W.Postoronnim

- Ария Каварадосси из оперы Пуччини, — констатировал кот Баюн, заглядывая в окно горницы.

Передние лапы кота цеплялись острыми когтями за наличник кощеева окна, задние упирались в сгорбленную спину, почтительно подставленную лешим. Прочая челядь (большей частью, нечеловеческого происхождения, конечно) собралась вокруг и жадно ловила каждое слово лукоморского сказителя. Из всего услышанного они кое-как опознали только слово «опера» и встревоженно зашептались:

— Что? Как?  Али батюшка развлекаться шпектаклей изволит?

Баюн с неожиданной для его размеров ловкостью спрыгнул на землю и побежал в сторону Лукоморья. Челядь бросилась за ним. Отбежав на безопасное расстояние, кот остановился и тихо-тихо сказал:

— Как же, шпектаклей развлекаться! Тоска напала на повелителя. Грусть-печаль его гложет.

Челядь разволновалась не на шутку. И вы бы разволновались, если бы ваша судьба зависела от настроения Кощея.

— Что ж делать? Что ж делать, голубчик?

Кот Баюн покачал головой и сказал по-прежнему тихо-тихо:

— Ничего не делать. Ждать.

— Может, за Василисой послать? За какой из тех, что поближе живут? — спросила русалка.

— Или пирожка ему спечь с грибами? — предложила кухарка.

— Может, подать собрать на две недели раньше срока да и представить пред светлые очи? — пробасил один из тридцати трех богатырей.

— Или кваску с хреном? — встряла кухарка.

— Новый выпуск «Лукоморского вестника» с похвальной статьей выпустить? — вмешалась правая голова чуда-юда (редактор главного органа тридесятого царства).

— Да, а на последней странице исторические анекдоты пустить позабористее, — добавила левая голова чуда-юда (издатель главного органа тридесятого царства).

— Или морковки потереть с изюмом и лимонным сочком? — кухарка все никак не могла угомониться.

— Говорю же. Ничего делать не надо. — Прокричал шёпотом кот Баюн. — Тоска, она сама по себе приходит без повода, и уйти должна сама по себе, без причины.

Челядь повздыхала, но возражать не решилась: все-таки не зря кот единственный среди всех удостоился прозванья учёного. И только кухарка про себя подумала: «Всё-таки кваску с хреном. И пирог с грибами на паужну». С тем и разошлись.

Одна девочка - мне всегда претила обязанность автора придумывать имена своим героя, даже если это герой совсем маленькой сказки - так вот, одна девочка очень хотела быть принцессой.
Но, конечно, она не родилась ни дочерью короля, ни хотя бы крон-принца. Когда девочка чуть-чуть подросла, она принялась выспрашивать всех, как можно стать принцессой. Люди смеялись над ней и давали дурацкие советы, которые казались им очень остроумными, типа, пойти в полночь на кладбище и, повернувшись на закат лицом, сорвать незабудку с могилы старой тетушки Лизелотты, или искупаться в ослином молоке, или убить родителей, потому что всем известно, что сироты - дети короля, и тому подобную чушь.
Но однажды в их город приехал бродячий цирк, и девочка вынула из своего тощего кошелька пару медяков и пошла к цыганке Зулейке - известной на весь мир гадалке. Гадалка посмотрела на девочку долгим взглядом и сказала: "Нет ничего проще, дитя, чем стать принцессой. Нужно только, чтобы тебя похитил дракон. Все знают, что красавицы, похищенные драконом, становятся принцессами".
Время шло, девочка росла и выросла прехорошенькой девушкой. Вот только драконы в их местности не появлялись. Ни один зубастый змей не проносился алой стрелой над ее городом, чтобы увидеть девушкины синие глаза, алый ротик, золотые волосы, ладную фигуру и прельстится всем этим.
Девушка совсем было отчаялась, но однажды, когда она пошла к роднику за водой, на нее вдруг накинули покрывало, скрутили и утащили куда-то. В этом где-то покрывало сняли, и девушка с удивлением обнаружила себя в лесной сторожке, довольно мило обставленной. А рядом с ней стоял ладный парень и довольно улыбался.
- Что ты наделал! - воскликнула возмущенная девушка, - Меня же должен был похитить дракон! А теперь я кому нужна?
- Ну, допустим, мне нужна, - нахально ответил парень. - А кроме того, все знают, что мужчина, похитивший красавицу, становится драконом.

- А ты помнишь, как начинается "Руслан и Людмила"? - Стояло теплое солнечное утро, море слегка волновалось, и белые барашки набегали на берег, чтобы убежать в тот же миг, зеленый дуб казался еще зеленее из-за бликов света на его глянцевых листьях. Кот Баюн задумался. Задумался он не потому, что бы забыл начало первой законченной поэмы Александра Сергеевича, но потому, что всегда стоит сначала подумать, а потом отвечать, когда вопросы тебе задает сам властелин тридесятого. Подумав с минуту (долго размышлять тоже не приходится, а то Кощей вмиг сообразит, что его собрались дурить), кот придал морде выражение крайней уверенности и радостно сказал:
- Так кто ж не знает, вашество! У Лукоморья этот, как его, дуб зеленый. Златая цепь, - Баюн для пущей убедительности повел лапой, - на дубе, понимаешь, том...
Бессмертный старик удовлетворенно улыбнулся и ласково спросил:
- А посвящение?
Кот весьма натурально изумился и принялся озабоченно чесать лапой нос.
- Ну, ну, вспоминай, - также ласково настаивал старик, - ты же должен помнить...
- Сейчас, сейчас... Эта, вот так, что ли: Муза, пропой мне о том многоопытном муже, который... - кот вполглаза глянул на великого мага и закашлялся. - Что-то не то, да? - неуверенно спросил он.
- Думай! - строго велел Кощей.
Кот откашлялся и торжественно произнес:
- Земную жизнь пройдя до половины...
- Ну, ты ври, ври, да не завирайся! - засмеялся Кощей. - До какой половины? Он же мальчишка был. Хотя, в свете будущих событий, действительно, - до половины...
- Да? Ну, прям не знаю, вашество, на тебя не угодишь... Может, так? Село, значит, наше - Радово... - властелин тридесятого согнулся пополам от хохота.
- Ну, хватит, ну уморишь же! Давай, кончай шутковать, не то... - И Баюн, поняв, что действительно, хватит шутковать (не то...) принял позу, до невероятности похожую на знаменитый памятник на площади Искусств (насколько такую позу может принять кот) и радостно закричал: Для вас, души моей царицы... - и восторженно проорал все посвящение до самых последних строк, которые я не удержусь и приведу целиком:
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть, украдкой
На песни грешные мои.

Кощей, не сделав коту никакого замечания о его неуместном крике, просто повторил тихим ясным голосом:
- Посмотрит, может быть, украдкой
На песни грешные мои.

И улыбнулся каким-то своим затаенным мыслям.