dndwantstolive

Величайшее Наследие

Жизнь дварфа состоит из создания изумительных работ, которые он оставит после себя. Вещи, которые продолжат укреплять клан даже после смерти их создателя. Истинное наследие подсчитывается не только в работах мастеров, но и в душах дварфа. Дварфы, ставшие родителями, думают о своих детях как о величайшем наследии, оставленном клану, и растят их с такой же заботой и вниманием, как и с созданием своих новых предметов. Прямые потомки дварфов – дорогие сыновья, дочери и внуки – часто получают в наследство все работы и произведения своих предков.

Брак является для дварфов священным обрядом. Они очень серьёзно к этому относятся, так как по правилам требуется чтобы двое детей покинули свои дома и отправлялись создавать в клане новую семью. Семьи, потерявшие таким образом ребёнка, испытывают чувство утраты, которое может исцелить только появление нового дварфа на свет и приуроченное к этому событию торжество.

Дварфы не проявляют себя как отчаянные романтики и строят отношение не так как привыкли многие другие расы. Они воспринимают своего супруга, как партнёра и помощника в создании своих творений. К старшим они относятся как к уважаемым экспертам, спрашивая совета. А к детям, как к ценнейшим творениям. Эмоция, которая лежит в основе этих отношений не попадает под привычное определение любви, но это не умеряет её силы.

Роли в клане

Каждый клан призывает своих членов выполнять три основные роли, способствующие благосостоянию общества целом.

Во-первых, многие дварфы поддерживают клан, осваивая профессии необходимые в общине. К примеру, варят эль, выращивают урожай и готовят еду.

Не каждый может позволить себе стать великим ремесленником или воином, ведь клану нужен широкий спектр труда и талантов, чтобы утолить все потребности общества.

Выполнение второй роли тесно связанно с профессиями создания скульптур из камня, драгоценных металлов и ковкой оружия. Эти дварфы ответственные за создание вещей, помогающих защитить клановую крепость.

Третью роль выполняют связные клана с не предсказуемыми существами внешнего мира. Эти дварфы - торговцы, войны и посланники, которым поручено представлять интересы дварфов в отношениях с другими расами и обеспечивать защиту от потенциальных угроз в близи крепости.

научится добывать руду из шахт и чинить инструменты. Таким образом дварф обучается выбирать лучшие образцы из поставок руды. Медленно, но непреклонно, дварф обучается тем аспектам своей профессии, от основ до глубочайших тонкостей.

Руководство и правительство

Клан возглавляет король или королева, находящийся во главе знатной семьи. Семья считается дворянской, если её корни имеют прямых предков от первых дварфов, созданных Морадином. Для дварфов лидерство – это ремесло, которое, как и любая профессия, требует тщательного мастерства и постоянного внимания к деталям, чтобы приносить лучшие результаты для клана.

Молодой дворянин проводит долгое время с лучшими мастерами своего дела в клане. Этот период обучения служит для достижения двух важных результатов. Во-первых, будущий лидер погружается в различные сферы клановой жизни. Во-вторых, создаёт личные связи с каждой общественной группой. Когда молодой дворянин берет на себя руководящую роль, он уже имеет чёткое знание и представление о всех внутриклановых взаимоотношениях и обладает сформированными дружескими связями со всеми дварфами из различного спектра ролей в клане.

Не менее важно, поведение молодого дворянина, исследующего множество задач, даёт понятие о его характере. В идеале, будущий лидер, восходящий к руководству клана, демонстрирует уравновешенный характер и приверженность к ключевым должностным функциям. Дворянин, наслаждающийся сражениями, может стать военным министром или генералом, тогда как дварф, любящий кузнечное дело, станет главным мастером, ответственным за работу ремесленников.

Один за всех: Крепость

Я живу здесь, среди своего народа. Если понадобится, я расстанусь здесь с жизнью, на горе трупов своих врагов.

— Король Улаар Стронхарт

Каждый дварф следит за состоянием крепости. Как правило крепость, состоит из ряда построек внутри горы или холма. Она является убежищем, оберегающим от внешних опасностей и позволяющим спокойно трудиться во благо клана. Первой задачей любой крепости является оборона, а более ранние и процветающие крепости могут вырасти в огромные изумительные города, заполненные результатами труда многих поколений дварфийских мастеров.

Независимо от размера, крепость является олицетворением самого клана – что хорошо для клана, полезно и для крепости, и наоборот. Если крепость сокрушают внешние силы или распад приходит изнутри, то такое событие, скорее всего, означает конец для всего клана.

Живой памятник

Каменщики и скульпторы считают крепость своей величайшей работой. В типичной крепости каменные мосты нависают над пропастями, их поверхности украшены тонкой резьбой и сложными узорами. Величественные каменные врата, ведущие из крепости наружу, могут выдержать боевой таран во время обороны, но в мирное время, врата могут быть открыты даже от простого прикосновения ребёнка. Пока другие расы ваяют статуи или строят особые сооружения в честь своих героев или празднуют знаменательные события, дварфы живут и работают внутри своих величайших творений.

Крепость клана хранит память о своей истории и достижениях. Чужак может видеть на стенах «просто» надписи, которые на самом деле могут являться перечислением подвигов, событий и особо выделившихся лиц. Дварфы объединяют свои руны в узоры, изображающие живописные истории в, казалось бы, несвязанных фресках и картинках, оставляя наследие своих клановых достижений на видном месте. История клана должна быть оценена членами клана и другими дварфами. Чужакам же будет тяжело понять и прочесть скрытую на стенах крепости историю.

Остров стойкости

Хорошо построенная крепость – это легко контролируемая, спокойная обстановка, в которой дварфы могут сосредоточиться на воспитании своих детей и занятием ремеслом. С самого зарождения дварфов, они строили крепости под землёй по ряду причин. Их непревзойдённое мастерство в горном деле и работе с камнем делает их идеальными кандидатами на использование подземного царства для жизни – и, учитывая их мировоззрение по отношению к остальному миру, у дварфов не было бы иного пути.

Отдалённость крепости изолирует дварфов от политических причуд и других форм беспорядков из мира на поверхности. Под землёй им не нужно бороться с изменением времён года или даже ежедневной сменой погоды, так что каждый день в крепости будет таким же, как и любой другой. Деятельность клана регулируется чётким расписанием, которое обеспечивает каждому члену ежедневное время для работы, семьи и личного обогащения. Жар в кузнечных мастерских не должен остывать, а работа в шахтах не может прекращаться ни на час в день.

Красота изнутри

Дварфы хорошо понимают, что их репутация и умения первоклассных мастеров горного дела и создателей прекрасных произведений искусства, подвергают их крепости опасности быть разграбленной ворами и налётчиками. По этой причине вход в крепость выглядит очень просто и не привлекает лишнего внимания. Внешние участки оформляются просто и функционально, с минимумом деталей. Чужаки, проезжающие близко от крепости, смогут увидеть, что это добротная, но скромная постройка, не осознавая, что храниться внутри.

Величайшие сокровища, созданные кланом, хранятся в удалённых крепостных комнатах за потайными дверьми. Эти зоны открыты для членов клана, но недоступны для чужаков. Даже дварфы из других кланов получают возможность доступа, только доказав свою преданность и заслужив доверия хозяев крепости.

Внутри хранятся вещи, о которых не смеет мечтать обычный воришка. В одних комнатах потолок покрыт золотом, а сотни драгоценных камней имитируют сияние звёзд на ночном небе. В других можно увидеть чудесные картины, созданные из бриллиантов, рубинов и сапфиров, повествующие о великих делах клана. В банкетном зале клана может быть посуда и столовые приборы, выполненные из золота и серебра.

Оборона превыше всего

У каждого дварфа выработался инстинкт, говорящий им что клан и крепость неотделимы друг от друга. Если погубить одно, то второе тоже исчезнет. Так что о защите крепости дварфы задумываются на самых ранних стадиях строительства. Они планируют и строят, уделяя важное место безопасности и сохранности. Чтобы дом и дварфы, живущие в нём, были в безопасности, нужно сделать всё возможное для его защиты от вторжений.

Дварфы используют множество способов и хитроумных защитных приспособлений. Крепости многих кланов изобилуют секретными проходами, в которых дварфы могут устраивать засады на врагов. Дварфы часто используют скрытые двери, созданные мастерами. Они представляют собой плиты, вырезанные из камня с такой точностью, что идеально встают в дверные проёмы. Никто, кроме дварфа не сможет заметить и открыть такую дверь.

В отличие от рас, использующих ловушки способные нанести урон по захватчикам, дварфы редко создают стрелочные ловушки, ямы и подобные. Потому что не хотят случайно навредить членам своего клана. Они не видят смысла рисковать, ведь возможны случаи, когда ловушка неисправна или дварф по неосторожности активирует одну из них. Защитные устройства способные причинить вред тем, кого должны защищать, не правильно выполняют свою функцию.

Для сторонних слушателей это предание о древней войне между дварфами и дуэргарами является по своей сути настоящей трагедией, историей о народе, который обернулся против самого себя. Давным-давно, дварфы были единым целым, и все поклонялись Морадину, божеству, что создал первых дварфов из металла и пламени. В наши дни, эта раса разделена на тех, кто всё ещё принимает его, как своего отца и творца, и на тех, кто поклялся свергнуть его с божественного престола. Пока дварфы, верные Морадину, наслаждались искусством ремесла и образованием сильных семейных уз, дуэргары, озлобленные существа, создавали свои творения без какого-либо желания. Единственное, чем они действительно наслаждаются – это налёт на крепости дварфов, с целью удовлетворить свою жажду крови и нажиться богатством.

Укоренившаяся война

Передай это сообщение своему идиотскому богу. Близится его черед, склониться перед Ладугуэром.

— Дуэргарский наёмный убийца Возала Спайкфист, перед убийством короля дварфов, Умбрага Хаммерторна

Конфликт случился много веков назад, во время образования нового мира. Почти все дварфы были более чем довольны, чтобы строить свои дома в горах и холмах, заполненные рудой и другими ценностями, а не копаться слишком глубоко под землёй. Однако, дварфы клана Дуэргар оказались одержимы погружением в Подземье. Шахтёры клана постоянно твердили, что большие залежи золотой и железной руды лежат прямо под местом, которое клан исследовал. По их мнению, ещё немного поработав киркой, то они бы получили столько богатства, о котором и не мечтали вовсе.

Эта одержимость укоренилась во всём клане. Вскоре, любая другая активность в их обществе прекратилась, горны охладели, а храмы Морадина окончательно опустели. Каждый дварф, способный держать кирку или лопату, отправлялся работать на шахтах. Дварфы беспрестанно копали, разбивали породу и рыли туннели. Когда слабейшие из них падали замертво от истощения, остальные приостанавливались лишь чтобы оттолкнуть трупы в сторону и продолжить рыть.

Только самые выносливые представители клана с железной волей смогли пережить эту жестокую кампанию. Когда дварфы, наконец, прорвалась в пещеру, там они нашли причину своей одержимости. Великий старший мозг и его иллитиды поджидали их, готовясь сделать следующий шаг к покорению клана Дуэргар. Монстры посылали психическую приманку, игравшую на жадности дварфов, и нескончаемый режим работы, который был результатом их одержимости, отсеял всех, кроме лучших образцов для работорговли. Иллитиды не имели никаких проблем в подавлении оставшихся дварфов своей псионической силой и вскоре заставили их работать.

Дварфы оказались способными рабами, однако старший мозг видел в них и ещё одну пользу. Дварфская врождённая способность к сопротивлению к различным вредным веществам, например, ядам, сделала их подходящими для проведения ужасающих экспериментов над ними. Поколениями психического и физического воздействия привело к мутации пленников в существ, обладающих собственными особыми силами.

Со временем у порабощённых дварфов появился лидер, именуемый Ладугуэром, который заключил сделку с Асмодеем и пообещал помощь клана Дуэргаров против намерений Лолс в Подземье. С помощью Лорда Девяти, дварфы свергли своих хозяев-Иллитидов в великом восстании. Наконец, Ладугуэр отправился со своим кланом вверх, чтобы воссоединиться с миром, который они покинули.

Омрачённый триумф

По возвращению Ладугуэра и его людей к дварфам поверхности, они были потрясены враждебностью, с которой столкнулись. Ладугуэр быстро осознал, жрецы Морадина давно повесили ярлыки еретиков на потерянные кланы и говорят про них только как о предметном уроке о судьбе дварфов, которые отклонились от учения Морадина.

Ладугуэр возразил подобное отношение. Жрецы настаивали, что Морадин посылал предзнаменования и знаки потерянным дварфам, но те не приняли их во внимание. Посланники из других кланов обнаружили, что крепость клана Дуэргар заброшена без свидетельств вторжения, чумы или другого бедствия. Хуже того, храмы Морадина остались без ухода. Только лень, жадность и презрение ко Все-Отцу могли стать причиной случившегося с кланом.

Ладугуэр пытался объяснить, что его людей заманили в ловушку пожиратели мозгов, но никто не хотел слушать его утверждения. Таким образом, не имея другого выбора, потерянный клан бежал обратно в Подземье. Ладугуэр обратил свою ярость на Морадина. Предполагаемый отец дварфов закрыл глаза на то, как они попали в ловушку пожирателей мозга, и не предпринимал никаких действий, пока клан терпел невыразимые страдания. Ладугуэр и его последователи поклялись, что не успокоятся пока Все-отец дварфов не умрёт. Тогда Ладугуэр и займёт его трон.

Разумеется, объявив о своём намерении уничтожить Морадина, Ладугуэр спровоцировал войну между дуэргарами и другими дварфами. С тех пор дуэргары не ослабили свою враждебность, но и дварфы не расслабили свою бдительность.

Конфликт, не имеющий конца

Мало кто, кроме дварфов и дуэргаров понимал и оценивал реальные масштабы и интенсивность сражений между этими двумя расами. Рассматривая в широком смысле, конфликт – великая война истощения. Воюющие стороны не часто получали или теряли территории в результате битв. Однако в локальных масштабах сражения были жестокими и беспощадными.

Дуэргары вели упорную партизанскую войну: устраивали внезапные налёты и зверские нападения на отделённые группы дварфов. Дуэргары часто начинали атаку, создавая подкопы под маленькие поселения и затем врывались на вражескую территорию, почти не оставляя никого в живых. Если целью являлся грабёж, а не убийства, дуэргары могли по нескольку недель рыть туннели, чтобы проникнуть в хранилище дварфийских сокровищ и украсть их прямо из-под носа владельцев.

Дварфы, в свою очередь, предпочитали оборонительную тактику, понимая, что от попыток устроить крупномасштабное сражение, не будет много пользы. Они активно защищали свои крепости и внимательно следили за любыми признаками туннелирования, и, время от времени отправляли отряды воинов, которые наносили урон крепостям и лагерям дуэргаров. Помимо этих наступательных действий, дварфы иногда посылали небольшие отряды исследователей или разведчиков, чтобы узнать о деятельности дуэргаров или вернуть украденные сокровища, если это было осуществимо, не привлекая много внимания.

Вечная война между дуэргарами и дварфами не поглотила ни одну из сторон. У каждой были свои проблемы и потребности, занимающие много времени и внимания. В то же время, бесконечная война не покидала мыслей – каждый дварф знал, что случайная встреча с дуэргаром может стать фатальной, а всякий дуэргар не мог желать чего-то большего, чем получить такую возможность.

Дварфы

Бог дварфов Морадин создал первых дварфов в своей мастерской: он выковал их из раскалённого металла, охлаждённого его дыханием. С тех пор дварфы почитали Морадина и стремились идти по его стопам. Посредством постоянной, планомерной работы, они стремятся подражать идеальному примеру, установленному создателем искусства и навыков, преследуемых дварфам.

Для дварфов, Морадин – Творец. Своим безупречным мастерством он создал первых дварфов и вселил им чувство неустанной цели, наставил применять свои собственные ремесленные навыки к необработанным материалам вокруг них и тем самым открывать красоту, которая скрывается внутри.

Морадину поклоняются как Все-отцу, в знак его роли прародителя дварфской расы. В этом аспекте ему так же приписывают не только рождение дварфов, но и воспитание в них глубокого уважения к семье и клану. Он демонстрирует как дварфы-родители должны воспитывать детей, прививая им желание трудиться не только ради себя, но и способствовать общему успеху. Подобно тому, как Морадин присматривает за всеми дварфами, дварфы присматривают друг за другом в пределах клана.

Путь к совершенству

Каждый удар молота по наковальне, каждый горящий в кузнице огонь, это шаг к пути, установленным для меня самим Морадином. Это не работа. Это задача, которую выполнив, можно достигнуть величия.

— Балифра Евершарп

У дварфов имеется сильное чувство прогресса. Каждый проходящий день обязан приближать их к стандарту, установленному Морадином. Осознавая свою смертность, они видят, что многие столетия, дарованные им, слишком коротки и не рискуют расточительством даже одного дня.

Морадин создал для дварфов стойкие тела, дав им силу работать на протяжении долгого времени. Вместо того, чтобы передать им своё мастерство, он наполнил их душу пылающим желанием следовать его примеру. Его дары долговечности и цели дали дварфам всё, что им нужно, чтобы посвятить свою жизнь стабильной работе, оттачивании своего мастерства и духовному совершенствованию, пока они преображают в чудесные творения камни и руду.

Продолжительное время славного труда

Дварфийские мастера относятся к плодам своих трудов с той же любовью, что и представители других рас испытывают к своим детям. Дварфийский работы создаются веками и остаются наследством мире даже после смерти его творца. Каждый предмет, созданный дварфийскими ремесленниками – веха на пути к овладению и совершенствованию техники. Все работы, собранные вместе, являются материальным представлением о достижениях дварфов. Дварф который жил хорошей, плодотворной жизнью, оставляет за собой богатое наследие чудесных вещей – блестящие металлические кубки, скульптуры, инкрустированные драгоценными камнями, гобелены из ценных металлов и минералов, идеально-заточенное оружие или результат любых других усилий, приложенных Творцом.

Дварфы охраняют свои личные творения с бдительностью свирепостью дракона, охраняющего свою сокровищницу. Такая защита не часто упоминается в кругу друзей и семьи, но также, как родитель не оставляет ребёнка без присмотра, так и дварф не создаёт предмет что бы сознательно оставить его уязвимым для кражи (или ещё хуже). Дварф который лишился предмета в результате кражи, пытается ревностно вернуть его назад и мстит ворам с той же яростью, что и родители предпринимают действия против тех, кто похитил их ребёнка.

С другой стороны, если дварф дарит кому-то созданный им предмет, он тем самым выражает глубокую признательность, любовь и доверие. От принявшего подарок ожидают что он будет так же ценить и оберегать его, не позволяя попасть в руки врага и не пожалеет сил что бы вернуть предмет в случае кражи.

Умы тверды как камень

Хотя навязчивое стремление дварфов к совершенству в мастерстве ремесла приводит к созданию великих произведений, за все приходится платить. Дварфы ценят стабильность, повторение и прежде всего традиции. Хаос и изменения отвлекают от поставленной задачи. Дварфы жаждут предсказуемости, рутины и безопасности. Ум, не полностью сфокусированный, не может уделить задаче надлежащее внимание.

Это непреклонная черта в мировоззрении, хоть и является основополагающей частью души дварфа, может изредка становиться помехой. Дварфы просто так не меняют своё мнение, и, проложив свой курс, весьма редко меняют свою стратегию. Их приверженность выполнению плана служит хорошо, когда они строят вековой каменный мост, но эта непреклонность может принести проблемы из-за неприспособленности к непредсказуемым опасностям этого мира. Безопасность клана может зависеть от плана защиты, используемого на протяжении веков, теряя из виду вероятность, что враги прознали про слабое место в старой защитной тактике.

Образ мышления дварфов приводит к трудностям во взаимоотношениях с людьми и эльфами. Из-за своего долголетия дварфы не могут понять скорость, с которой человеческие сообщества и цивилизации создаются и распадаются. Если бы торговая делегация из дварфийской крепости посещала человеческий город раз в двадцать или тридцать лет – небольшой промежуток времени для дварфа – лидеры общины, скорее всего, каждый раз сменялись, и дварфам приходилось бы каждый раз заново устанавливать контакты. Установление торговли с этим «новым» человеческим форпостом потребует формирования новых отношений, процесс, который может занять недели или даже месяцы.

Хаотическая природа эльфов и любовь к дикой природе сбивают с толку дварфов, которые думают о них как о безумных. Дварфы обычно находят эльфов слишком взбалмошными, чтобы полностью доверять им, полагая, что существа, которые преуспевают в изменениях и хаосе, не могут быть надёжными союзниками.

Разумеется, в особых ситуациях, дварфы могут позабыть о недостатках этих рас, ради объединения и взаимовыгодного сотрудничества. Когда у дварфов, людей и эльфов появляется общий враг, они находят способ работать вместе.

Да, отряды в D&D состоят из неудачников. Но в них также встречаются и странные существа всех мастей: от магических зверей до аномальных тварей, а иногда и настоящих инферналов. Некоторые из лучших игровых сессий случаются, когда находишь то самое странное существо, которое просто хочет жить с отрядом и сожрать случайного НИПа.

Фламф (Flumph)

Фламфы были дружелюбными монстрами с самого начала существования D&D. С доисторических времён до 5.5E фламфов можно было встретить в самых странных местах. Но нетрудно понять, почему они до сих пор существуют. Это существа со щупальцами, телепаты, похожие на медуз, с часто забавными выражениями на мордашках. Их название происходит от звука, с которым эти существа парят в воздухе. Они меняют цвет, чтобы выразить своё настроение, и могут мысленно общаться.

Их телепатические способности и появление в странных уголках мира делают их неожиданными, но желанными союзниками, где бы они ни находились.

Мерцающий пёс (Blink dog)

Мерцающие псы - волшебные псы, которые родом из глубин Страны Фей. Они резвятся и играют с кентаврами и пикси, но часто исчезают в Первичном Материальном Плане в поисках еды и друзей. А благодаря способности телепортироваться, перемещаясь из одного места в другое, они действительно становятся могущественными союзниками.

Мерцающие псы это удивительно умные спутники, способные телепортироваться на 40 футов бонусным действием. Они говорят на эльфийском и сильванском языках и могут стать прекрасными компаньонами для группы практически любого размера.

Мефиты всех мастей

Но иногда хочется иметь в команде агента хаоса и злобы. Ведь, как знает любой владелец кошки, если вы поднимете комок зубов, когтей и ярости, который рычит на всех, кто рядом, и скажете: «О, он просто большой добряк, не обращайте на него внимания», то вы наверняка окажетесь на правильной стороне любой сюжетной линии Плоского мира. А в D&D, можно найти самых разных магических кошек. Но кошачьими по духу являются различные Мефиты, с которыми вы можете столкнуться.

Это злобные маленькие элементали, которые, как правило, живут «эгоистичным существованием», позволяя себе потакать своему извращённому чувству юмора и раздутому эго. Что делает их идеальными спутниками любой типичной группы D&D. А благодаря способности наносить стихийный урон и взрываться после смерти, они станут запоминающимся дополнением к любой группе, какой бы временной она ни была.

Отидж (Otyugh)

Отиджи давно стали отличной добычей для «отличных новобранцев». Это всеядные существа, обожающие мусор. И в последней редакции они стали ещё лучше. Потому что они охотно едят всё самое отвратительное и странное. Более того, они предпринимают весьма запоминающиеся действия, чтобы заманить к себе потенциальную добычу, используя свои телепатические способности, например, маскируя свои щупальца под марионетки из мусора или передавая телепатически сообщение: «Помогите! Я слишком вкусный!»

Всё, что нужно сделать, чтобы подружиться с ним, — это снабжать его любыми потрохами, какие только сможете найти. И если вы это сделаете? У вас появится могущественный союзник. Укусы этих существ болезненны, их щупальца способны схватить существо, а затем они могут бить любого, кого схватят, до тех пор, пока тот не будет оглушен.

Сфинкс любознательности [Sphinx of Wonder]

Наконец, у нас есть Сфинкс любознательности. Это новое чудовище в 2024E, которое любой чернокнижник может добавить в отряд, просто взяв нужный Договор по достижении 3-го уровня. Но даже если в вашем отряде нет чернокнижника, вы всё равно можете подружиться с этими крошечными небожителями. Они — могущественные союзники, появляющиеся всякий раз, когда на Материальном Плане зарождается уникальная идея. По своей природе они увлечены узкоспециализированными интересами и стараются узнать всё, что возможно, о конкретном типе истории или области знаний.

Они способны наладить отношения с учёными, любознательными людьми и искателями знаний любого рода. Те, кто подружится с ними, обнаружат, что их проверки способностей и спасброски становятся эффективнее, а также у них появится летающий друг, который с удовольствием побеседует с ними об их особых интересах.

Из всех народов, эльфы, пожалуй, лучше всего подходят для волшебства. У них на счету сотни лет жизни, чтобы посвятить их исследованиям, и их транс даёт им дополнительное время для практики, поскольку уроки, извлечённые во время изучения, могут быть усилены этими короткими периодами отдыха. Упёртость и старательность, требуемые для сотворения волшебства, могут показаться людям сущим проклятием, которое могут напомнить им жизнь полную беспрепятственных исследований и свободных выражений форм, но магия обеспечивает средство для восстановления этой силы. Терпение и сдержанность, которые хорошо известны эльфам, хорошо послужат в этом преследовании.

Не все эльфийские сообщества занимаются волшебством, но в большинстве миров мультивселенной есть, как минимум, одна община эльфов, в которой заклинатели известны как мастера своего дела. В некоторых мирах, эльфов даже приписывают первооткрывателями искусства волшебства.

Мифалы

Великие творения магии не уникальны для эльфов, но создание мифалов – это знание, которое родилось с ними. Будучи известным под разными именами в различных мирах, мифал является постоянным магическим полем, которое меняет то, как работает реальность на большой площади. Создание самого могущественного мифала требует усилий многих прославленных волшебников и многолетних экспериментов, соединённых в одном ритуале, в котором волшебники послабее питают заклинание в растущей паутине магии. Такой ритуал может занять много времени, и иногда требует жертвоприношения для достижения целей, однако результаты будут крайне удивительными.

Мифалы, что защищали могущественные города Миф-Драннора из мира Фаэруна, предотвращали попадание в город вражеских рас, вроде драконов, иллитидов, дроу, и доппельгангеров. Они также сводили на нет шпионскую магию и магию телепортации, а каждый эльф в этих пределах приобретал способность летать и множественные волшебные защиты.

Похожая магия помогла эльфам Кринна создать мифал в Квалиносте. городе из бледнолунного камня, чьи многочисленные башни возвышаются на сотни футов, а алебастровые дуги мостов выгнулись в небеса, будто чудесные, бледные радуги.

Мифал и его эффекты не могут быть развеяны, или подавлены никакими общепринятыми средствами. Будучи когда-то установленным, он будет там вечно, поскольку не развеивается. Природа мифала может быть искажена или изменена, но этого можно достичь только с помощью волшебной силы, равной по могуществу, той что нужна для создания такого мифала.

Столица Глубоководья, что расположена на Побережье Мечей, в Фаэруне, использует мифалов, в качестве выгоды, для обеспечения защиты столицы великой империи эльфов, которая стояла на месте за две тысячи лет до основания города. По приказу своего лидера, эльфы ушли в Эвермит, и по его же приказу, их волшебники изменили мифалов так, чтобы стереть все следы существования своей империи с поверхности земли.

Песнь Клинка

Те, кто видел Певцов Клинка в действии, вряд ли когда-нибудь забудут это зрелище. Посреди хаоса битвы и потоков крови, Певец Клинка движется в своём сверхъестественном танце. Сталь и магия начинают представление, объединяя ввергающую в оторопь красоту и ужасающую смертоносность. Когда меч Певца Клинка рассекает воздух так быстро, что свист воздуха переходит в гул, а гул превращается в мелодию – начинается Песнь Клинка и, возможно, она – последнее, что услышит противник.

Эльфы и полуэльфы, практикующие искусство Песни Клинка, разработанной в первую очередь на землях Фаэруна, в бою выглядят едва не небрежными, парируя мечи противников и изящно уклоняясь от их ударов, чтобы нанести свой, в очередном пируэте. Певцы Клинка предпочитают одноручное оружие, оставляя вторую руку свободной для заклинаний или движений волшебной палочкой, которая тоже может частью техники боевого стиля. Эта техника даёт Певцу Клинка свободу передвижения, необходимую для, подобным танцу, движениям боевого стиля, которые позволяют свободно атаковать как магией, так и сталью.

Лишь немногие из эльфов и ещё меньшее количество полуэльфов имеют честь быть введёнными в ряды Певцов Клинка. Претендентам необходимо сочетать ум, достойный великих волшебников и ловкость величайших танцоров.

Селдарин

Пантеон эльфийских божеств, именуемый Селдарин, включает в себя Кореллона и группу первородных эльфов, которых Кореллон наделил божественностью. Эти боги были теми, кто поведал Кореллону о радикальных идеях Лолс, за что их создатель наградил их невероятной божественной силой. Когда Лолс перетянула своими обещаниями нескольких первородных эльфов на свою сторону, эти высокопоставленные божественные сущности сохранили свою верность Кореллону. Поскольку, отвергнув Лолс и её стезю, они сохранили свои первородные силы и своё бессмертие.

Наземные эльфы и другие эльфы, обитающие при свете солнца, почитают этих богов за то, что они остались верными Кореллону. На практике это почитание выражается скорее, как почитание предка, нежели чем поклонение богу, так как все эльфы произошли от Селдарин.

Кореллон Ларетиан

Создатель всех эльфов олицетворяет, как и хаос, так и красоту. Кореллон неустойчив и изменчив как морской бриз или ручей – его легко разозлить, но также и он с лёгкостью прощает и забывает. Бог любит магию, артистичность, природу и свободу. Любой, кто чувствовал мистическое присутствие Кореллона, описывает это событие как ни на что не похожее удовольствие, которое перерастает в глубокую меланхолию, как только его присутствие исчезает.

Кореллон не сильно требователен к своим прислужникам – никаких сложных обрядов, или частых церемоний или даже постоянных молитв. Кореллон хочет, чтобы они радовались жизни, попробовали сделать что-то новое, мечтали и стремились к своей мечте, и были добры к другим Однако взамен на эту свободу, в отличии от обычных религиозных требований, Кореллон хочет, чтобы они решали свои вопросы сами и не просили каждый раз помощи. Почти у каждого эльфа заложены такие принципы, поскольку, в основном, все эльфы происходят из частиц самого Кореллона. Когда эльфы спрашивают у своих жрецов о том, как они могут ощущать присутствие Кореллона, жрецы часто говорят им: “Для начала ты должен поистине познать самого себя. Только тогда ты сможешь почувствовать, что наш создатель рядом с тобой.”

Почитания во славу Кореллона обычно проходят в природных каменистых амфитеатрах или чашеобразных сводах леса. Чтобы соответствовать требованиям старцев Кореллона, всем, кто хочет быть свободным, позволено проявлять свои почтения так, как им угодно, главное, чтобы их способ вознесения вклада сочетался с другими, тем самым, формируя великое проявление почитания. Такие скопления скорее имеют форму праздника, а не организованных служб обоготворения.

Многие эльфы-волшебники почитают Кореллона и украшают свои книги заклинаний и башни божественным символом. Некоторые из них предполагают, что Кореллон – само олицетворение чистой магии, первобытной силы, что лежит в основе мультивселенной. Кореллон не является приручённой или сформированной магией – и даже не Плетением, как некоторые именуют его, но магией в его истинной форме: источником к безграничным и удивительным возможностям.

Тайны Арвандора

Только самые долгоживущие из учёных, которые изучали эльфов с крайним усердием слышали о Тайнах Арвандора, и даже им удалось узнать только о существовании тайного собрания эльфов, посвящённого Кореллону, во время которого они, с помощью магии, совместно воссоздали события из мифов о создании эльфов.

На самом деле, эльфы считают Тайны Арвандора явлением, отождествляющим призыв от их создателя, который они вправе принять или отвергнуть. Это событие происходит на одном или нескольких планах Мультивселенной одновременно, и нет никакой гарантии, что оно произойдёт снова; способность слышать этот зов – редкий дар. В зависимости от нужды Кореллона, бог может собрать от нескольких дюжин до нескольких тысяч эльфов вместе, каждый из которых временно возвращается в тело Кореллона для исполнения задания, понятного только богу.

Перед началом сбора, избранные эльфы начинают переживать яркие сновидения и видения наяву, призывающие их путешествовать к определённым местам. К тому моменту, каждый из призванных эльфов должен выбрать, будет ли он следовать видениям, так как известно, что не все эльфы возвращаются после встречи с Кореллоном. Это правда, что быть снова поглощённым богом и вернуться к осознанию перед Зрелостью, является исполнением желания каждого эльфа, но некоторые эльфы привязаны к смертному и простому миру, и поэтому они отворачиваются от призыва их бога. Тех, кто отвечает на призыв Кореллона, телепатически ведут к месту назначения, часто на расстояния в сотни миль по неизведанной местности, или даже через другие планы.

Большинство эльфов, вернувшихся домой после Тайн, меняются навсегда. Участники этого события обычно ничего не рассказывают о своём опыте, из почтения и признательности. Рассказывающие о Тайнах Арвандора пытаются найти правильные слова, но так или иначе, все они говорят, что участие в Тайнах является способом воссоединения с Кореллоном для эльфов, отдавая богу часть своей жизненной силы. Взамен, они на некоторое время возвращаются обратно к своей свободной и бесформенной сущности. После этого магического собрания, многие эльфы начинают сильнее понимать своё происхождение и становятся ближе к магии, а у некоторых остаётся телепатическая связь с другими участниками Тайн.

Таинственные алтари, посвящённые Тайнам Арвандора, разбросаны по всем планам, и чаще всего встречаются в пещерах, на потолках которых высечены или нарисованы звезды. На тех планах, где происходило это редкое событие, эльфийские жрецы освящают и поддерживают храмы, посвящённые Тайнам. Зачастую эти священные места являются природными пространствами с существенными магическими свойствами.

Легенды о Тайнах рассказываются многими теологами в качестве примера терпеливой любви Кореллона к своим своенравным детям. Некоторые мудрецы полагают, что однажды всем эльфам будет дана такая возможность, и после того как Кореллон завершит некий великий грандиозный поход, эльфы снова станут народом безграничного удовольствия, не ограниченным формами.

Ханали Селанил

Ханали – эльфийский бог красоты и любви. Обычно изображается как прекрасная женщина, но в некоторых историях предстаёт перед смертными как прекрасный мужчина. По легендам, пол Ханали не имеет решающего значения, независимо от того, сколько чувственных страданий и путаницы происходит в легенде – они заканчивается чувственной связью, в которой всё стало ясно, а влюблённые нашли свою вторую половину. Истории романтических приключений Ханали среди эльфов и прочих смертных пользуются извечным спросом в сочинениях эльфийских бардов и поэтов.

В Арвандоре, Ханали охраняет секретное озеро, что называется «Вечное золото». Она купается в озере, по крайней мере, раз в день. Говорят, что, искупавшись в этом озере, можно сохранить свою красоту и молодость, но это всего лишь лирический миф, поскольку все члены пантеона Селдарин всегда смотрятся молодыми и красивыми, независимо от того, купались ли в этом озере они или нет. Считается, что если смертного эльфа пригласит сама Ханали присоединиться к ней искупаться в озере, то эльф может сохранить свою молодость и откладывают начало Трансценденции минимум на столетие. Некоторые эльфы утверждают, что на себе испытали эти дары, правдивость этого подтверждается многими бардами – иногда во всей красе, а иногда и с подмигиванием, означающим, что что-то не так в сочинённом бардом истории.

Жрецы Ханали проводят свадебные церемонии между эльфами и руководят большим числом церемоний, связанных с семьёй. Помимо свадеб и весенних празднований, они проводят несколько обрядов.

Бассейны красоты

Те, кто поклоняются Ханали Селанил строят святыни в её честь вокруг естественных водоёмов чистой родниковой воды, представляющей чистоту и силу озера Вечное золото. Жрецы Ханали часто окружают такое место цветами и расставляют камни так, чтоб подчеркнуть природную красоту места. В храме, посвящённом нескольким эльфийским божествам, в почтение Ханали ставят алебастровую чашу с водой, и обычно с жёлтыми цветами или лепестками, плавающими в ней.

Бассейн Ханали символ омоложения, а его вода представляет вечную силу любви. Для последователей Ханали, любовь – живое существо, которое течёт, как река, с лёгкостью огибая препятствия, и, если надо, прорезая путь сквозь скалу, чтоб достичь моря единства, где всякая любовь объединяется, чтобы стать единой с космосом. Верующие Ханали славятся тем, что следуют порывам сердца, подобно тем, кто плывёт по течению реки, не желая отклонятся от достижения совершенной красоты.

Сторонники Ханали Селанил известны своей инициативностью к озеленению окружающей среды, не спрашивая, и не ожидая, что к ним кто-либо присоединится. Если святыня начинает выглядеть неопрятно, её последователи будут исправлять всё: приносить свежие цветы и обновлять подношения пищи, воды и вина. Особенно бдительные индивиды могут даже начать убирать после других, небрежно проливших питье в таверне, или оставивших грязный обеденный стол, делая всё ради услужения своему богу.

Лабелас Энорет

Несмотря на то, что эльфы живут намного дольше, чем большинство других гуманоидов, они показывают мало физических признаков старения, пока не станут очень старыми. К тому времени, когда волосы эльфа превращаются в серебро, а на лице появляются морщины, эльф живёт веками и ему, вероятно, осталось всего несколько десятилетий. За такую долговечность и столь долговременную энергичность они выражают благодарность Лабеласу Энорету, и почитают его.

Лабеласа изображают в виде пожилого эльфа с серебряными волосами с всё ещё живыми глазами, которые когда-то были ярко-синими, но потеряли ясность и посерели, область вокруг глаз и рта покрыта мелкими морщинами, а правая рука слегка расслаблена из-за преклонного возраста. Во всяком случае, эти симптомы старения делают бога ещё более красивым и величественным в глазах своих последователей, чем был в молодости.

Эльфы обычно не уделяют Лабеласу внимание, пока не испытают Воспоминания. Лабелас, подобно Ханали или Кореллону, тоже предъявляет своим последователям несколько требований. Как правило, всё, что требуется – лишь благодарить его раз в день в течение нескольких минут за долгую жизнь и хорошее здоровье, а иногда просто разместить цветок в одной из его святилищ. Когда эльф подвергается заболеваниям в старости и начинает проявлять физическую слабость, то другие эльфы могут задаться вопросом – не являются ли это последствием, что он должным образом не почитает Лабеласа?

В большинстве поселений имеют всего одного или двух жрецов Лабеласа. Эти жрецы – эльфы которые уже давно физически пережили свои лучшие и юные годы, но ещё не сдались духом. В их обязанности входит: наставление эльфов, что начали испытывать Воспоминания, и оказание им помощи в подготовке к началу их замкнутого странствия к достижению последних дней своей смертной жизни. Эти жрецы также руководят похоронными церемониями, так как Лабелас отвечает за то, чтобы эльф испытал на себе перерождение.

Вечный созерцатель

Святилища и храмы Лабеласа Энорета обычно украшены недолговечными предметами: рисунками и узорами из цветного песка, срезанными цветами, непрочно уложенными камнями, и различными изделиями из очень тонкой бумаги – такие украшения довольно часто встречаются в святилищах Лабеласа. Эти места поклонения обычно расположены в необитаемых, высокогорных местах, где можно созерцать и помедитировать на постоянно меняющемся небе и заходящем солнце. Наряду с заходящим солнцем, красота облаков и различных образов, проявляющихся на них, являются веским стимулом для последователей Лабеласа. Они часто наносят татуировки сей красоты на своих телах, вышивают на своих мантиях, выражая таким образом недолговечную природу физического мира.

Лабелас Энорет является хранителем времени, управляя её течением, и убеждаясь, чтобы полотно истории не разрывалось всевластными безумцами и блуждающими полубогами. Кроме того, он ещё и вечный созерцатель, наблюдающий за душами эльфов в их вечном танце от одного перерождения в другое, наблюдая за их смертными жизнями, подобно зрителю, наблюдающим за великолепной игрой актёров в спектакле. Со своей космической точки зрения, Лабелас смотрит на каждую эльфийскую жизнь, как на сочинённую историю, подталкивая своенравные души к воплощениям, что считают подходящими для их развития, и таким образом, внести каждую такую жизнь эльфийской души в полотно, что охватывает целые века истории эльфов. В знак благодарности за этот дар, жрецы и приверженцы Лабеласа часто шьют небольшие гобелены, и жертвуют их в храмах в его честь.

Несмотря на влияние Лабеласа в пантеоне Селдарин, эльфы могут психологически погрузится в своё смертное перерождение, забыв про скоротечность времени и последующей гибели своей физической формы. Даже внешности Лабеласа с очевидными признаками старения недостаточно, чтобы отговорить некоторых эльфов от зависимости к обретению молодости, долгой жизни и земных богатств. Однако такая наивность подавляется у эльфа при возникновении у него периода Воспоминания, и он начинает наблюдать за своими приключениями, которые происходили в прошлых его жизнях и начинались в последующих. Жрецы Лабеласа с сочувствием улыбаются, когда к их храму приходят эльфы с широко открытыми глазами, полные раскаяния, и с подношениями Лабеласу в руках, всё ещё потрясённые от видений в своих Воспоминаний и важностью этого значения.

Чтоб усилить Воспоминания, жрецы пользуются особыми зеркалами из полированного чёрного оникса. Меньшие аналоги таких зеркал можно увидеть во многих храмах, посвящённых Селдаринам, как напоминание путникам о важности Воспоминания. Священники советуют вглядываться в зеркала для усиления транса Воспоминания. В чёрной пустоте зеркал, они видят отражения своих прошлых жизней, и некоторые моменты прожитых ими лет, и, всмотревшись на великий гобелен жизни, прожитой каждой душой, Лабелас приступает к написанию очередной истории, что начинается с перерождения.

Риллифэйн Раллатил

Как и другие эльфийские божества, Риллифэйн Раллатил некогда был первобытным эльфом, рождённым из пролитой крови Кореллона. Истинные первобытные эльфы, как и сам Кореллон, не имели «сущей формы». Их распространённые, эльфоподобные образы служили простым удобством, что появилось после обретения ими своей постоянной гуманоидной формы.

Когда другие эльфийские божества решили принять гуманоидные формы, Риллифэйн принял другую форму. Он выбрал свою основную форму в виде огромного дуба, что был выше и шире любого другого, а его корни, по слухам, были настолько глубокими и длинными, что касались корней любого другого дерева в мире. Благодаря такой сети корневых отростков, Риллифэйн остаётся в курсе всего, что происходит в лесу.

Когда он решает отправится на другие планы и миры, Риллифэйн принимает форму необычно высокого, красивого и сильного лесного темнокожего эльфа с ветками и листьями, что виднеются на его волосах.

Неважно в каком облике, его основная задача – это обеспечение благополучия лесов и степей, перехода времён года и жизни зверей. Многие из его последователей и жрецов являются эльфийскими друидами. Они такие же замкнутые и скрытые, как и любые другие друиды, что означает, что их намерения чаще всего непонятны окружающим.

Были проведены активные дискуссии касательно того, существует ли дуб Риллифэйна только на Арвандоре, имеет ли он корни, которые распространяются на все другие миры, полностью ли он дублируется во всех мирах, в которых есть флора и фауна, или же дуб является лишь метафорой для глубинной связи Риллифэйна с природой. Среди друидов возникла мысль, что правильный ответ: «Всё вышесказанное или ничего из этого – это зависит от самочувствия Риллифэйна».

Глубокие корни

Древние деревья почти всегда были частью храмов Риллифэйна Раллатила. Многие леса в эльфийских землях имеют священные рощи, где такие деревья остаются молчаливыми наблюдателями за происходящими в мире событиями. У основания таких деревьев, среди их огромных корней, друиды Риллифэйна и воздают свои подношения. Статуэтки животных, что вырезаны из дерева, золотые жёлуди, подснежники, ветки падуба или гамамелиса – распространённые подношения божеству за переход времени года и благополучия лесных зверей. Зачастую, святилища Риллифэйна содержат места отдыха, где можно преклониться и помедитировать близ корней великого древа.

Друиды Риллифэйна считают деревья символами связи, духовного и материального, между очевидным и скрытым. Стволы и ветви простираются ввысь, тянутся в глубины разума и области откровений в то время, как корни ползут вглубь, цепляясь за познанное и окутывая то, что осталось скрытым. Когда друиды Риллифэйна медитируют у основания великого древа, у могут появиться видения, что укажут им новые взгляды на мир. Зачастую, такие вспышки могут побудить верующего принять на себя миссию по восстановлению баланса естественного порядка вещей, доставив важное сообщение, или выполнив другое поручение.

Сеанин Лунный Лук

Сеанин – возлюбленная Кореллона; Кореллон – создатель Сеанин. Сеанин – тень Кореллона; Кореллон – отражение Сеанин. Сеанин – Луна; Кореллон – Лунный полумесяц. Сеанин – Ночное небо; Кореллон – Солнце и прочие светила.

Ни один бог Селдарина не взаимосвязан с Кореллоном так тесно, и не даёт своим последователям столько объясняющих изречений, как Сеанин, поскольку она является богиней тайн и много чего ещё. Многим не-эльфам легче всего думать о Сеанин как о супруге Кореллона и богине луны, но для эльфов она – нечто большее. Луна переходит от одной фазы к другой, и Сеанин наблюдает за всеми подобными циклами, будь то бы переход от одного времени года к другому, или от колыбели к могиле. Она является своеобразной акушеркой для всех матерей-эльфов, что ведёт новые души в физический мир. Считается, что она стоит рядом с умирающими эльфами, приветствуя их уходящие души и направляя их на путь в Арвандор. Сеанин выступает покровителем заблудших и тех, кто путешествует, в поисках смысла. Эльфы просят её об излечении от безумия и рисуют её символ на могилах и гробницах, чтобы защитить мёртвых. В такой отрадной точке зрения, Сеанин часто представляют грациозным, благородным эльфом мужского пола с сияющими глазами и грустным, сочувствующим взглядом, стоящим рядом со своим возлюбленным Кореллоном.

В рассказах о Селдарин, Сеанин является неизменной супругой Кореллона, той, кто может убедить его остановиться и подумать, вместо того что бы позволить эмоциям взять верх. Кореллон может излучать радость или трястись от злости, но слов или взгляда Сеанин достаточно для того, чтобы узнать или изменить самочувствие и поведение Кореллона, направляя его выполнять менее напряжённую задачу. Некоторые легенды гласят о Сеанин, как о супруге Кореллона, или как о любимом чаде, но другие истории намекают на более глубокую правду. В таких историях – Сеанин была создана из первой капли крови Кореллона, и потому она служит ему напоминанием о том, что, хоть он и божественное существо, его тело всё равно могут ранить.

Жрецы Сеанин часто ищут её совета, вступая в состояние её сна, находя в своих сновидениях какие-нибудь намёки на ответ. Однако у Сеанин есть иной способ посылать сообщения эльфам всего мира. Помутнения в виде полумесяца, появляющиеся в глазах эльфа преклонного возраста на пути к Возвышению являются символами Лунного Лука, астрономического явления, с которым она связана. Такое явление появляется в ночном небе над луной в виде блестящей дуги преломленного света, но не ярче самой луны. Только эльфы и некоторые полуэльфы могут воспринимать этот знак, ведь он только для народа Кореллона. Значимость знака зависит от лунной фазы. До полнолуния, когда такой знак чаще всего появляется, он означает, что эльфы с высоким авторитетом и в преклонном возрасте скоро отправятся в Арвандор. Эльфы, увидевшие этот знак, следует отыскать таких избранников, чтобы поговорить и научиться у них всему, что те сами знают до того, как старейшина отправится в мир иной. Лунный лук, появившийся в других фазах может быть истолкован многими способами, в зависимости от времени года и времени его появления. Лунный лук, появившийся в фазе новой луны – ужасное знамение, поскольку, по слухам, он символизирует о надвигающемся периоде грандиозного переворота, или о будущем множестве смертей.

Лунное Поклонение

Храмы, посвящённые богине Сеанин Лунный Лук, почти всегда расположены под открытым небом, чтобы жрецы могли отслеживать движение и фазы луны. Спальные помещения жрецов расположены так, что на них падает луч света от полнолуния, пока те спят, и этот серебряный свет богини может повлиять на их сны и передавать им послания.

Подношения Сеанин, в основном, сделаны из серебра, чаще всего в форме, напоминающей полную Луну. Различные чаши, миски, серебряные булавки мантий и тарелки, всё это может быть найдено не только в святилищах Сеанин, но и в святилищах, что посвящены всем членам пантеона Селдарин. Оружие и снаряжение, используемые её последователями, такие как серебряные наконечники стрел, лезвия ножей, и деревянные щиты, часто украшенные стилизованным изображением ока Сеанин, что испускает лучи – предупреждение эльфийских врагов, на которых Сеанин положила свой взор.

Глубинный Сашелас

Глубинный Сашелас, иногда называемый просто Сашелас – эльфийское божество моря, мореплавания и знаний. Сашеласа называют Сведущим. Его информированность о всех сферах жизни, и не только о море, кажутся безграничными. Он особенно любим морскими эльфами, дельфинами, и эльфийскими мудрецами.

Большинство преданных последователей Сашеласа являются, как и морскими эльфами, так и его жрецами. Множество мореплавателей бросают за борт дары в виде золота и драгоценных камней, упрашивая Сашеласа подавить надвигающийся шторм, либо дать попутный ветер, и он склонен помогать им, даже если они не посвятили всю свою жизнь поклоняться ему. Его морские эльфы зачастую находятся под водой в готовности забрать дары, выброшенные за борт. Они ловят эти дары, и используют их для украшения подводных святилищ Сашеласа, покупок у прибрежных торговцев предметов, которых невозможно изготовить под водой, подкупа драконьих черепах, чтобы те служили им. Церемонии почитания Сашеласа проводят под водой, в периоды необычайно больших приливов или во время штормов, когда вспышки молний на поверхности воды дают хорошее освещение более спокойному царству, что живёт под водой.

Море Знаний

Придёт время, и большая часть мира погрузится в бездну океана и для многих, она будет затеряна навсегда, но не для тех, кто раньше жил в глубинах вод. Сашелас собирает знания о мире из затонувших кораблей, различных обломков кораблей, подношений мореплавателей, и богатства, и знания каждого прибрежного города, поглощённого гигантской волной. За столько лет, Сашелас накопил довольно огромный склад знаний. Знания, что исчезли с поверхности, всё ещё могут быть у жрецов Сашеласа, которые приобрели их благодаря общению с своим морским богом. Гонцы, которые никогда не доберутся до своего места назначения, корабли, чьи трюмы набиты свитками из древних библиотек, потерянные в море работы ученных – всё это добавляется в библиотеку Сашеласа.

Вдалеке от открытого моря, многие водоёмы, рифы, и пещеры содержат святилища, посвящённые Сашеласу. Многие приходят к святилищам, и желают почтить морского бога, искупавшись в местных водах в надежде получить видения от него, ведь известно, что Сашелас охотно делится знаниями с теми, кто является их истинным ценителем. Учёные, монахи, жрецы, посещают эти тщательно убранные прибрежные храмы, погружаясь в благословлённые воды в поисках просветления. Поскольку бог также дарит знания в мечтах и снах, многие живописцы и поэты поклоняются Сашеласу. Они ищут творческих озарений, сутками плывя по волнам, а затем выходят на берег, чтобы записать или сделать наброски того, что вдохновило их на создание своего будущего творения.