Рассерженный⁠⁠

Маркел Демьянович был несколько злопамятен. Не то, что бы он лелеял в душе обиду и мстил при удобном случае, но все-таки помнил и не забывал уколоть в ответ. Особенно, когда знал, что ничего ему за это не будет.
Бог знает, с чего это у него началось. Может, в полгода мамка не дала ему грудь вовремя. А может, в два годика его больно цапнул хорошенький пушистый котенок, которого он старательно топил в блюдечке с молоком, приговаривая: "Ешь, киса, киса, ам-ам". Но проблема у него была. Впрочем, довольно долго жизнь его шла своим чередом и ничего особенного не происходило. В общем, довольно пресная была у него жизнь. Женился он рано, но неудачно. Развелся. Потом долго искал ту самую и не нашел. Незаметно наступила старость. Потом глубокая старость. Решил Маркел помирать: собрал чистое бельишко, костюм черный шевиотовый, рубашку с перламутровыми пуговицами, мягкие ботинки. Деньги в красную тряпочку замотал и под носками и трусами в шкафу спрятал. А смерть все не идет. И тут он на нее обиделся, на смерть, то есть. Прямо-таки лютую злобу стал к ней питать.
Другие старики сидят себе на лавочке у подъезда, на солнце щурятся, а Маркел Демьянович под нос шипит: "Ну, только покажись, ну, приди только! Вот я с тобой посчитаюсь!" Уж на что смерть смелая была, а забоялась. Не идет к нему, и всё тут!

Так бы и стал Маркел бессмертным, да выручил озорник несчастный случай. Ел как-то старик рыбу путассу, да и подавился костью. Оглянуться не успел, как уже на том свете, а смерти и след простыл.