Цирк Кошмаров (Part III)⁠⁠

+++ATTENTION !!!+++

Аннотация: Это мистическая история в стиле "городского фентези", понравится фанатам SCP и "Ночного дозора". Для лучшего впечатления от прочтения, рекомендую сначала ознакомиться с предыдущими произведениями из данного цикла. Их можно найти на моем аккаунте на Пикабу или по этой ссылке - https://vk.com/vselennaya_koshmarov

Также в ВК доступны нецензурированные версии рассказов.

Данная история содержит описания кошмарнейшей жести, в связи с чем, рекомендую к прочтению только людям с крепкой психикой.

+++Thanks for Your attention+++

Ссылка на первую часть - https://pikabu.ru/story/tsirk_koshmarov_part_i_censored_6297...

Ссылка на вторую часть - https://pikabu.ru/story/tsirk_koshmarov_part_ii_censored_630...

***

Тихий баварский городишко застыл в тревожном безмолвии, укутанный одеялом осеннего тумана. Неожиданно промозглая сентябрьская ночь выскребла из домов остатки тепла, заперла двери и окна, а за ними прятались вдовы, дети и старики, погребенные в своих кроватях. Глассману пришлось снять скальпелем себе кожу с целого пальца — теперь тот напоминал анатомический экспонат. Такой оказалась цена за спокойствие жителей Крайбурга — тех, кто остался невредим. Со стороны холма, оттуда, где раньше стояла часовня, а теперь висело в воздухе жуткое нагромождение камня, дерева и плоти, постоянно раздавались полные агонии стоны. Но благодаря очередному договору, заключенному с реальностью, оставшееся население маленького городка мирно врастало в свои постели — их широко открытые глаза покрывались пылью, на них садились мухи, их грудные клетки медленно, еле заметно вздымались, а сознания пребывали в сладостной нирване.

- Им не нужно видеть сегодняшнюю ночь, - тоскливо заметил слепец, вертя перед лицом искалеченную кисть, словно мог что-то разглядеть.

- Почему сегодняшнюю? - спросил Стефан. Для него все прошедшие ночи смешались в одну, когда они скорбными тенями сидели в мансарде, бросая испуганные взгляды через окно на холм, ожидая, пока Стеклянный восстановится. Но, кажется, тот уже никогда не будет прежним. Когда-то горделивый, самоуверенный, он сгорбился, побледнел, словно пытаясь спрятаться в бесконечном переплетении рук, через которые прорывалось болезненное, прерывистое дыхание.

- Я посадил Ярослава на рацию. Два часа назад от опорного пункта полиции в Кутной Горе поступило сообщение о бойне на вокзале. И пропал один из пассажирских поездов дальнего следования, - скрипел Глассман, хищно поводя носом — искал в воздухе следы зловония — признаки присутствия бессмертного некрофага, - От вокзала тоже мало что осталось. Отряды быстрого реагирования уже отправились им наперерез.

- Их задержат? - Земмлер не знал, радоваться этому, или наоборот — друзья и враги перемешались в одну кучу. Более того — он и сам был не до конца уверен — друг он, или враг, и если враг — то кому? Ответ был зашит в саму его сущность и всплыл на поверхность, словно взбухший, опутанный водорослями утопленник, стоило мысленно задать этот вопрос. Враг — человечеству.

- Да, Мышонок. Минут на пять. Может, десять. Никогда еще вся семья не собиралась вместе, - со странной смесью ужаса и восторга протянул татуированный, - Могу я тебя кое-о-чем попросить?

- Не знаю, - Стефан и правда не знал. Лишь на третьи сутки пребывания в компании этих странных людей, он начал задавать вопросы — пока лишь самому себе, и там же находил ответы. И они ему не нравились.

- Я попрошу тебя не вмешиваться. Что бы здесь ни происходило. Ни при каких обстоятельствах, - твердо, четко, словно вколачивая гвозди в крышку гроба, швырял слова Стеклянный.

- Не вмешиваться во что?

- В разговор. В спор. В конфликт. В битву. Во что угодно. Просто наблюдай. Ты сам поймешь, что от тебя требуется.

- А если не пойму? - с вызовом спросил Земмлер.

- Значит, все, что я делал — было напрасно, - Глассман неожиданно тяжело закашлялся. Несколько татуировок на его груди разошлись, словно швы, из открывшихся разрезов сочилась кровь, стекающая по голому торсу на красные тренировочные штаны.

- А что нам делать сейчас? Так и будем сидеть и ждать, сложа руки?

- Можешь переодеться в боевое. Будет глупо, если ты потеряешь самоконтроль из-за какого-нибудь осколка, - лысый явно хотел побыть один, и Стефан уже шел к двери, когда усталый голос его окликнул, - Малыш?

- Да?

- Держись поближе к Вхлицкому, когда все начнется. Не упускай его из виду.

***

Несущаяся груда железа со свистом разрезала ночную тишину. Окна мелькали с дикой скоростью, словно кадры кинопленки. Капитан отряда быстрого реагирования лениво смолил сигаретку, вглядываясь в приближающееся гудящее чудовище. За спиной у него возвышалась наскоро возведенная насыпь с металлическими болванками в основе — импровизированный барьер. Приборы поезда молчали, ни по мобильному, ни по радиосвязи никто не отвечал — ни машинисты, ни кондукторы, молчал даже поездной полицай. Новости о террористах, гремящих по всей Европе терактах не оставляли сомнения — адепты запрещенного халифата планируют устроить очередную чудовищную акцию во славу своих хозяев, что всегда держатся в тени.

Поезд направлялся по прямой к Дюссельдорфу. Нигде не останавливался, проносясь обезумевшим божеством мимо спящих на скамейках бродяг, переворачивая урны воздушным мешком. Громадина неслась с такой чудовищной скоростью, что капитан упадочно, крамольно помыслил — не отбежать ли в сторонку? Выдержит ли насыпь? Ничуть не меньше нервничали и его подчиненные, до хруста сжимающие короткоствольные автоматы, до блеска тер лысину немолодой лейтенант полиции, стащив фуражку.

- Бойцы, еще раз — поезд нужно остановить до границы. Количество гражданских на данный момент неизвестно. Но если электричка пройдет насыпь — отдам команду саперам, - капитан выплюнул сигарету, - Я в одиночку грех на душу не возьму!

Хищно светящиеся окна поезда приближались — казалось, будто на команду бойцов спецназа несется огромная, безумная сороконожка. Сходство усилилось, когда боковые окна в переднем вагоне лопнули, выпростав огромные, похожие на паучьи, лапы — каждый сегмент был не меньше доброй сосны. Чудовищные ноги — десять-двенадцать штук — уперлись в камыши по бокам от путей, и поезд принялся сбавлять ход. По спине лейтенанта под бронежилетом холодными слизнями скатывались крупные градины пота, пока вагоны, с жутким визгом и скрежетом, складываясь гармошкой и отрываясь от рельс, тормозили, пуская искры. По мере приближения замедляющегося поезда, затылком лейтенант чувствовал ужас своих подчиненный, которые выпученными глазами следили за черными, полужидкими щупальцами, вгрызающимися в плоть земли своими острыми отростками.

Лобастая голова кабины насупленно наклонилась, вгрызаясь креплениями в бетонные шпалы, заглядывая пустыми глазницами кабины прямо в бешено стучащее сердце капитану. Кресла машинистов были пусты.

- Поезд окруж-кх- ен! - выкрикнул в мегафон глава опергруппы, тут же закашлявшись — горло пересохло, - Сложите оружие и покиньте транспортное средство! - кричал он, дублируя требование еще на двух языках. Капитан чувствовал себя идиотом — как можно вообще говорить нормальные, человеческие слова, пока гигантские черные лапы по бокам поезда с треском скручиваются, складываются и исчезают в недрах темных вагонов.

Ночь затихает. Тишина такая тяжелая и гнетущая, что хочется снова взять мегафон и орать, орать что угодно, лишь бы заглушить нервное сопение бойцов за спиной, заглушить собственное сердце, тяжело бухающее в ушах.

А потом сквозь тишину прорвалось какое-то мерзкое бульканье. Оно раздалось откуда-то издалека, в двух или трех вагонах от капитана. Но оно приближалось. Он почти видел, как по коридору плывет-ползет-перекатывается что-то огромное, склизкое, голодное. Как оно перетекает через сиденья, как вышибает тяжелой черной тушей двери тамбура. Вот задрожала дверь, ведущая в кабину машиниста, вылетела дверная ручка, и через образовавшееся отверстие полезла густая, смолянистая жидкость, растекаясь капиллярами.

- На изготовку! - это было лишнее. Бойцы итак готовы были стрелять в любую секунду и ждали лишь формального повода — нервы спецназовцев чуть ли не искрили от напряжения. За спиной послышалось пластиковый, удовлетворенный треск снимаемых предохранителей. Зубы застучали сами собой. Всем своим естеством он ощущал, что там , за дверью находится нечто, чему его мозг не найдет объяснения, что сейчас в кабину прямо перед ним возникнет живой билет в один конец в Богнице. Живой, черный, склизкий, разъедающий до ржавчины металл двери, билет...Капитан продолжал стоять перед самой кабиной, глядя, словно под гипнозом, как тяжелая железная дверь выгибается куда-то внутрь, вот осталось два сантиметра до неизбежного, всего один…

- Розария, детка! - неожиданно из радиопередатчика на панели машиниста раздался писклявый голос. Это было похоже на попытку взрослого мужика копировать какую-нибудь поп-диву. Попытку неудачную, - Розария, не надо! Иначе кто нам поможет освободить пути?

Капитан с облегчением выдохнул, когда черная дрянь как-то огорченно, словно сопля в ноздрю, втянулась обратно в отверстие от дверной ручки. Булькая и липко шлепая, неведомая тварь уползала прочь от отряда быстрого реагирования. Спокойствие оказалось преждевременным. Раздался звон стекла, из дальнего вагоны что-то белое вылетело, вспорхнуло похожими на грибницы крыльями и вознеслось в ночное небо. Стволы орудий уже устремились в небо, пальцы легли на курки, но было слишком поздно. Мучительная, бессмысленно тоскливая песня без слов уже вгрызлась в слух несчастных, чьи пальцы разжались, рты дебильно приоткрылись а взгляды вперились в подвешенную под сверкающими звездами тушу.

Гравий царапал руки, пыль и песок скрипел на зубах. Капитан продолжал копать насыпь голыми руками, остервенело вгрызаясь сломанными ногтями в препятствие. Тачки не было, поэтому они открыли грудину полицейского лейтенанта — чтобы было в чем таскать. Он и сам был не против. Руки и ноги использовали как импровизированное кайло. Многие уносили лишний гравий во рту. Один из ребят в его группе так нагрузил себя металлическими болванками, что не мог подняться, и теперь полз, словно гротескная улитка, унося остатки заграждения на спине.

А в ушах капитана продолжала звучать самая грустная песня из всех им слышанных. О маленьком, грустном паровозике, который очень хочет попасть домой. И только он, капитан, может ему помочь.

***

Мюллер ждал всех в Общем Зале. Сейчас акт героизма нужен был Спецотделу как никогда. В череде бесконечных поражений от Стеклянного им нужна была хотя бы одна победа. Созвав всех оставшихся сотрудников, Хорст ждал появления группы Вальтера. В его взгляде сквозила досада, когда он обводил взглядом поредевшие ряды своих подопечных. Информатики, лаборанты, несколько Дворняг, пара Ротвейлеров, одинокий, потерянный Волкодав с рукой в гипсе и с десяток едоков — теперь самая многочисленная фракция в его организации. Самая ненадежная и недолговечная. Самым старым был Клещ, теперь это Лодырь. Если он вернется с самоубийственной миссии, следующим казненным будет он. Второго Андалузского Пса Мюллер допускать не собирался.

- Знаете, в чем разница между Феррари и кучей расчлененных тел?

Ну вот. Легок на помине.

- Феррари у меня нет! - пророкотал Лупеску, взрываясь громогласным смехом, а из-за его спины вползали в Общий Зал бывшие сотрудники Спецотдела, покинувшие это помещение еще людьми.

Как хорошо, что финальный фейерверк Каниля не видел почти никто из присутствующих. Доги, к счастью, были заняты делами у себя в офисах, поэтому большинство просто брезгливо кривились при виде жутких слуг-ампутантов. Мюллер виновато кивал в ответ на вопросительные взгляды сотрудников — да, мол, время крайних мер. Следом за Лупеску вошел Вальтер, тяжело отдуваясь и утирая пот со лба, он на пару с Каргой толкал перед собой тележку с огромным гробом из черного пластика. Следом шла Авицена, спокойная, уравновешенная, и приплясывающий на ходу от нетерпения Лодырь.

- Куда вы приперлись? - раздавленной змеей шипел Мюллер, - А если у него здесь шпионы?

- Не если, - бросил Каниль, отодвигая начальника в сторону, - Мне со своими перетереть надо. Клещ, жив еще, говноед старый?

- Я за него, - выступил из группы едоков мальчонка лет двадцати. Тот выглядел даже младше Стефана, но специальность уже оставила на нем свои следы — бледная кожа, злые, темные глаза и вечно напряженная, сильная челюсть.

- Мелкий ты, - огромная ладонь Пса легла на голову парнишки, накрыв ее полностью, пальцы сжались, словно пробуя — раздавят ли, - Слушай, короче, как тебя?

- Гнида, - гнусаво ответил едок.

- Гнида. Хорошее имя. Боевое, - расползлась раной улыбка на лице бывшего едока,- Слушай, Гнида. Я вернулся. Все в силе. Передай остальным.

Хлопнув по плечу парня так, что тот чуть не повалился на пол, Лупеску пошел к выходу из зала, за ним черно-багровым потоком устремились ампутанты.

- Труба зовет, - пропел он зычно, махнув рукой остальным.

Вальтер собирался было катить тележку дальше, когда Хорст окликнул его.

- Вольфсгрифф? - раздался тихий голос.

- Герр Мюллер? Что-то еще?

- Да, - начальник как будто бы замялся, посмотрел по сторонам, потом тихо спросил, - Скинь мне, пожалуйста, координаты сообщением, как в машину сядешь.

- Это зачем? Неужто решили в кои-то веки поучаствовать в веселье? - усмехнулся блондин. Сейчас ему все было нипочем — охота начиналась. Скоро он своими руками сможет отомстить тем, кто виновен в смерти Марго. Особенно этому говнючонку-стажеру.

- Староват я для ваших перестрелок, детишки. Гляди, вон — палец вывихнул, когда на землю падал, чтоб под «Зеркало» не попасть, - Хорст продемонстрировал забинтованный мизинец на левой руке, - И людей я тебе больше не дам. Но это не значит, что я оставлю вас без поддержки. Координаты не забудь!

И Мюллер напутственно хлопнул Вальтера по плечу, невольно отметив, что тот как будто постарел лет на десять.

***

- Мы будем ждать прямо здесь? - с неудовольствием Малыш огляделся. Даже его представлений о тактике и стратегии хватало, чтобы понять - маленькое здание вокзала, состоящее чуть ли не полностью из панорамных окон — не лучшее место для обороны. Три входа с разных сторон, стеклянные перегородки, масса пустого пространства, высокие, будто в церкви потолки - они втроем были словно на блюде для праздничного ужина клиппотов.

- А почему нет? Думаешь, если бы мы забаррикадировались в отеле, дела пошли бы лучше? - насмешливо ответил Глассман вопросом на вопрос, - Честно говоря, я не рассчитываю вступать в открытый конфликт. Думаю, нам удастся разрешить дело мирным путем.

- Мирным? - Стефан бросил взгляд на Ярослава, застывшего в позе буддистского монаха перед батарее склянок, наполненных тошнотворной жижей, - Полный поезд клиппотов, который мчится сюда разве похож на готовность принять мирное решение?

- Я развязал уже слишком много войн, чтобы начинать еще одну, - слепец, обжигая губы, отхлебнул из бумажного стаканчика кофе, похожего на густую дымящуюся смолу.

- Кстати о войнах. Война со Спецотделом? Зачем это было? - полюбопытствовал Земмлер, - У меня не было доступа к этим файлам, но по слухам...

- По слухам - я враг человечества и нежелательная персона номер один, я знаю, - закончил за него Глассман, - К сожалению, мне пришлось сыграть эту роль. Иначе соблазн примкнуть ко мне раньше времени был бы слишком велик.

- Раньше времени?

- Да. До того, как я успею своими действиями внушить тебе настоящую ненависть к клиппотам. Успею объяснить тебе, кто твой настоящий враг.

- А разве и так не ясно? - удивился молодой человек.

- Ясно тебе. Ясно всем тем, кому я столетиями это доказывал. Но не тому, кто дремлет под маскировкой, - Стеклянный поднял голову и вываренными глазами уставился на Земмлера, отчего тому стало неуютно.

Бывший стажер уже собирался задать мучивший его вопрос, когда жуткий гул и скрежет пронзил слух, а стекла задрожали. Если бы на вокзале были люди, они бы подумали, что поезд сошел с рельсов. Но собравшиеся знали - с поездом все в порядке. И с его пассажирами тоже.

В темноте за окнами показалась искореженная, ощетинившаяся осколками стекла железная туша. Колеса искрили, пока громадина замедляла ход, циклопическим червем заползая прямо на платформу. Рельсы выгибались, шпалы разлетались в щепки, а демоническая электричка продолжала свой ход, слепо пялясь пустой кабиной на вокзал перед собой. С грохотом осыпалось стекло, здание задрожало - первый вагон подползал, управляемый смолянистыми бесформенными ногами прямо к вокзальному кафе. Совершенно машинально Стефан сделал несколько шагов назад, наткнулся на скамейку и грохнулся на плитки пола, глядя, как Глассман совершенно безмятежно приканчивает свой кофе, в то время как обезумевший транспорт подползает к его столику. Здание тряслось, вторая чашка кофе, жалобно звякнув, соскользнула со стола и разбилась. Кабина остановилась всего в полуметре от казавшейся теперь такой маленькой и уязвимой фигурки Стеклянного Человека. Паучьи лапы потеряли форму, потекли и быстро втянулись обратно в электричку. В наступившей за этим тягостной тишине было слышно лишь, как, по-деревенски всхлюпывая, цедит кофе слепец за столиком, и как Вхлицкий, словно дорвавшийся алкоголик опустошает свои склянки одну за другой.

Потом из глубины поезда раздалось какое-то омерзительное чавканье, будто в его недрах кто-то кипятил целое болото. Склизкие звуки усиливались по мере приближения их источника, послышался скрип колес будто бы какой-то коляски, стук костей и шлепки босых ног. Черные щупальца взметнулись сбоку от первого вагона, вышибая хлипкие двери. Словно волосы утопленника, они устремились вперед, будто на разведку, а потом спрятались назад, как моллюск в раковину. Дверной проем выплюнул подножку-пандус, похожую наметаллический язык. Со скрипом, медленно, на ступень спускалась инвалидная коляска. Ноги сидящего безвольно болтались в такт бесчисленным трубкам, уходящим ему в ноги и под одежду. Везла коляску девушка, обряженная, как цирковая гимнастка. Стефану невольно вспомнились некрашеные фигурки из настольных игр, какие он часто видел в клубе - кожа девушки была мертвенно-серой, глаза беспорядочно болтались в такт ее движением, а лицо искажала растянутая, похожая на порез улыбка, выставляя напоказ крупные неровные зубы.

- Знаешь, когда я просил усыпить Гарма я имел ввиду нечто совсем другое! - с горьким сарказмом бросил Глассман куда-то в сторону поезда, посмотрев мимо грустного умирающего клоуна.

- Не тебе говорить со мной о недостойных методах, - прошелестел одними губами Вулко. Не без труда Стефан признал в говорящем пышущего здоровьем толстяка с видеозаписей. Теперь это была лишь бледная тень могучего, дебелого клоуна - сатиновый белый костюм казался бежевым на фоне его обескровленного лица. Потрескавшиеся губы, запавшая с одной сторон дряблая щека и почти сливающийся по цвету с кожей пластырь с грубо намалеванным, косящим в сторону глазом на нем.

- Она с тобой? - спросил Стеклянный с деланным безразличием в голосе. Клоун счел вопрос риторическим - за его спиной, неловко переступая босыми ногами, на покрытый острым крошевом пол вокзала спускалось нечто. Истощенная, высокая фигура с ненатурально вздувшимся круглым животом выгибалась под немыслимыми углами, точно под порывами невидимого ветра. Безликая голова моталась из стороны в сторону, влажно чмокая круглой безъязыкой дыркой. Нагая фигура попыталась пройти к коляске, но, движимая одной ей известным порывом, пробежала куда-то к прилавкам с журналами, боком, словно краб, даже не глядя в ту сторону. Сбив стойку с открытками, тварь ударилась спиной о стену, упала на пол и встала "мостиком", замерев, точно дохлое насекомое.

- Она всегда со мной, - грустно ответил Вулко, после чего добавил бабьим, писклявым фальцетом, - Здравствуй, мой первый и любимый муж.

Безликая морда повернулась к Стефану, устремив на него невидимый, но ощутимый, липкий взгляд.

- Мышонок! - почти комично пищал клоун, - Я так соскучилась! Подойди ко мне!

Земмлер, сдерживая тошноту скривился и постарался не смотреть на этого гадкого слизня, которая из-за устремленного кверху беременного живота была похожа на переломанного и запытанного до полусмерти горбуна.

Жуткая гимнастка подкатила коляску к столику, за которым сидел Глассман. Подцепив ногой металлический стул, она с легкостью отбросила его куда-то вверх и за спину. Послышался звон разбитого стекла. Последние несколько сантиметров Вулко преодолел сам, подтянув себя к столу.

- Тебе совсем плохо? - участливо поинтересовался татуированный, - А как же мед?

- Я потратил все на последнее дитя. Она хотела стать матерью еще раз, прежде чем...

- Понимаю. Жаль. Сколько тебе осталось?

- Это неважно. Неважно, сколько осталось, если в итоге все равно все умрут, - зло ответил Вулко.

- Твой кофе остыл, - наугад кивнул Стеклянный куда-то на стол.

- Да, совсем остыл, - клоун взглянул на белые осколки посреди темного пятна у себя под ногами, - Догадываешься, зачем мы здесь?

- Знаю. И ты знаешь, что ты его не получишь.

- Ты же понимаешь, что все эти переговоры - чистый фарс? - голос Вулко снова сменился на тонкий, плохо сымитированный женский, - Милый, мы получим все, что хотим - по твоей воле, или против нее. Слышишь, как щелкают челюсти? Как ревут голодные желудки? Слышишь, как наши дети скребут когтями по обшивке? Они ждут команды.

- Ты и правда ее слышишь? - удивленно спросил Глассман, - Прямо сейчас?

Малыш с удивлением смотрел на измочаленного, дряхлого клоуна, который зачем-то менял голоса, и не мог поверить, что ориентировки на эту развалину разлетались по всей Европе.

- Постоянно. С того момента, как первый раз увидел, - скорбно кивнул толстяк.

- Не-е-е-т! - шокированно выдохнул слепец, - Все эти годы… Ты слышал шепот Бездны и противился ее воле? Лишь передав ее в чужие руки, я смог… прийти в себя. А ты… Какой же несгибаемой волей нужно было обладать?

- Нет ничего несгибаемого! - елейно протянул Вулко голосом Матери, после чего продолжил нормальным, - Просто дай ей то, что она хочет. Это единственное решение. Нет смысла бороться. Они встретятся, рано или поздно.

- Они уже встретились. Важно лишь, как пройдет эта встреча. Дорогой мой, Вулко, то, что ты хочешь сделать - это не твое желание. Ты бы ни за что не захотел такого. Это ее шепот. Она умеет навязывать свою волю, обещать, заманивать… Когда-то и я потерял близких людей. Но она никого не может вернуть. Она не спасет тебя от страданий, но лишь приумножит их , - Глассман печально взирал на умирающего клоуна, потянувшись к тому рукой.

Бледная пухлая ладонь отдернулась. Поползла куда-то под стол и пошерудила там. Что-то выдернув, Вулко болезненно сморщился, после чего перекинул гибкую пластиковую трубку через стол - так, что та свисала над ногами Стеклянного. Вулко что-то сдавил рукой под столом, и на штаны Глассману с журчанием полилась моча. Тот сидел, не шелохнувшись, с выражением глубочайшей печали и боли на лице. Где-то за спиной Стефана раздалось тихое, немое хихиканье Вхлицкого. Молодой человек сам не заметил, как его лицо почти до боли скривилось от отвращения. А толстяк с мрачным удовлетворением продолжал опустошать мочеприемник на спортивные штаны слепца.

- Смотрите, снег! - вдруг воскликнул Стефан, указывая пальцем за окно, туда, где, кружась в воздухе, белоснежные хлопья сплошной стеной опускались на спящий Крайбург, блестя в желтушном, болезненном свете фонарей. Гимнастка, стоявшая у коляски с толстяком зачарованно отошла от столика, встала на руки и будто в замедленной съемке неторопливо зашагала к разбитому окну. Ловко вытянувшись на одной руке, она отрыла рот и вытянула язык на жуткую, нечеловеческую длину. Очередная крупная и неровная снежинка медленно опустилась на серую склизкую плоть. Раздалось громкое шипение, изо рта у гимнастки повалила пена. Ее пронзительный визг прорезал напряженную, натянутую до предела, словно струна, тишину.

- Sul! To je sul!

Клиппот кричал на чешском, но Стефан быстро догадался, что речь идет о соли.

- Долго еще? - недовольно спросил Каниль, не отрываясь от бинокля. Он использовал его скорее по привычке - клиппоты видят все гораздо лучше людей. "Дети" Андалузского Пса уже расположились на крыше вокзала и ждали сигнала. Словно уродливые насекомые они облепили здание со всех сторон, слепо водя искаженными лицами.

- Мюллер сказал - две минуты, - отозвался Вальтер. За его спиной Карга устанавливал последний элемент цепи прожекторов. По команде они должны были зажечься тем самым неземным светом, который Вольфсгрифф наблюдал уже так много раз. Заграждение из Огней Бездны должна была нарушить пространственную связь, отрезая для клиппотов Крайбург от остального мира, запирая их внутри.

Авицена сидела на своем медицинском чемоданчике, дрыгая ногой, и нервно курила, глядя в одну точку.

- Что, ссыкуха, не по себе? - бросил ей Лодырь, который и сам чувствовал себя не в своей тарелке - капкан его маски подергивался в такт движениям челюстей - казалось, будто он стучит зубами.

- Проблемы? - пророкотал Карга, оказываясь у едока за спиной. Он кивнул Вальтеру, показывая, что световая завеса готова.

- У каждого из нас свои проблемы, разве нет? - философски развел руками Мауэр и глумливо хлопнул курда по плечу, в ответ на что тот брезгливо дернулся.

- Есть, - ощерился акульей улыбкой Каниль, - "Снегопад" начался.

Огромная рука вытянулась в сторону Лодыря, и тот угодливо вложил в нее мобильный телефон. Долго путаясь и кряхтя, Андалузский Пес, наконец, отбил какое-то сообщение и вернул девайс владельцу.

- Sul! To je sul! - раздался нечеловеческий, полный боли визг откуда-то снизу, от вокзала.

- Наконец-то, - экстатически прошептал Пес, задрал голову к небу и по-волчьи завыл. В его вой вплелись натужные, искаженные голоса ампутантов, которые теперь спешно заползали на вокзал, похожие издалека на грозную армию муравьев.

***

В кабинет Мюллера постучали.

- Не сейчас, я занят!- раздраженно крикнул он, пытаясь дозвониться знакомому из полицейской академии Ганновера - вроде у того еще были толковые ребята

Стук продолжился, сильный, настойчивый, казалось, тот, кто стоит в коридоре пытается попасть в кабинет силой. Хорст с силой грохнул телефонную трубку об стол и вскочил с кресла, собираясь задать трепку наглецу.

Открыв дверь, он увидел перед собой одного из недавно принятый едоков. Кажется, его позывной был "Гнида". Имени глава Спецотдела не помнил.

- Чего тебе? - увидев перед собой мрачное лицо едока, Хорсту расхотелось на кого-либо орать. Не было у него на лице ни страха перед начальством, ни обычного, свойственного Insatiabilis глумливого безразличия. Бесцветные глаза юноши светились презрением и ненавистью, вселяя в сердце Мюллера беспокойство.

- Срочное собрание Догов в Общем Зале. Все ждут вас, - гнусаво пробормотал Гнида.

- Как ждут? Я ничего не назначал! Какое собрание? - Хорст уже выскочил из кабинета, но все еще недоуменно качал головой, следуя за коренастой фигурой едока.

- Сказали о каких-то срочных изменениях. Что-то связанное с реорганизацией Спецотдела.

"Реорганизацией? Срочное собрание? Бред какой-то!" - думал Хорст, ускоряя шаг. "Какая еще реорганизация? Это приказ сверху? Или нас пытается поглотить американский Фонд, а, может, Лондонский Клуб Адского Пламени наконец собрался с силами ? Неужели все уже в курсе наших потерь?"

Мюллер обогнал Гниду - до того он торопился узнать, в чем дело, развевающиеся фалды пиджака хлопали по бокам. На полном ходу глава Спецотдела влетел в Общий Зал и застыл. Обычный гул массы голосов бел неслышен - в воздухе царила абсолютное молчание. Где-то тихо слышалась одинокая капель. Воздух казался жирным и тяжелым от наполняющих его запахов вскрытых человеческих тел, что кучей вздымались прямо посреди зала. Едоки, окружавшие штабеля мертвых тел, синхронно повернулись к нему. Мутный блеск их лишенных эмоций взглядов вперился в Хорста. Сердце кольнуло, когда среди окровавленных тел он признал сначала Агату, потом двоих Догов и главу Информационного Отдела. Отступив на шаг, он уткнулся спиной в грудь Гниды.

- Реорганизация, - скрипуче раздалось над самым ухом, - Почти закончена, остался лишь последний штришок. Слава Ненасытным! - гаркнул Гнида, и агенты Insatiabilis хором повторили:

- Heil Nimmersatt!

Мюллер успел подумать о массе всякой ерунды - о том, что он еще не звонил в полицейскую академию Штуттгарта, о том, что не выпил таблетки после еды, о том, что не узнает, как сыграла ФЦ Байерн в этом сезоне и еще много о чем. Лишь когда сильные хищные челюсти впились ему в шею, он, наконец, вспомнил, что не успел передать последнюю партию меда дочери, прежде чем крепкие зубы раскрошили ему два верхних позвонка.

Продолжение следует...

Автор - German Shenderov

Artwork by Artist Unknown

#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov