patisson

У поэта свой крест, у художника также,

У того и другого есть форма и вес,

И роднит те кресты прославления жажда,

Из подобных крестов на земле целый лес.

Крестоносцы всех творческих в мире профессий,

Проложив к пьедесталам кто тропку, кто тракт,

Выдавая за правду цепочку из версий,

Позабыли, похоже, про совесть и такт.

Жажда славы- вот смысл, заставляющий души,

Не идти к пьедесталу, а с криком бежать,

Не мешает и крест, с ним порой даже лучше

У подножия собственной славы лежать.

Жалкий люд очумел, позабыв, что Всевышний

Прославленью такому абсолютно не рад,

Объявляя его откровенно излишним,

Отбирает Он крест, открывая дверь в ад.

автор Светлана Автономова

Богач не будет знаться с нищим,

Вельможу скудость не прельстит,

Свои не станет тратить тыщи

Богач, чтоб нищим отомстить.

Прибережёт добро для ровни,

Чтоб ровне властно так «пропеть»,

Раз не согласна, то в жаровне

Ей место самое кипеть.

А если ровня обладает

Лужёней глоткой, то конфуз

«Певца» с жаровней поджидает

И очень едкий желчи вкус.

Богач не станет знаться с нищим,

Меж ними – уровень не тот…

Но как легко отдаст он тыщи,

Когда в альков  войдёт народ.

автор Светлана Автономова

Сидел Егорка в дедовой избе за столом и болтал ногами. Перед ним в тарелке с голубой каемочкой стыли щи, рядом с ней лежал ломоть свежеиспеченного хлеба и шкурка от колбасы.

-Ишь какой,- проворчал дед Захар, доев вторую порцию щей, и придвинул к себе тарелку с гречневой кашей.- Колбасу слопал в два счета, а над щами задумался. А ну, ешь, Егор!

Старик, поперхнувшись, закашлялся, а Егорка уныло посмотрел на пленку, появившуюся на поверхности щей.

Он перевел взгляд на хлебный ломоть и почесал макушку.

-Раньше,- просипел старик, отставляя стакан с водой в сторону, -дети не такими избалованными были.

Егорка насупился и опустил голову.

Если дед говорил об избалованных детях, значит, просто так он не отпустит его из –за стола и станет рассказывать всякие поучительные истории, а потом заставит делать какую-нибудь нудную работу, например, мести двор.

-Дедушка,- сиротливо промямлил мальчик, надеясь вызвать в старике жалость.- У меня сегодня важная встреча!

Захар сделал вид, будто не расслышал.

-Бывало, мамка посадит пятерых нас вокруг себя,- недовольно проворчал он, смахивая с бороды хлебные крошки.- И по очереди кормит. Где ж тебе, постреленку, знать, что такое есть по очереди?!-старик сокрушенно покачал головой. –Когда твой живот так и сводит от голода, а во рту слюна копится, а ты всё сидишь и безропотно провожаешь взглядом каждый кусочек.

Егор зачем-то снова посмотрел на пленку, которая успела затянуть почти весь суп.

-Старшему положено уметь ждать своей очереди,- голос деда зазвучал как-то глухо, а сам он отвел глаза в сторону.- Младшие ели первыми, мамка с ними больше возилась. А потом они еще и у старших клянчили после обеда, дай, мол, хлебушка кусочек или бубличек.

Егорка вздохнул, удивляясь про себя дедовым словам. Нет, не стал бы он просить хлеба. Вон, какой кусище лежит рядом, а есть его ну ни капельки не хочется.

Захар усмехнулся и, словно читая мысли внука, промолвил:

-Тогда и время другое было. Мы радовались любой пище, а вы только и знаете, что нос воротите. К благоденствию привыкли потому что!

-Кушай, внучок,- неожиданно мягко добавил Захар и протянул руку к венику, притулившемуся к табуретке.

Егорка покраснел, понимая, что последует за этим.

-Моё дело предложить,- гаркнул Захар, тяжело поднимаясь из-за стола. –Раз не голоден, вот тебе веник, внучок, ступай во двор, подмети. Не забудь, как следует сбрызнуть его сначала водой. Увижу пыль, дам еще задание.

Сердце Егора затрепетало. Он полез в карман шортиков и, нащупав в нем голыши, крепко сжал.

Сегодня он договорился с местными ребятишками устроить соревнование по метанию голышей в мишени, - жестяные банки, собранные на пустыре.

Егорка был одним из самых точных«стрелков» и приходил на соревнования исключительно для того, чтобы продемонстрировать своё умение перед остальными сверстниками,- не такими успешными в этом деле, как он. Зная, что на этот раз на соревнование явится и Витька Зотов(мальчик был на целую голову выше Егора и на два года старше) он готовился намного серьезнее к встрече, чем обычно.

2часть

Витька, общаясь с приятелями, за словом в карман не лез, но с Егоркой был неразговорчив и не хвалил его, как прочие ребята. Любое Егоркино попадание по цели он встречал кривой ухмылкой.

-Так каждый сопляк сумеет,- в завершении последней встречи пробурчал Зотов, пряча восхищение в глазах. –А ты попробуй с разворота попасть,- надувшись от важности, сказал он и продемонстрировал притихшей толпе мальчуганов свою меткость, крутнувшись на пятках и швырнув голыш в самую дальнюю банку.

Та, упав под громкие восхищенные возгласы ребятни, со звоном покатилась по земле.

Егорка сильно огорчился, наблюдая за действиями хвастливого мальчишки и думая о том, что ему самому так никогда не суметь.

Его сомнения по этому поводу развеял старый приятель, одноногий дед Тарас, для которого мальчик достал когда-то водку с чердака, умудрившись сделать это так ловко, что даже подозрительная жена старика не смогла раскусить замысла ребенка.

Увидев однажды, как Егор расстреливает голышами банки, инвалид присвистнул от удивления.

-До Витьки тебе недалеко осталось,- авторитетно заявил он.

Несмотря на то, что Егорка успел поднадоесть ему своими рассказами о меткости Зотова, Тарас, опираясь на костыль, счел нужным на сей раз поддержать в нем боевой дух.

-Если будешь постоянно тренироваться, перегонишь его.

Егорка верил Тарасу, и старался вдвое пуще прежнего, достигая меткости в метании, из-за чего бабка Матрена, у двора которой он тренировался, прозвала его бесом и пообещала, если не угомонится и не перестанет греметь банками, спустись на него свою бодливую козу Фроську.

…Оставшись в горнице один и взглянув на настенные часы, стрелки которых неумолимо приближались к заветной цифре «три», Егорка слез с табуретки и принялся аккуратно переливать не съеденные им щи из тарелки в грязную миску. Накрошив в нее ломоть хлеба и немного посолив, он тщательно всё перемешал.

-Налетай, дружище,- подражая своему деду, великодушно прокричал он немногим позже, выйдя во двор и подзывая к себе соседского пса Шарика. Его огромный четвероногий друг неизвестной породы не замедлил откликнуться на столь благодатный для его собачьих ушей призыв, и, обежав забор, разделяющий дворы, начал вожделенно чавкать, елозя миской туда-сюда и иногда вскидывая испачканную в щах морду, чтобы посмотреть на кормильца.

-Ешь, ешь,- Егорка потрепал жесткую собачью шерсть и задумчиво уставился на хвост животного:

пес, доев нехитрый обед, размахивал им, будто помелом, и тихонько повизгивал, надеясь на порцию добавки.

Егорка, на миг отвлекшись от печальных мыслей о встрече, которая угрожала не состояться, подумал о том, что хотел бы иметь такой же аппетит, как и у его друга. Он сам, может быть и поел бы сегодня, если бы не волнение, которое буквально вытеснило из него весь голод. Мальчик уже не раз подумывал о том, чтобы иногда приглашать Шарика на их с дедом совместные трапезы.

-Жалко, что ты такой большой,- говорил в таких случаях Егорка прыгающему вокруг него лоботрясу, который вместо того, чтобы сторожить хозяйский двор, занимался попрошайничеством.- И спокойно не умеешь вести себя, -добавлял мальчик.- Всё время бегаешь. А так бы я спрятал тебя под столом.

…Шарик тем временем, устав ждать с моря погоды, напомнил о себе, принявшись заливисто лаять.

Он по-прежнему стегал себя по бокам пушистым хвостом и преданно смотрел на мальчика.

Егорку внезапно осенила идея.

-Я сейчас!- крикнул он и бросился в избу.

Схватив веник, он торопливо налил в стакан воды из графина, а затем, нагнувшись и нечаянно расплескав часть воды на пол, достал из-под лавки кусок веревки.

Вернувшись во двор и не найдя Шарика на положенном месте, Егорка коротко свистнул. Пока пёс мчался к нему, он разбрызгал оставшуюся воду из стакана, набирая ее в рот и с шумом выплевывая.

Подбежавший Шарик стал с нетерпением обнюхивать руки ребенка.

-Ишь, какой!- точь-в-точь перенимая дедову интонацию, вознегодовал Егор.- Поел, теперь и поработай.

Хмуря брови, он потратил несколько минут на то, чтобы привязать к хвосту животного веник.

Шарик от неожиданности опешил.

-Давай, подметай!- приказал ему мальчик и потряс собачьим хвостом с привязанным к нему веником, как будто показывая псу, как нужно действовать.

Животное же, вместо того, чтобы выполнить странную команду, уселось на задние лапы и высунуло язык. Его утяжеленный веником хвост безжизненно лежал рядом с ним.

Егорка, расстроившись, еще раз сбегал в избу, чтобы посмотреть на часы, а после вернулся во двор и направился к калитке.

-Ты куда?- услышал он неподалеку от себя голос, сделавшийся для него почти что ненавистным. Это дед Захар, словно спустившийся с небес вездесущий ангел-мститель(о котором часто говорила бабушка Василиса-жена Захара), отряхиваясь, вышел из зарослей малинника и вскинул бровь, оглядывая пса, шедшего до этого за мальчиком, а теперь неподвижно сидящего около него.

-Двор подмел?- спросил дед внука, нагнувшись и осматривая привязанный к хвосту животного веник.- Водой полил?

3 часть

Егор в ответ не смог выдавить из себя ни слова. Он только сильно покраснел, сжимая в кулаке пару голышей, которые успел достать из кармана шортиков, и, повернувшись, зашагал по направлению к дому.

-Покажь, что там у тебя,- гаркнул Захар, нахмурив брови.- За столом всё руки прятал, видать, что-то ценное схватил. Покажь, говорю!

Мальчик ускорил шаг, пугаясь нехорошей мысли, возникшей вдруг в нём. Он помотал головой, словно отгоняя её прочь. Бросать голыши в родного деда –это то же, что и предательство. Дед никогда не простит его за это. Нет, он никогда не сможет метнуть в живого человека камень, пусть и небольшой.

-Покажь, что в кулаке,- трескучим голосом потребовал Захар, не догадываясь, очевидно, о том, что у внука нервы и так на пределе. Догнав мальчика, он вытянул свою руку ладонью вверх и пошевелил пальцами.- Что там у тебя?

Егорка, краснея еще сильнее, положил на широкую мозолистую дедову ладонь теплые голыши и почесал макушку.

Старик закашлялся, пряча смех в бороду.

-Нуууу, пострелёнок,- пробурчал он хрипло.- Чего удумал. Неужели для меня припас?

Захар прищурил правый глаз, наблюдая за тем, как краснеют уши внука.

-Нет, что ты!- забормотал Егорка, отводя глаза в сторону.- Дедушка, я ведь на встречу тороплюсь! У меня она важная очень!

-Что за встреча такая, коль голышей в карман насовал?- поинтересовался Захар и подкинул камешки на ладони.-Ну-ка, дай остальные!

Словно арестованный шел Егорка к крыльцу избы, сопровождаемый дедом и псом Шариком. Животное по-прежнему не понимало, для чего к его хвосту привязали какую-то тяжелую штуковину и, постоянно останавливалось, чтобы попытаться освободиться от неё.

-Постой,-задыхаясь от еле сдерживаемого смеха, прохрипел Захар, обращаясь к внуку.-Отвяжи от Шарика веник, а затем ступай в избу.

-Какой же ты глупый,- сердито прошептал Егорка в горячее собачье ухо, оставшись с животным вдвоем у крыльца.

Он, наконец, распутал веревку, и Шарик, обрадовавшись, принялся весело скакать вокруг друга и тыкаться в его руки влажным носом.

-Пошел вон!- вместо того, чтобы угостить чем-то съестным вечно голодную попрошайку, крикнул мальчик, донельзя раздосадованный недогадливостью пса. Нагнувшись и подхватив веник с земли, Егорка замахнулся им на Шарика.- Можешь больше не приходить в гости!

В избе мальчик долго стоял в углу лицом к бревенчатой стене и размышлял над своей судьбой.

Дед не собирался выпускать его из заточения и молча сидел неподалеку, тяжело опираясь на крышку стола. Перед ним лежало пять гладких голышей и пара семечек,- их Егорка достал из кармана шортиков вместе с камнями.

На улице шел дождь. Он громко барабанил по стеклам, отвлекая мальчика от безрадостных раздумий и вселяя в него маленькую надежду на чудо: а вдруг ребятишки, испугавшись непогоды, разбежались по домам? Может, зря он так переживает по поводу встречи?

Егорка перевел взгляд на старика.

-Я больше так не буду,- тихо произнес он и затаил дыхание в ожидании ответа.

Захар по-прежнему молчал. Глядя на внука, он задумчиво подпер щеку рукой и глубоко вздохнул.

-Дедушка,- Егору вдруг по-настоящему стало стыдно за своё поведение.- Голышики мне нужны для того, чтобы выиграть соревнование. На него и Витька придёт. Это не простые камешки, а стреляльные. Я ими банки сбиваю.

Старик усмехнулся.

-Где ж тебе с Витькой-то тягаться?- спросил он. –На твоём месте я б лучше уборкой двора занялся, а не соревнованием с этим лоботрясом.

В глазах Егорки вспыхнули огоньки.

Он стал сбивчиво рассказывать о том, что научился попадать по банкам с разворота, что делает это намного быстрей Зотова, а потом, сияя счастливой улыбкой, поведал деду свою самую главную тайну, о которой не знал даже Витька.

-Я умею и левой рукой бросать камешки,- сказал мальчик. Он подошел к Захару, забыв о том, что тот так и не дал на это своего согласия.- Хочешь, покажу?

-Но-но,- старик нахмурился.- Ни к чему в избе голыши разбрасывать. Вот закончится дождь, тогда и продемонстрируешь мне свои успехи, но прежде поешь.

Чуть позже Егорка, болтая ногами, за обе щеки уплетал щи, которые дед разогрел для него, а так же хлеб.

- Вот это другое дело,- согласно кивал старик, глядя на то, как быстро исчезает из тарелки суп и уменьшается хлебный ломоть.- Вот это по-нашему!

Автор Светлана Автономова

Чем дальше отъезжала машина от величественного особняка из серого камня, тем чаще билось сердце девушки. Она понуро смотрела в окно, абсолютно перестав понимать что –либо из сказанного Петром Афанасьевичем, и желала лишь одного,- провалиться в тартарары.

-Вы знаете, я догадываюсь, насколько для меня ответственно ваше состояние,- тем временем жарко вещал мужчина. Он томно смотрел на чёткий профиль пассажирки, и, казалось, витал в облаках.- Вы знаете,- продолжил он, придвигаясь ближе и дотрагиваясь до подлокотника кресла, после чего плавно поднявшаяся перегородка из темного стекла разъединила водительское и пассажирские сиденья.- Все в нашей жизни бывает впервые! Я несказанно горд тем, что именно мне выпал шанс сделать вас женщиной! Вы знаете, это очень ответственно.

К концу пути от этой его фразы «вы знаете», которую седовласый ловелас употреблял в каждом своем предложении, и от густого аромата туалетной воды, сдобренного «выхлопами» перегара, девушке стало плохо. Она не сразу вышла из машины, посидев в ней некоторое время и обдумывая несуществующие пути к отступлению. Её внезапный порыв малодушия, грозивший перерасти в настоящую панику, сыграл с ней злую шутку,- она всплакнула.

Принявший её замешательство за типичное девичье кокетство, Петр Афанасьевич весьма приободрился. Он показал девушке фотографию его многочисленной семьи во главе с женой, похожей на генерала в отставке, внезапно призванного в поход, и, краснея, признался, что, по сути, он ещё мальчик, поскольку до знакомства с девушкой ни одна женская особь не дала ему возможности раскрыться в полной мере.

Вместо того, чтобы воспылать взаимными чувствами к ухажеру, Лариса впала в состояние отрешённости. До неё вдруг дошло, что пока в гостинице особняка она обмозговывала, как будет справляться с тем, похожим на дерево, мужиком(Боровом), вот этот редкий экспонат, решивший по какой-то причине, во что бы то ни стало, обладать ею в полной мере, не терял времени даром и был, почему-то, абсолютно уверен в своих чаяниях.

-Милая, прошу тебя,- отбросив ненужное в сторону, в частности выканье, которое лишь мешало сближению, Петр Афанасьевич встал на колено перед открытой дверцей машины, весьма не к месту вообразив себя в роли средневекового рыцаря,- Прошу тебя, выйди ко мне, милая, утешь меня! Я весь в ожидании чуда,- он склонил свою седую голову, целуя одиноко торчащую из машины ногу девушки.

Перед ступеньками уютного коттеджа, выдержанного в нарочито-грубом деревенском стиле, мужчина перекрестился. Взирая на одинокую луну, почти спрятавшуюся за темной тучкой, он помолчал немного и достал ключи из кармана строгого черного пиджака.

-Милости прошу, - сказал он, переступив порог дома, и, повернувшись к гостье, распахнул объятья.- Эта ночь для нас двоих, любовь моя, приди же ко мне!

Лариса в который раз ловко уклонилась от его разведенных  рук. Всё это время, пока мужчина пытался поцеловать её, она избегала встречаться с ним глазами, но сейчас вынуждена была поднять голову и почти прошипеть:

-Дайте пройти, уважаемый! Негоже держать девушку на пороге, тем более целовать, -примета плохая!

Её глаза буквально впились в глаза слегка обалдевшего мужчины.

Он поспешно попятился, пропуская в дом гостью, и, помедлив, закрыл дверь на ключ.

Чуть позже, когда неразговорчивая хмурая дама пресекла любые его попытки пойти на сближение, он заметно скис. Выйдя в соседнюю комнату, он нервно гремел посудой, очевидно роясь в шкафу, а затем, сморкаясь, с кем-то долго переговаривался по телефону.

Лариса покраснела, услышав несколько раз слово «сука».

Вернувшись в гостиную, Пётр Афанасьевич влил в себя добрую порцию спиртного из коричневой пузатой бутылки и, приблизившись к девушке, устроился в кресле, стоящем неподалеку от неё.

Лариса изучала пальцы своих рук. Она очень удивилась тому, что они совсем не дрожали, а её сердце, работавшее прежде в ускоренном режиме, билось сейчас размерено и глухо.

-Нам нужно прояснить создавшуюся ситуацию,- буркнул, наконец, мужчина и вновь приложился к горлышку бутылки, почесывая подбородок.- Мне кажется, вы не совсем верно поняли свою задачу,- он воинственно выпятил нижнюю челюсть и, оттопырив мизинец, пощипал себя за седые усы. Заметив на них последствия от сморкания, девушка потупила взор, но после того, как, отбросивший вежливые церемонии, расшалившийся незадачливый рыцарь озвучил свои настоящие планы по поводу сегодняшней ночи, Лариса, не сдержавшись, съязвила :

-У вас усы в соплях, Петр Афанасьевич, и даже свитер.

Чувствуя жуткую опустошённость внутри, она наблюдала за тем, как разобидевшийся хозяин дома, пошатываясь, поднимается вверх по лестнице. Демонстративно отвернув голову к стене, он абсолютно не смотрел под ноги и уже несколько раз успел споткнуться. Больше девушка не услышала от него ни слова.

…

-Наверное, он напился и теперь спит,- объяснила она позже приехавшему за ней Славутичу. - Он ни разу не спустился, и я вынуждена была  три часа просидеть внизу на диване в гостиной.

Лариса хотела ещё что-то сказать, аккуратно ступая впереди босса по дорожке, ведущей к машине, но тычок в спину заставил ее кубарем преодолеть оставшееся до авто расстояние. Ощущая боль во всём теле и сильное головокружение, она еле расслышала чёткую речь взбешённого мужчины, когда тот, присев перед валяющейся на асфальте девушкой, сплюнув, соизволил произнести следующее:

-Сегодня на тебе я вынужден потерять офигенную сумму бабла и выплатить неустойку из-за твоих выкрутасов. За все мои старания ты отплатила мне чёрной неблагодарностью. Если ещё раз подобное повторится, я отдам тебя Черепу. После того, как он поработает над тобой, ты станешь ползать на брюхе, как гадюка, и вообще разучишься говорить. Решай!

Затащив несчастную в машину, Славутич втулил её на пол между сиденьями, и резко захлопнул дверь.

…Лариса стояла у двери фешенебельной квартиры.

Вспоминая утреннюю встречу в кабинете Славутича, она сделала глубокий вдох.

Несмотря на то, что накануне шеф как следует «отчитал» её, на следующий день он попытался быть культурным и вежливым. Мило улыбаясь и протягивая к ней руки, Славутич, встав из-за стола, нахально справился о её здоровье, но, не услышав чёткого ответа, нахмурился.

-Надеюсь, сейчас ты не станешь вопить о том, что передумала,- обойдя бледную девушку вокруг, мужчина остановился прямо напротив нее. Он вскинул брови, наблюдая за тем, как она пытается сфокусировать на нём свой взгляд.

-Наверное, у меня сотрясение,- пробормотала Лариса и тут же умолкла, заметив на губах босса усмешку.

-Ещё скажи, что ты голодна и что тебе не хватает денег даже на чашечку кофе,- мужчина зевнул, совершенно не заботясь о том, что чьи-то глаза смотрят прямо в его раззявленный рот.- Работать надо, милая, работать!- рявкнул Славутич, поправляя галстук и приглаживая волосы на висках.- Хочешь есть,- зарабатывай, хочешь пить- паши, хочешь денег,- делай все, что тебе скажут и даже сверх того. От меня ты больше ничего не получишь.

Как назло при этих словах в желудке у девушки заурчало.

Добираясь до офиса шефа, она, переводя дух, остановилась на углу центральной улицы. Её внимание привлек молодой человек, сидящий за столом по ту сторону окна небольшого ресторанчика. Перед ним стояло аппетитное на вид жаркое в огромном блюде. Мяса с лихвой хватило бы человека на три мужчин, но поскольку с заказавшим блюдо никого рядом не было, наверняка он собирался сам расправиться с едой.

Девушка до последнего была не в силах отвести голодного взгляда от дымящейся горы мяса и как какая-нибудь кошка, пристально следила за манипуляциями едока. Молодой человек, перед тем, как приступить к трапезе, быстро-быстро потер руки и несколько раз сглотнул слюну. Затем, вооружившись ножом и вилкой, он принялся поглощать кусок за куском, почти не жуя пищу. Повернувшись к окну и увидев, что за ним наблюдают, он занервничал и обнял блюдо руками, как будто защищая его от посторонних.

Лариса отвернулась.

…Похоже, судьба решила издеваться над ней всерьёз. Когда шеф заговорил о своих планах и упомянул о Боровине, Ларисе показалось, что она ослышалась.

Девушка вздрогнула, ощущая на своём лице горячее дыхание босса.

-Поедешь к нему,- мужчина вплотную подошел к ней, не вытаскивая рук из карманов пиджака, и томно посмотрел на плинтус на полу.- Я обо всем договорился. С тебя только послушание и покладистость. Предупреждаю, этот мужик не любит цацкаться и меркантильничать. Бесить его не стоит, иначе не раз пожалеешь об этом.

Задыхаясь от ужаса, Лариса пыталась было объяснить Славутичу о том, что она в плохой форме, что её колени и локти содраны, а перед глазами плывет нечёткое изображение, на что тот не преминул тут же отреагировать.

-Пошла вон,- сказал он и, скривившись, вытолкал девушку из кабинета.

_____________

…Игорь Боровин медленно открывал дверь.

«Может, там и не девка вовсе, а какое-нибудь приблудившееся животное,»- утешал он сам себя, строя догадки.

Объяснить себе, что заставило его вскочить с кровати посреди ночи и пробраться к входной двери, он по-прежнему был не в состоянии. И лишь слабые шорохи за дверью, к которым он прислушивался, словно перепугавшийся до смерти жилец, в чью квартиру собираются проникнуть воры, навели его на определенные мысли.

-Посмотрим, кто тут у нас!- широко распахнув дверь, прорычал мужчина, становясь в стойку. Увидев сидящую на полу девушку, он окинул взглядом подъезд с высоченными стенами в поисках чего-то подозрительного.

-Не понял,- затем хрипло произнес он и исподлобья уставился на гостью.

В ее глазах, которые она быстро опустила, он с изумлением успел прочесть вызов, а её пухлые губы были воинственно поджаты.

Девушка зашевелилась, поправляя растрепанные волосы, и устало посмотрела на мужчину. У него сложилось такое впечатление, будто ей абсолютно не стыдно сидеть тут у дверного коврика в позе арабской женщины, продающей что-нибудь на восточном базаре.

-Я знаю, вам все равно,- тихо произнесла она, с трудом держа поднятую голову. – Но меня убьют, если я вернусь без денег. Делайте со мной всё, что хотите, только Бога ради, заплатите,- её подбородок задрожал, а из глаз покатились слезы.

Мужчина некоторое время молчал, пытаясь переварить услышанное. В его груди как-то противно заныло, а щеки слегка порозовели. Он мотнул головой, отгоняя от себя непрошеные отголоски чего-то похожего на совесть.

-С наркошами я не связываюсь,- пробормотал он, впиваясь взглядом в покрасневшие глаза незнакомки. Он пробежался им по её остренькому подбородку и впалым щекам, по тонкой шее и мешковатому платью.

-Я не наркоманка,- сказала девушка, с укоризной глядя на мужчину. Она опустила глаза.- Просто я давно ничего не ела, а вчера шеф как следует наподдал мне. До сих пор голова сильно болит и кружится.

Ожидая в ответ на свою откровенность услышать что-то вроде «а мне какое дело», Лариса не сразу отреагировала на предложение пройти в квартиру.

Она с сомнением уставилась на говорившего, одетого только в плавки, и густо покраснела.

-Проходи,- снова предложил он. Ему, похоже, не было никакого дела до собственного прикида, он лишь вопросительно поднял брови, когда увидел, что девушка даже не делает попытки встать с пола.

Лариса облизнула пересохшие губы.

-Простите,- сказала она, испуганно поправляя на себе платье. – Я пробовала встать несколько раз, но у меня не получилось.

Девушка порывисто вздохнула, когда мужчина широко шагнул по направлению к ней и его сильные руки, легко подхватив, подняли её.

В квартире Игорь несколько раз прощупал ноги и руки гостьи на наличие вывихов. Усадив её на кровать, он, стиснув зубы, некоторое время изучал содранные девичьи колени, а после того, как вспомнил свое собственное поведение, ему вновь стало не по себе от ноющей боли в груди.

-Вроде всё в порядке,- словно очнувшись, успокоил он сам себя и потянулся к бутылке с вином, торчащей между подушками. – Хлебни-ка, а я тем временем пойду, что-нибудь поищу на кухне из съестного. Руки мужчины и девушки случайно соприкоснулись. Лариса, повинуясь внутреннему отчаянному гласу, обхватила мужские пальцы и благодарно сжала их.

-Спасибо вам,- совершенно искренно сказала она, почувствовав, как пальцы мужчины дрогнули. Девушка вдруг поняла, что он отнюдь не безразличен ей. Его образ она видела прошлой ночью то ли во сне, то ли в полузабытьи, а когда Пётр в своем деревенском доме пытался обнять девушку, ей очень хотелось, чтобы на его месте оказался ни кто иной, как тот, которого она боялась и вместе с тем чьих объятий желала.

Лариса в порыве благодарности прижалась губами к мужской руке.

А после она заснула и ей совершенно было невдомёк, что вернувшийся из кухни и топчущийся у кровати с подносом в руках и растерянно взирающий на неё мужчина решит во что бы то ни стало свести счеты с её обидчиками.

Успев не одну сотню раз проклясть себя за собственную жестокость и глупость, он будет мчаться по темным улицам города в своем серебристом джипе, а свернув на проселочную дорогу, начнет грязно ругаться и строить коварные планы, после осуществления которых Славутичу понадобится два месяца, чтобы физически придти в себя, а Петру Аркадьевичу выплатить кругленькую сумму и упасть с лестницы, заработав себе перелом ключицы.

автор Светлана Автономова

-Пока, дорогой, вечерком увидимся!

Никогда Игорь Боровин по кличке Боров не говорил «увидимся» в ответ.

Потому что, бурно празднуя окончание обычных будней, к утру он не мог разлепить век, опухших и набрякших, а также пересохших губ. И потому что не было в нем дикого желания снова видеть наштампованные словно под копирку лица длинноногих дам,- в начале развлечения чопорных и милых, а после,- не удосужившихся привести свои растрепанные шевелюры в надлежащий вид и деловито пересчитывающих вырученные барыши. И когда девушки прощались, оглядывая опытными взглядами убранство его роскошных апартаментов, он делал вид, что крепко спит. На самом же деле мужчина с нетерпением ожидал их ухода, а потом на всех парусах мчался в туалет или засыпал по-настоящему.

И только один раз он сделал исключение.

Газель то ли Жизель, приплетшаяся к нему вечерком от знакомого Боровина Славутича, потребовала денег наперед. Она не хотела входить в квартиру и топталась у двери, шмыгая носом и иногда подтирая его указательным пальцем.

Тогда Борову было не до шуток. Его злых глазах Газель не смогла рассмотреть, поскольку сосредоточила свой блуждающий взор на коврике перед дверью.

Схватив гостью в охапку, мужчина слегка поморщился. С трудом волоча брыкающуюся девушку, он и подумать не мог о том, что она столько весит, и что его всегда крепкие руки смогут вдруг разжаться и уронить «прихожанку» на пол. Причем получилось это дважды. Уразумев причину внезапной слабости в пальцах, Боров озверел. Дело в том, что мерзкая гадина, которой являлась его визитерша, дважды успела его укусить, собственно, из-за чего он и ослабил хватку.

Подняв Газель с пола и швырнув её на кровать, мужчина принялся демонстративно расстегивать ремень на джинсах.

В пылу гнева он не особенно обращал внимание на лежащую лицом в простынь девушку. И только тогда, когда упал на неё сверху, то почувствовал неладное. Её пышущее сквозь одежду жаром тело сотрясалось в приступах то ли беззвучного плача, то ли лихорадки. Проведя пальцами по лицу девушки и не обнаружив на нём следов слёз, он приготовился воспользоваться её прелестями, но осенённый догадкой, скривился.

-Да ты - наркуша! - возопил он, спрыгивая с кровати и стаскивая с неё гостью.

Вытолкнув её за дверь, он пожелал ей доброго пути, сказав с едкой иронией на прощение слово «увидимся».

Ночью, прислушиваясь к тихим шорохам за дверью, Боров, прозванный так друзьями за свой неукротимый нрав, заметно побледнел.

Будучи по натуре отнюдь не робким, он, тем не менее, не на шутку струхнул, подумав вдруг о том, что девушка никуда и не уходила, а просто тупо валялась у двери, словно какой-нибудь забастовщик на площади, требующий у местной власти всё-таки повысить ему зарплату.

Но другая мысль, более едкая и навязчивая, заслонила собой первую, заставив мужчину нервничать сильнее.

«А что, если она доходит?»- в панике подумал он. Ведь он не церемонился с девушкой и очень сильно толкнул её перед тем, как захлопнуть двери. «Вдруг она упала и свернула себе что-нибудь?»

Боровин нашарил в темноте ключ и, открыв замок, потянул дверь на себя.

…В детстве Лариса была застенчивой девочкой. Мать никогда не жаловалась на неё и не боялась оставлять дочку одну, поскольку та всегда вела себя должным образом и никогда не делала того, что могло бы расстроить родительницу. Внимательно слушая наставления матери перед её уходом на работу, она не перебивала ее глупыми вопросами о том, когда же та вернется, и не плакала по поводу расставания. По крайней мере, при женщине. Оставаясь в одиночестве, девочка ещё долгое время находилась в пустой прихожей и тщетно вслушивалась в чьи-то шаги за дверью.

Мать никогда не возвращалась за чем-то, будь то забытая ею вещь или нечаянный порыв ещё раз перед работой увидеть дочь.

В кухне, съедая успевшую остыть манную кашу, девочка неизменно роняла в тарелку слезы, выплескивая таким образом боль и несогласие с жизненными обстоятельствами, и тем самым протестуя против разлуки.

После она аккуратно мыла пустую тарелку, взгромоздившись на табуретку и поминутно оглядываясь. Ей казалось, что в проеме двери, ведущей в кухню, кто-то стоит. Разумеется, там никого не было и, спустя некоторое время, Лариса, отправлялась в свою комнатку, к своим любимым игрушкам. Несмело напевая песенки, девочка постепенно успокаивалась.

Ее радость в конце дня от возвращения единственного дорогого ей человека не поддавалась никакому описанию.

Девочка за несколько часов до прихода матери ставила в прихожей у двери растоптанные женские тапочки и клала на стуле халат, рукава и полы которого обязательно аккуратно складывала, разглаживая ладошками.

Однажды мать не вернулась. Всю ночь бедняжка просидела на своей кроватке, прислушиваясь к шорохам извне и всматриваясь в темноту комнаты.

На следующий день в квартиру пожаловали гости: женщина с дряблым лицом и мужчина, провонявший табаком. Женщина, увидев вышедшую ей навстречу малышку, опустила глаза. Затем принялась, было, говорить, но наткнувшись взглядом на сложенный халат на стуле и одиноко стоящие рядом с ним тапочки, умолкла и вышла из квартиры. Мужчина, который поначалу совсем не понравился девочке, подхватил её на руки и осторожно прижал к себе.

-Где твои вещи лежат, покажи дяде,- сказал он, заглядывая ребёнку в глаза.

Позже, он вынес девочку из квартиры, по-прежнему прижимая ее к себе одной рукой, а в другой держа узелок с её нехитрыми пожитками. Усадив ребенка на сиденье старого грузовика, он аккуратно поправил платьице и захлопнул дверцу. Девочке показалось, будто его щеки были мокрыми.

В детском доме, куда привезли Ларису, таких, как она, было много. Грустные мальчики и девочки по очереди знакомились с новенькой и как-то застенчиво спрашивали: «А тебя мама тоже бросила?»

Тогда ещё Лариса не понимала, что произошедший с ее матерью несчастный случай стал единственной причиной её ухода из жизни девочки. Ей казалось, что родительница на неё за что-то рассердилась и теперь не хочет видеть собственную дочь, к тому же, на все ееё вопросы, касающиеся матери, воспитатели неизменно отвечали одно и то же, тем самым невольно укрепляя её уверенность в ошибочном предположении.

-Мама больше не вернется,- говорили они, отводя глаза от светящегося надеждой личика девочки. Её слез, появлявшихся вслед за этими словами, воспитатели предпочитали не замечать.

Они не могли сказать малому ребенку о том, что пьяный водитель самосвала, решивший вдруг въехать на нём на тротуар, буквально в лепёшку превратил возвращающуюся с работы с тяжелыми сумками женщину, и ту пришлось соскребать со стены дома, к которой её притиснуло кузовом.

Прошло время. Девочка выросла.

Покинув стены ставшего для неё родным учреждения, она окунулась в водоворот совершенно чужой для нее действительности.

Как оказалось, девушке некуда было идти. Навыки, приобретенные ею в детдоме, - умение рукодельничать и готовить еду,- никого не интересовали. Места рукодельниц и поварих были уже давно заняты, и воспитаннице совсем не пригодились её папка с эскизами и сумка, набитая вышивками. Отчаявшись, она обратилась к директрисе детдома за помощью, и та все-таки подыскала ей место на овощебазе, попросив взамен некоторое время помогать старой уборщице наводить порядок в детдоме.

Ларису в первый же рабочий день заставили перебирать горы грязной, сырой картошки, отдающей гнилью и плесенью. В огромном полутёмном помещении, куда привела новенькую неразговорчивая дородная женщина в грязной одежде, было холодно, как в склепе. Девушка сразу продрогла в своем тоненьком платьице и легкой кофточке и готова была что угодно отдать за глоток горячего чая. Оглядывая неулыбчивых женщин, склонённых над ящиками с овощами, она успела даже позавидовать уродливой одежде, в которую те были одеты. Серые ватники и такие же брюки грели их намного лучше, нежели её вещи, и единственное, что их могло беспокоить, по мнению новенькой,- это усталость.

Работали здесь не покладая рук, не разгибая спин, часто до самого утра. После работы женщины молча собирались у выхода и расписывались в журнале с грязными страницами.

-Чтобы такое безобразие я видела на тебе в последний раз,- рявкнула новенькой Василиса,- главная надзирательница над работницами, битых четыре часа наблюдая за муками девушки. – Что это ещё за бездумное отношение к своему здоровью? Ты же почти голышом заявилась. И какая из тебя работница может получиться? У нас здесь не детский сад, малышей нет, никто ни за кем смотреть не собирается!

Женщина, схватив одеревеневшую от холода девушку за руку, поволокла её к подсобке. Отпаивая новенькую чаем, она рассказала ей о том, как тяжело здесь работается и что никому спуску не даётся.

-Молодая, старая- без разницы,- мрачно подытожила она, тяжело устраиваясь за столом напротив Ларисы.- Будь добра выполнить норму, а то и перевыполнить. На зарплате это не скажется, зато с собой сможешь унести немного овощей и фруктов. Всё же лучше, чем ничего.

Это был единственный раз, когда девушку отпустили домой досрочно.

Новенькая в первую же неделю завоевала уважение небольшого коллектива. Даже самая необщительная из женщин не удержалась и похвалила её в конце одного из рабочих дней, коротко кивнув головой.

-Неплохо,- сказала она, оттаскивая девушку от лотка со свеклой и почти вынося на своих руках из помещения.- Угомонись, милая, а то ноги протянешь.

Варвара Николаевна стала девушке второй матерью. Подкармливая её принесённой из дому едой, она уговаривала Ларису не стесняться отведать её.

-Ты мне все равно, что дочь,- сказала как-то она и заплакала. Обнимая девушку, женщина горячо целовала её в макушку, обливая своими слезами девичьи волосы. –Ничего не могу поделать,- стыдливо объяснила она, прижимая к себе дрожащими руками испуганную девушку.

Одна из женщин, крайне недовольная происходящим, воспользовавшись случаем, шепнула девушке о том, что Варвара отсидела пять лет в колонии, и что с ней нужно быть «на стрёме».

-С ней никто из баб не общается, боятся! Мало ли что у нее на уме,- поджав губы, поведала сплетница.- Поговаривают, что муженька своего она «уходокала» лопатой. Вроде как голову снесла ему.

Лариса, аккуратно отодвинув от себя говорившую, спокойно восприняла эту жуткую новость, и даже бровью не повела, когда присоединившаяся к подруге еще одна товарка, подтвердила её слова.

-Извините, Дашунь, Клава, работать мне нужно, не успеваю я сегодня,- солгала она, отворачиваясь от женщин, и принялась бесцельно перебирать уже очищенные от ростков клубни картофеля.

-Ты того, Лар, ну, мы ж понимаем, неприятно это,- узнавать о ком-то гадкие вещи. Понимаем твое состояние, не переживай сильно.

-Это что вы тут понимаете?- поинтересовался грубый женский голос из-за сложенных друг на друга двух десятков мешков.

Женщины испуганно переглянулись и поспешили к своим рабочим местам. Они привычно согнулись над ящиками с овощами и принялись споро работать, иногда поглядывая через плечо на подошедшую к девушке Варвару Николаевну.

Женщина с мольбою смотрела на Ларису, сняв с головы платок и комкая его в руках.

-Не верь им, дочка- хрипло сказала она, робко дотронувшись до руки девушки.- Не просто так я муженька-то прибила.-

Женщина всхлипнула, без сил облокачиваясь на контейнер с отходами.- Деток он моих убил, двоих, погодков. Порешил, пока я за лекарствами для них в аптеку бегала. Не его детки были-то, мои!- присев, Варвара горько расплакалась, закрыв грязными ладонями морщинистое лицо и уткнув его в колени.

Лариса готова была забросать сплетниц, поглядывающих в ужасе на плачущую женщину, гнилой картошкой и свеклой, но похоже судьба решила вскоре сама воздать им по заслугам, вернее, одной из них: следующим утром Дашка ввалилась в хранилище, голося на всё помещение, словно по покойнику.

-Ба-а-боньки!- орала она.- Это что ж такое деется-то, а?!

Работницы, как по команде, сбежались к ней. Окружив её со всех сторон, они стали выспрашивать, что стряслось.

-Опять твой?- интересовались они, имея в виду нового мужа женщины. Тот неоднократно проявлял себя далеко не с лучшей стороны, терроризируя женщину и её дочь Веронику, гоняя их по пьяному делу обеих по округе.

-Хуже, ба-а-абы!- взревела та, обводя испуганным взглядом собравшихся.- Вероника моя-я-а-а-а!

Женщины притихли, не смея спрашивать её о дочке. Многие из них знали, что между нею и матерью давно установились натянутые отношения. Вроде как девушка стала надолго исчезать из дому, не говоря родительнице, что и как, вроде появились у неё новые шмотки, магнитофон и даже новая мебель в комнатушке.

-Пришла эта курва сегодня домой после долгого отсутствия, приползла, бабы, на брюхе!

С минуту женщина плакала, не в силах вымолвить ни слова, опустив голову и вытирая глаза рукавом, а после продолжила. Слушая её сбивчивый рассказ, работницы изредка крестились.

-Долго так на пороге лежала. Я уж было подумала, что воры ко мне лезут, даже в сенях табуретку прихватила, ну, чтобы отразить нападение. Шагнула за дверь, а она так тихонько говорит:

-Господь с тобой, матушка, дочерь я твоя, Вероника!- женщина хотела было снова разрыдаться, но, передумав, вдруг вскинула голову и сузив глаза, зашептала:

-Бабы, у неё не лицо, а сплошное месиво, волосы выдраны и сломана кисть.

Далее женщина поведала о том, что официально неработающая дочь её занималась тайком от родителей проституцией, и вроде как задолжала своим работодателям круглую сумму, за что и поплатилась. Вроде как те припёрлись к ней на съемную квартиру вечерком, мол, отдай, девка, деньги, а когда она заартачилась, принялись глумиться над ней и душу из неё вытряхивать, а после отпустили, мол, пока можешь идти, а через неделю, кровь из носу,- отдай положенное и проценты сверху.

Работницы слушали, выпучив глаза, краткий рассказ о Славутиче, якобы боссе всех падших девок той округи, о том, какой огромный у него особняк, в котором собираются всякие знатные персоны, чтобы пощупать девок и «отведать» их плоти.

В скором времени судьба заставила Ларису убедиться в правдивости услышанной информации.

Спорая на работу Варвара Николаевна, к которой девушка, поддавшись на уговоры, переехала жить со съемной комнатки, вдруг занедужила. Однажды она упала в обморок, не дойдя до здания хранилища, не на шутку напугав тем самым работниц. Те, сбежавшись, столпились над ней, шушукаясь и строя догадки, пока подошедшая «надзирательница» не рявкнула на них и не разогнала по рабочим местам.

-А-ну, расступись, бабы!- вскричала она.- Хватит языки чесать, работа простаивает! Ну-ка, разошлись!

Женщины, отказываясь подчиняться, сгрудились в сторонке, наблюдая за тем, как Василиса, легко подхватив побледневшую Варвару с земли, понесла её к зданию.

-Чего это ты,- пыхтела она на ходу, участливо поглядывая на обмякшую работницу,- Не время сейчас того, Варвар, не время!

Женщину госпитализировали с предварительным диагнозом инсульт.

Лариса, едва заслышав такие вести, сникла. Она знала, что жизнь за что-то сердится на неё, но в то же время и не переставала надеяться, что однажды и на её улице будет праздник. А тут такое. Похоже, не видать ей счастья, не для него, наверное, родила её несчастная матушка на этот свет.

В больнице худосочная докторша, пожелав видеть родственников занедужившей, оглядела заплаканную девушку, вошедшую в её крохотный кабинет. Поправляя очки на аккуратном носике, она несколько раз кашлянула.

-Вы- дочь, насколько я понимаю, - сказала она и затем сразу добавила.- Как же вам не стыдно? Женщина истощена, она, можно сказать, подорвана тяжелейшей работой. Наверное, только и успеваете с дискотеки да на вечеринку, пока она вкалывает?

Лариса опустила глаза, не в силах видеть её усмешку.

-Вы понимаете,- продолжила врачиха,- ей отдых необходим, а не пахаловка, до вас доходит, что она себя убивает?! А всё ради кого? Ради вас, такой цветущей и пышущей здоровьем молодицы.

Девушки покраснели. Одна, врачиха, из-за того, что родная мать выгнала её когда-то из дому, говоря ей те же самые слова, другая,- Лариса,- от незаслуженных обвинений.

Пророчица, почесав поясницу, решила наконец-то перейти к сути.

-Санаторий ей нужен, маме вашей,- она остановилась у плаката с изображением внутренностей человека.- Санаторий, а не исправительная колония, коей является наша Богом забытая овощебаза. Изыскивайте средства, пробивайте связи, старайтесь изо всех сил, иначе родительница ваша умрет.

И Лариса начала «изыскивать». Она подходила к женщинам в хранилище, спрашивая у них совета, не в состоянии попросить чего-то более конкретного, а именно денег.

-Не смогу я бабки дать,- отрезала Дарья, насупившись, когда девушка подошла к ней.- Сама перебиваюсь с хлеба на воду, как видишь.

Женщины, прислушиваясь к вранью работницы, дружно хмыкнули.

-Да на тебе, Даш, поле пахать можно,- не удержавшись, съязвила одна из них, Ритка, решив, что с неё достаточно прикрывать злобную сплетницу, тем более, что та сегодня высказалась о её новом хахале, обозвав и его, и женщину двумя сапогами, что пара на пятак.- Небось, жрёшь и колбаску, и икорку, не брезгуешь и коньячком, милая,- прокричала она, взваливая на плечи мешок.- Слыхала я вчера, как ты моей куме расхваливала свою новую шубку, которую якобы по дешевке купила! Не того ты пошиба, Дашунь, чтобы дешёвеньким себя унижать. Вот и дочкины выкрутасы терпела только из-за того, что мебелишка у нее завелась, да шмотье импортное!

-Дашенька,- Лариса, не удержавшись, пересилила себя и обняла оцепеневшую от злости женщину.- Прошу тебя, милая, сведи меня с Вероникой, дело у меня к ней есть.

...Сидя в Дашкиных хоромах, застланных коврами и заставленных новенькой мебелью, девушка, не скрывая ужаса в глазах, вслушивалась в еле различимые слова, сказанные избитой до неузнаваемости Вероникой.

На несмелое приветствие гостьи в виде простого предложения «Здравствуйте, Вероника», та промямлила, с трудом приподнимаясь на кровати:

-Для вас я Вероника Павловна, уважаемая, не фамильярничайте!

Больная проигнорировала слова матери, сказанные той в коридоре, спустя какую-то секунду.

-Шлюха ты подзаборная, а не Вероника Павловна! Ересь ты в дырявых колготках!- крикнула женщина, всхлипнув.- Опозорила, бестолочь, родителей на старости лет! Чтоб тебе пусто было!

Вероника ухмыльнулась, поднося зажигалку к по-мужски зажатой в опухших губах сигарете, и устало откинулась на подушки.

-Слыхала, что дело у тебя ко мне,- приподняв левую бровь, сказала она.- Слушаю, может, путёвое что предложишь.

Лариса побледнела. Она сглотнула, подбирая слова, но оказалось, что выговорить их было не так-то просто.

-Мне нужны деньги,- прошептала, наконец, она, разглаживая на коленях старенькую юбку. – Много денег. Помоги мне, пожалуйста, Вероника, а я в долгу не останусь.

Болящая долго смотрела на гостью. Затем поморщилась, выдыхая сигаретный дым, и закашлялась.

-Ты видишь меня, девка?- поинтересовалась она после, сплёвывая в стоящую на коленях пепельницу.- Думаешь, это я по дороге домой поскользнулась? Думаешь, ноги не удержали?- она, прикрыв глаза, поводила туда-сюда нижней челюстью. Ха! Дура ты, раз такое думаешь. Били меня!- прохрипела она, подавшись вперёд и сквернословя.- Били меня по-чёрному, мордой о стену и ребрами о колено! Били и приговаривали: «Отдай, б.. дь, что должна, а не то душу из тебя по нитке вытянем!»

Лариса при этих словах лишь крепче сжала кулаки.

Вероника промолвила:

-Надо подумать.

В коридоре при этих словах загремели тазами, и что-то тяжелое упало.

-Ты того, мамань, хорош подслушивать!- закричала Вероника, расправляя плечи. – А коль подслушиваешь, так хоть позаботься о том, чтобы ёмкости под ногами не стояли, не ровен час, убьешься, я же ещё и виноватой выйду!

В ответ послышалось беззлобное прекословие и сразу вслед за ним приглашение откушать « чем Бог послал».

Дарья, суетясь у плиты, потчевала девушек тушёной дичью и жареным картофелем с грибами, поминутно приговаривая, что грибы она собственноручно собирала на опушке у самого озера. На что Вероника, сидя у стола, будто Кутузов у самовара, резонно заметила:

-Ты, мать, жрать предлагаешь, или воспевать милость твою во всех ипостасях?

Лариса заметила, что женщина, которая расписывала работницам собственную дочь в роли чуть ли не аллигатора, дома относилась к ней с глубочайшим почтением и некой робостью, хотя иногда и позволяла себе выкрикивать грубости в её адрес. Вот и сейчас, виновато покраснев, она скромно потупила взор.

Лариса вздохнула.

-Любите вы ее,- произнесла она тихо, когда хозяйка принялась смахивать со стола крошки.

-А как же,- отозвалась Дарья, чуть не опрокинув плошку с мёдом.- Чай, кровинушка, как же не любить-то.

…Глядя в спокойные глаза улыбчивого мужчины, представившегося Вячеславом Георгиевичем, девушка, так упорно добивавшаяся с ним встречи, невольно покраснела. Ей почему-то стало стыдно за свою напористость, как только в голове у неё промелькнула мысль о том, что этот человек думает о ней. Хозяин невероятно вместительного особняка тем временем долго разговаривал с кем-то по телефону, пристально рассматривая пейзаж за окном, и иногда неторопливо переводил свой взор на сидящую за столом напротив него посетительницу.

-Сколько вам?- спросил он, почесав гладко выбритый подбородок.

Лариса не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Поскольку мужчина по-прежнему держал телефон у уха, она подумала, что он обращается к собеседнику на проводе.

Мужчина поёрзал в кресле.

-Лет вам сколько?- он, не мигая, уставился на девушку.- Возраст какой?

Пока Лариса набирала в лёгкие воздуха, чтобы ответить, мужчина извинился и быстро вышел из кабинета, попросив гостью дождаться его возвращения и тем самым заставив её ещё больше нервничать.

Девушка силилась унять дрожь в пальцах, но те позорным образом продолжали трястись, равно как и её голос, когда представительная женщина, вошедшая в кабинет сразу же вслед за уходом Вячеслава Георгиевича, предложила ей скинуть кофточку.

-Зачем?- промямлила Лариса, сжимаясь в кресле и втягивая голову в плечи.

-Затем, что босс приказал осмотреть тебя,- женщина, словно сошедшая с обложки модного журнала, указательным пальцем сдвинула очки на самый кончик носа. Она в упор посмотрела на девушку, демонстрируя вполне чёткий взгляд. –Раздевайтесь,- произнесла она внятно и вместе с тем как-то обыденно.

Выудив из маленького чемоданчика фонендоскоп, женщина ловко вставила наконечники его дужек в уши и принялась прослушивать лёгкие и сердце невольной пациентки.

-Не волнуйтесь,- слегка улыбнулась она, намекая на её учащенный пульс.- Можно подумать, вас на бойню ведут.

Закончив с прослушиванием, вырядившаяся по последнему слову моды докторша, придирчиво ощупала девичью грудь.

-Рожали?- осведомилась она, попросив девушку раскрыть рот.

Та отрицательно покачала головой и покраснела ещё больше, когда женщина, сменив перчатки, приказала ей снять трусики и развести ноги.

Позже докторша, изогнувшись в подобострастном поклоне, о чём-то тихо говорила вернувшемуся Вячеславу Георгиевичу на ухо, стоя позади его кресла и постоянно дотрагиваясь указательным пальцем до перемычки очковой оправы на своей переносице. Затем она чинно выпрямилась и посмотрела на Ларису, как на сумасшедшую. Не сказав больше ни слова, женщина вышла из кабинета и аккуратно прикрыла дверь.

Мужчина откинулся на спинку кресла.

-А давайте мы с вами поужинаем!- предложил он нарочито бодрым тоном и широко улыбнулся.- Ирчик поведала мне о ваших так сказать секретах, и я намерен отпраздновать это дело и пожелать нам с вами успехов в дальнейшем!

... Сидя в огромной гостинице, в которой кроме неё находилось еще человек двадцать и, наблюдая за целующейся парочкой в углу, Лариса почувствовала тошноту. Разряженные в дорогие костюмы кавалеры стригли голодными глазами полуголых официанток, прикрытых только накрахмаленными крохотными фартучками и вихлявших при ходьбе намазанными чем-то блестящим ногами.

Напротив неё присел пожилой мужчина, поигрывая цепочкой от золотых карманных часов.

-Приятно познакомиться с вами,- сказал он вкрадчиво.- Петр Афанасьевич к вашим услугам,- мужчина галантно склонился над коленкой девушки и легонько дотронулся до неё губами.

Лариса вздрогнула. Парочка в углу вела себя чересчур вольно. Огромный детина со злыми глазами беззастенчиво щупал длинноногую девицу за грудь, пока та шутливо отмахивалась от него пустым подносом. Наконец, отбросив жеманство, девушка, встав на цыпочки, принялась с жаром целовать широкоплечего кавалера и досадливо поморщилась, когда тот отвлекся на окрик.

-О!- воскликнул только что вошедший в гостиницу бритоголовый парень.- И Боров здесь! Привет, брателла!

Рукава рубашки говорившего были закатаны.

Парень, подняв руки вверх, шутливо прикоснулся лбом к плечу мужчины со странным прозвищем.

Лариса обратила внимание на то, что тот не стал приветствовать бритоголового, а ограничился лишь парой слов, процеженных сквозь зубы, на что слегка побледневший парень не замедлил отреагировать.

-Понял, понял, лады, отдыхай братан!- он боязливо попятился от набычившегося Боровина и, споткнувшись, чуть не уселся на колени к Петру Афанасьевичу.

Глаза бритоголового встретились с испуганным взором неподвижно сидящей девушки. Увидев то, чем были испачканы его руки, Лариса чуть не упала в обморок. Свежие капли крови усеяли не только кожу его рук, но и подол вылезшей из брюк рубашки, не вызывая никаких сомнений в том, что перед ней настоящий садист.

-Привет,- хрипло поздоровался с девушкой бритоголовый, а затем добавил, проведя языком по зубам: «Здрасссссьте!»

Наивно полагая, что ей самой предстоит выбрать себе объект для оказания услуг плотского характера, Лариса весь вечер высматривала подходящую кандидатуру, но в очередной раз, как только её взор останавливался на вконец опьяневшем Борове, развалившемся за столом напротив, она проклинала свою судьбу, заставившую её опуститься так низко.

О том, что её пообещали кому-то, словно гуся к рождественскому столу, девушка даже и не догадывалась до тех пор, пока её не посадили в уютно освещённый кожаный салон черного BMW и не сказали:

-Желаем удачного вечера и хорошего настроения!

Глядя в глаза шефа, прикрытые полупрозрачными линзами дорогих очков, Лариса внутренне содрогнулась. Несмотря на радушную улыбку на губах мужчины, облокотившегося о дверцу автомобиля, в его взгляде присутствовало нечто, что с легкостью можно было бы назвать смесью безразличия и в то же время затаенной алчности. Славутич поднял на прощание обе руки, предварительно похлопав ими машину, будто лошадь, по сияющему черному боку.

-Поезжай,- сказал он, кивнув шоферу, и, сдержанно улыбнувшись важному господину, восседающему рядом с девушкой, добавил, -Ни пуха!

продолжение следует

автор Светлана Автономова

Как легко слово «нет» говорится,

Как слетает оно с языка,

Словно с ветки голодная птица,

И живёт долго-долго: века.

Где-то есть кто попросит, отказ же

Вмиг заставит закрыть с просьбой рот,

Или кто-то водицы возжаждет,

«Нет» и здесь наберёт оборот.

Если счастья попросят иль ласки,

«Нет» опять при делах, ну, а «да»-

Здесь оно, как засохшие краски,

Как не стёкла в окне, а слюда.

Так легко кем-то «нет» говорится,

Навык, впрочем, подобный есть грех…

Если с «да» всех всегда сторониться,

То навряд ли с ним пустят наверх.

автор Светлана Автономова