Яга: мне чужого не надо⁠⁠

ДП плевался свинцом из раскалённого ствола, а немцы всё лезли и лезли. Давно уже никто с одобрением не хлопал его по плечу за удачную очередь, срезавшую несколько вражин, не поддерживал его огнём, не подносил боеприпасы. Да и не было их уже, кончились. Совсем кончились.

Последняя метко пущенная пуля продырявила шустрого немецкого ефрейтора и пулемёт лязгнув замолчал. Где-то впереди раздалось урчание танкового двигателя.

Коснувшись рукой окровавленной повязки на голове, старшина очистил от комьев земли зелёную фуражку с красной звёздочкой валявшуюся у ног, и скривившись от боли в раненной осколком руке надел головной убор выровняв козырёк.

- Ничего ещё повоюем, - произнёс он вслух, затыкая гранату за пояс и выползая из окопа.

* * *

- Он здесь товарищ генерал. Спит ещё. Врачи говорят состояние стабилизировалось будет жить.

- А с рукой что?

- С рукой пока неизвестно. Но будут бороться. Бергольд умница может и починит.

- Значит это и есть Степан Кузмин?

- Так точно. Старшина 4-й погранзаставы где немчура так и не прорвалась. Две роты гадов положили и почти дюжину танков. Его наши разведчики подобрали.

- Герой, ничего не скажешь. О! Кажется, очнулся. Здравствуй сынок. Лежи-лежи, а мы уж постоим.

- Товарищ генерал я…

- Лежи я сказал. Майор стул мне! Рассказывай давай как умудрился столько немцев перебить.

- Как? Да в общем… перемещался, менял позиции, стрелял пока патроны не закончились, а потом танки пошли…

- Ну-ну, танки пошли и что? – генерал легонько одними пальцами похлопал раненного по руке. - Как ты умудрился все подбить-то? Маслов сколько их было?

- Одиннадцать штук, товарищ генерал!

- Это не я.

- Что значит не я?

- Один точно я, а потом бабка эта прилетела.

- Какая бабка?

- Я не знаю. Она с неба на ступе спустилась.

С иголочки одетый майор в начищенных хромовых сапогах, у которого даже шпалы на петлицах ярко сверкали в свете лампочки, рассмеялся:

- На ступе? Баба Яга что ли?

- Не знаю. Может быть.

- Маслов, он что бредит?

- Не могу знать, товарищ генерал.

- Так, старшина, соберись! Ещё раз спрашиваю, как ты танки-то подбил?

- Это не я! Я только один! Мне чужого не надо! – скривившись от боли пограничник побледнел прямо на глазах.

- А кто?

- Яга эта!

- Она что пушку с собой притащила или целую батарею? Чем она немецкие танки брала?

- Нет. Она первый танк ступой трахнула, он и раскололся, ступа правда тоже. А потом они с котом просто вместе шли вперёд, и бабушка так ловко метлой… шурух! шурух! Из стороны в сторону, будто подметала! Танки прямо переворачивались, боезапас детонировал и…

- Кот ещё был? – поднял брови генерал

- Да, облезлый такой, с обожжёнными усами. Одноглазый.

- Бред, - Семён Семёныч закрыл руками лицо.

- Так точно, товарищ генерал бред! – услужливо склонился над командиром Маслов. - Может попозже зайдём?

- Согласен. Ладно старшина ты поправляйся. Скоро всё пройдёт и чудится всякая дичь перестанет.

Взмахнув полами накинутого на мундир халата генерал в сопровождении майора громко топая покинул палату.

- Я только один! Только один! – всё повторял Степан. – Мне чужого не надо.

В углу кто-то мяукнул и словно ниоткуда у кровати возник сгорбленный женский силуэт в белом халате и в сером платке.

- Давай ка сынок я тебя подлечу немного, - левая рука легко словно пушинку развернула к себе раненного, а правая протянула что-то скатанное в горошину на ладони.

- Б-ба-бабушка вы? Как же так?! А генерал не поверил... Он говорит это я всё один! Один! А ведь это неправда! Без вас бы ничего не было и лежал бы там как Колька, Сашка, капитан... - в глазах раненного старшины выступили слёзы.

- Конечно один! Шуму-то поднял, иначе я бы не прилетела! Успокойся сынок и на вот проглоти. И запей, запей! Горько? Ничего. Зато встанешь дня через три. А то залечат тебя местные дохтора, ой залечат! И руку оттяпают. А этого допустить нельзя они у тебя крепкие, глаз меткий. Ещё пригодятся.