“Обратный путь⁠⁠

Первая глава:

(Пж прочитайте и оставьте свое мнение в комментах, пишу в первый раз, поэтому рад совету)

Глава 2

На похоронах старого мира

Через несколько минут он уже лежал на своей кровати, забывшись полусном, но не более того. Какая-то смутная тревога наполняла его душу, как наполняют стакан дорогим вином. Не торопясь, медленно, но верно, она постепенно лишала его покоя, в голову потихоньку начали проваливаться, одна за другой неприятные, а то и скверные мысли, которые накладываясь друг на друга, навевали странные, несвязанные между собой образы. Он пытался их прогнать, но все было тщетно, они атаковали его с новой силой. В конце концов, воспаленный разум взял верх над дремлющим телом, Эшгер проснулся в холодном поту. Первой его мыслью было то, что он наконец сошел с ума и теперь ему не придется переживать за тот тяжелый выбор, который он поставил перед собой и все вытекающие из него последствия, впрочем, как это часто бывает спросонья, это впечатление было ошибочным. Когда между его ментальным и телесным началом вновь завязалась связь, разрушенная на пару секунд всей этой чертовой психоделией, которую ему повезло только что испытать на себе, он окончательно в этом убедился. Сейчас же сон как рукой сняло и он, приподнявшись на кровати, стал прислушиваться к ночным звукам, живущим во тьме своей, особенной жизнью. За окном был слышен шум редких потерявшихся в ночи машин и такого же редкого дождя, часть капель которого периодически ударялись в окно, в большинстве же своем они проваливались в темную бездну, коей казался мокрый асфальт с высоты, и потому оставались не слышны для человеческого уха. Небо на горизонте уже начинало светлеть, наливаясь пока что еще тусклым светом. Было около четырех утра. Тут он расслышал голос матери, разговаривавшей по телефону, он звучал сухо и несколько медленнее, она имела обыкновение так говорить в минуты душевного беспокойства. «Уж не случилось ли что с отцом?»-подумал Эшгер. Тут послушались ее шаги по коридору, дверной замок открылся с гулким звуком, хлопнула дверь, затем два раза повернулся ключ в скважине. Эшгер остался дома один. «Неужто такая ранняя смена? Мда, тут не я, а весь мир сошел с ума. Второй день творится какая-то чертовщина.» Решив долго не беспокоить себя этим вопросом, он лег обратно в кровать, всеми силами попытавшись уснуть вновь. Спустя несколько бесполезно потраченных минут, Эшгер, все также лежа на кровати, уставился в окно, не найдя занятия получше. Вдруг небо поразительно осенило с такой яркостью, будто было не ранее пасмурное утро, а абсолютно безоблачный полдень. В изумлении, он буквально подлетел к нему, но тут же отпрянул от яркого белого света, на секунду ослепившего его. Солнце, обычно величиной не превышающее среднего арбуза, теперь имело размеры заднего тракторного колеса, при условии рассмотрения этих объектов на расстоянии вытянутой руки и все более расширялось, стремясь, по-видимому, захватить весь небосвод. Удивителен был и его цвет, переходящий из привычного желтого в ярко-белый. Глаза Эшгера были не в силах вытерпеть такую яркость и постоянно слезились, но даже когда он отводил с неба взгляд, сетчатка, все еще раздраженная, продолжала посылать в мозг то же изображение. «Так вот что это за херня»- ухмыльнулся он. В ту же секунду планету тряхнуло с такой силой, что небеса, свалившись на землю, от удара подпрыгнули вновь и лопнули как мыльный пузырь. Эшгер почувствовал, как он летит от окна вглубь комнаты, затем перед глазами замаячило красное пятно, поглощающее все остальное, по телу разлилась приятная усталость. Он потерял сознание. Тем временем смертоносный град из всепроникающих заряженных частиц обдал Землю своим ужасающим пламенем. Все вокруг погрузилось в молчание...

Однако ошибочно полагать, что вся планета была выжжена в одночасье. Мир, как честолюбивый воин, храбро принял смертоносный удар и лежал, догорая в агонии. Также лежал наш герой, отброшенный от окна взрывной волной, и ничто было не в силах нарушить всевластие тишины, охватившей некогда беспокойный и шумный город. Вступив в свои владения, она обходила разрушенные улицы его бок о бок со смертью. Вдвоем, они служили панихиду по старому миру, чье лицо было усеяно бороздами войн, бородавками небоскребов и язвами ядовитых отходов, а на смену ему приходил из пепла новый, таинственный, но гораздо более жестокий. Пустынный пейзаж с почерневшими домами, как обожженными пальцами, тянувшимися к горящему небу, напоминал скорее чистилище, чем место для земной жизни, и располагал к тому, чтобы, наконец, из томящего ожидания перейти к понятному и ожидаемому исходу. Казалось, что время на многострадальной планете прекратило свой бесконечный ток, и стрелки наручных часов нашего героя остановились, чтобы впредь не сдвинуться никогда...

Впрочем, вряд ли это имело какое-либо значение для Эшгера. Как и что угодно другое. Все его нервное волокно, отвечающее за сознание, боль, движение сплелось в один пульсирующий клубок на уровне живота, и он утратил всякую способность реагировать на внешние и внутренние сигналы. Лишь едва заметные движения губ и редкий пульс говорили о том, что он еще жив. Вот она, ирония судьбы, редкая особенность, из-за которой он мог и не родиться, но которая спасла ему жизнь. Еще когда Эшгер был в утробе матери, врачи диагностировали у эмбриона необычную форму нуклеотидов, в результате мутации они имели несколько другую, циклическую структуру. Это меняло структуру всей ДНК и могло сделать плод неполноценным или вовсе нежизнеспособным. Врачи рекомендовали аборт, но мать была категорически против, говоря о том, что он проживет столько, сколько ему отведено. Теперь же это спасло ему жизнь - из-за особой прочности его нуклеотидов, гены большей частью остались неповрежденными. Все-таки мать была мудрой женщиной. Вообще жизнь – величайшее благо, обладая которым мы совершаем ошибки и учимся на них, приносим себе и другим счастье или страдания, творим добро или зло. Все эти понятия существуют неразрывно с нею, без нее же нет никакого смысла в холодной, стремящейся к коллапсу вселенной. Являясь ее частью, жизнь сочетает в себе все те же свойства – многообразие, хаотичный характер, способность к созиданию и разрушению и необъятные перспективы. Пожалуй, что жизнь - самое сложное и вместе с тем прекрасное творение вселенной. Кто знает, как сложатся их отношения в будущем, ускорит ли жизнь ее смерть, или напротив, будет ключом к спасению. Вопрос в том, имеем ли мы, живущие, право лишать ее других лишь по своему желанию? Пусть каждый ответит на него по-своему.

Прошло неопределенно долгое количество времени, прежде чем Эшгер смог прийти в себя и пошевелиться. Когда же он сделал это, он проклял всех и вся за то, что он не умер сразу же, а обречен на невыносимые страдания. Из носа у него шла кровь, кожу невыносимо жгло, в ушах стоял звон, его выворачивало наизнанку. Каждая частичка его плоти, переоблученная ультрафиолетом, дрожала и бушевала, не желая подчиняться былому порядку в организме. Тупая ноющая боль захватила его тело,и мозг в нем стал всего лишь заложником. Он чувствовал, будто оно было пронизано миллионами ядовитых иголок, и при каждой попытке пошевелиться они впивались все глубже. Перед глазами была мутная дымка, а ориентирование в пространстве затрудняло сильное головокружение. «За что?!»- прохрипел он и остался лежать навзничь, надеясь на то что Бог, наконец, смилостивиться над ним. Однако понемногу весь спектр симптомов стал утихать, оставался лишь сладкий металлический привкус во рту. С наступлением ночи он почувствовал сильное облегчение и попробовал встать на ноги, но это удалось ему не сразу - все его тело стало каким-то ватным, мягким, словно он превратился в моллюска, ноги подкашивались. В конце концов, слегка привстав в полусогнутых коленях и оглядевшись кругом - его комната с обгоревшими обоями на стенах и разбитыми стеклами, засохшей рвотой и кровью на полу сейчас больше напоминала притон - он воспроизвел в своей памяти все то, что произошло с ним за последние 24 часа и впал в отупляющий ступор, его мозг отказывался в это верить, считал сном. В это время Эшгера механически потащило к разбитому окну, и выглянув в него, он осознал всю неизбежность своего положения. Отдельные здания еще тлели, как фитиль только что потухшей свечи, задутой пришедшим ниоткуда ветром, небеса переливались разноцветным огнем, что-то вроде северного сияния, а внизу он видел остатки машин, и, кажется, даже человеческих тел...Нет, это было сверх его сил! Опершись на стену, он соскользнул по ней на пол, громко рыдая. Все, что он сегодня испытал, тяжелым камнем давило на его психику, и ему было необходимо выплеснуть эмоции, доселе отравлявшие его изнутри. Через некоторе время он погрузился беспокойный сон. Завтра ему предстояло решить что же делать дальше...