На Север! День 19⁠⁠

Привет! Мы с мужем едем из Питера на буханке по имени Бегемот на Север. Предыдущие посты все в профиле, там делается понятно, о чем вообще речь)

Хлопают дверцы машин. Топают трекиноговые ботинки. Выползаем из Бегемота в некотором смущении. Вчера мы загнали Бегемота на площадку, где оставляют машины те, кто отправляется на маршрут или на прогулку в горы. Вокруг - бодрые сборы в субботне-воскресные походы, люди в обтягивающих штанцах и ярких ветровках шустрят с рюкзаками, стучат текинговые палки и хлопают дождевики, а тут мы - заспанные, с яишницей в сковородке и только что не в пушистых тапочках.
Застрявшие на вершинах гор тучи потихоньку расползаются, в прорехи заглядывает голубой лик неба.

Зарулив в Кировск за провиантом и вкусняшками (из булочной так чудесно пахло...), катимся на север, к перевалу Кукисвумчорр. Мы собираемся пересечь Хибины. Почти от края до края.
Хибины - это такой огромный лавовый пузырь, просочившийся в земную кору где-то порядка четырехсот миллионов лет назад, в девонском периоде, выпертый на поверхность могучими земными силами и там расколовшийся, развалившийся на две половины с юга на север.
Вполне цивилизованый грейдер петляет между березово-зеленых подножий, над нами вздымаются плавные дуги серебряно-нефритовых склонов. Бока - в солнечных пятнах, вершины - в облачных клоках.
Грейдер перетекает в грунтовку, а потом грунтовка втыкается в реку. Да, мелкая быстрая речка с хрустальными холодными водами и серебристо-каменным дном теперь вместо дороги.

Бегемот уверенно шпарит, брызгаясь и разгоняя волны, река весело журчит ему навстречу. Обогнав пару других авто, Бегемот выскакивает на пригорок, выбираясь вместе с дорогой из реки. Склоны придвинулись ближе, их дуги заострились, прикрытые по низу короткой строгой тундрой. По могучим скальным стенкам там, вверху, течет вода, то заплетаясь в водопады, то распускаясь прозрачным блеском по каменной шири. Дорога петляет между горных отрогов. Потом выбирается на самый перевал. Притормаживаем полюбоваться хмурым величием Хибин возле Серцевидного озера.

Спускаясь, дорога обрастает лужами и зеленями, начинается тайга, густая, душистотравная, с готическими шпилями елей.
Сворачиваем и выбираемся на большую пустую площадку-парковку, странную в таком диковинном месте.
Некоторые камни, составляющие ее борта, рассыпаются полупрозрачными зелеными кристаллами, искрятся и играют. Азартно набираю горсть. Сэр Макс достает из глубин Бегемота китайский дозиметр и проверяет мои находки. Прибор показывает безопасное фоновое значение, для Питера так вообще ниже среднего.

Дело в том, что в семидесятых-восьмидесятых годах здесь проводился эксперимент Днепр - подземные ядерные взрывы.
Эксперимент должен был способствовать разработке новых методов дробления руды (прямо в горе, только доставай). Про его результаты рассказывают разное.
Согласно тырнетам, где то тут в сторонке должна быть дырка в земле, ведущая в те самые шахты. Углубляемся в лес по полузаросшей дорожке. И натыкается на лагерь возле ручья. По лагерю ходит крепкий усатый дядька, подозрительно посматривает на нас.
- Добрый день! - кричу. - Не знаете, где тут дырка с радиацией?
- Кто ж вы такие смелые, - смеется, - что вам дырка с радиацией нужна?
- Мы не смелые, мы любопытные!
- Ну смотрите, любопытные, вон прям над ручьем.
И правда, под сенью березок в основании небольшой черной скалы - дырка. Небольшая, ребенок может и пролез бы, не очень толстый. Оттуда дует ровный и давольно сильный воздушный поток. Сэр Макс сует туда дозиметр. Прибор уверенно накидывает несколько единиц, но в целом остается в пределах безопасных значений естественного фона.
Усатый дядька потешается над нашими исследованиями и зовет пить чаёк. На ядерной водичке.
Велит тыкать дозиметром в чашки, выдает сахар. Рассказывает, что излазил все дырки тут со всеми положенными приборами. Что везде, куда мы сможем добраться, безопасно. Безопасно в шахтах, безопасен дующий из них ветер, безопасны вытекающие из горы ручьи. Говорит, что продукты взрыва самозапечатались в капсуле расплавленных и вновь застывших пород, а руда кругом, должным образом надробленная, не "светится", и эксперимент можно было бы считать удачным, да ядерные испытания запретили, вот все и прикрыли, залили бетоном и оставили. Говорит, что нашел в недрах горы, в глубинах шахт, щель, ведущую к взрывным камерам - вот оттуда фонит, но до туда мы в таком виде не доберемся. Дает Сэру Максу сфотографировать статью из толстой папки с наклейкой "Хибины". Напоследок, показывает как проехать ко второй дырке в земле, на верхнюю площадку.
Что ж, обогнув Бегемотом отрог горы, выбираемся на верхнюю площадку. Находим щель под табличкой Тех Штольня, Сэр Макс меряет такой же незначительно-повышенный фон и там.
Щель вполне пролезабельная, нужно только аккуратно спуститься на дно, улегшись животом на край. У самого края петля стального троса, чтобы цеплять страховку или просто держаться. Из щели ощутимо воняет вэйпом - кто-то там уже ползает, и запах отпугивает меня сильнее радиации. Шустро отваливаем подальше от щели. Идем смотреть с площадки на пейзаж.
Потрясающий вольный вид.
Синие горы в прожилках снежников и ниточках водопадов, в чаше гор - густая сочная зелень с острыми всплесками темных елей, с солнечными пятнами лугов и извивами дороги. Отсюда хорошо видно, как вокруг зоны испытаний расходятся круги особо могучих елей. Кажется, будто им нравится некий уровень облучения.

Совсем неподалеку - соседняя тропинка с дороги - на реке Рисйок водопад Красивый . Да, так и называется. Да, красивый. Рисйок катит по склонам свои аквамариновые ясные воды, потом начинает спускаться в скалах - ступенька за ступенькой - все круче, все веселее, пока не обрушивается каскадистым водопадом в чашу, где в жаркие дни туристы купаются по десятку. Но сегодня день весьма умеренный, и туристы в красных и желтых дождевиках лазят по противоположному от нас с Сэром Максом берегу.

Возвращаемся на центральную дорогу, спускаемся. Мимо Базы Спасателей со въездом,заставленным автомобилями путешествующих, через хрустальные броды и большие круглые лужи, через ельники в пепельном лишайнике, через иванчаевую пустошь и снова через лес - уже медноствольно-сосновый.

Мы прибываем к берегам озера Щучьего, теплого, мелкого, в окружении могучих боков Хибинских гор, но уже на самом выходе, еще чуть-чуть, и равнина. На самом деле, если пройти или проехать серию бродов, можно выехать на Гальцовое озеро, большое и холодное, с галечным дном, открывающееся северными берегамив бескрайнюю дикую ширь. В прошлом году по жаркому дню мы ходили туда пешком, в купальниках и сандаликах, через броды по попу и белые отмели. Это восхитительно красивый маршрут, но в этот раз воздух холодноват для купаний, а мы уже притомились. И Бегемота не решаемся совать в эти неизвестные броды, говорят, тут топится много даже подготовленной техники по незнанию невидимых подводных маршрутов.

На берегу давольно много лагерей. Втыкаемся сбоку на крошечную полянку. Пока кипятится чайник, ближайшие соседи втыкают какое-то несимпатичное музло... Да, мы тоже нарушаем лесную тишину музыкой. Живой флейтой. Хоть и стараемся забраться подальше и поглуше, но флейту тоже слышно. Но... Но вот такая вот я ханжа. Чтобы заглушить соседей, Сэр Макс как раз и использует флейту. И тогда из-за куста выруливают другие соседи, с горящими глазами и светлыми от восторга лицами. Они стоят у самого берега с шикарной двухэтажной палаткой - спальное пространство на на крыше машины на багажнике и гостиная на земле сбоку. Расспрашивают об инструменте, просят сыграть еще. Сэр Макс играет. Тогда новые соседи предупреждают, что то мрачное "уц-туц" тут все три дня, что они стоят, и приглашают переселится к ним поближе. Оказывается, если аккуратно объехать их лагерь, можно попасть на уединенную стояночку на берегу, закрытую ото всех достаточным количеством леса, и мы тут же переселяемся. Я несу за Бегемотом свежевскипевший чайник, чтобы не терять времени. Говорю Сэру Максу, что теперь он играет не только за еду, но и за ночлег.

Идем обедать на озерную отмель напротив общего пляжа, Сэр Макс с флейтой, я с чайником. Завариваем чаек и дошираки, нормальная еда тоже будет, но на ужин.
Потом Сэр Макс играет, а я гляжу, как ползут солнечные пятна по мирным склонам гор, как клубятся облака, как пузырьки со дна лопаются на озерной рябистой поверхности, и иногда - как проезжают по озеру знающие подводный путь УАЗисты, или как не проезжают и выбираются задом не знающие. В этот вечер никто не утопил транспортное средство, и хорошо. На пляжике напротив, как в партере, собираются флейтолюбивые путешественники с чайком, раскладными креслами и кальяном.
Горы синеют - тихо спускается вечер.

После ужина Сэр Макс вслух читает статью Усатого Дядьки. Там скупым отчетным языком подробно говорится о зарядах и их расположении, о взрывах и о разрушении пород, о запечатаных камерах с продуктами взрывов и об исследованиях в тоннелях и на поверхности спустя время.
"свидетельствуют об отсутствии загрязнения природной среды".
"стенки, покрытые слоем пузыристого коричневого расплава"
"Камера захоронения была вскрыта через 3,5 года"
"покрыты застывшим расплавом всевозможных форм течения"
"на полу камер лежал слой черного плотного стекла мощностью до 45 см"
"не удалось определить массу испаренной породы"

Хех, любопытно, конечно, но мне все равно не очень нравится идея взрывать какую-нибудь из этих гор ядреной бомбой. Очень уж они, горы, хороши в сумерках. И в тумане. И на рассвете. И в солнечных пятнах. Я, конечно, просто дилетант, но мне они нравятся как есть...