Несмотря на всю беззаботность детства, времени, когда ещё не знаешь многих ужасных слов, которые неминуемо встретятся во взрослом возрасте - даже тогда, можно столкнуться с трагедией, терзающей до глубины души, так случилось и со мной.
Сейчас, я вспоминаю это со смехом, а тогда это была драма и сопли, и слёзы рекой.
Мне тогда было лет 8, может 9, как и моей ближайшей подруге Таньке. И нашими любимыми играми после «Домика» и «Дочки-Матери» были конечно игры в Барби. Какие только сюжеты мы не выдумывали, особенно летом мы могли целыми днями предаваться семейным драмам наших кукол. Но, всё омрачал один неприятный момент.
Так вышло, что Танька была единственной дочкой в семье, и, конечно, игрушки ей в большинстве случаев покупались новые.
А у меня была старшая сестра. Сильно старшая. Аж на 8 лет, поэтому половина моих Барби мне достались от неё и были уже отчаянно уставшими от жизни. Но, благо, парочка современных кукол у меня была и старые Барби не сильно меня огорчали. И всё бы было и дальше хорошо, но, конфликт был неизбежен.
Конфликт был из-за мужика.
Вернее, из-за Кена. (Тот же мужик по сути)
Так уж вышло, что почему то, что нового Кена мне отказались покупать, видимо не сочтя его мужскую роль особо значимой в наших играх.
Поэтому, вручили Кена старшей сестры(который, судя по виду, прошел не одну войну, пожил на улице, и вообще, хапнул не мало горя за эти годы). Кен был рыжий. Никогда я не видела больше рыжих Кенов. И до этого не видела. И нет, мой бедолага совсем не походил на молодого солиста Иванушек, мой был похож на рыжего уголовника, но с очень добродушным(возможно, с легкой ноткой отсталости) выражением лица.
У Таньки был новый Кен. Красивый. С белой резиновой бошкой. Похожий, чем то, на молодого Баскова. Ещё, к Танькиному Кену прилагались белые брюки и рубашка.
Мой Кен, за годы жизни, растерял весь свой гардероб. Судьба его не пощадила. Поэтому, в лучшем случае приходилось его одевать в женские штаны, которые добавляли его образу ещё большего трагизма, а в худшем - заматывать в платочек или обрезок ткани, как в Сари и он выглядел как Индус.(или как городской сумасшедший) Шить я пыталась. Что тогда у меня это дело не получалось, что сейчас, спустя 20 лет, не научилась. Мама работала, а сестра уже была взрослой для игр со мной и осуществления социальной помощи моему Кену.
Танькин Кен имел очень приличную фигуру. (Которую, к слову, даже грех было прятать за его персональными штанами и рубашкой)
У моего Кена была обгрызана рука нашей собакой. Он выглядел как маргинал. Таких часто показывают в сводках про наркоманов, которые невесть в чем по улице бегают и пугают народ.
Я страдала.
Мой рыжий уголовник, замотанный в кусок старых вельветовых штанов, с явными признаками умственной отсталости и полуобгрызенной конечностью проигрывал Танькиному Кену по всем фронтам.
Моего Кена даже звали в наших играх не Кен, а как нибудь Витька или Борис.
Я страдала и ждала справедливости.
И справедливость наступила.
Однажды, Танька решила усовершенствовать своего и так прекрасного Кена и покрасила его резиновую бошку черным фломастером. Фломастер дал реакцию, и, хвала кукольным богам- ее красавчик Кен стал обладателем зеленых волос.
Я успокаивала Таньку и ликовала.
Возмездие наступило.
Красавчик был уже не красавчик.
И мой Кен-Борис оторвался. За все разы. У него были романы и любовные линии с абсолютно каждым игрушечным участником наших сюжетов. Вплоть до плюшевой собаки. Он выдал весь свой нерастраченный потенциал.
Но, конечно, не долго музыка играла. Вскоре, Таньке родители вручили нового, ещё более совершенного Кена. У него двигались суставы, был набор одежды, внимание; БОТИНКИ!, и даже, настоящие волосы, как у Барби.
Такого удара судьбы я уже не смогла вынести, и, с тех пор отказалась принимать участие в наших играх в Барби. Мы с Кеном-Борисом были повержены наповал. Кен-Борис стал моим первым разочарованием мужского пола, так жестко ранившим в самое сердечко .
И с тех пор мы с Танькой играли в дочки-матери.
Матери одиночки.
И дочки, выросшие без отца.
И никаких Кенов.
Конец :)
