Одна рота стала легендой, другие ушли в небытие⁠⁠

Автор: Иван Алтынов

После третьего (финального) раздела Польши в 1795 году в состав Российской империи вошло местечко Осовице на реке Бобры. Очень важное. Поскольку, продвигаясь от границы с Восточной Пруссией на Белосток, его невозможно было обойти – к северу и югу от него раскинулась труднопроходимая болотисто-озёрная местность.

Возведение полевых укреплений началось здесь в том же году, а по планам русского Генерального штаба от 1873 года должна была появиться настоящая крепость. И если вы при слове «крепость» вдруг представили себе классический замок на скале (а внутри короли, принцессы, рыцари, драконы))), то садитесь – два. В четверти.

Крепость конца XIX века – уже далеко не этакий гордый Минас Итиль с зубчатыми стенами и высокими башнями, а разветвленная система инженерных сооружений. Причем, не только фортификационных.

Современная крепость - это не отдельное здание, а целый укрепленный район с разнесенными фортами, защищенными складами, казармами и мастерскими, артиллерийскими батареями с продуманной системой огня и пехотным прикрытием в траншеях с колючей проволокой и пулеметами.

Проектные работы начал инженер-генерал Эдуард Иванович Тотлебен, однако в 1877 году из-за войны с Турцией их пришлось свернуть. И в 1882 году проектирование продолжил другой талантливый российский военный инженер – Ростислав Владимирович Крассовский. Под его руководством были построены Центральный форт (№1) и два дополнительных (№2 и №3).

Форт №4 или «Новый форт» уже в 1890-х строил выпускник Николаевской инженерной академии Нестор Алоизиевич Буйницкий. Тогда же кирпичные объекты первых трех фортов были дополнительно армированы бетоном.

В 1912-1914 годах к северо-востоку от форта № 1 был построен первый в России артиллерийский ДОТ с броневой башней французской фирмы «Шнейдер-Крезо» под орудие калибра 152 мм.

Вокруг него за время осады насчитали свыше двух тысяч воронок от снарядов калибра 150 - 305 мм, в том числе «два в броневой купол, никаких повреждений в конструкции башни не было обнаружено».

Кроме этого орудия (также известного как Броневая батарея на Скобелевой горе), артиллерийский кулак крепости состоял примерно из двухсот артсистем калибра от 57 до 203 мм. Шесть батарей располагались в бетонных укреплениях, остальные – в земляных с блиндажами (при интенсивных обстрелах орудия оттуда приходилось эвакуировать на запасные позиции).

Первый штурм в 20-х числах сентября 1914 года (40 пехотных батальонов 8-й германской армии) был отбит огнём русской артиллерии и фланговыми контратаками. Он показал уязвимость полевых позиций, прикрывающих форт №2. Было принято решение создать новые, отодвинув их на 8-10 км от крепости. Но не успели.

Также был заменен комендант. На место генерал-лейтенанта Карла-Августа Шульмана в январе 1915 года назначается начальник Осовецкой крепостной артиллерии генерал-майор Николай Александрович Бржозовский.

Бои за первую линию передовых позиций возобновились 3 февраля 1915 года, и уже к 9 февраля наша пехота была отведена ко второй линии. Что позволило немцам вновь приступить к обстрелу фортов крупнокалиберными осадными орудиями. В том числе 305-мм мортирами «Шкода» и 420-мм «Dicke Bertha» (буквальный перевод – «Толстая Берта», общепринятый – «Большая Берта», якобы в честь внучки Альфреда Круппа, на тот момент возглавляющей созданный дедом концерн).

В тяжелых артиллерийских дуэлях второй половины февраля – начала марта 1915 года, которые привели к многочисленным пожарам в крепости, русским артиллеристам удалось ответным огнем повредить две «Шкоды» и одну «Берту» (по другим данным – две бодипозитивных Берты, «расположенных вблизи железнодорожного полустанка Подлесок»).

И это довольно серьезный урон. К Великой войне Второй рейх подошел с пятью «Большими Бертами» на лафете полустационарного типа «Гамма» (на фото). В ходе ПМВ было дополнительно выпущено еще пять «Берт» типа «Гамма» и 10 мобильных «тип М» на колесном лафете.

Для полноты картины можно добавить, что ресурс таких мощных орудий составлял около двух тысяч выстрелов, каждый из которых обходился кайзеровской казне в 1500 марок. А для перевозки мортиры (например, в тыл на ремонт) необходимо было задействовать 10 железнодорожных вагонов.

Немцы обиделись и отвели осадные орудия за пределы досягаемости русских дальнобойных 152-мм морских орудий системы Гюстава Канэ. А потом и вовсе убрали: «В середине марта... по размерам воронок можно было определить, что ни 42-см, ни 30,5-см артиллерии в блокадном корпусе уже нет».

Несмотря на неопытность половины личного состава (из 26 батальонов пехоты только 11 были первоочередными, 7 второочередными и 8 батальонов – слабо подготовленных ополченцев, которые «не представляли серьезной силы для обороны крепости»), боевой дух гарнизона оставался на высоте. По приказу коменданта крепости духовой оркестр ежедневно по вечерам играл на территории центрального форта.

Кроме того, еще 17 февраля он просил командующего левофланговой армией не наносить деблокирующий удар: «...артиллерия и гарнизон вполне сохранили обороноспособность, прекрасное настроение духа... несмотря на все попытки неприятеля, нами удерживается Сосненская передовая позиция, осмеливаюсь почтительнейше просить Ваше Высокопревосходительство Командующего армией не приносить лишних жертв для ускоренного освобождения крепости от осаждающего неприятеля».

Для сравнения, самая мощная на западе России Брест-Литовская крепость, имевшая с учетом второго кольца укреплений до 45 км в окружности, была оставлена без боя в ночь на 13 августа 1915 года в ходе общего отступления Русской армии.

Вот такая у нее карма, видимо.

В боях против XIX моторизованного корпуса вермахта с 14 по 17 сентября 1939 года малочисленный польский гарнизон (три пехотных и инженерный батальоны, несколько артиллерийских батарей, два бронепоезда и полтора десятка лёгких французских танков «Рено FT-17», всего до 2500 человек) также не смог в полной мере использовать фортификационные возможности крепости. Потеряв около 40% живой силы и все танки, поляки ушли через Буг сначала в Тереспольское укрепление и оттуда – в Тересполь.

Неожиданность атаки 22 июня 1941 года (конкретных распоряжений штаб округа не давал, кроме как «всем быть наготове», приказ вывести из казарм 42-ю стрелковую дивизию ее начальник штаба получил только в 3:45, однако артиллерийский обстрел Бреста начался уже через полчаса) в свою очередь привела к тому, что советский гарнизон из множества разнородных частей общей численностью до 9 тысяч человек не успел занять полевые укрепления. И в итоге был зажат в четырёх очагах обороны.

Немецкая 4-я армия докладывала: «Пограничные укрепления в основном не заняты». 2-я танковая группа (она же Panzergruppe Guderian) продвигается к северу и югу от Бреста, преодолевая различные водные преграды.

24 июня 45-я пехотная дивизия немцев овладела Волынским и Тереспольским укреплением, 26 июня зачистила Цитадель, 29 июня – Восточный форт Кобринского укрепления. Организованная оборона на этом закончилась. В плен попало около 7 тысяч человек, включая членов семей военнослужащих.

Построенная на месте польской крепости Модлин на реке Висла в 1834 году Новогеоргиевская крепость (1096 крепостных и 108 полевых орудий, 86 тысяч человек гарнизона, из них 2100 офицеров и 23 генерала) капитулировала, потеряв 3 тысячи убитыми и 7 тысяч ранеными (менее 12% гарнизона). Ее комендант генерал от кавалерии Николай Павлович Бобырь 6 августа 1915 года перебежал к противнику и оттуда приказал сдаться.

На следующий день бесславный, но гуманный приказ был выполнен. Личный состав так спешил попасть в казавшийся безопасным плен, что большое число орудий досталось врагу слабо повреждёнными или не повреждёнными совсем.

Одной из причин низкого боевого духа в крепости называют изъятие из гарнизона кадровых офицеров и унтер-офицеров. И замену пехотного наполнения частями, сформированными на базе ополчения, где большинство ротных командиров являлось прапорщиками (звание военного времени для гражданских специалистов без военного опыта). Но и большинство «старой гвардии», сложившейся под началом Бобыря также характеризовали как «бюрократов, равнодушных к солдату и к войне».

Крепость первого класса Ковно (девять основных фортов, 55 тысяч человек) простояла чуть дольше. С 7 по 17 августа немцы выпустили по ней 853 тысячи снарядов из 1360 пушек.

64-летний генерал от кавалерии Владимир Николаевич Григорьев бежал в тыл, пока его бойцы еще пытались держаться вокруг I, II, III и VI фортов. И был арестован военной комендатурой 10-й армии.

Наши потери составили 25 тысяч человек (из них 7-8 тысяч убитыми) и 405 крепостных орудий. Противник потерял около 10 тысяч человек убитыми и ранеными. Festung Kowna стала базой кайзеровских войск.

Струсивший старик ("Vado a bordo, cazzo!") по приговору Двинского военно-окружного суда должен был следующие 15 лет провести на каторжных работах, однако 1 мая 1918 года был освобождён по амнистии вместе с бывшим военным министром Сухомлиновым.

Но вернемся в Осовец.

В связи с затишьем, в конце марта гарнизон удачно оброняющейся крепости был сокращен до 15 батальонов пехоты. На их плечи лег огромный объем работ, выполненных в апреле - июле для усовершенствования наших укреплений. Поэтому «передовые позиции к началу августа были оборудованы во много раз лучше, чем во время бомбардировки».

К началу широкомасштабного наступления Второго Рейха в июле 1915 года «человек и дирижабль» Пауль фон Гинденбург приготовил для защитников крепости очень неприятный сюрприз. Даже смертельный.

Поставить точку в героическом сопротивлении русской крепости должна была 11-я дивизия ландвера.

Landwehr – немецкие второочередные войсковые формирования территориального комплектования. В мирное время участники батальонов ландвера периодически проходят военную подготовку и несколько недель в году тратят на манёвры с регулярной армией. В 1914 году в Германии было сформировано 96 полков ландвера.

Средняя численность резервной пехотной дивизии составляла около 17 тысяч человек, что немного меньше, чем в кадровой (18 тысяч по штату).

С конца июля немцы развернули на фронте в два километра около тридцати газобалонных батарей со смесью хлора и брома. Суммарно несколько тысяч баллонов. И, дождавшись попутного ветра, в четыре часа утра 6 августа открыли локальный портал в ад.

С учётом расширения облака, область поражения составила 8 км в ширину, более 12 км в глубину и 12 метров по высоте. Одновременно германская артиллерия начала обстрел крепости из трёх десятков тяжелых осадных орудий, в том числе используя снаряды с хлорпикрином.

Всего с нашей стороны было отравлено газами более полутора тысяч человек (безвозвратные потери – до шестисот, санитарные – свыше девятисот человек), включая 18 мирных жителей, находившихся в двенадцати километрах от немецких позиций.

Вслед за комбинированной газово-артиллерийской атакой начали наступление части немецкого 5-го полка и 41-го резервного батальона на севере, 18-й полк и 147-й резервный батальон по центру и 76-й полк на юге с задачей выйти в тыл всей Бялогрондско-Сосненской позиции.

75-й ландверный полк и два резервных батальона составляли эшелон развития успеха.

Всего 11 расчетных батальонов в первой линии.

С нашей стороны передовую позицию удерживали девять рот пехоты: пять армейских и четыре – ополченческих. То есть, чуть больше двух расчетных батальонов (русский пехотный батальон к началу ПМВ состоял из четырех рот).

На севере позиции у Бялогронды удерживали 1-я рота 226-го пехотного Землянского полка и две роты ополченцев.

Землянский полк был сформирован в ходе частичной мобилизации (начата в России 28 июля 1914 года в ответ на объявление Австро-Венгрией войны Сербии) на основе кадра, выделенного 10-м пехотным Новоингерманландским полком. Комплектовался ратниками из Землянского, Нижнедевицкого и Воронежского уездов Воронежской губернии.

По центру – 9 и 10-я роты Землянского полка и одна рота ополчения.

На юге, в так называемом Центральном или Опорном редуте – 12-я рота. И одна рота ополчения в резерве у дома лесника.

Левый фланг в районе н.п. Сосня, занимала 11-я рота 226 полка.

Против отравляющих газов предпринимались все известные на тот момент меры – перед окопами наши жгли паклю и солому, наносили на брустверы известковый раствор, делали респираторные маски из подручных материалов.

Однако помогало слабо. 9-я, 10-я и 11-я роты Землянского полка вышли из строя полностью, от 12-й роты осталось в строю около 40 человек с одним пулемётом, на Бялогрондской позиции — около 60 человек при двух пулемётах.

В резервной роте ополчения потери достигали 50%, оставшаяся половина была деморализована (и позже отказалась идти в атаку).

Тем не менее, лёгкой прогулки у ландвера не предвидится. Наши неожиданно открывают ружейно-пулеметный огонь (в том числе из ручных пулеметов системы Мадсена).

Не знаю, как. Не спрашивайте.

С химическим ожогом легких, с почерневшими от хлора глазами, с лицами, замотанными ссаными тряпками (в буквальном смысле слова – так лучше фильтруется), в приступах удушающего кашля с кровохарканьем, русские мужики, тем не менее, ведут беглый огонь в сторону наступающего противника.

На севере нашим удается удержать Бялогронды. Три передовые роты 5-го ландверного полка не смогли под огнем проделать проходы в проволочных сетях и отступили после незначительного продвижения. А «наступление 41-го резервного батальона было остановлено появлением разведчиков 225-го полка из Осовца».

На юге сразу утеряна обезлюдевшая Сосня, остатки 12-й роты еще держатся в Центральном редуте, но уже в полуохвате.

По одной из версий 76-й ландверный полк догнал собственные газы и потерял много людей. По другой – испугался газового облака и дальше не пошел, «отбивая больше шаг на месте, чем продвигаясь вперед».

А вот в центре всё плохо.

18-й полк ландвера, «подавляя одиночное сопротивление», преодолевает первую линию проволочных заграждений и занимает передовую позицию, известную как «двор Леонова». Начинает преодолевать вторую линию.

Тем временем его лидирующие группы стремительно продвигаются дальше вдоль железной дороги и Рудского канала, достигнув грунтовой дороги на Бялогронды, проходящей через единственный мост.

Еще немного и наша оборона будет разрезана на две части, как по учебнику. Затем оставшиеся очаги сопротивления блокируются и уничтожаются.

Ветеран русско-турецкой войны, Китайского похода и русско-японской войны генерал-майор Бржозовский, понимая, что «пропущение времени смерти невозвратной подобно», принимает решение «ударить в штыки всем, чем можно».

Для контратаки выделяются потерявшие около половины личного состава от газовой атаки 8-я и 13-я роты, а также находившаяся в укрытии и поэтому чуть менее пострадавшая 14-я. Вероятно, это тот самый передовой батальон, который в 3 часа ночи ушел в Заречный форт для отдыха.

Одновременно он приказывает «организовать артиллерийский огонь». И открою вам секрет Полишинеля: подавляющее большинство снарядов полевой артиллерии в начале Первой мировой войны были шрапнельными, а открыто расположенная живая сила очень не любит средства поражения с суббоеприпасами и стремится максимально быстро оказаться подальше от мест их боевого применения.

Дадим слово участнику тех событий.

По воспоминаниям сапёрного штабс-капитана Сергея Александровича Хмелькова:

«Батареи крепостной артиллерии, несмотря на большие потери в людях отравленными, открыли стрельбу, и скоро огонь девяти тяжелых и двух легких батарей замедлил наступление 18-го ландверного полка и отрезал общий резерв (75-й ландверный полк) от позиции.

Начальник 2-го отдела обороны выслал с Заречной позиции для контратаки 8, 13 и 14-ю роты 226-го Землянского полка. 13 и 8-я роты, потеряв до 50 % отравленными, развернулись по обе стороны железной дороги и начали наступление; 13-я рота, встретив части 18-го ландверного полка, с криком «ура» бросилась в штыки... много немцев погибло на проволочных сетях перед второй линией окопов от огня крепостной артиллерии.

Сосредоточенный огонь крепостной артиллерии по окопам первой линии (двор Леонова) был настолько силён, что немцы не приняли атаки и спешно отступили».

К сожалению, в каноническую версию событий попала только 13-я рота. Видимо, за «красивый» номер.

В ставшую легендарной штыковую атаку ее ведет подпоручик Корпуса военных топографов Владимир Карпович Котлинский.

Безусый паренек, всего две недели назад перешагнувший двадцатилетний рубеж, он был классическим «офицером военного времени». В 1913 году выдержал экзамены в Военно-топографическое училище, год отучился, но в сентябре 1914 года вместо продолжения занятий досрочно получил чин подпоручика с прикомандированием к 226-му пехотному полку.

По воспоминаниям современников, «этот человек, кажется, совершенно не знал, что такое чувство страха или даже чувство самосохранения» (газета «Псковская жизнь», 1915 год). Не могу сформулировать так, чтобы это не выглядело цинизмом или сарказмом, но этот парень оказался в нужное время в том самом месте, для которого подходил лучше всего.

Из наградного листа к Ордену Святого Георгия 4-й степени (посмертно):

«...воодушевив нижних чинов своей роты, быстро ринулся с ней вперёд, штыковым ударом выбил немцев из занятых ими окопов и, при поддержке частных поддержек, постепенно выбивая противника из окопов, восстановил первоначальное положение. В конце этой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен».

Роту возглавляет «вызвавшийся охотником» (то есть – добровольно участвующий в атаке) командир второй сапёрной роты подпоручик Владислав Максимилианович Стржеминский, «который завершил и окончил столь славно начатое подпоручиком Котлинским дело», очистив от противника участки Сосненской позиции. За что был награжден присвоением Георгиевского оружия.

Тем временем 8-я и 14-я роты, действуя южнее ж/д на более широком фронте, деблокировали Центральный редут и при помощи 12-й роты отбросили противника на исходные позиции.

И снова дадим слово очевидцу:

«Я не могу описать озлобления и бешенства, с которым шли наши солдаты на отравителей-германцев... Измученные, отравленные, они бежали с единственной целью – раздавить германцев. Отсталых не было, торопить не приходилось никого. Здесь не было отдельных героев, роты шли как один человек, одушевлённые только одной целью, одной мыслью: погибнуть, но отомстить подлым отравителям... Германцы не выдержали бешеного натиска наших солдат и в панике бросились бежать. Они даже не успели унести или испортить находившиеся в их руках наши пулемёты».

К 8 часам утра все прорывы немцев были ликвидированы. В 11 часов прекратился артиллерийский огонь с их стороны.

Повторной атаки немцы не предпринимают, несмотря на более чем благоприятную для них обстановку: «…проходы в сетях были открыты, противоштурмовое вооружение на 50% уничтожено, на позиции находились три слабых утомленных роты, резервов на Заречной позиции не было».

Что позволяет с высокой степенью вероятности предположить «истощение германских полков» в ходе неудачного для них штурма, «на который немцы возлагали столько надежд».

После героической 190-дневной обороны, сковавшей противника на фронте шириной пятьдесят километров, 22 августа 1915 года дальнейшее удержание Осовца было признано нецелесообразным.

В связи с общим отступлением войск Северо-Западного фронта крепость была оставлена по приказу вышестоящего командования, вооружение вывезено, а укрепления взорваны.

226-й Землянский полк отошел к Гродно. При его обороне землянцы также проявили массовый героизм и даже выдержали вторую газовую атаку.

Впервые словосочетание «атака мертвецов» для описания контратаки 13-й роты употребляет С. А. Хмельков, на тот момент профессор кафедры сухопутной фортификации и укреплённых районов Военно-инженерной академии, в своей книге «Борьба за Осовец» (Государственное Военное Издательство Наркомата Обороны Союза ССР, Москва, 1939 год).

Следующие семьдесят лет о ней особо не вспоминают. Внимание современников приковано к героям боев на Халхин-Голе и в Финляндии, затем начинается Великая Отечественная война.

Новый всплеск интереса к «забытому подвигу» защитников Осовецкой крепости датирован 1 августа 2009 года – в честь 95-летней годовщины вступления Российской Империи в Первую Мировую войну.

Поскольку уже есть Интернет, легенда о том, как 60 полумёртвых человек обратили в бегство 7000, расходится по соцсетям, словно пожар по тайге.

6 августа 2015 года в Пскове проводятся памятные мероприятия, посвященные столетию подвига псковича Владимира Котлинского. На набережной реки Великой открывается «Памятник землякам-солдатам Первой мировой войны», в основе которого якобы лежит образ командира 13-й роты подпоручика Котлинского. Хотя, по моему скромному мнению - не похож…

Как ни прискорбно, но командиры 8-й, 12-й и 14-й рот подобных почестей не удостоились. Готов поспорить, что вы никогда не слышали их фамилий.

Я, кстати, тоже. Поскольку не нашел их ни в книге Хмелькова, ни в более поздних исследованиях (например, статья в журнале «История: факты и символы» № 1 за 2018 год).

Вероятно потому, что «не погиб красиво – не герой»?

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Также читайте нас на других ресурсах:

Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.