Тегмое

Вынашивая детей, Агаша поокруглилась, как и положено, но все же, в силу общих своих крупномасштабных собачьих габаритов, ее беременность не была так заметна, как у Бусины, та вообще округлялась до фигуры натурального дирижабля и еле ходила, перекатываясь огромным пузом над тонкими ножками. Агаша, всегда имевшая отменный аппетит, не отличалась изящностью уже с возраста своих двух лет, поэтому мы какое-то время сомневались, полнеет она, или и правда понесла, и даже делали УЗИ. Однако вскоре беременность стала вполне очевидной, а потом и Агашины дети стали подавать признаки активной жизни: пинались, брыкались, и все как полагается.

Агаша немного удивлялась такому новому для себя порядку вещей, но совершенно не впадала ни в романтическую нежность к окружающим, ни в грустную задумчивость, свойственные беременным хвостатым дамам, а просто очень хорошо ела, спала и всегда радостно топала гулять. Даже пыталась бегать и прыгать, чего мы старались ей не особо разрешать.

Уже наступил декабрь, традиционно холодный и промозглый, и Маринка соорудила Агаше утепленный наряд из моего старого свитера. Мы смеялись, вспоминая, как она ходила когда-то гулять в рукаве, и что теперь у нее уже целый свитер, совсем выросла наша девочка.

И вот наступил он, долгожданный день, когда любимица моя Агафья должна уже была явить на свет своих песьих наследников. Я уже говорил как-то, что, несмотря на старания ровно относиться ко всем собакам, именно Агашу я подсознательно выделял, с пеленок особенно ее пестовал, баловал и защищал от Маринкиных строгостей. Получалось так, что Джокер – любимчик Маринки, Агашка – моя девочка, а Буська – общая баловница, которой хоть и попадало порой за ее разбойничий нрав и вредность помыслов, но ни в коем случае не стоит считать, что ее даже на грамм обделяли ласкою и баловством. Наоборот, будучи младшей, помимо «на орехи», чаще всех получала она и «почесушки», и «на ручки», и даже «вкусняшки», а это при всей способности Агаши оказываться в местах, где вкусняшки эти выдают хозяева, всегда первой, порой даже до выдачи, а иногда хозяева еще и не знали, что планируют их выдавать.

В общем, так или иначе, долго ли коротко идет наш сказ, а день родов наступил. Что характерно, наступил этот день вечером, а еще точнее вечером одного из новогодних праздников.

Одним из тех самых вечеров, когда страна, затуманенная майонезом, масляными паштетами, да жирными блюдами под сырными шубами, и ровно такой же калорийности телепередачами, сытно отдуваясь, полулежит на диванах и софах перед мерцающими в полутьме экранами, в антуражах сосновых веток и стеклянных шаров, иногда приправленных серебристыми и золотистыми гирляндами, да подсвечены огоньками разноцветных китайских лампочек.

Как я сейчас помню, сидели мы в гостиной, украшенной елкой и гирляндами, у тарелок с майонезной едой, вдвоем с бывшей моей одноклассницей Светой Д., которая до сих пор, наверное, на меня обижается, что я в школе ее доставал, а я просто был глупый, и делал как все, а Света была увлечена собаками с лет своих пяти от роду, а я тогда не знал, что тоже буду увлечен собаками, и вот теперь мы сидим у нас за столом. Света пришла помогать нам с родами. Она пьет немного шампанского, я пью много коньяка.

За стенкой, в маленькой комнате Маринка с Агашей. Агаша рожает. Маринка ждет. Выгнала нас, чтобы не мешались, и не отвлекали собаку от процесса, а если, мол, понадобимся, она нас позовет. Я и не возражаю, как положено настоящим мужчинам, я офигеваю от температуры тридцать семь и три, и могу «вернуть» завтрак, если вдруг придется убирать собачий понос, куда мне принимать роды.

Света все высказывает мне, какой я был в школе негодяй, а я стараюсь как-то ее задобрить. Все-таки Новый Год, Агашка вот рожает, да и Светка – добрая баба, просто ей сильно не везло, и еще не повезет очень в жизни не раз. Задобрить не очень получается, коньяк делает свое дело, и дурацкие шутки сами собой слетают с губ вместо нормальных добрых слов, но Светка не обижается, смеется тоже, вместе со мной. Добрая, говорю же.

За моей спиной распахивается дверь. Маринка заглядывает к нам: «первый есть!». Мы синхронно подскакиваем, и бежим трусцой в маленькую комнатку. Маринка сидит на полу, подвернув под попу ногу, гладит Агашкину голову. Агапий перед ней на коврике развалился на боку, очень старательно пыхтит, вывалив розовый мокрый язык, сам весь такой округлый, пузатенький, как и был. Около Агапия лежит щеник, эдакий весь «сербурмалиновый» – непонятный окрасом в полумраке ночника, такой кроооооохотный, ну совсем-совсем наималенькой.

- Родила! – всплескиваю я руками, как плохой актер в советском кино про сельскую жизнь, - Агашенька! Козявочку какую-то нам родила!!!

К утру возле Агашеньки возлежало шестеро мелких хвостатых карапузов. Сама молодая мамаша выглядела весьма обескураженной. Создавалось впечатление, что она то ли боится, то ли стесняется своих щеников, настолько несчастный и виноватый вид был у собаки.

Начала свое материнство Агафья с того, что улеглась на своих детей сдуру, и мы бросились спасать верещащий клубок со всех ног. Потом Маринка подкладывала детей к соскам незадачливой мамаши, которая совершенно не понимала, чего от нее требуется, но послушно выполняла маринкины указания.

На второй день все как-то устаканилось, Агаша уже исправно несла материнскую вахту, карапузы сосали молочко и спали. Молока было явно больше, чем нужно, как вы понимаете, девочка у нас была крупная, и с отменным аппетитом, на который беременность и роды сказались только в сторону увеличения. Но все шло в дело, недоеденное молоко понемногу вытекало из сосков, и Агафья подбирала с подстилки все остатки, ее философия не позволяла пропадать хоть миллиграмму питательных веществ.

Буквально через несколько дней стало очевидным, что дети Агашки и Дэма отличаются от детей Буси и Джокера от слов: «совсем» и еще раз «совсем». Имея совершенно короткие мордахи как у обоих родителей, да еще покрытые крупными складочками, тоже – в родителей (помните, у Агаши вопреки прогнозам Маринки и различных стаффордистов рожица так и осталась "поролоновой"?), щенявые дети выглядели весьма серьезными и насупленными. За свои физиономии мы дома прозвали их «мопсорожами».

По мере роста, собачата и своим поведением оправдывали свой внешний вид. Все время, вне сна и сосания мамкиного молока, наши щеники проводили с очень деловым видом, буквально едва научившись ползать, вместо обычной для щенков кучи-малы, с писками и визгами, деловито изучали манеж, и активно интересовались всяким новым: мисками, игрушками, и в первую очередь, безусловно, вероятной пищей. На тонкий молочный зуб пробовалось все, но, к сожалению, особо ничего съедобного первое время не находили, поэтому основную часть своих усилий они посвящали добыванию молока из мамаши – Агаши.

Теперь давайте я вам их уже представлю:

Крупный и округлый с крупной белой проточкой на мордахе – это Клондайк, дома мы его за важную неторопливость прозвали Слоня.

Кинг Сайз – чувствуете да, габаритность приполода в целом? Пухляш с еще большой проточкой и белыми ногами. Дома нами за свою тюфяковость и «лапоногость» прозван Теляптий.

Карма – она же по-домашнему Капелька. С самого детства – просто бездна обаяния, умненькая не по годам девчушка. Я назвал ее Кармой, потому что как раз тогда, с подачи друга, прочитал фантастический роман Олега Дивова «Мастер собак», очень захватывающую, жутковатую и трогательную книгу, где одна из действующих лиц – собака главного героя – красавица и умница Карма. В общем, это имя было дано под впечатлением, и, забегая вперед, вполне оправдывает себя по сей день.

Кактус Нидл, у нас дома – Ниточка, почти полная копия Кармаши, только проточка совсем тоненькая: в ниточку. Оби девахи с глазками «по бокам», и «носом на лбу», как описывает их теперь жена, иными словами – чистые и стопроцентные «мопсорожицы».

Калифорния – она же Елка, ну а как еще мы могли называть дома щеночку, родившуюся на новогодние, да еще и с елочкой, «нарисованной» природой на холке собачки. Елка была самой яркой, из щенков, и, пожалуй, самым активным карапузом не считая лишь одного, о котором сейчас же поведаю.

Та-дам! Ура, у нас рыжий щенок! Впервые! Да, мы предпочитаем черных, на них основывали и свою домашнюю «коллекцию», но рыженькие – они же такие милые, яркие и нарядные, как можно и их не любить?! Я абсолютно уверен, любить их обязан совершенно всякий и каждый уважающий себя собаковод и догофил.

Капитан Джек Воробей – ничего себе имечко, не так ли? Эта кличка дана нами далеко не просто так. Нам, как и большинству зрителей, нравятся первые части франшизы про незадачливого пирата и тайны океанских глубин, приключения и сокровища, да и Джонни Депп – актер отличный и всеми признанный дамский любимчик, но главным в приобретении щеником такого имени стало именно сочетание хулиганского нрава (а проказничал он почти с первых своих дней) с невероятным обаянием и убедительной самоуверенностью.

Дома Джека Воробья мы незатейливо звали Ржавенький, как в сериале «Даешь молодежь» звали гопника, но гопником он точно не был, а вот обаятельным пиратом, способным элегантно стырить сосок с молоком у на секунду зазевавшегося собрата, хотя кого я смешу, эти тюфячки зевали не секунду, а пол минуты, как минимум, либо выпихнуть сестру из опустевшей агашкиной миски, где детишки любили взадрынуть, как в люльке – все это было делом вполне себе привычным и понятным для Капитана Джека Воробья.

Мы, конечно, умилялись и балдели. Шел первый месяц милой щенячьей возни, тот самый, требующий от заводчиков еще пока не изнурительных усилий. Да и шесть щеников – это почти как четыре, не так уж много, и вполне комфортно для кормящей суки. Хотя, надо знаю Агашу, на исходе первого месяца ее уже начинала разбирать досада, почему это приходится кормить кого-то, что за нерачительные траты калорий из организма такие, да и щенячьи зубы, становящиеся день ото дня больше и острее, не добавляли ей в кормлении детей ровным счетом никакого энтузиазма.

Продолжение следует...

Фото из личного архива автора, 2010 год

08.11.2021 год.

На улицу из дома не хочется выходить, но надо.

Снаружи дождь с мокрым снегом, +3℃ и устойчивый, сильный северный ветер, 7 м/с или 25 км/ч.

Надо мне дойти до поликлиники, зайти в сервисный центр и во всякие разные магазины заглянуть.

Путь тернист и извилист (сарказм).

Иду маршрутом построенным по кратчайшей траектории. Через дворы (длина гипотенузы всегда меньше суммы длины катетов. Геометрия мне в память).

Лужи, на наших этих асфальтах и дорожных покрытиях, просто огромные.

Почва и автотранспорт в Питере могут всё испоганить. В том числе на тротуарах и дворовых территориях, не говоря об одежде и обуви.

Так вот дворы.

В ПДД есть некоторые основополагающие объяснения движения транспортных средств на прилегающей территории.

После сдачи экзамена на право управления транспортным средством любой категории, некоторые несознательные граждане забывают об этих правилах.

Вдоль торца дома к поликлинике пешеходная дорожка, рядом заезд на прилегающую территорию к парковке здравпункта. Некоторым водителям или пассажирам надо очень срочно вылечиться или "просто спросить".

Пролетает мимо меня шайтан-арба и обливает дождевой водой из лужи. Резко тормозит перед входом в учреждение и, не заглушив движок, мешая другим на парковке, запирая соседние авто, участник движения испаряется во внутрях поликлиники.

Ладно, сделал в одном месте свои дела, пошёл опять через дворы по дальнейшим заботам. Навстречу машина с шашечками. Понимая возможные последствия я уже отошёл на изгаженный собаками газон и остановился.

Нет, водятел летит и попадает колесом в вы@бину, сворачивает в проезд между домов и ничего не заметив скрывается. Опять я облит водой из лужи.

Видимо мой день.

Стою на светофоре, ожидаю разрешающий. Надо перейти дорогу. На "зебре" у поребрика небольшая лужа, ну как небольшая, где-то метр на полтора. Место людное. Рядом пара крупных магазинов, скопление народа есть, в том числе и у перехода.

Так нашёлся один дятел, стартанул на жёлтый в ожидании зелёного и сделал правый поворот через эту лужу. Большинство нетерпеливых пешеходов, ожидавших зелёный свет, облиты водой. Зная особенность перекрёстка всегда стою позади всех. На меня не попало. Выдохнул.

Как вишенка на торте.

Напомню, что это за час-полтора, со своим походом по делам.

Возвращаюсь домой.

Во дворе другого дома был опять облит грязью. Свист могу исполнить громко. Водятел тормознул и открыл форточку, оскорбился. Святая простота была уверена, что едет по ПДД. Когда я обсценно объяснил, чего эта простота должна помнить из правил и что перечитать надо, очень оскорбилась, не нашла что ответить и свалила в закат, резко педалируя.

Лучше бы я шёл по катетам (тротуарам вдоль домов), но нет, там такие же лужи и паркующиеся поближе к парадной, совсем простенькие, управляющие транспортным средством и хотящие нести свою жопу всего пару метров.

Эгоизм не имеет половой принадлежности.

А я пошёл стирать свою одежду.

Мне снова снится этот сон - старый дом на опушке леса. Бревенчатый потемневший сруб, солнце нещадно палит, запах травы и треск кузнечиков. Пот противно струится по лбу заливая глаза. Я провожу по нему рукой, но вместо облегчения он попадает в глаза и их нещадно дерет. Я сильно зажмуриваюсь и когда открываю глаза, то дом становится будто подернутый дымкой на несколько секунд. Сделав несколько шагов высокой траве я наконец оказываюсь на старом крыльце, провожу рукой по потрескавшимся поручнями и перешагиваю через несколько сломанных ступеней, молясь о том, чтобы та, которая выглядит прочной действительно ей оказалась. Через окна, давно уже лишившиеся стекол, я вижу остатки внутреннего убранства кухни и полуразвалившуююся печь.

Шершавая от облупившейся краски дверь со скрипом открывается и я вхожу внутрь, сажусь на чудом уцелевший табурет и закуриваю. В доме легкий сквозняк. Это я могу судить по тому, как покачивается паутинка, которая будто пытается

стыдливо прикрыть то место в серванте, где раньше было стекло. Несмотря на сигаретный дым я ясно чувствую запах гниющей древесины, сырости и чего то сладковатого. Ловлю себя на мысли, что так пахнет мертвый дом. Дом, в котором уже никогда не будет слышен смех, который не будет напоен теплом печи, ароматами готовки. Дом в котором не будет ни смеха, ни печали. Ни слов любви, ни скандалов. Этот дом явно мертв.Хотя нет. Умирают лишь люди и животные. Этот дом - Тихий. Провожу рукой по тому, что осталось от когда то белоснежной скатерти и тут же цепляю занозу от невесть откуда взявшейся тут щепки. Могу поклясться - тут была только пыль и мелкая крошка от осыпающейся штукатурки с потолка. Но вот же - щепка, а вот заноза. Неприятно, но не смертельно. Надо просто быть внимательней.

Докурив я долго оглядываюсь вокруг, думая куда деть окурок. Поднимаю расколотую чашку(сервизы с такими чашками обычно выставлялись по особым случаям на стол) - она как нельзя лучше подойдет на роль пепельницы.

Бам!

Я вскакиваю и табуретка падает с грохотом.

Бам!

Покрываюсь мурашками и судорожно оглядываюсь.

Бам!

Твою мать! Это же уже было! Это всего лишь часы с кукушкой! Опираюсь рукой на стену и перевожу дыхание. Каждый раз как в первый раз. Пугает до чертиков. Откуда здесь рабочие часы? Да откуда мне знать! Уж если я не могу понять, как я тут

оказался, то как я могу ответить на вопрос о старинных, мать их, часах? Все. Я спокоен. Я вспомнил. Мне даже смешно. Надо идти дальше.

Толкнув приоткрытую дверь я захожу в то, что когда то было гостинной. Со старых, пожелтевших фотографий на стенах на меня смотрят люди. Я не знаю никого из них, но в то же время, каждый мне кажется знакомым. Где я мог видеть эту женщину, которая запечатлена сидящей на стуле сложив руки на коленях? Старомодное платье, надменный взгляд и приподнятый подбородок. Сколько ей лет? Не уверен, но осмелюсь предположить, что она была запечатлена когда ей было в районе 40. А вот этот молодой парень? Откуда я его знаю? Короткая стрижка, открытое добродушное лицо при всем при этом серьезно. Видимо фотография тут была редкостью и люди понимали важность момента - какими их будут видеть через десятилетия? Лица-лица-лица. Хоровод лиц, каждый из которых смотрит на меня сквозь года со своими чувствами и эмоциями. Чье то лицо располагает к себе, а чье то отталкивает, как например

фотография мужчины лет 50. Нахмуренный взгляд из под густых бровей, как будто спрашивает у меня:"Что тебе здесь надо? Зачем ты пришел?". Бррр... Неприятно. Я прекрасно понимаю, что это сон, но каждый раз вздрагиваю, когда на нем останавливается

мой взгляд. На следующей фотографии ребенок лет 5, смотрит в объектив фотоаппарата с тем интересом, на который способны лишь дети, когда видят что то новое и доселе им неизвестное.

Странное ощущение дают эти фотографии - когда я двигаюсь по комнате, то кажется, будто они все за мной наблюдают. Равнодушно, с усмешкой, злобно, но наблюдают. И от этого ощущения становится очень не по себе.

А вот и злополучные часы-ходики с кукушкой. Маятник стоит на месте, а часы показывают 3 часа 5 минут. Что ж! Тогда адская жара снаружи вполне объяснима. Осталось только понять - как часы смогли отбить три часа и отсчитать 5 минут, хотя будь я часовщиком, как мой дядя - я бы обязательно нашел бы этому логическое объяснение. Оглядывая комнату я вижу старую кровать с панцирной сеткой и потемневшей от времени железной спинкой с прутьями, небольшой комод на котором стоит ваза с засохшими полевыми цветами, посреди комнаты стоит стол уже больше того, что был на кухне с двух сторон которого стоят лавки. Скорее всего обедали именно тут, а тот, что был на кухне вероятно использовался только для готовки. Кровать от комнаты отделяет старинный шкаф, дверцы которого приоткрыты, на полках нехитрая домашняя утварь. И как же такой дом мог обойтись без красного уголка - на полочке в углу видны 3 иконы , у которых стоит огарок свечи воткнутый в кучку песка. Повинуясь непонятно откуда взявшемуся порыву, я зажигаю огарок и пламя начинает нервно метаться и коптить, отчего тени отбрасываемые на иконы приобретают не самый приятный вид. Будто святые дергаются изо всех сил, корчатся пытаясь выйти за пределы, которые создал им иконописец. Я оборачиваюсь и неприятное чувство усиливается - люди на фотографиях уже откровенно смотрят на меня. Готов поклясться! Причем даже те, кто на фотографиях выглядел равнодушно теперь смотрят осуждающе, а мужчина смотрит с неприкрытой злобой. Комок подкатывает к горлу, я сглатываю и слышу где то за спиной скрип, резко обернувшись я вижу потрескавшуюся с облезлой краской лошадку-качалку, которая медленно покачивается будто качая незримого ребенка.

Скрип-скрип.

Мое частое дыхание.

Скрип-скрип.

Судорожно сглатываю ком.

Скрип-скрип.

Сердце пытается проломив грудную клетку упасть на пыльный пол

Скрип...

Все замерло. Пламя свечи стремительно уменьшилось, как будто это была не свечка вовсе, а газовая горелка в которой плавно убрали напор газа. И в этот момент, я могу поклясться чем кем угодно я услышал шепот. Голоса вокруг шептали, смеялись, вздыхали, плакали. Я слышал нецензурную брань, оскорбления, явно направленные в мой адрес сказанные мужским голосом, женский голос, который что то говорил на повышенных тонах, и хоть я не мог разобрать слов, но я уверен, что этот голос вступался за меня, детский шепот. Также мы шептали в летнем лагере, разговаривая друг с другом после отбоя. Что я мог сделать в этот момент спросите вы? Только это:

-Отче наш, иже еси на Небеси! Да освятится имя твое! Да приидет царствие твое! Да прибудет Воля Твоя!

Тишина... Я оглядываюсь вокруг, будто хочу увидеть тех, чей шепот наполнил этот дом, но даже не удивляюсь увидев, что вокруг все та же пустота и разруха. Мой взгляд падает на фотографии и волосы начинают шевелиться на затылке - все до одной фотографии пусты. Просто пожелтевшая бумага в рамке. И те, что висят на стене, и те, что под неумолимым гнетом времени упали на пол. Пусты. Я беру дрожащими руками первую попавшуюся, с размаху бью стекло об угол стола, выдергиваю то, что было фотографией даже не замечая того, что порезал пальцы, кручу в руках, но ничего на ней нет. Кроме бережно выведенной надписи на обратной стороне:"Ольге от Андрея на долгую память! 28.08.1943". Еще несколько стекол фотографий разлетаются об стол - эффект тот же.

Дрожащими руками я снова закуриваю и уже даже не думаю о том, куда бросить окурок. Надо срочно идти, но куда? Выхожу на крыльцо - снова палящее солнце, и до самого горизонта поле поросшее бурьяном по пояс, но сейчас он почему то выглядит так, как будто не пропустит никуда - будет цепляться за ноги, колючками впиваться в неприкрытые руки и прокалывать легкие брюки. Стрекот сверчков в траве. Матерясь обхожу дом и вижу крутой и глубокий овраг поросший таким же бурьяном и лес за ним. Идти туда - равносильно самоубийству. Я точно знаю, что попытайся я это сделать - обязательно споткнусь и в лучшем случае все закончится ушибами и переломами, а в худшем - я буду очень долго лежать внизу и мечтать о том, чтобы поскорее умереть. И тут мне в голову приходит одна, как мне кажется верная мысль - я должен вернуться в дом и дождаться темноты. По ночной прохладе, будет проще идти через бурьян. Ведь любое поле обязано где то закончится. Дорога, а если повезет, то настоящая деревня с людьми, которые хотя бы укажут мне верное направление в сторону ближайшей трассы, а там уж как-нибудь! Как-нибудь... Мысли путаются и я пошатываясь снова возвращаюсь в дом, швыряю окурок в окно, прохожу через комнату споткнувшись об упавшую табуретку и вхожу в комнату .

Все фотографии на месте. Я похоже схожу с ума. Интересно - можно ли во сне сойти с ума по настоящему? Нет! Просто этому есть логическое объяснения! Если я знаю, что это сон, то вполне вероятно, что я просто забыл выключить обогреватель. И мне, настоящему мне - сейчас очень жарко. Вот откуда такая жара. Это уже проще. Это уже понятно.

Поднимаю фотографию на которой был написано послание некой Ольге от Андрея и оттуда на меня с усмешкой смотрит молодой парень в униформе Советской Армии. К такому фото, да еще и с фронта обычно письмо прикладывали. Бьюсь об заклад, что там речь о скорой победе над фашистской Германией. Победе до которой еще долгих 2 года. Аккуратно заправляю его в рамку и вешая на месте снова натыкаюсь на недобрый взгляд мужчины.

-Хватит-на-меня-так-смотреть!

И рамка с фотографией вылетает в окно упав где то в траве. Я трезво мыслю, я спокоен. Все что нужно - дождаться момента пробуждения и клянусь - сегодня же запишусь к психологу, гипнотизеру. Кому угодно! Лишь бы убрать из головы этот сон.

От скуки сев на корточки я начинаю перебирать фотографии, которые в момент своего временного помешательства сдернул со стены. И мой взгляд упал на то, что от меня скрывал стол - люк в подпол. На какую то секунду я задумался - почему я его не помню? Но это же чертов сон! Здесь все ирреально. Мой мозг играет со мной в прятки, пока тело отдыхает. А раз так, то и боятся нечего! Я уперся руками в стол, который оказался гораздо тяжелее, чем я думал и со скрипом сдвинул его в сторону, потянул ручку люка и он открыл свое нутро с чернильной темнотой. Лишь лестница была подсвечена светом, который попадал туда из дома.

Была не была! Я присел, поставил ноги на первую ступеньку и стал медленно спускаться понимая, что сладковатый запах становится все сильнее и сильнее. Опустившись на последнюю ступеньку я чиркнул зажигалкой - вокруг меня лишь деревянные стены, пара ржавых ведер, какая то тряпка в углу. Миссия выполнена и можно лезть назад, но стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, как люк с оглушительным грохотом захлопнулся.

-Да еб твою мать! Просыпайся!!!

Я быстро поднялся по лестнице, уперся в люк, но было ощущение, что сверху на него поставили тот чертов шкаф, что стоял в комнате и тут появился новый звук. Кто то с тяжелым дыханием и скрипом толкал стол. Я молотил по люку, кричал, но ответа не было. Лишь мерзкий скрип ножек стола об половицы, а потом все стихло. Еще постучав и покричав, я понял, что это бесполезно. Сел на последнюю ступеньку, обхватил голову руками и тут меня озарило - чтобы проснуться нужно умереть во сне! Не помню где я это прочел, но мысль уже была из разряда "Делай хоть что то и будь как будет!". Я сожгу этот дом. Я в нем сгорю и проснусь. Я рассмеялся. Сидел и хохотал от того, что такая простая мысль мне не пришла в голову еще в самом начале.

Просмеявшись и вытерев слезы я чиркнул зажигалкой и стал пробираться к ветоши по пути оторвав ручку от проржавевшего насквозь ведра. Напевая "Все идет по плану" я сделал самодельный факел, но стоило мне поднести к нему зажигалку, как огонек мелькнув погас. Сколько я не чиркал - лишь искры вылетали на долю секунды освещая самый край ветоши намотанной на проволочную ручку и тут я снова услышал шепот. И почувствовал множество холодных рук, которые касались меня как будто изучая - ерошили волосы на голове, аккуратно касались лица, гладили руки, спину, грудь и сладковатый запах стал совсем невыносим.

И я закричал...

Мне снова снится этот сон - старый дом на опушке леса. Бревенчатый потемневший сруб, солнце нещадно палит, запах травы и треск кузнечиков. Пот противно струится по лбу заливая глаза...

Новости Твери 10 сентября 2021 года:

В ночь с 9 на 10 сентября в Заволжском районе Твери, в квартире многоэтажного дома произошел пожар. Предварительная версия - вышедшая из строя термозащита масляного обогревателя, которая привела к выбросу масла и его последующему

возгоранию. Погиб 30-летний мужчина. Личность погибшего устанавливается.

4 ноября 2021 года. 03:46

#1 Обычный день раба
Жаркое утро лета, которое уже длилось 6 месяцев и должно было продлиться ещё 4. Горячий ветер обжигал кожу и спастись можно только в доме, большая часть которого вкопана в землю, находясь в ванной с ледяной водой, попивая лимонад.
В одном из бедных городов Сахры, Мискин, на одной из шахт работал обычный раб по имени Азут. Он, как и остальные рабы, родился в нищий семье и его продали собственные родители за еду. Азуту было 16, это была половина жизни на Сахре и самым старым человеком за всю историю этого острова был 40 летний алхимик, астроном Фулакалх, который умер 30 лет назад от укуса Курлуса, местной змеи.
Азут проснулся в местном "муравейнике" от звона колоколов, которыми обычно их будили по утрам. Проснувшись, парень, как и остальные, прошёл на улице, где их облили едва ли тёплой водой.
После этого они переоделись и развесили свою мокрую одежду на длинные верёвки и на них, вещи сушились до вечера и уже вечером одежда становилась полностью сухой и тёплой, но это был скорее минус, чем плюс.
Развесив одежду, они пошли в столовую, где им дали глиняную тарелку с овсяной кашей, которую приучились растить на Сахре, и кружку неизвестного напитка, который по вкусу напоминал мочу.
Через 30 минут прозвучал звон колоколов и раздражённый голос:
- Эй! Доедаем и бежим на шахту! Быстрее, в темпе Кромпа(гимн Сахры)!
Все рабы в столовой, привыкшие к такому быстро доели всё на тарелках и оставив их на столах побежали к выходу, направляясь к самой большой шахте. Азут, естественно, был в числе этих людей. Пока они бежали Азут спросил у своего товарища Анла:
- Что за вариант сбежать, про который ты сейчас сказал?
- Потом скажу! - Отмахнулся Анл и продолжил бежать.
Бежали они так минуты 2-3, пока не пришли к шахте. Там их обыскали, а после выдали кирки вместе с шахтами, им попутно сказал один из охранников:
- Сделаете что-то не то, шею сверну лично!
В шахте Азут вместе с Анлом стали возле одного из нужных мест и начали копать, начав разговор:
- Так, что за вариант? - Тихо спросил Азут у своего товарища.
- Ночью охраны меньше всего, - Начал Анлон. - Соберём свои вещи, может, ещё что-то с собой прихватим полезного и побежим к заброшенного города Тфулм, переждём там немного, возьмём там что-нибудь полезного и потом пойдём в ближайший город Халм и оттуда пройдём к порту и начнём новую жизнь на другом острове.
- Ну как план? - Спросил он.
- Эй! Про что шепчетесь? - Крикнул им охранник.
- Да нет, не про что, - Робко ответил Анлом.
Охранник плюнул на пол и проворчал:
- Идиоты....
- Так, что думаешь про мой план? - Переспросил Анлом.
- Надо попробовать, либо помрёт ночью, либо от обвала шахты, вон третья шахта неделю назад обвалилась.
- Реально, что-ли? - Не веря словам товарища уточнил он.
- Да точно! Фут вчера говорил.
- Ладно. Сегодня ночью попробуем? - Спросил Анлом.
- Давай, - Согласился Азут.
После этого разговора охранники отвели Азута в далёкий угол от Анлома, заподозрив что-то.
Дальше день проходил обычно. Они копали камень и редко находило даже уголь. Время шло к ночи.

1 Глава "Старый дом, старые вещи"
Лето. По дороге одиноко едет старый автомобиль. Дорога по которой он едет, ведёт в деревню "Ягодина". В деревню, где жизнь течёт обычным и умеренным чередом.
Спустя некоторое время, этот автомобиль приехал на место назначения. Из машины вышел мужчина, которому на взгляд было не больше 25-и. К нему сразу начал подбегать пожилой мужчина в лёгкой курточке.
- Здравствуй, мой дорогой, здравствуй! - Радовался дедушка. - Как дела у тебя, Серёжа?
- Всё хорошо, дедушка. А как у тебя дела?
- Всё нормально, но страшно иногда. Семёныч пропал куда-то. Говорят, что-то его утащило в воду, - Немного погрустнев сказал пожилой мужчина. После, он продолжил, - Ну, пошли в дом.
После этих слов, дедушка взял внука за руку и повёл к не большому домику. Дом был, вроде бы, ухоженным. Внутри было также ухоженно. Дедушка провёл внука на кухню за стол и наложил ему печенье и налил чая. Сергей сел за стол, как вдруг дедушке кто-то позвонил.
- Ага. - Сказал дедушка в трубку. - Понял, сейчас уже выезжаю! - Сказал дедушка выходя из кухни. На пороге он остановился и обернувшись сказал внуку:
- Мне срочно нужно в город. Приеду через два часика. Пока походи по дому, вспомнишь тут свои вещички.
- Хорошо, дедушка. - Согласился внук.
После этого, дедушка вышел во двор и сел в свою старую "Ниву" и поехал в город. Внук же попил немного чая и начал осматривать дом дедушки. Он начал с кухни. На кухне стоял старый сервант с сервизом, который дедушке с бабушкой на свадьбу подарила прабабушка Сергея. Больше на кухне ничего интересного не было. Следующая комната была гостиной. В гостиной стоял старенький пузатый телевизор с видеомагнитофоном прямиком из 90-х. На этом телевизоре отец Сергея смотрел мультики. Телевизор стоял на тумбочке. В этой тумбочке и лежало несколько видеокассет с мультфильмами. "Питер Пэн", "Человек-Паук", "Винни-Пух", "Мишки Гами" и так далее. Рядом стоял большой картонный ящик с деревянным конструктором. В детстве отец Сергея игрался с этим конструктором. Да и сам Сергей в детстве любил с дедушкой пособирать его. Возле этого ящика стоял длинный сервант во всю стенку. В этом серванте стоял старый фотоаппарат Fad, игрушечный бинокль, старая консоль SEGA Megadrive с несколькими картриджами с играми. Сергей в детстве пару раз играл в игру "Contra". Правда играл он недолго, из-за того, что геймпад ему казался не удобным. Ещё в серванте стояла фотография на которой была запечатлена свадьба дедушки и бабушки Сергея. Возле этой фотографии Сергей увидел деревянное кольцо, которое покрашено в зелёный цвет. Он не помнил это кольцо. Мужчина открыл этот сервант и взял это кольцо в руки. Оно чем-то завлекало Сергея и, словно, говорило:
- Надень меня. Узнай, что я такое.
Сергей подумал:
- Дедушка приедет только через два часа. Я просто надену кольцо. Ничего страшного не случиться.
После этих мыслей, мужчина надел кольцо на палец. В его ушах появился звон, а в глазах всё стало размытым. Сергей зацепился за кресло качалку и сел на него.
- Что? - Эти слова он успел произнести перед тем, как потерять сознание.