кошмара, тень, скользящая по самым темным уголкам человеческой души. Когда последняя улыбка гаснет, а мир погружается в холодную вечность, возникает лишь один вопрос: что именно он ищет в этой мертвой тишине?
Он видел тьму в других людях. Она же увидела тьму в нём.
Улыбайся, пока можешь.
Глава 1: Статистика отчаяния
Запах вчерашнего кофе и неоспоримого, липкого страха висел в воздухе так плотно, что его можно было резать ножом. Кабинет отдела по особо важным делам, место, где обычно кипела жизнь – крики, звонки, стук клавиатур – сейчас напоминал приёмную перед сеансом массовой экзорцизации. Напряжение висело в воздухе, густое, как туман в осеннее утро, и каждый вдох казался пропитанным чьим-то финальным, отчаянным выдохом.
“Тридцать. Чëрт возьми, тридцать!” – голос капитана Блейка, мужчины с лицом, напоминающим пересохшую землю, и вечно подрагивающими от гнева веками, грохотал по маленькому, заваленному бумагами кабинету. Он барабанил пальцами по столу, оставляя влажные следы на глянцевой поверхности, словно пытаясь раздавить проблему, как насекомое. – “Самоубийств! В течение двух чëртовых недель! А кто-то из вас, уродов, еще осмеливается говорить мне про “недостаточное финансирование”?”
Он метнул убийственный взгляд на детектива Этана Маклейна, который сидел чуть поодаль, изучая папку с очередным отчетом. Маклейн, как и все здесь, чувствовал это. Не просто статистику. Не просто очередную волну городской депрессии. Это было что-то другое. Нечто более первобытное, более… заразное.
“Джонсон, ты же курировал последнее дело, да?” – рыкнул Блейк. – “Что там у нас? Тридцатая жертва. Миссис Хендерсон. Восемьдесят два года, ветеран войны. Зарезала себя кухонным ножом, аккуратно, по всем правилам. И что самое еб… странное, она оставила предсмертную записку, написанную идеально ровным почерком, где благодарила за новый шанс на обретение покоя.”
Джонсон, крупный мужчина с усталым взглядом, лишь пожал плечами. “Да, капитан. Никаких следов борьбы. Окно закрыто изнутри. Все как обычно… то есть, совсем не как обычно.”
“Не как обычно?!” – Блейк ударил кулаком по столу, чуть не сбив папку Маклейна. – “А как, черт возьми, должно быть?! У нас были тела, найденные в запертых изнутри комнатах, с глазами, вырванными из орбит. У нас был парень, которого сожгли заживо в своей машине, не оставив ни следа поджога. Женщина, которая утопила себя в стакане воды! Стакане, мать его! И вот теперь эта старушка, которая, видимо, решила попробовать себя в препарировании!”
Напряжение в комнате можно было потрогать. Все знали, что жертвы были разные. Мужчины, женщины, дети. Разного возраста, разного социального положения. Никакой логической связи, кроме одной: все они добровольно ушли из жизни, причем такими изощренными, чудовищными способами. Никто не мог понять, что их на это толкало. А городская психика, как известно, – вещь тонкая. Начнутся паника, слухи, и тогда… тогда деньги, которые так беспокоили Блейка, испарятся быстрее, чем роса на солнце.
Детектив провëл пальцем по внутренней стороне своего запястья. Под тонкой кожей ощущалась гладкая, почти незаметная линия – шрам от его собственного “приступа” пару недель назад. Тогда, в ту ночь, когда он услышал в своей голове шепот, обещающий покой, он чуть не перерезал себе горло. Остановили его собственные инстинкты, заставившие в последний момент отдернуть руку. И теперь он знает, каково это – чувствовать это. И это знание делало его ещë более осторожным, еще более напряженным.
P.s: Я писатель, приятно познакомиться)