- А крыша? - закричал Сморж.

- Крыша? Крыша у вас медная, - ласково сказал Безгинский. - В тех местах, где при постройке павильона никак нельзя было обойтись без металла, мы использовали медь: медные петли, медные дверные ручки, медную крышу, - а железных гвоздей нет. Ни одного - с!

- Враки, - сказал Сморж. - Не может быть! Как плотник говорю: не может быть. Нет такого правила, чтоб без гвоздей: это тебе не табуретка.

- Однако гвоздей нет, - спокойно продолжал Безгинский. - Но дело не в этом. Многие товарищи, я замечал, не только гуляют поблизости от павильона, например, с винтовками, но даже и заходят из любопытства в самый павильон. Присутствие металла оказывается на работе наших приборов и может просто испортить наши магнитные наблюдения.

- Соколов! - крикнул Сморж через весь стол нашему старшему аэрологу. - Когда пойдешь в ихний павильон, очки сними!

- Да, да, - невозмутимо продолжал Безгинский, - очки придется снять. Мы с Чистовым, когда идем в павильон, снимаем пояса, у которых железные пряжки, оставляем дома часы, перочинные ножи, булавки.

- Пуговицы от штанов тоже дома оставляете? - серьезно опросил Боря Синев, и вое громко и радостно захохотали: - Ловко!

- Вот это отбрил!
Безгинский поднял руку, водворил тишину, потом встал и задрал фуфайку.

- Пуговицы, - сказал он, - мы давно уже оставили дома. Нам пришлось их перешить. Видите, костяные. - Он опустил фуфайку, сел и продолжал. - Но дело опять - таки не в этом. Я очень прошу всех товарищей, во - первых, без меня или моего помощника Миши Чистова в павильон не ходить, во - вторых, не гулять около с металлическими предметами и, в - третьих, конечно, не возить мимо павильона ни баллоны с водородом, ни бидоны с бензином и маслом...

- Все - таки не может быть, чтоб без гвоздей! - опять сказал Сморж. - Я проверю. Я знаю такие местечки, где гвоздь должен быть обязательно. Уж я - то знаю, где его искать нужно!

- Вы этим только окажете нам очень большую услугу, - опять поклонился Безгинский.

- И окажу! Очень просто! Вот увидишь, окажу! Мне только...

Наумыч перебил его:

- Слыхали, хлопцы, насчет железа? Анатолий Лукич вас просил, а я приказываю вот эти все три пункта, которые он оказал, исполнять беспрекословно. У нас полярная обсерватория, а не карусель. Сколько раз уж мне Анатолий Лукич жаловался, что кто - то, наверное, заходил в павильон с железом и испортил ему наблюдения. Теперь кончено. Довольно портить чужую работу. Понятно?

После завтрака Сморж отправился в павильон искать железные гвозди.

А я собирался было идти к себе, когда меня в коридоре остановил Безгинский:

- Сегодня вы дежурный метеоролог? - спросил он.

- Я.

- Скажите, пожалуйста, было в 7 часов утра северное сияние?

- Было.

- Сильное?

- Нет, не очень. Даже, пожалуй, слабое. Так, в нескольких местах на небе были отдельные пучочки огней. Но настоящего сияния не было.

Безгинский задумался.

- Что же это такое? - медленно проговорил он. - Я ничего не понимаю. - Он опять задумался, пошевелил бровями. Я молча стоял напротив него.

- Я попрошу вас, - наконец, оказал он, - сделать вот что. Вы в какие часы зарисовываете облака?

- С 7 утра и до 12 ночи каждый час.

- Вот и отлично. Я сделаю такую книжечку, куда попрошу вас записывать, бывают ли в это время северные сияния.
- А в чем дело - то, Анатолий Лукич?

- Да, видите ли какая история: у меня в павильоне стоит прибор, который фотографическим способом записывает напряжение силового магнитного поля земли. Вам это понятно?

- Как же, как же, - поспешно оказал я, - еще в школе какие - то магнитные линии вокруг земного шара вычерчивал. Знаю.

- Ну, так вот. Время от времени этот прибор отмечает так называемые магнитные возмущения и тогда, когда никаких сияний не бывает. Я вот думал, что это кто - нибудь ходит вокруг павильона с оружием или заходит в павильон. Но мы с Мишей проверили: запирали павильон, и все равно какие - то странные вещи творятся. Проверим еще раз, в чем тут штука. Не может же быть, чтобы кто - нибудь сознательно заходил в павильон и портил вашу работу? Правда?

- Ну, конечно, - оказал я. - Делайте книжечку.

Через полчаса Безгинский принес мне книжечку и еще раз попросил меня записывать в нее северные сияния.

- Потом мы сравним это с моими магнитограммами, - оказал он. - Проверим в последний раз. - Он помолчал. – Пойду, посмотрю, что там Сморж у нас в павильоне делает. Он ведь гвозди ищет?

- А можно мне с вами пойти?

- Пожалуйста, пожалуйста, - заволновался Безгинсний, - сделайте милость. Только уж попрошу вас опустошить карманы.

- А как же пуговицы? - засмеялся я.

- Ну, на этот раз можно и с пуговицами. Вы не будете заходить в ту комнату, где у нас стоят самые чувствительные приборы.

Я выложил из карманов ножик, карандаш с металлическим наконечником, ключ, коробку с трубочным табаком, часы, две лыжных пряжки и отвертку.

Мы вышли да дому. Так же, как и глубокой ночью, светила полная луна и ярко сияли звезды. А было уже 10 часов утра.

Еще издали мы заметили, что по крыше магнитного павильона двигается какая - то темная фигура. До нас долетел грохот медной крыши под тяжелыми сапогами.

- Ищет, - сказал Безгинский. - Напрасный только это труд. Ну, ничего, пускай поищет.

Темная фигура на крыше вдруг исчезла. - На чердак полез, - сказал Безгинский. Мы подошли к павильону.

- Жора! Жоржик! - закричал я. - Сморж! Вылезай - ка! Искатель гвоздей!

В чердачном люке показался Сморж. В руках у него была зажженная свеча. Ветер сразу потушил ее:

- Ну, как? - закричали мы. - Нашел? Сморж молча вылез из люка, походил по крыше, поискал, где пониже спрыгнуть, и гулко бухнулся на сугроб. Он подошел к нам. Шапка его была в пыли и паутине. Он сдвинул шапку на затылок, и смущенно развел руками.

- Нет, - сказал он с досадой. - Ни одного. Скажите на милость! Первый дом такой вижу. А уж я их повидал, слава те господи. И в Японии, и в Англии, И в Норвегии. Вот штука какая. Хоть плачь прямо...
Мы захохотали.

- Болтики - то я нашел! - закричал Сморж. - Да болтики - то, верно, медные! Вот ведь оказия! А гвоздей - ни - ни!

Он постоял, строго посмотрел на павильон и задумчиво оказал:

- Есть еще одно местечко. Уж если там нет, значит нет.

Он даже ногой топнул:

- Не может плотник не сжулить! Сроду этого не было! А тут вдруг - без мошенства. Не верю! Враки! Полезу.

Он, опустился на снег и полез на животе под крыльцо. На снегу остались только две его ноги, обутые в сапоги.

Безгинский подтолкнул меня локтем и хитро подмигнул на ноги: зря, мол, дурак старается...

И вдруг с Безгинским что - то случилось. Он крепко схватил меня за руку и даже рванулся вперед, точно увидел что - то необычайное.

- Смотрите, - хрипло прошептал он. - Боже мой... Сапоги...

Я даже испугался. «Что за черт, думаю: уж не спятил ли он?» А Безгинский прямо впился в сморжовы сапоги, которые пошевеливались на снегу от движения их хозяина под крыльцом.

- Ну, что сапоги? - оказал я. - Что с вами? Обыкновенные сапоги. Такие же, как у всех. Казенные.

- Боже мой, боже мой! - упавшим голосом проговорил Безгинский. - В том - то и дело, что и у меня и у Миши Чистова такие же.

Он выпустил мою руку, медленно подошел к торчащим из - под крыльца сапогам, присел на корточки и стал в упор смотреть на подметки и каблуки.

- Гвозди, - сказал он совсем умирающим голосом, - гвозди и в подошвах и в каблуках.

Действительно, в два ряда, подковкой, шли по широкому каблуку крупные, отполированные головки гвоздей. Головки поменьше, как блестящая железная строчка, тянулись вдоль всей подошвы.

- В паре сапог будет не меньше ста грамм железа, - тихо проговорил Безгинский. - А в двух парах, в моих и в Мишиных, значит, двести... Вот вам и загадка магнитных возмущений...

Сапоги вдруг дрыгнули, начали рыть снег, потом поползли на нас. Из - под крыльца показались ватные штаны, потом съехавший на плечи Сморжа полушубок, наконец, выполз «задним ходом» и сам Сморж. Он встал, отряхнулся, развел руками.

- Светопреставление, - сказал он. - Прямо хоть плачь!... Ни одного гвоздя!

- Зато мы, - грустно сказал Безгинский, - нашли целых двести грамм...

Сергей Безбородов "На краю света".