Tschetwerikow

Но вернёмся к Сатане. Он упоминается даже не во всех Евангелиях. Кстати, многие верующие не в курсе, но Евангелий не одно, а четыре (канонические). Самым ранним из них считается Евангелие от Марка. В нём Сатана (кстати, надо заметить, что везде в Новом Завете слова «сатана» и «дьявол» написаны уже с определённым артиклем, то есть (см. начало раздела 2) как имя собственное – ο Σατανάς и ο Διάβολος, так что я буду делать так же) упоминается лишь мельком. Иисус отправляется в пустыню, где находится «сорок дней, искушаемый Сатаной, и был со зверями; и Ангелы служили ему» (Мк. 1:13). Марк не уточняет, в чём состояли эти испытания и даже не сообщает, прошёл ли их Иисус (для него было само собой очевидно, что прошёл), но читателю ясно, что они предназначались Христу Богом, учитывая, что в пустыню его позвал Святой Дух в виде голубя. Пока никаких противоречий с функциями Сатаны, описанными ранее, не наблюдается.

Далее к книге рассказывается о том, как Иисус исцеляет людей, поражённых демонами-паразитами (Мк. 1:23-26, Мк. 1:30-31 и так далее), в частности, тёщу Петра. Тот, надо полагать, был от этого в восторге… Ну да неважно. Важно, что иерусалимские мудрецы («книжники») обвиняют Иисуса в том, что он может изгонять бесов потому лишь, что сам одержим Вельзевулом, «бесовским князем» (Мк. 3:22). Иисус легко опровергает эти обвинения, при этом проводя сравнение с Сатаной («Если Сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришёл конец его»; имеется в виду: если я – князь бесов и борюсь против бесов, значит, я борюсь против самого себя), что даст более поздним богословам право ассоциировать Сатану с Вельзевулом (по Слейджу, вредоносного духа у иудеев, ещё языческого периода). Однако мы видим, что одно никак из другого не следует. Иначе мы можем утверждать, что «Сатана – это дом», основываясь на другом аргументе Иисуса («Если дом разделится сам в себе, не сможет устоять дом тот»). Это – не более чем метафора, качество которой я, с вашего позволения, оставлю за скобками.

Ну и наконец слово «Сатана» в Евангелие от Марка применено (внезапно) к апостолу Петру. Он, видите ли, имел наглость начать отговаривать Иисуса, когда тот сообщил, что собирается быть распятым и умереть на кресте. Петр, значицца, начинает Иисуса отговаривать, а тот ему говорит: «Отойди от меня, Сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мк. 8:33). Но на этом тоже останавливаться подробно не будем, поелику тут ещё более очевидная метафора.

Переходим к Евангелию от Матфея, рассматривая только те моменты, которые дополняют Марка или противоречат ему. Если Марк пишет, что Иисус был искушаем Сатаной все сорок дней, то Матфей утверждает, что он держал сорокадневный пост и на следующий день к нему явился Сатана (здесь он назван Искуситель – ο πειράζων). Первое его искушение, собственно, и связано с долгим голоданием: он советует Иисусу превратить камни в хлеба (Мф. 4:3). Затем – предлагает испытать любовь Бога, сиганув с крыши храма (Мф. 4:5-6). И наконец, относит его на вершину высокой горы, с которой видно «все царства мира» и обещает отдать их все Иисусу, если тот поклонится ему. Стоит заметить, что это «искушение» представляет собой скорее дебаты: Христос и Сатана обмениваются репликами из Священного Писания, стараясь даже не столько убедить друг друга в своей правоте, сколько блеснуть знаниями. Я тоже люблю так делать, именно поэтому у меня нет друзей вы читаете эту статью.

В Евангелие от Луки природа новозаветного Сатаны видна лучше всего. Оно отличается ещё и тем, что, видимо, отвергает концепцию «первородного греха» – Лука приводит полную родословную Иисуса до Адама и Бога (Лк. 3:23). Но об этом как-нибудь в другой раз (тем более, что по мнению евангелиста отцом Христа всё же был Бог). Пока нас интересуют искушения. Лука согласен с Марком относительно сорока дней и с Матфеем относительно количества искушений, за тем исключением, что два последние (предложение сигануть с крыши и обещание отдать все царства) поменяны местами. После совета превратить камни в хлеб, Дьявол показывает (подразумевается, что через видение, а не с «высокой горы») Иисусу весь населённый мир и говорит (Лк. 4:6-7):

«Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое».

Таким образом, Сатана утверждает, что владеет всеми странами и народами и может дать власть над ними кому-нибудь другому. Что характерно, Иисус такого его права не оспаривает, лишь говорит, что не собирается ему кланяться («…написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» - Лк. 4:8).

Вы спросите, не противоречит ли это тому, что говорилось ранее, о сатане как главе тайной полиции? Отчего же, совсем нет. Поздняя Античность – это как раз период становления феодальных отношений, когда за службу государству (а вернее, государю) слуга получает в собственность землю вместе со всеми ресурсами. Кого-нибудь удивит тот факт, что один из главных Божьих чиновников получил в качестве феода Землю вместе со смертным населением? Вот и меня не удивит.

Позже Лука рассказывает, как Иисус послал семьдесят своих учеников (да, многие не знают, но апостолов не двенадцать, а гораздо больше; двенадцать – это «ближний круг» пророка) возвестить его приход, проповедуя и исцеляя людей. По возвращении они особенно радовались тому, что силою Христа успешно заставляли демонов повиноваться им (знаменитое «Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоём», ставшее в Средние Века предметом ожесточённых дискуссий). Учитель же отвечает на это странной речью (Лк. 10:18-20): «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам; однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах». К слову, это первый случай, когда Лука называет Сатану Сатаной, до этого он всё время был «Дьяволом». Слово «видел» в данном случае означает пророческое видение, то есть говорит о событиях, которые произойдут в будущем (это подтвердится позднее, когда мы будем исследовать Откровения Иоанна Богослова).

В другой раз Сатана появляется, когда «входит» в Иуду (Лк. 22:3-4), убеждая его продать Иисуса за знаменитые тридцать серебреников (2). Именно убеждая, а не заставляя: это искушение, испытание Иуды, которое он с треском провалил. Это становится очевидно в Лк. 22:31-32), когда Иисус говорит (вообще-то Петру, но остальные присутствующие апостолы тоже это слышат):

«Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих».

Просил – и явно получил разрешение, раз Иисус вынужден молиться, чтобы ученики достойно выдержали испытания. Просил и получил разрешение – значит, всё ещё является частью Небесного Правительства.

С Евангелиями засим закончим, переходим к другой фундаментальной книге Нового Завета – Откровению Иоанна Богослова, оно же Апокалипсис. Фундаментальная она ещё и в том смысле, что в ней ничего не понятно, даже видным богословам. Сборник трактовок и толкований содержания Откровения – больше чем оно само, а сами трактовки отличаются друг от друга зачастую зеркально. Это важно знать для понимания процесса ревизии «биографии» Сатаны, который будет описан в дальнейшем. Толковать в нужном тебе ключе текст, который изначально непонятен, – не легко, а очень легко. Отсюда растут ноги у «удачных» пророчеств всяких разных Ванг, Нострадамусов и тому подобных шарлатанов.

Итак, первым видением Иоанна является гигантский Сын Человеческий, который умер и вновь ожил. Он идентифицирует себя как «владыка царей земных» (Откр. 1:5), что очень напоминает титул Дьявола из Евангелий. Напоминаю, что любую трактовку любого фрагмента Откровения нужно делить на сэм-восэм, но в Сыне Человеческом легко угадывается Иисус Христос, который в Евангелие от Иоанна (в нём не упоминается Сатана, поэтому выше я его проигнорировал) отказался от звания «князя мира сего» («Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон. И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет». – Ин. 12:30-33). Однако затем он умер, воскрес и, видимо, в структуре Небесного Правительства произошли перестановки.

Затем следуют пересказ разговоров Иисуса с ангелами, рассказ о различных «зверях, выходящих из…», описанных в лучших традициях Лавкрафта, потом рассказ о падающей звезде (это нам дальше пригодится) и Большой Красный Дракон, прямо названный «диаволом и сатаною», который низвергнут на землю в ходе битвы против Михаила и его ангелов (Откр. 12:7-9). Сразу же за тем идёт следующий пассаж: «И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь. Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти. Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени» (Откр. 12:10-12). Важно понимать, что Откровение Иоанна рассказывает о событиях, которые произойдут в будущем (Откр. 1:1, 1:3). Именно поэтому описанный в нём Конец времён ещё называют Апокалипсисом и Армагеддоном (в честь места, где состоится последняя битва «добра» со «злом», Откр. 16:16).

Итак, рассмотрев Новый Завет, мы видим, что Сатана в нём – всё ещё не враг Бога, не враг рода человеческого, не змея и даже (как ни прискорбно) не дом. Он – всё ещё глава тайной полиции, который следит за политической благонадёжностью слуг Божьих и время от времени особо выдающимся из них устраивает провокации. Только если человеческие «шпики» обычно пытаются спровоцировать собеседника на идеологически вредное высказывание в духе «на государя императора гадили мухи» (3), то Сатана, обладающий несравнимо большей силою, искушает смертных нарушить божественные заповеди. За свои труды он награждён феодом в виде Земли со всем её населением, и лишён власти будет лишь после Конца Света за «ложные доносы», а также за ненадобностью: после Страшного Суда праведники попадут в Рай, а грешники в Ад, и на земле никого не останется (Мф. 13:49, Мф. 25:34, Мф. 25:41 и так далее).

4. «Пой песню, пой, Люцифер!»

(Вся информация в этом разделе, кроме особо указанных случаев, взята у Келли [5] – Четв. С.).

Этот раздел будет коротким, но я всё же решил выделить его отдельно. Дело в том, что слово «Люцифер» для обозначения дьявола закрепилось лишь в позднем Средневековье. Слово это переводится как «светоносный» и обозначает Утреннюю звезду – планету Венера [16]. В Библии Утренней звездой названо лишь одно лицо – и нет, не Сатана. А Иисус. «Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками, и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего; и дам ему звезду утреннюю» (Откр. 2:26-28). «Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя» (Откр. 22:16).

Нет, конечно, изначально концепцию «Люцифер – это Сатана» сформулировал Ориген Александрийский в III веке, неправильно истолковав фрагмент Книги Исайи: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы» (Ис. 14:12). Тут очевидно имеется в виду некий неназванный вавилонский царь, потому что эта глава начинается (3-4) словами: «И будет в тот день: когда Господь устроит тебя [дом Израиля] от скорби твоей и от страха и от тяжкого рабства, которому ты порабощен был, ты произнесешь победную песнь на царя Вавилонского и скажешь: как не стало мучителя, пресеклось грабительство!». Кстати, он же, видимо, впервые начал ассоциировать дьявола со змеем-искусителем, основываясь на вышеприведённой фразе Иисуса про змей и скорпионов.

Однако стойко отождествляться с Сатаной Люцифер стал только в Средневековье, причём, по мнению историка и религиоведа Джеффри Бартона Рассела, «снизу», то есть не в кругах духовников, а в кругах простого народа, чтобы сделать навязываемый церковью образ более «светлым» [17]. В дальнейшем такое отождествление стало общепринятым благодаря, как мы сейчас сказали бы, поп-культуре, вроде «Божественной комедии» Данте Алигьери, «Потерянного рая» Милтона, «Люцифера» Вондела.

Кстати, многие современные протестанты выступают решительно против восприятия слова «Люцифер» как синонима дьявола, но соревноваться с Католической церковью, которая и сейчас является самой популярной из христианских конфессий, они не способны.

5. «Понятно для всякого: где дело строится – вредят одинаково поп и пропойца»

По мнению Келли [5], фундамент парадигмы Дьявола как воплощения зла и противоположности Бога заложил вышеозначенный Ориген. В своём труде «О началах», который является ответом на тезисы неизвестных оппонентов, он спорит с утверждением, что Сатана – это Первопричина Зла. Вместо этого он утверждает, что изначально Дьявол был Ангелом Света (тем самым Люцифером) и лишь затем предался греху и пал. Там же Ориген излагает идею «синтеза Света и Тьмы», что очень близко к зороастризму с его дуализмом (см. первый раздел). Видимо, под влиянием тех же идей находились его неизвестные оппоненты.

В своих измышлениях Ориген во многом основывался на святом Павле – фактическом создателе христианской мифологии, поскольку авторство тринадцати из двадцати семи книг Нового Завета приписывается именно ему. Павел придал Сатане «исправительные» функции: так, в Первом послании к Коринфянам он призывает грешника, сожительствовавшего с собственной мачехой, «предать Сатане во изнеможение плоти, чтобы дух [его] был спасён в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5:5). Во Втором послании он предупреждает верующих быть настороже, остерегаться «лжеапостолов», ибо они, «лукавые деятели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их» (2 Кор. 11:13-15). Важно понимать, что Павел никогда не встречался лично с Иисусом и более того, долгое время был убеждённым противником молодой христианской религии. Но однажды, если верить Деяниям святых апостолов (Деян. 22:6-11), уже после распятия Христа, Павел (тогда ещё иудей Савл) встретил его в мистическом видении и «искренне уверовал» [18].

Учение самопровозглашённого апостола долгое время находилось в оппозиции раннему христианству. Не в последнюю очередь, причиной этому был тот факт, что если иудейские христиане (эбиониты) исходили из понимания своей религии как разновидности иудаизма, то Павел пропагандировал новую веру среди язычников – в первую очередь, греков Антиохии, но также римлян и соседних народов. Для этого ему, разумеется, пришлось исказить первоначальную догматику, адаптировав её под языческие традиции. В частности, «новым» христианам не обязательно было делать обрезание, разрешалось есть свинину и мясо других животных, считающихся нечистыми в иудаизме, и так далее [19]. Кроме того, Павел сдвинул фокус религии с Бога на Иисуса (божественность которого эбиониты не признавали) как посланника и Сына Божьего. К удаче самопровозглашённого апостола (и к несчастью для всего человечества) в его «зоне влияния» оказался Рим, самая мощная и влиятельная на тот момент держава, а затем и Византия, сменившая его на этом посту. Кроме того, Павел был гражданином Рима, что по тем временам давало огромные права и влияние, а также аристократом и получил великолепное образование у одного из самых авторитетных иудейских богословов – Гамалиила, владел несколькими языками, причём первым языком для него, судя по всему, была латынь. Иудея же мало того, что являлась провинцией империи, к тому же одной из самых бедных, да к тому же впоследствии вообще перестала существовать как политическое образование. Так учение Павла стало доминирующей версией христианства, а затем и самой популярной религией мира. Фактически современное христианство в любой версии – хоть католической, хоть православной, хоть протестантской – это скорее «павлианство».

Ранние Отцы Церкви, особенно Иустин Мученик, Тертуллиан, Киприан, Ириней, развивая уже учение Павла, сформулировали парадигму Сатаны как падшего ангела (хотя и расходясь относительно характера его греха). Ориген, как уже упоминалось, сделал его «властелином Тьмы», а кроме того, утверждал, что причиной его грехопадения стал бунт против Бога. Это и станет в дальнейшем «новой биографией» Сатаны. Дальнейшее развитие образа будет касаться лишь его функций в контексте покровителя язычества (при принятии католичества крещаемый должен ритуально отречься от Сатаны) и правителя Ада. Кроме того, с подачи Оригена появилась идея, согласно которой Иисус своей смертью «выкупил» человеческие души у дьявола.

О трансформациях образа Сатаны в трудах средневековых богословов можно подробно почитать у Робера Мюшембле в «Очерках по истории дьявола» [20]. Там же можно узнать о формировании современного «медийного» облика Князя Тьмы как козлоподобного существа с рогами и копытами. По словам Мюшембле (цитируется по русскому переводу, ибо я не владею французским. – Четв. С.), «В 447 г. на соборе в Толедо было дано описание, дьявола, из которого он представал огромным черным существом, когтистым, рогатым, с ослиными ушами, горящими глазами, кривыми клыками и огромным фаллосом; вокруг себя он распространял запах серы. И трудно сказать, какие из указанных выше признаков созданы воображением теологов, а какие пришли из народных верований». Мифология издавна наделяла рогами существ, связанных с природой – например, греческого бога Пана или славянских чертей, которые изначально были существами языческой славянской мифологии (вероятно [21], божествами судьбы) и лишь затем стали ассоциироваться с иудео-христианскими демонами.

Шло время, церковь как институт крепла и матерела. Она подминала под себя другие религии, уничтожая их или адаптируя под себя. Особо чтимые языческие боги покорённых народов объявлялись местночтимыми христианскими святыми, особо опасные – демонами. Остатки языческих культов искоренялись огнём и мечом. Римская католическая церковь превратилась в крупнейшего феодала Европы, Папа Римский – в её, Европы, главного гегемона, назначающего и снимающего самых влиятельных монархов. Религия стала играть роль, по ёмкому выражению Маркса (на самом деле, Новалиса), «опиума для народа» – чернь, из которой вили верёвки, высасывали соки, обирали до нитки «благородные господа», мечтала, что вот в Царстве-то Небесном все будут равны и счастливы. А в земной жизни можно и потерпеть – к тому же вся власть-то от Бога, как писал Павел (Рим. 13:1). Церковь же, оставаясь на верхушке социальной иерархии, установленный порядок вещей всячески поддерживала, популяризируя отдельные положения Писания, но забывая про другие («Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное», Мф. 19:24; «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья», Мф. 23:8; «Больший из вас да будет вам слуга. Мф. 23:11» и так далее). Угнетённый народ убеждали, что угнетают его неспроста, а за дело – ибо каждый человек грешен перед Богом, «Который воздаст каждому по его делам» (Рим. 2:6).

«…Здесь следует говорить о рождении завоевательной культуры, посредством которой индивидуальное чувство вины, происходящее из морального и религиозного источника, интегрируется в глобальную сферу истолкования, которой присущи чувство превосходства и стремление к экспансии. Расставаясь с ненужным грузом зачарованного мира и создавая базовую иерархическую модель общества, выстраивающуюся вокруг Господа, более могущественного, нежели сам ужасный Люцифер, Европа изобретает инструменты своего будущего господства над миром». [20]

Если появляется слишком много безземельных рыцарей, грабящих на большой дороге, можно предложить им отпущение всех грехов (навеянных дьяволом) и послать в Палестину грабить, насиловать и убивать освобождать Гроб Господень. Если женщины начинают много о себе мнить, объявляем наиболее наглых ведьмами, любовницами дьявола и устраиваем красивый костёр. Чем объяснять простому люду, чем плохи альбигойцы, гуситы, гугеноты и почему ради борьбы с ними нужно идти на фронт умирать, проще сказать, что все они поклоняются дьяволу. На людей, не разбирающихся в религии, это работало безотказно. А большинство верующих (неважно, какой конфессии), собственно, в религии и не разбирается. Не исключено, что, если бы разбирались, перестали бы быть верующими. Им невдомёк, что разделение на конфессии в христианстве (как, впрочем, и в исламе, например) – это вопрос в первую очередь политики и того, кого ты признаёшь за владыку – Папу Римского, российского императора или английскую королеву.

Церковь требовала от народа беспрекословного подчинения, называя себя его единственным избавлением от «Лукавого». А вот дать днесь хлеб насущный и простить долги в её обязанности не входит. Первое она скорее отберёт, а во второе вгонит. И поможет ей в этом дьявол как архетип, пугало, удобный инструмент, годный к любому делу. Ведь чем решать проблемы человечества, борясь с бедностью, голодом и болезнями, проще свалить их все на дьявола, который хитёр и коварен, но в то же время побеждается легче лёгкого – отнеси в церковь подношение побогаче и будет тебе счастье. Если в наше время правящим классам через свою марионетку в виде государства приходится для оправдания своего империализма придумывать абстрактные идеалы вроде «родины», «долга», «традиционных ценностей» и объявлять политических противников злыми и коварными подонками, которые спят и видят как бы напасть, то в эпоху господства христианства всё было проще: есть «добро» и есть «зло». Ты ведь за добро, не так ли, Жан/Джон/Йохан/Иван?

Вот что такое дьявол. Выдумка, родившаяся из ошибки толкования, но занявшая собой всю христианскую мифологию, поскольку была выгодна сильным мира сего. Он – не зло, он лишь мальчик для биться, соломенное чучело, концепт, на который удобно повесить всех собак, чтобы отвлечь низшие классы от того факта, что они низшие. Чтобы награбить вдоволь и набить брюхо за счёт захваченных и переделенных сфер влияния, оставив «быдло» копошиться в грязи. Он – гарантия того, что это «быдло» не придёт забрать то, что добыто его по́том и кровью, и не поднимет на вилы своих господ и покровителей. Дьявол – это евреи, поджегшие Рейхстаг; это ближневосточный тиран, тиранство которого заключается в том, что он не хочет делиться нефтью; журнал, рисующий карикатуры на твоего пророка. Дьявол – еретики и кяфиры, гои и гайдзины, красная угроза и загнивающий Запад, внешний враг и «пятая колонна», экстремисты и иноагенты. Он – не зло, он инструмент в руках зла. Что тогда зло?

Узнаете, взглянув на обложку паспорта.

Примечания:

1 Песня «Добрые люди» группы «Король и Шут».

2 Вопреки утверждению Понтия Пилата из «Мастера и Маргариты» это не мало, а довольно неплохо: средний земельный участок либо небольшой земельный участок плюс десяток рабов, а стало быть – безбедное существование без необходимости работать, до конца жизни (если мы принимаем, что «серебреник» – это тетрадрахма).

3 Я. Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ:

1. Jeffrey Burton Russel. The Devil. Perceptions of Evil from Antiquity to Primitive Christianity.

2. The Demons of Ancient Israel - Exploring the Demonology of the Hebrew Bible / Old Testament – YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=hQA4NU__k3Q).

3. John Colarusso. Nart Sagas from the Caucasus: Myths and Legends from the Circassians, Abazas, Abkhaz, and Ubykhs.

4. Виталий Штыбин, блог «Записки полевого этнолога» (https://dzen.ru/a/WznTM5muYgCrgczs)

5. Henry A. Kelly. Satan: A Biography

6. Павел Матвейский. «Катакомбы».

7. Олег Большаков, «История Халифата. Том 1. Ислам в Аравии».

8. Peter Nicolaus. The Serpent Symbolism in the Yezidi Religious Tradition and the Snake in Yerevan

9. http://qbible.com/hebrew-old-testament/1-samuel/29.html

10. http://qbible.com/hebrew-old-testament/2-samuel/19.html

11. http://qbible.com/hebrew-old-testament/1-kings/5.html

12. http://qbible.com/hebrew-old-testament/1-kings/11.html

13. http://qbible.com/hebrew-old-testament/numbers/22.html

14. Rivkah Schärf Kluger. Satan in the Old Testament

15. Adolphe Lods, Les origines de la figure de Satan

16. Коршунков В., Греколатиника: отражения классики

17. Jeffrey Burton Russel. Lucifer: The Devil in the Middle Ages

18. Dale Martin. New Testament History and Literature

19. Paula Fredriksen. Paul: The Pagans' Apostle

20. Robert Muchembled. Une histoire du diable. XIIe—XXe siècle.

21. И. С. Якубович, Славянский чертежник: этимология слав. *čьrtъ ‘черт’

Итак, с древнейших времён в мифологии различных народов вред, причиняемый обществу природными явлениями, считался чем-то естественным и не подвергаемым осуждению по самой своей сущности. Если цунами снесло твой дом – цунами виновато? Нет, конечно, у него нет по отношению к тебе злых намерений. У него вообще нет намерений, оно ведь цунами. В предыдущей работе я уже рассказывал, что древним людям свойственно было давать мистическое, сверхъестественное объяснение природным процессам, чтобы избавиться от вызванного ими страха неизвестного. Не избежали этой участи и вредные для человека процессы – в мифологии со временем стали появляться духи гроз, ураганов, морозов, наводнений… Но они не были злыми сами по себе, ведь стихия не злая и не добрая сама по себе.

Во многих религиях мы наблюдаем интересное явление: полезные и враждебные человеку силы являются как бы «двумя крайностями одной и той же сущности». Наиболее это заметно в персидской религии зороастризм. «Доброе» божество Ахура-Мазда и «злое» Ангра-Майнью находятся в постоянном дуализме: без первого не будет второго и наоборот. Собственно, ничего удивительного в этом нет – чтобы понять, что такое добро, нужно сначала понять, что такое зло… Прошу прощения, я обещал избегать этих понятий. В индоиранской религии, на ранней ступени ее развития, существовали два вида богов: асуры (в Иране – «ахуры») и дэвы. По иранской версии ахуры победили дэвов, и их лидер Ахура-Мазда стал Высшим Божеством, а иранские дэвы были причислены к враждебным духам и стали подданными Ангра-Майнью, правителя тьмы. Кстати, считается, что дэвов он породил путём сношения с самим собой в зад. Кто затрудняется представить себе процесс, тому рекомендую четвёртый выпуск комикса «Проповедник» (Preacher). Согласно индийской же версии, дэвы победили асуров. «С одной стороны, индийский вариант мифа приводит к противоположному результату, но, в сущности, в нем происходит то же самое: одна группа божеств побеждена другой и низведена до положения злых духов.» [1]

В древнегреческой мифологии появляется событие, известное как титаномахия. Началось всё с того, что титан Кронос сверг своего отца Урана, бога неба (божество первого порядка). Сверг, кастрировал, изрубил на куски и утопил в море. Позже из его спермы и крови, смешанных с морской пеною, родится богиня любви и красоты Афродита, но пока это неважно. Кронос стал править миром с горы Отрис, разделив его между своими братьями и сёстрами титанами (божествами второго порядка). Когда у его и его жены-сестры Реи родился сын, титан стал опасаться, что его дети поступят с ним так же, как он поступил со своим отцом. Ну и проглотил ребёнка. Это был Аид. Затем родились ещё пять детей, каждого из которых Кронос пожирал, кроме последнего – Зевса, которому удалось спастись. Он вырос (насколько это понятие применимо к греческим богам), вернулся на Отрис и освободил братьев и сестёр, дав Кроносу (либо это сделала богиня первого порядка Метида) смесь горчицы или вина. После этого началась война между титанами во главе с Кроносом и богами третьего порядка («олимпийцами») во главе с Зевсом. Младший сын победил и – что бы вы думали? – сверг своего отца, изрубил на куски и сбросил в бескрайнюю бездну Тартар (которая является заодно и богом первого порядка). Олимпийцы поделили между собой мир, сделав Зевса своим правителем. Нам, людям, воспитанным в большинстве своём в иудео-христианско-исламских моральных ценностях, должно быть очевидно, что свергнутые боги окажутся объявлены врагами? А вот грекам это было совершенно не очевидно. Они продолжали молиться Кроносу и другим титанам, которые, как и олимпийцы, отвечали за разные сферы бытия. Кронос, например, отвечал за земледелие, его жена Рея – видимо, за то же самое, Гиперион – за движение солнца (позже его в этом качестве заменил его «сын» Гелиос), Кей – за небесную ось и так далее. В древнегреческой мифологии мы тоже не наблюдаем конфликта зла и добра.

Доктор Джастин Слейдж, профессор философии и религиоведения, автор YouTube-канала «Esoterica» (всячески рекомендую тем, кто владеет английским и интересуется темой) считает, что [2] «В то время как апокалиптические религии (1) сместили религиозную парадигму на борьбу Добра против Зла, – что, по большей части, и остаётся господствующей парадигмой сегодня – более древней и архаичной парадигмой было противостояние Хаоса против Порядка. Эта более архаичная мифология показывает, как Баал, Мардук и Яхве (2) побеждают силы Хаоса, обычно представленные в форме ужасных морских чудовищ, вроде Тиамат, Яма и Левиафана».

Нартский эпос, принадлежащий кавказским народам, отличается «приземлённостью» мифологии, в том смысле, что в ней вы практически не найдёте эпических битв богов между собой или с хтоническими чудовищами, а в основном лишь разборки героев-людей. «Героев» очень условных: они совершают подлые поступки, предосудительные даже по меркам своего времени. Батрадз пытается свою мачеху, угрожая сжечь её грудь жаровней, если она не раскроет ему тайну смерти отца. Сосла́н долго сватается к девушке, а получив отказ, убивает её отца и берёт её силой, из-за чего она совершает самоубийство. Сырдон – вообще трикстер с демоническими чертами, схожий со скандинавским Локи, который постоянно «шутит шутки», опасные для окружающих (в частности, в осетинской версии его многочисленные действия стали причиной смерти вышеупомянутого Сослана). Боги здесь смертны и характерами напоминают людей (из-за чего американский исследователь Джон Каларуссо предполагал [3], что это, в сущности, обожествлённые предки). Имеет место противостояние людей и богов. Например, из адыгского нартского эпоса пошёл мотив кражи смертным огня у богов и последующего наказания (да, по мнению этнолога Виталия Штыбина [4], именно с Кавказа образ Прометея попал к грекам, а не наоборот). В адыгской мифологии огонь, украденный враждебным богом Паком, отбирает обратно старец Насрэн-Жаке. Для этого ему приходится забраться на запретную для смертных гору Эльбрус, за что боги наказывают его, приковав к этой горе. Сердце его клюёт орёл, а потоки крови размывают вершину. В общем и целом, в мифологии Кавказа нет однозначно «злой» и «доброй» стороны. Даже сами герои имеют некоторые хтонические черты. Про Сырдона с его инфернальностью уже говорилось, да даже сам Сослан (Сосруко у черкесов, Сеска-Солса у нахов) во всех версиях по происхождению не совсем человек – он родился из камня. В осетинском эпосе на этот камень (извиняюсь за выражение) подр*чил пастух, возбуждённый видом красавицы Шатаны, а затем сама Шатана села на него, когда в свою очередь (опять-таки извиняюсь за выражение) потекла от вида пастуха.

Думаю, мне удалось доказать, что концепция добра и зла народной мифологии вообще-то не свойственна. Но вы скажете: «А как же Сатана – главный антагонист христианской мифологии, враг Бога и человека, воплощённое зло?» Ну… Как вам так сказать…

2. «Был я и чёртом, и богом…»

Для начала рассмотрим этимологию слова «Сатана», в дальнейшем нам сие будет необходимо. Оно происходит из иврита, где слово «СТН» (кто не в курсе, в иврите записываются только согласные) означает «противник». Кстати, оно родственно арабскому «шайтан» с тем же значением. При переводе Библии с иврита на греческий это слово было передано как «διάβολος» (тоже противник). Дальше слово известному лингвисту Генри Ансгару Келли [5]: «Однако каждый язык имеет свои лингвистические особенности: и в древнееврейском, и в греческом есть определенные артикли, но они имеют противоположные значения. В древнееврейском satan с определенным артиклем употребляется как обычное существительное, то есть в смысле «какой-то противник». Но satan само по себе, без артикля, может означать или «сатана» («какой-то противник»), или использоваться в качестве имени собственного — «Сатана». В греческом же языке, напротив, имя собственное определяется наличием определенного артикля: ho diabolos, с определенным артиклем, означает или «дьявол» (то есть «какой-то дьявол»), или «Дьявол» — имя собственное. То же самое и со словом «Бог»: в греческом ho theos может означать или «какой-то бог», или «Бог». В современном английском мы обозначаем такого рода различие с помощью артиклей и заглавных букв: the superman (сверхчеловек, единственный в своём роде; - С. Четв), a superman (какой-то сверхчеловек; - С. Четв), Superman (Супермен (Сверхчеловек) как персонаж комиксов; - С. Четв)».

Короче говоря, в каждом случае, когда в Библии появляется слово «сатана» нужно отдельно смотреть, означает это Сатану как отдельного персонажа (конкретного противника) или просто «какого-то противника».

Сразу оговорюсь, что, хотя данная, не побоюсь этого слова научно-популярная работа посвящена образу Сатаны в христианстве как (нравится мне сие или нет) крупнейшей мировой религии, аргументы будут касаться в основном иудейского Танаха, он же Еврейская Библия, он же Ветхий Завет. Почему? Тут стоит пояснить, что такое авраамические религии. Сейчас это три (потому что остальные не дожили до наших дней) крупных религии: иудаизм, христианство и ислам. Я перечислил их в порядке появления. Христианство начинало свой исторический путь как секта, отколовшаяся от иудаизма – маргинальная и подвергаемая преследованиям как со стороны еврейского духовенства, так и римского государства. Отсюда ряд специфических обрядов: так, например, Царские врата (двустворчатые двери напротив Престола в алтаре) являются воспоминанием о временах, когда первые христиане молились в катакомбах и пещерах, огораживая алтарь символической шторкой; знаменитые свечи из ладана (в Античности и раннем Средневековье – дешёвой замены воска) использовали, чтобы развеять мрак пещер. Открытие многочисленных раннехристианских катакомбных некрополей I – IV вв. н.э. в Александрии, Каире, Антиохии, Неаполе, Риме показало, что гроб (в смысле ящик, в который кладут тело умершего) как элемент погребения является христианским изобретением – покойников укладывали в выдолбленные в катакомбах прямоугольные ниши [6]. Лишь много позже христианство обретёт власть и сполна воздаст обидчикам, а заодно наградит непричастных и накажет невиновных, прославившись такими прелестями как фанатизм, охота на ведьм, инквизиция, крестовые походы, борьба с наукой и многим другим. Как писал Достоевский, «Низкая душа, выйдя из-под гнёта, сама гнетёт»… Но мы отвлеклись. Так вот, третьим по времени возникновения был ислам, появившийся через почти шестьсот лет после христианства. В сущности, он является, грубо говоря, синтезом христианства (чью мифологию потомственный торговец Мухаммад узнал от сирийских проповедников), арабского язычества и арабских же ранних монотеистических религий (рахманизм, ханифизм). К будущему пророку (с̣алла̄ л-Ла̄ху ‘алайхӣ ва-cаллам (3)) новая религия пришла во время галлюциногенного трипа, вызванного эпилептическим припадком [7]. Это я всё к тому, что изучать образ дьявола в авраамических религиях необходимо начинать именно с иудаизма.

Итак, где в Ветхом Завете впервые появляется Сатана? Ну, уж точно не в сцене грехопадения Адама и Евы. Змей, который соблазнил Еву съесть яблоко (которое, кстати, совершенно не факт что яблоко, но сегодня не об этом), стал ассоциироваться с дьяволом довольно поздно – видимо, в начале Средневековья. «Змея – очень древний и универсальный символ, основанный на хтонической природе этих животных. В Леванте и Месопотамии она представляла божество, которое было восстановлено «по крайней мере за семь тысяч лет до составления Книги Бытия». Владыка Древа Истины, как называли змея в Шумере (Лагаш), был мастером мистерии возрождения, правителем огня и воды, а также олицетворял половые органы. Другими словами, змея, сбрасывающая кожу, считалась символом рождения и смерти; ее укус и яд ассоциировались с молнией и огнем, в то время как ее предпочтение влажным местам обитания (болотам, заболоченным местам и источникам), а также ее волнообразное движение делали змею символом воды и плодородия; а благодаря своему фаллическому виду и способности проглатывать пищу целиком, не откусывая кусков, она считается символом репродуктивных органов обоих полов.» [8]

Иными словами, появление змеи как враждебного персонажа, при этом связанного с перерождением (изгнанием из Рая), в еврейской мифологии совершенно нормально и не обязательно связано с дьяволом. Далее слово «сатана» мы встретим множество раз, из которых в большинстве случаев оно обозначает противника-человека. Например, в книге Самуила (она же Первая книга Царств в христианской Библии, 29:4): «И вознегодовали на него князья Филистимские, и сказали ему: отпусти ты этого человека, пусть он сидит в своем месте, которое ты ему назначил, чтоб он не шел с нами на войну и не сделался противником нашим на войне.» В оригинале вместо «противник» использовано слово «satan» (w'lo-yih'yeh-Länû l'säţän). [9]

Вторая книга Царств (в иудаизме – Вторая книга Самуила), 19:22: «(что я сделал вам,) сыны Саруины, что вы делаетесь ныне мне наветниками? (l'säţän)» [10]

Третья книга Царств (в иудаизме – Первая книга Царей), 5:4: «…ныне же Господь Бог мой даровал мне покой отовсюду: нет противника (ëyn säţän) и нет более препон». [11]

Там же, 11:14: «И воздвиг Господь противника (säţän) на Соломона…» [12]

И так далее. Но нас интересует «сатана» в сверхъестественном смысле, не так ли? Тут на сцену выходит Книга Чисел. Есть в ней такой сюжет: евреи загеноцидили семитский народ амореев – во имя мира, справедливости и истинной веры, разумеется. Примерно тем же самым занимается современный Израиль… Виноват, опять отвлеклись. Так вот, царь другого семитского народа, моавитян, по имени Валак просит прорицателя Варлаама проклясть евреев, чтобы было легче одолеть их в битве. Когда Варлаам выехал к царю, «…воспылал гнев Божий за то, что он пошел, и стал Ангел Господень на дороге, чтобы воспрепятствовать ему» (Чис. 22:20). Это был синодальный перевод, и он не вполне точен. Я привёл его, чтобы вы поняли общий смысл. Теперь возьмём, например, «Восстановительный перевод», авторы которого, по собственным словам, пытались «выразить божественное с наибольшей точностью»: «И возгорелся гнев Бога за то, что он идёт, и Ангел Иеговы встал на дороге противником ему». Противником? Да, вы всё правильно поняли. «waYichar-af élohiym Kiy-hôlëkh' hû waYit'yaTZëv mal'akh' y'hwäh BaDerekh' l'säţän lô w'hû rokhëv al-átonô ûsh'nëy n'äräyw iMô». [13]

Бог препятствовал действиям людей и раньше, но лишь здесь он впервые назван противником, сатаной. Вы скажете: «Это же просто метафора!». Ну, во-первых, если мы не радикальные протестанты, то мы признаём, что большую часть содержания Библии следует понимать аллегорически. Но ладно, point taken. Переходим к следующему «сатане».

Он появляется в Книге Иова. Начинается книга, не считая «пролога», написанного в прозе, с того, что «И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана». И снова я вынужден сделать отступление, ибо тут необходимо пояснить за термин «сыны Божии», которые в оригинале «Bene ha-Elohim». С этим нам поможет доктор семитских языков и религиозной истории Ривка Шерф Клюгер [14]. Она утверждает, ссылаясь на других исследователей, что «Bene ha-Elohim» означает не «дети Бога», а «существа, относящиеся к категории ‘elohim’». Само слово «Элохим» – множественного числа, как «серафим», «нефилим», «херувим» и так далее. Сами религиозные евреи говорят, что это из-за величия Бога: мол, он настолько могущественнее и выше смертного, что к нему нельзя обращаться в единственном числе. Грубо говоря, это что-то вроде нашего обращения на «вы» к одному собеседнику. Однако мейнстримом в науке является тезис, что имя «Элохим» – это отголосок тех времён, когда евреи ещё были политеистами.

«Исторически, как уже упоминалось в другой связи, этот процесс, вероятно, следует понимать как поглощение множества древних божеств, т.е. всех гипостазированных сил природы, в божественную фигуру Яхве. После этого первоначального процесса слияния эти божества становятся элементами новой структуры и находят свое место в ней. Исторический импринт, вытекающий из древнего контекста, получает новую окраску в новой системе или даже полную переработку. Пример «bene ha-‘elohim» хорошо иллюстрирует тот интересный факт, что идеи, табуировавшие и сражавшиеся против идолопоклонства во всем Ветхом Завете, становятся «легализованными», когда в определенные моменты развития Яхвизма они могут быть ассимилированы бессознательно, так сказать, и без трения, чтобы служить подходящим образом для фазы в процессе развития религии Яхве.»

Иными словами, ветхозаветный Бог – это собирательный образ, объединивший в себе древних языческих еврейских богов, который теперь стали как бы аспектами его личности. Аспекты эти не всегда добры. Да что уж там, почти всегда не добры, встречая любое даже мнимое неповиновение «ударами по площадям», вырезанием невиновных до седьмого колена включительно и истреблением целых народов. Зачастую Бог мстит людям за свои собственные ошибки: например, когда в Быт. 6: 1-4 «bene ha-‘elohim», являющиеся, как мы уже выяснили, ипостасями Яхве, стали брать себе в жёны человеческих женщин, порождая исполинов (нефилим). За это Бог (уже, видимо, как единая сущность, а не как одна из несколько ипостасей) покарал… Нет, не себя и даже не свои личности, а – людей, сократив им срок жизни. Это напоминает Клода Фролло, который собирается повесить Эсмеральду за то, что она его, видите ли, возбуждает. Учитывая, что в романе Гюго Фролло – архидьякон, можно с уверенностью сказать, что он достойный ученик Господа своего.

Но возвращаемся к Книге. Сатана, одна из личностей Бога, рассказывает Яхве про праведника по имени Иов и заключает с ним пари, фактически берёт Бога «на слабо», так что тот разрешает Сатане испытать веру смертного. С помощью болезней и смертей.

Именно разрешает. Даже если абстрагироваться от теории «bene ha-‘elohim», Сатана в этом сюжете выступает как слуга Бога. Пускай влиятельный, умеющий манипулировать и навязывать господину решения, но всё же слуга. Он не находится с Богом в антагонизме, они выглядят, как отметил Слейдж [2], «вроде как корефанами» (kinda chummy).

«Да, Яхве позволяет Сатане пытать чувака и убить его семью, грубо говоря, на спор. Нет, в смысле, Яхве в конце даст ему больше и даже новую семью, но только после того, как, грубо говоря, велит ему заткнуться, когда Иов спросит, почему Яхве… Ну, позволил этому случиться с ним изначально. А потом, конечно, Яхве хвастается убийством Левиафана, хотя не то чтобы это вообще было связано с… Ну, знаете, смертью семьи Иова. Ну правда, умершая семья! ‘Я вот однажды победил морское чудовище. А ты что умеешь?’».

Второе появление Сатаны состоится в Книге пророка Захарии. Она начинается в 519 году н.э. («во второй год царствования Дария I») и представляет собой изложение нескольких видений означенного Захарии, которые он сам не понимает. Но нас интересует глава третья, в которой Захария видит Иисуса (нет, не того, а другого, первосвященника), стоящего на суде перед Ангелом Яхве, а по правую руку от Иисуса стоит сатана, исполняющий функции обвинителя. Однако прежде чем мы слышим какие-либо обвинения, вмешивается Ангел, обращаясь к сатане: «Яхве да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Яхве, избравший Иерусалим! не головня ли он, исторгнутая из огня?» (Зах: 3:2). Ангел оправдывает Иисуса и велит снять с него траурные одежды и заменить их торжественными.

Толкование сатаны из Книги Захарии как государственного обвинителя или прокурора, по мнению Адольфа Лодса [15], несостоятельно ввиду отсутствия в тогдашней Иудее или соседних государствах схожей должности. Кем он, в таком случае, является? Вернёмся в начало Книги. Там мы видим неких всадников, которые докладывают Ангелу Яхве: «Обошли мы землю, и вот, вся земля населена и спокойна» (Зах: 1:11). Ничего не напоминает? Похожей фразой ответил сатана Богу в Книге Иова: «И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее». Другую схожую фигуру мы встретим Книге пророка Даниила. Во сне Навуходоносора «нисшел с небес Бодрствующий и Святый», который приказал срубить большое дерево, которое тот видел в своем видёнии. Потом «оно» (дерево) превращается в «него» (самого Навуходоносора), когда Ангел Бодрствующий говорит: «Сердце человеческое отнимется от него и дастся ему сердце звериное». А заключает так: «Повелением Бодрствующих это определено, и по приговору Святых назначено, дабы знали живущие, что Всевышний владычествует над царством человеческим» (Дан. 4:10-14). Позже окажется, что Ангелы Бодрствующие не выполнили свой долг и оказались наказаны, но их не будут характеризовать как сатану.

Можно сказать, что всадники в Книге Захарии и Бодрствующие в Книге Даниила – это нечто вроде божьих соглядатаев, шпиков, тайной полиции, если угодно. А сатана (с маленькой буквы, ибо это должность) образца Иова и Захарии – это, в сущности, командующий ими Афраний (4). Кстати, интересная аналогия, учитывая, что есть у Бога и свой Марк Крысобой (5) – Малака Машхит, Ангел Разрушения. Это тот самый, который устроил масакру в Египте, вырезав всех первенцев, кроме еврейских, в том числе сына фараона.

Келли [5]: «Служебные задачи официальных сатан. Обходить землю, следить за поведением людей, различными способами проверять видимую добродетель. Быть готовым, по согласованию с высшим руководством, к проведению превентивных и карательных мер против греховных действий. Исполнять также обязанности обвинителя в суде и оглашать приговор обвиняемому».

Вот и все случаи, когда в Ветхом Завете мы наблюдаем появление сатаны как сверхъестественного персонажа, и у нас нет оснований предполагать, что в каждом случае это одно и то же… Кхм, лицо. Скорее, это такая работа, которую исполняют в разное время разные ангелы. Одновременно или сменив друг друга (будем надеяться, не как Ягода, Ежов и Берия на посту наркома внутренних дел) – неизвестно. Все прочие «сатаны» родились из неправильно понятого слова «противник» при переводе Танаха на греческий группой «семидесяти старцев» – Septuaginta.

Заключительная часть и ссылки на источники

1 Апокалиптические религии – религии, в мифологии которых присутствует учение о Конце Света. – Четв. С.

2 По мнению Слейджа (и это мейнстрим в современном религиоведении), Яхве был местночтимым божеством войны и грозы у одного из семитских племён, пока в силу политических причин не превратился в общееврейского единого Бога, того самого Всевышнего. – Четв. С.

3 «Благословение Аллаха ему и мир!»

4 Афраний – персонаж романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», глава тайной стражи при Понтии Пилате.

5 Там же, римский центурион, охранник Понтия Пилата, используемый им для силовой работы, в том числе пыток.