Как живут полиаморы в России
Петербуржцы и москвичи, которые считают, что любовь возможна вне моногамной пары, — об отношениях друг с другом и с обществом
Полиамория (или полиамурность) — относительно новая для современной России система этических взглядов на любовь. Полиаморы — люди, которые допускают для себя и для своих партнеров возможность любовных отношений вне традиционной моногамной пары. В США еще несколько лет назад насчитывалось около полумиллиона полиаморных союзов, сколько их в России — не знает никто. Корреспондент The Village посетила недавно открывшийся дискуссионный клуб сторонников свободной любви, а также поговорила с полиаморами из Петербурга и Москвы о роли секса в их отношениях, о ревности, верности и доверии.
«+1»
Поздний вечер, антикафе на Васильевском острове. Комната примерно три на четыре. Два красных фонаря, один горит, другой нет. В какой-то момент я обнаруживаю себя легко кусающей ухо незнакомой мне девушки. Девушка легко кусает в ответ мою правую мочку.
Я на встрече петербургских полиаморов, которые проходят каждый второй четверг месяца. По формату это дискуссионный клуб. Сначала мы обсуждали тему «Доверие», потом начали играть в фанты. Мне выпало «укусить за ухо любого человека в комнате на ваш выбор», я уточнила, кто не против, — ответила она, девушка в правом углу.
Мужчине в строгом офисном костюме выпал фант «назовите, кого бы вы хотели поцеловать в этой комнате». Он говорит: «Никого не хочу обидеть, но поцеловал бы девушек женского пола». Все смеются и шутят о размытом гендере.
Как бы то ни было, мужчин тут большинство. Всего в маленькой комнате человек 20, из-за этого немного душно. Женщин примерно треть, некоторые из них пришли с парами — мужьями или бойфрендами. Большинству дискутирующих на вид около 30 лет, плюс-минус.
Отличие в том, что тут много тактильности: мы беремся за руки, иногда аккуратно обнимаемся. Это скорее осторожная, вежливая нежность, нежели касания с сексуальным подтекстом. Тест на доверие.
От темы доверия, впрочем, участники в итоге переходят к более увлекательной — про ревность.
— Таких вещей избегать не нужно. Ты испытываешь боль, ревность — это нормально.
— Это жизнь, эмоции.
— Вот если тебе пофиг на этого человека, ты не будешь испытывать ревность. Но если ты любишь…
— Я никогда не испытывал ревности. У меня были отношения с девушкой. Когда они завершились, оказалось, что девушка любит моего лучшего друга. И я спросил: «А почему ты это скрывала? Это же очень хорошо! Мы могли бы пересмотреть формат наших отношений».
Количество участников может быть совершенно разным — пять, шесть, семь, сколько угодно. И все они по-разному между собой договариваются
Полиаморы
Анзол, который запустил дискуссионный клуб «+1» несколько месяцев назад (а еще раньше создал во «ВКонтакте» группу «Полиаморный Петербург»), говорит, что мое впечатление о гендерном дисбалансе среди локальных полиаморов — ошибочное.
Когда он по моей просьбе опубликовал объявление о том, что The Village ищет героев для статьи, сразу откликнулось несколько мужчин. Чуть позже, правда, написали и две девушки, но быстро исчезли с горизонта.
«Я не вижу серьезного перевеса, — все же убеждает Анзол. — Возможно, мужчины более активны — они более решительные, приходят на офлайновые встречи. Девочки просто не всегда готовы общаться».
Всего, по его мнению, в Петербурге от 500 до 1 000 полиаморов. Активных из них — 70–80: это те, кто регулярно участвует в онлайн- и офлайн-общении (кстати, «+1» работает и как клуб знакомств). В основном активны неофиты — те же, кто поопытней, по словам Анзола, «просто живут втроем-впятером-ввосьмером в своих квартирах», не занимаясь поиском единомышленников. В Москве, говорит он, есть несколько активных виртуальных сообществ, и полиаморов там вроде бы больше.
Главная российская активистка полиамурности — известный блогер Зап. Собственный клуб в Петербурге «Свободная любовь» она запустила еще до «+1», но сейчас встречи временно не проводятся, так как Зап редко бывает в городе. В издании Furfur можно прочитать ее монолог с теоретической базой о том, какие формы принимают полиаморные союзы.
Бывает такой вид полиамории, когда люди встречаются втроем: так называемый тип V, где две девочки и один мальчик, и девочки любят мальчика, но между собой они могут просто общаться или даже дружить — они не заинтересованы друг в друге сексуально. Бывает равносторонний треугольник — это когда девочки любят и мальчика, и друг друга. Бывает такая же история, когда в таких отношениях два мальчика и девушка. Эта структура может быть закреплена, и никто другой в нее не допускается — получается такая моногамия на троих. А бывает, наоборот, структура совершенно открытая, можно с кем угодно еще заниматься сексом и иметь отношения. Количество участников может быть совершенно разным — пять, шесть, семь, сколько угодно. И все они по-разному между собой договариваются. Часто встречаются пары, где один из партнеров моногамный, а другой полиаморный или полигамный.
Ирина+Иван
Ирине и Ивану — по 27, они познакомились десять лет назад в вузе, восемь лет назад поженились. Недавно Ирина была в отпуске, Иван в это время встречался с другой девушкой — сходили на выставку «Василий Кандинский и Россия» в Русском музее. Ирине было любопытно, она писала в мессенджере Ивану: «Как все прошло?» Неделю назад на свидание с этой девушкой — по ее же инициативе — они отправились вдвоем. «Все было мило и романтично, но мы пока не спешим завязывать более близкие отношения», — говорит Иван.
Это не первый «третий человек» в истории пары: на практике Ирина и Иван оказались полиаморами раньше, чем узнали о существовании такого слова все из тех же монологов в Furfur. «Мы и до этого задумывались, как назвать наш формат отношений, — то, что мы ищем дополнительных партнерш, — рассказывает Ирина. — Нашли статью и поняли, что это полиамория. Узнали, что мы не свингеры (так как не обмениваемся партнерами), у нас не открытые отношения. Оказалось, что есть целое сообщество людей с похожими взглядами».
Ирина бисексуальна, Иван гетеросексуален. Свой формат отношений они называют эгалитарной полиаморией, когда есть пара, которая встречается с кем-то третьим, а также каждый партнер может иметь связи на стороне. Обычно супруги практикуют отношения втроем. Для Ивана секс без участия Ирины — табу: «Мне было бы сложно идти к ней после контакта с другой девушкой. Я к сексу отношусь не как потребитель, для меня это серьезная эмоциональная сфера». У Ирины секс без участия Ивана случается, супруг относится к этому нормально: «У меня был опыт отношений с девушкой без Ивана: только я и она. Мы ходили на свидания, я дарила ей цветы, мы с ней пили кофе, занимались сексом, я рисовала ее портреты. Бывало такое: я занимаюсь сексом с девушкой, а в это время Иван пришел с работы и пьет чай в другой комнате».
«Мы стараемся избежать прямых незащищенных контактов. — Ирина отмечает, что тема сексуального здоровья для пары очень важна. — Оральные ласки также происходят с использование защиты — хлоргексидин и прочее. Друг в друге мы уверены, но, когда в сексуальные отношения приходит кто-то третий, мы пытаемся максимально защититься от заражений».
Бывало такое: я занимаюсь сексом
с девушкой, а в это время Иван пришел с работы и пьет чай в другой комнате
Третий не лишний — это всегда девушка. Ее обычно находят с помощью объявлений в различных тематических — в том числе полиаморных — сообществах. Иван объясняет, что к платоническим чувствам Ирины к другим мужчинам с недавних пор относится нормально, но физическую связь воспринял бы болезненно: «Я подсознательно за нее очень переживаю и боюсь, не хочу, чтобы кто-то ей навредил. Кроме того, я, наверное, ассоциирую ее с собой. Для меня нормально дружить с мужчиной, но я не приемлю физический контакт. Возможно, болезненная реакция — из-за переноса восприятия».
Все нормально, — отвечает Ирина, женское тело ей нравится больше. — Оно более красивое и гармоничное». Девушек она называет «музами»: Ирина — художница, для нее важен творческий аспект полиамории.
Работает Ирина в государственной сфере. Коллеги — прекрасные. Но гомофобы. Про аспекты ее личной жизни они, в отличие от Ирининых родителей, не знают: «Бывает достаточно тяжело. Например, когда за чаем идут разговоры на щекотливые темы. Обсуждали „Евровидение“, все были в шоке от Кончиты Вурст, а я не видела проблемы — это его сценический облик, не та тема, из-за которой следует волноваться и злиться. Ну, что делать: у меня нет альтернативы этой работе, она мне нравится. Да и кроме того, по остальным вопросам у нас хорошее общение».
У Ивана все наоборот: в семье про его полиаморность знает только брат, но не родители. Зато на работе (сфера медицинского оборудования) отчасти в курсе директор — у Ивана с ним хорошие отношения, они разговаривают на личные темы.
Сейчас Ирина и Иван планируют завести ребенка. Говорят, что его появление ничего не изменит:
— Я не собираюсь от ребенка ничего скрывать.
— Пропагандировать тоже не будем.
— Это станет его личным выбором.
Александр+Алина
Саше — 33, Алине — 26, они собираются пожениться. У Саши есть возлюбленная Эжени в Петербурге и возлюбленная Ирина в США. У Эжени, в свою очередь, есть молодой человек, у них все серьезно, и он не в восторге от ее московских отношений. Еще у Саши есть первая жена, брак с которой длился десять лет и фактически распался три года назад. И есть сын, он живет с отцом. Бывшая жена знает, что Саша — полиамор, отношения у них дружеские: она сейчас живет в Испании и регулярно общается с бывшим мужем в мессенджерах — обсуждают общие рабочие темы и сына.
У Алины есть молодой человек, он живет в другом городе, они общаются около пяти лет: «Я долго пыталась вычеркнуть его из жизни, перестать общаться, думать о нем. Это был болезненный период. Когда я призналась себе, что это бесполезно, сразу стало гораздо легче». Еще у Алины есть девушка, отношения с которой она называет «женской любовью».
Про полиаморию Саша узнал в этом году — рассказала Ирина: у нее есть полиаморный приятель, который завел гугл-календарь. В нем отмечаются все его друзья и подруги — кто, когда и с кем встречается. «Мы с Сашей полжизни знаем друг друга, — говорит Ирина. — За это время наши отношения флуктуировали от полумертвых до теплых и близких. Но он всегда был в курсе моих отношений с другими мужчинами, я — в большей или меньшей степени — в курсе его. На данный момент он самый близкий мне человек, и я принимаю то, что у него есть еще две самые близкие женщины».
Несколько месяцев назад Саша поговорил с Алиной. Они вместе работают, отношения только-только завязались. Разговор произошел в одном из московских скверов, был довольно напряженным: «Я сказал, что есть две женщины, которые занимают огромное место в моей жизни. Если этот подход тебя устраивает — нам с тобой будет классно». «Я сначала не поняла, о чем речь, — решила, что надо погуглить». Погуглила. С тех пор Саша и Алина вместе.
Я знаком с полиаморной семьей,
в которой действует правило: любой новый участник круга, пока не сдал анализы и не показал справку, внутрь не допускается
«Я долгое время был болезненно моногамен. За десять лет брака никаких походов налево. Но при этом у меня была и есть любимая девушка, отношениям с которой на данный момент 16 лет (имеется в виду Ирина. — Прим. ред.). Во время брака отношения были на расстоянии — но так, как будто их нет. От этого становилось плохо. Я знал, что испытываю сильное и глубокое чувство, но мне приходилось отказываться от него, — говорит Саша. — Моногамия в чистом виде, мне кажется, не встречается. По сути, моногамия — это как у волков, когда пара на всю жизнь: встретились, принюхались и бегут рядом до смерти. В человеческом мире это редкость».
Саша рассказывает, что их отношения с Алиной «открыты до предела», главное — честность: «Ревность возникает, когда чувствуешь угрозу отношениям. Если ты уверен в себе и доверяешь партнеру, то какая может быть угроза?» Алина рассказывает, что если «какая-нибудь девочка» потребует стопроцентного Сашиного внимания, она будет ревновать: «Меня будет разрывать. Потому что это внимание нужно мне. А если есть баланс отношений, то почему бы и нет?»
Секс — очень важная часть полиамурных отношений. «Часть любви», — говорит Саша. Понятие измены тоже присутствует: означает нарушение договоренностей.
Про сексуальную гигиену Саша рассуждает так: «Мы все ответственные люди, все здоровы. Мы, разумеется, не приглашаем партнеров с улицы. Если это новый человек и нам ничего неизвестно о его здоровье, есть средства контрацепции.
Я знаком с полиаморной семьей, в которой действует правило: любой новый участник круга, пока не сдал анализы и не показал справку, внутрь не допускается. Целоваться с ним можно, но никакого „обмена жидкостями“».
Понимают Сашу и Алину многие друзья-родные — но не все. Алина не может рассказать о своей полиаморности маме и брату — они православные верующие, не одобрят. Сашины брат и мама в курсе. Мама — дерматовенеролог, сексуальным воспитанием сына занималась с его пяти лет. Несколько месяцев назад сказала ему: «Тебя учить — только портить». Но споры имеют место:
— Ты же понимаешь, что это унижает женщину!
— Мама, полиаморию придумали женщины, это ответвление феминистского движения.
С агрессивным непониманием Саша столкнулся только один раз: «Я не так давно встречался с девушкой и все ей рассказал. У нее, наверное, были на меня какие-то виды, и на волне разочарования она вылила на меня ушат помоев: „Как так можно, у тебя же ребенок, какой ты ему даешь пример?!“»
В московской тусовке полиаморов, по Сашиной оценке, всего человек 100 — это те, кто четко идентифицирует себя с термином. «Гораздо больше тех, кто с термином не знаком, но по сути — полиамор», — считает он. С системным общением у пары не складывается: ей было бы интересно обсудить полиаморные отношения, ревность и ее антоним — комперсивность (чувство удовольствия, когда любимый человек находится в других романтических отношениях). Однако в тематических чатах во «ВКонтакте» ищут партнеров для секса, обсуждают «котят, сиськи и веселый упорин». Живые же встречи проходят в формате «попить пива». «А я пиво не пью», — говорит Саша.